Завтра — другой день

      В Таре ничего не изменилось. Скарлетт на мгновение даже показалось, что никуда она и не уезжала, что не было того, что было. Но эта иллюзия тут же растаяла, как дым. Все было на самом деле, и это надо пережить также, как переживала она до этого все трагические события в своей жизни.       Прихрамывая, спустился со ступенек Уилл. Он коротко поздоровался и, облокотившись на перила, молча стоял и смотрел на нее. Она посмотрела на его узкие загорелые руки и на перила, на которых они лежали. Под жаркими палящими лучами коричневая краска успела потрескаться, хотя, кажется, красили перила совсем недавно. Она посмотрела Уиллу в лицо. Во взгляде его мерцало сочувствие, и ей вдруг показалось, что он, не подавая вида, догадывается о многом. Вышла, вытирая руки о передник, Сьюлин и хмуро уставилась на нее.       — Здравствуй, Сью, — почти сердечно сказала Скарлетт, протягивая руку.       Сьюлин отшатнулась от нее, как от какой-то ядовитой змеи.       — Здравствуй. Ты сюда надолго? — только и сказала она.       Скарлетт скорчила мину, будто проглотила что-то очень кислое.       — К сожалению, мне придется тебя огорчить: я приехала в Тару на долгий неопределенный срок, — иронично проворковала она и вызывающе прошла мимо сестры в дом.       — Пусть мои вещи отнесут в мою комнату, — обернувшись на пороге бросила она Уиллу, подчеркнув местоимения "мои" и "мою".       Из комнат выбежала, настолько быстро, насколько позволяли ей старость и уставшие ноги, Мамушка. Скарлетт невольно шагнула ей навстречу с тихим ласковым возгласом, и Мамушка со слезами на глазах прижала ее к себе. «А она ведь уже совсем старенькая», — отвлеченно подумала Скарлетт, чувствуя, что нежное крепкое объятие Мамушки уже не то, что раньше. Она заглянула ей в лицо, дивясь количеству глубоких морщинок, избороздивших широкое доброе лицо.       — Ласточка моя, бедная моя девочка, горе-то, горе какое! — запричитала старая негритянка, сжимая Скарлетт в объятиях. Скарлетт, прижимаясь щекой к грубой ткани платья, почувствовала запах чего-то кислого, потом - жаренного. Видимо, Мамушка только что с кухни - следила за приготовлением обеда, который затеяли раньше из-за ее приезда, подумала Скарлетт.       — Подумать только, мисс Мелани! Такая молоденькая еще была! А какая милая, добрая, самая настоящая леди была! И Мамушка тоже за ней скоро отправится. С мисс Эллин, наконец, встречусь.       Скарлетт освободилась из ее объятий и хмуро на нее посмотрела.       — Не говори так, Мамушка. Мисс Эллин подождет. Ты не можешь меня бросить.       Негритянка чуть улыбнулась сквозь слезы. Редко ее питомица показывала свои истинные чувства, но сейчас, что ни говори, она, Мамушка, их отгадала. Конечно, мисс Скарлетт еще как огорчена, но никогда не подаст виду. За эту стойкость Мамушка втайне всегда ею гордилась, хоть и была недовольна частенько поведением своей своенравной мисс и ни за что на свете не призналась бы в этой гордости.       — А где же мистер Ретт? — неожиданно спохватилась она и оглянулась, словно Ретт должен был стоять где-то неподалеку. — Почему он с вами не приехал?       Скарлетт вздрогнула и грустно посмотрела Мамушке в глаза, потом вновь спрятала лицо у нее на груди.       — Ему пришлось уехать по срочным делам, и довольно надолго, — тихо ответила она.       Слуги, подобострастно льстя хозяевам, ходили притихшие, старались особо не шуметь и ругались, понизив голос. Уэйд, подавленный настроением взрослых, тихонько сидел в углу, Элла же беспечно порхала по дому, как, впрочем, обычно и делала. Брат с сестрой в сопровождении Присси еще вчера прибыли в Тару и, казалось, здесь им самое место. Никто не обращал на них особого внимания, к чему они привыкли.       — Мама! — крикнула вдруг Элла, подбежав к ней. Скарлетт заметила, что она что-то сжимает в кулачке. — Посмотри, мама!       В руке она держала бронзовую статуэтку девочки в платьице с оборками и в чепчике, украшенном большим полевым цветком. В маленькой ручке бронзовая девочка зажала зонтик. Эта фигурка каким-то чудом сохранилась после войны и теперь стояла на камине в гостиной как маленькая память о Джеральде и Эллин. Она сильно истрепалась, как может истрепаться металл, и поистерлась. Бронза отливала зеленью. Один лепесток цветка был отломан, другой чуть погнулся.       — Быстро поставь на место! — резко прикрикнула Скарлетт, и Элла, мгновенно погрустнев - словно солнышко спряталось за тучку - послушно вернула бронзовую девочку на место.       Скарлетт медленно шла по густо заросшей травами тропинке, что вела на семейное кладбище. Почему тропинка так заброшена, думала она. Ладно, Уилл, он чужой человек, но Сью, Мамушка? Неужели они не навещают могилы самых родных людей? Скарлетт казалось, что пока она живет в Таре, ее долг, ее священная обязанность каждый день приходить на семейное кладбище, и что так она и будет делать. Но ведь уже завтра будут новые заботы, появятся неотложные дела, возникнут нерешенные вопросы; и тихие могилы останутся в одиночестве, и ничто не нарушит покоя тех, у кого нет больше забот в этом мире. Многие не хотят знать горькой правды, многие внушают себе, что с удовольствием заняли бы место ушедших в мир иной любимого, жены, матери, ребенка… Они искренне верят в это. Ложь. Самообман. Парадокс. Странная, непонятная, полная противоречий человеческая природа. В этом мире смерть - не самое страшное. Страшнее то, что никогда мы не почувствуем муки, боли другого человека. Глядя на смерть, на боль, на корчащееся в судорогах тело, слыша хриплые крики и приглушенные стоны, мы обливаемся слезами, мы сочувствуем, мы полны жалости и наше сердце болит, но в глубине души, в самом темном, потаенном уголке, таком далеком, что не всегда мы это осознаем, прячется облегчение оттого, что ты - зритель, а не тот, кто кричит от боли, корчится в судорогах… Умирает кто-то, но не ты. Ты еще живешь, ты дышишь, ты всем своим существом чувствуешь жизнь… И это немного страшно.       Вокруг маленького, невзрачного кладбища, огороженного низенькой чугунной оградкой, тянулись ввысь темные сосны. Они качались, шумели кронами, они убаюкивали, заботливо скрывая невысокие холмики от веселого солнца. Здесь не место веселью; здесь должен быть маленький кусочек царства Аида.       Скарлетт тихо опустилась на прохладную землю около надгробной плиты Эллин.       — Мамочка, что мне делать? — тихо-тихо прозвучал дрогнувший голос ее среди шума сосен. — Все, все меня покинули. Мелли умерла. Ретт меня больше не любит. А он… он для меня все! Что мне делать? — повторила она. Потом негромко, истерично рассмеялась, но тут же прикусила язычок.       — Какая я глупая.       Но все равно ей стало почему-то спокойней, словно «разговор» с Эллин придал ей сил. Она встала и энергичным движением оправила юбку. В Таре все вдруг стало на свои места. Ретт к ней вернется. Она не будет унижаться и на коленях ползать за ним. Он приедет сам. Скарлетт вдруг и правда поверила, что не сегодня завтра Ретт приедет сюда за ней.       Она поднялась к себе в комнату. Сколько воспоминаний, и светлых, и горьких, хранят ее стены. Она взяла со столика щетку и села на пуфик напротив овального зеркала, на раме которого причудливым узором сплетались листья и гибкие ветки лозы. Почему-то вспомнила, как в их с Реттом медовый месяц он по утрам сам расчесывал ее черные волосы, и так долго, что они начинали потрескивать и искрить. Скарлетт с досадой швырнула щетку обратно на столик. Опять эти воспоминания!       Постучали, и в щель приоткрывшейся двери просунулась черная курчавая голова.       — Мисс Скарлетт, надо вам помочь корсет расшнуровать?       Скарлетт устало вздохнула. Да, здесь жизнь бьет ключом, и Присси, всегда улыбающаяся, как и подобает хорошей служанке - яркий тому пример. Смерть осталась там, на поляне, и надо про нее забыть.       — Ты как нельзя вовремя, Присси. Я как раз хотела тебя позвать.       — Ну, как у вас тут дела идут? — спросила она немного погодя.       — Хорошо, мисс Скарлетт, не жалуемся. — Отозвалась Присси. И, помолчав, добавила: — Как мисс Мелани жалко, правда? Такая добрая она была, хорошая, мисс Мелани-то. Когда она приезжала…       Присси пустилась в воспоминания. Скарлетт с трудом сдерживалась и, когда корсет и платье были сняты, без лишних слов выставила болтушку за дверь. Потом подошла к большому зеркалу. В сгущавшихся сумерках на нее глядела бледная, усталая женщина. «Неужели эта женщина и есть я, Скарлетт О’Хара, первая красавица графства? — С ужасом подумала Скарлетт. — Немудрено, что Ретт меня бросил. Нет, с коньяком надо кончать. Ну, только если одну рюмочку, да и то в самых тяжелых ситуациях… И почаще надо бывать на свежем воздухе. Благо, в Таре для этого предостаточно возможностей».       Скарлетт с удовольствием растянулась на свежем белье. Как же хорошо дома! В эту ночь ей, наконец, удалось крепко заснуть. И, несмотря на то, что сон ее был тревожен, она, наконец, выспалась.       Проснулась Скарлетт от того, что Мамушка, решительно войдя в комнату, распахнула тяжелые портьеры и окно. Осеннее, все еще яркое солнце забило Скарлетт прямо в глаза. Она промычала что-то и отвернулась, прикрыв лицо одеялом. Мамушка вздохнула.       — Поздно уже, ласточка моя. Вставать пора.       Скарлетт приоткрыла один глаз и улыбнулась:       — Ты перепутала, Мамушка. Дети спят в другой комнате.       — Вы для меня всегда останетесь шаловливым ребенком, мисс Скарлетт, — невозмутимо парировала старая негритянка. — Подымайтесь-ка, я вам корсет затяну. И завтракать спускайтесь – все встали давно, вы одна еще нежитесь в постели.       — Да, конечно, — пробормотала Скарлетт, зевнув. — В провинции все раньше встают. Я скоро поднимусь. Будь добра, задерни портьеры.       Но Мамушку не так-то легко провести. Недаром она нянчилась со Скарлетт с самого ее рождения.       — Э, нет, мисс Скарлетт. Сейчас вставайте.       Скарлетт села в постели и сладко потянулась. На душе у нее было легко и спокойно.       — Все как раньше, в детстве. Никогда вы не давали мне подольше поваляться в постели.