Не нужно спорить с Судьбой

Там, где они оказались, было совершенно темно. Пожалуй, это было единственное чувство, которое было сейчас доступно Гермионе.  — Сириус?! — в голосе девушки звенела паника.  — Я здесь.  — Где здесь?  — Наверное, справа от тебя. Складывалось такое ощущение что их голоса звучали отовсюду, ведь из-за тьмы они не могли видеть друг друга.  — Как ты себя чувствуешь?  — Никак. Если честно, меня это немного пугает. Хотя нет, если быть до конца откровенной, меня это чертовски пугает, Сириус Блэк.  — Гермиона, я же не знал, что так все выйдет.  — Неужели было так сложно меня послушать? Знаешь, тебе повезло что в данный момент я не могу тебя отыскать. В противном случае я бы ударила тебя очень сильно. Возможно, даже запустила бы в тебя заклинанием.  — Ты заметила? — взволновано спросил Сириус.  — Что именно?  — Гермиона, попытайся описать свои чувства более точно.  — Ну, я ничего не чувствую на самом деле.  — Вот именно! Ни холода, ни тепла, ни боли. Как думаешь, мы умерли?  — Чёрта с два, Блэк! Я переместилась на 20 лет назад не для того, чтобы умереть из-за какого-то глупого заклинания произнесенного самым глупым из Мародеров! И это даже с учетом того, что мое перемещение — прискорбная ошибка. Одновременно произошло три вещи: перед их глазами появился источник света, они отчетливо услышали приближающийся шорох крыльев, и они наконец увидели друг друга. Гермиона и Сириус были призраками. Девушка глухо застонала, и закрыла лицо руками, в то время как Сириус с удивлением и неким весельем разглядывал себя. Они парили над идеально круглой белой платформой, которая, как им казалось, была соткана из света, и находились на разных краях этой платформы. Все еще с недоверием рассматривая свои прозрачные руки, они увидели источник звука — между ними приземлился невероятной красоты феникс. Несмотря на то, что потрясающая птица с любопытством изучала Сириуса и Гермиону, и была более материальной, нежели парень с девушкой, Сириус мог поклясться, что птица была еще более неживой, чем они сами. Казалось, что от малейшего лишнего движения или звука феникс рассыплется на мириады пламенных красно-золотистых ниточек света. Вдруг пространство заполнил суровый голос:  — Ты снова не закрыла клетку с фениксом.  — А ты уже в третий раз за последние восемьсот лет разбрасываешься заклинаниями направо и налево. Между прочим, это из-за тебя эти двое оказались здесь! Второй голос был довольно высоким и мелодичным. Скорее всего, он мог принадлежать совсем еще юной девушке.  — Достаточно! — словно раскат грома прогремело над головами Сириуса и Гермионы. Феникс громко вскрикнул и растаял в воздухе. Сириус переместился поближе к Гермионе, встав так, что девушка оказалась за его спиной.  — О кальсоны моего старого друга Мерлина! Мы сзади, дубина! Сириус с Гермионой синхронно повернули головы назад, но никого там не увидели.  — Как думаешь, Гермиона, разве можно спятить после смерти? Или в процессе нее?  — Не знаю, я никогда о таком не читала.  — Помимо книг есть в мире много более занимательных вещей, юная леди! — прозвучал тонкий мелодичный голосок.  — Простите, но кто вы? И где мы? Пространство словно начало вибрировать. Плотная завеса окружающей их тьмы стала рассеиваться, и они увидели три высоких силуэта: один был черным, второй — синим, а третий — белым. От них волнами исходила сила и уверенность, отчего Гермиона почувствовала себя совсем маленькой и необразованной девочкой лет двух. Сириуса одолевали почти такие же чувства.  — Мы создали этот мир, и все остальные миры. Мы есть смерть и жизнь в одном лице. Мы помним, как зарождалась Вселенная, и мы помним, что было до этого, и мы знаем, как закончиться ее существование. Мы — Хранители времени. И как посмели вы, никчемные смертные, вызывать нас?! Фигуры наконец обрели некоторую четкость форм. Перед ними предстали двое мужчин и одна девушка с длинными волосами. Вряд ли можно было со стопроцентной уверенностью сказать, имели ли эти силуэты что-то общее с людьми и их понятиями о гендерной принадлежности, но почему-то Сириус с Гермионой решили именно так. На них не было ни одежды, ни обуви, ни каких-либо других предметов или аксессуаров. Черный и белый силуэт принадлежали мужчинам, а синий — девушке. Но все это Гермиона отметила лишь посторонним зрением, так как взгляд ее, как и Сириуса, был сосредоточен на их лицах. Их просто не было. Лишь небольшой разрез, там, где у людей расположен рот. Пальцев также не было — лишь очертания ладоней и ступней. Девушка склонилась к мужчине в черной мантии и ее звонкий голос прозвучал в ушах Гермионы и Сириуса:  — Так это ведь мы сделали так, чтобы они пришли к нам.  — Кто-нибудь может объяснить нам, что здесь происходит? — к Сириусу постепенно возвращалась его самоуверенность.  — Юный Блэк, ты вообще оказался здесь случайно, так что помолчи.  — Меня интересует тот же вопрос! — как можно увереннее сказала Гермиона, хотя уверенной она себя совсем не ощущала — скорее испуганной.  — Пожалуй, следует начать с того, что вы находитесь нигде. Добро пожаловать в небытие. И это мы отправили тебя в прошлое, — прозвучал мелодичный девичий голос в голове Гермионы. — Просто мы решили, что возможно, магический мир не так уж плох и не заслуживает такой страшной истории.  — Погодите, но разве не вы пишете историю? — спросил Сириус с некоторым недоверием. — Вы ведь все знаете!  — Мы знаем, можешь не сомневаться в этом. И мы решили ее переписать, — это был голос черного силуэта. — Почему он все еще говорит?!  — Но зачем вы создавали историю, которую теперь хотите переписать? И почему вы не можете сделать этого сами? — Гермиона выглядела несколько озадаченной.  — Вам этого не понять, — сказал надменно белый силуэт, и переместился чуть ближе к ним.  — А вы попробуйте объяснить, потому что мой лучший друг потерял всех своих родных из-за Волдеморта. И ему всего 16, а на его плечах уже лежит ответственность за весь магический мир!  — Гермиона, я не уверен, что с ними следует разговаривать в подобном тоне, — тихонько прошептал ей на ухо Сириус.  — Ну, судя потому что я призрак — мне терять нечего. Да и вообще, мы уже находимся в небытие. Почему вы решили отправить именно меня назад? Почему не Гарри или Рона? Почему просто нельзя стереть Волдеморта из истории? Высокая женская фигура задумчиво произнесла:  — Возможно, кое-что знать ей все же следует.  — Рон слишком глуп, а Гарри слишком импульсивен, — как будто бы соглашаясь с девушкой ответил ей белый силуэт.  — Почему вы думаете, что я смогу повернуть историю в другое русло? — в голосе Гермионы послышались слегка истеричные нотки. — Почему обязательно возлагать ответственность за целый мир на плечи подростков? Это у вас хобби такое?  — Дело не в возрасте, и в силе сердца и духа. к тому же, ты уже сделала это. Ты уже спасала магический мир. Но теперь ты можешь сделать это с гораздо меньшим количеством потерь, — голос черной мантии стал чуть менее строгим. — Гермиона, мы знаем все о тебе. Мы знаем о твоей силе и храбрости. Все, чего тебе не достает — немного мотивации. Затем силуэт в чёрной мантии махнул рукой и призрак Сириуса исчез. Растворился так же, как и прекрасный феникс. Мысли Гермионы мгновенно заполнила паника.  — Вы не можете так поступить с ним! — девушка готова была взорваться. — Верните его!  — Мы вернем тебе его если ты сделаешь всё как надо. Как тебе такой вариант?  — Я не буду ничего предпринимать пока он снова не окажется здесь! О, Мерлин, почему вы не можете этого сделать? — взмолилась девушка.  — Потому что мы не можем уничтожить то, что сами создали, — ответил белый силуэт. — Ну, почти создали. Есть определенные законы, следуя которым развивается мир…  — Ей не следует этого знать! — тут же перебил его черный силуэт.  — Но ведь она в праве знать хоть что-то! Так вот, согласно этим законам существуют главные понятия — добро и зло, а также исходное от них. Подчиняясь этим категориям все существа в мире наделены теми или иными сторонами. Но такие категории как абсолютное зло или абсолютное добро, согласно правилам, ни в одном из миров существовать не должны, так как это нарушает баланс. Волдеморт — это абсолютное зло.  — Как получилось так, что он нарушил ваше драгоценное правило? — со злостью выпалила Гермиона.  — Возможно в этом немного виноваты мы, — сказала синий женский силуэт. — Мы не создавали его, но мы поздно заметили начало той цепи событий, которая привела к его существованию. Были немного заняты.  — Заняты?! Вы были немного заняты? Вы хотя бы понимаете сколько людей погибло? Сколько жизней искалечено? Да какие из вас Хранители?! Гермиона еще многое хотела сказать, но ее перебили.  — Это ты, видимо, не понимаешь, что ваши жизни ничего не значат! Такие как ты и твои друзья рождаются и умирают ежесекундно! Ты хоть представляешь себе, что мы следим за каждой судьбой с начала существования всего! Мы уже и не помним, сколько нам лет, и века в твоем мире равны для нас секундам! Мы дали тебе шанс который дается раз в тысячелетия только потому, что решили проявить милосердие к вашему виду! А ты, неблагодарная смертная, смеешь говорить с нами в таком презрительном тоне?! Верните Блэка, а затем верните их обратно и сотрите память обо всем. Каждого в свое время. Я знал, что она не подойдет, — презрительно закончил черный силуэт, и начал медленно таять в воздухе. Тем временем Сириус возник рядом с таким же рассеянным выражением на лице, как и при своем исчезновение. Он уже готов был засыпать вопросами Гермиону, как девушка приложила руку к его губам и сказала:  — Что делать мне, презренной смертной, если вы не смогли совладать с Волдемортом? — голос девушки сочился презрением. На мгновение черный силуэт замер, а затем снова материализовался.  — Гермиона, ты зря думаешь о нас так плохо. Не мы создали его, иногда так просто случается. Постарайся понять, что мир не может существовать постоянно в одном состоянии. Когда в вашем мире жил Мерлин, и он был абсолютным добром — его также пришлось уничтожить. Иногда миру нужна встряска, и не всегда хорошая. Вы развиваетесь не только благодаря добру, но и благодаря злу. Мы не можем просто изъять Волдеморта из истории, он уже занял там свое место. Но мы видели панику и страх, которую он навеял на весь мир. И мы знаем, что вы заслуживаете лучшего времени.  — В конце концов мы могли оставить все как есть. Покажи, — черный силуэт всё ещё злился. — Покажи, пусть она увидит. Посреди платформы, словно на экране, начали мелькать картинки. Тихий щелчок — и вот Гарри заставляет пить Дамблдора зелье на острове посреди озера в пещере. Щелчок — и вот на них собираются напасть инферналы. Еще щелчок — вот Дамблдор падает с башни, словно тряпичная кукла, а Гарри от шока и отчаяния не может даже пошевелиться. Еще щелчок — вот на свадьбе Билла и Флер бесчинствуют Пожиратели, и мысли всех присутствующих заняла паника и страх. Вот Гарри, Рон и Гермиона впервые под чужими личинами видят устрашающий постамент в Министерстве магии. Вот они убегают от дементоров. Вот Рон уходит от них, а Гермиона впервые чувствует себя преданной другом. Вот они сражаются с Волдемортом в Годриковой долине, а Нагайна пытается задушить Гарри. Вот Гарри с крестражем на шее пытается достать меч Гриффиндора со дна озера, а Рон спасает его. Вот Беллатриса пытает ее в поместье Малфоев, а в ее ушах смешались собственные крики со смехом Беллатрисы и отдаленным криком Рона. Вот Добби умирает на руках у Гарри, а в его больших глазах отражается небо над океаном. Вот мертвый Фред с застывшей навеки полуулыбкой на лице. Вот в разгаре битвы грудь Люпина поражает вспышка зелёного света, его тело неестественно прогибается назад, и падает на землю. Вот мертвый Гарри на руках у Хагрида. Кровь. Безысходность. Крики. Страх. Боль. Отчаяние. Смерть. С каждым щелчком в подсознании Гермионы возникали все те эмоции, которые она пережила. Должна была пережить там, в том страшном будущем. Каждую клеточку ее несуществующего тела заполнила ноющая боль. Ей стало сложно дышать, она упала на колени, а по щекам катились горячие слезы. Сириус попытался обнять ее, но она словно не ощущала ничего кроме всепоглощающей боли.  — Прошу вас, остановите это! — взмолился Сириус. — Хватит! Хранители смотрели на рыдающую девушку совершенно без эмоций. Спустя некоторое время рыдания стали тише.  — Сейчас существует пять крестражей, один из которых был уничтожен Дамблдором. Тебе нужно найти и уничтожить еще четыре. У тебя есть четыре месяца. Если до истечения этого времени ты не сможешь их уничтожить — мы вернем тебя в твое время.  — Что будет со мной, если я успею? — Гермиона так и не смогла встать с колен.  — У тебя будет выбор: ты сможешь остаться здесь или вернуться в тот мир, который будет создан с помощью твоих усилий.  — То есть вы хотите сказать ее усилиями? — злостно сказал Сириус.  — Отсчет начался. И для Гермионы с Сириусом все погрузилось в темноту.

***

 — Поттер, даже не вздумай! — глаза Лили метали молнии. — Ты не можешь быть настолько бестактным!  — Да брось, Эванс, мне просто интересно. А вдруг наша Гермиона уже прокляла бедного Сириуса.  — Поттер, да я сама сейчас тебя прокляну. Хэллоуинский ужин был в самом разгаре. То тут, то там слышался искренний смех студентов. За преподавательским столом Дамблдор излучал радость и веселье, подавая пример другим преподавателем. Небо над головами студентов Хогвартса было поразительно ясным, с тысячами ярких звезд, которые сверки ярче золота. Здесь и сейчас никто не вспоминал о надвигающейся войне, и о том страхе и неуверенности, которая царила за стенами древнего величественного замка. Джеймс прекрасно понимал, что вряд ли Гермиона с Сириусом не нашли общий язык, но слишком сильным было его любопытство. Как только Лили отвлеклась от него, он тут же полез рукой в карман мантии и достал маленькое круглое зеркало. То, что он там увидел, повергло его в шок. Бледный, словно призрак, он передал зеркало Римусу. Тот с интересом посмотрел на протянутый ему предмет, и его лицо стало таким же мертвенно-бледным, как и у друга. Не сговариваясь, они встали из-за гриффиндорского стола и стремительно покинули большой зал. Лили возмущённо окрикнула Поттера, а потом демонстративно встала и направилась за ними, со стойкой решимостью научить этих болванов манерам.  — Знаешь, Римус, я всегда считала тебя с самым благоразумным из вашей троицы, — вдогонку кинула она парням. Те ничего не ответили, и лишь быстрее устремились по школьным коридорам. Спустя несколько минут Римус и Джеймс, а также запыхавшаяся Лили стояли перед входом в факультетскую гостиную. Полная Дама встретила их хмельной улыбкой и прекрасным настроением. А после того, как Римус сказал ей пароль (тыквенная радость), последняя и вовсе ему подмигнула.  — Тебе не стоит идти с нами, — серьёзно сказал Джеймс.  — А мне как раз кажется наоборот — это вам не следует туда идти, — гордого вздернула подбородок девушка.  — Лили, возвращайся в Большой зал, я прошу тебя. Девушка лишь кинула на Джеймса непонимающий взгляд, и растолкав парней, первая зашла в комнату. Перед глазами предстала полная разруха. Огонь в камине погас, а все предметы мебели сломанными щепками лежали под стенами всей гостиной. Вырванные страницы из книг лежали на полу, а ковер весь был усеян золой из камина. Казалось, будто здесь произошел взрыв или ураган, а его эпицентром были Сириус и Гермиона, которые лежали без сознания. Девушка была в полнейшем шоке.  — Как ты узнал, что здесь произошло? — спросила она у Джеймса, который уже пытался привести в чувства Сириуса.  — Неважно. Я думаю, нам следует позвать мадам Помфри и Дамблдора, или профессора Макгонагалл. Римус с интересом покрутил в руках блокнот, который он забрал из рук Гермионы. Прошептав несколько простых заклинаний, он убедился, что никаких серьезных повреждений его друзья не заработали.  — Джеймс, я не уверен, что следует кому-то рассказывать о том, что здесь произошло. Я потом тебе объясню, — выразительно посмотрев на Лили, которая так и стояла у входа в гостиную, сказала он. — Нужно переместить их в нашу комнату, и восстановить гостиную пока сюда никто не вернулся.  — Лили, ты сможешь помочь нам? — спросил Джеймс.  — Да, но почему вы не хотите позвать кого-то? — взволновано начала она. — Вы же не знаете, что с ними случилось!  — Лили, мы все объясним тебе. Сейчас просто присмотри за Сириусом и Гермионой. Уверяю тебя, с ними все будет нормально. Уверенный и спокойный голос Римуса убедили девушку. С помощью левитации парни переместили Сириуса и Гермиону в свою комнату — там с ними осталась Лили. Вернувшись в разгромленную гостиную Джеймс выразительно посмотрел на Римуса.  — Я думаю, это как-то касается Гермионы, и ее путешествия в наше время. А если бы ей нужен был для этого профессор Дамблдор, она бы не делала… что бы она не делала… это посреди гостиной. Физически они в порядке. Для начала нужно немного подождать. Думаю, она сама расскажет нам, если посчитает нужным. Давай устраним это все и подумаем, что делать дальше.  — Если они не придут себя в ближайшее время…  — Тогда мы обязательно отправим их в больничное крыло. Для того чтобы привести гостиную в более-менее подобающий вид им понадобилось около получаса. Когда они пришли в спальню Сириус уже очнулся, хотя выглядел он очень рассеянным и сконфуженным.  — Бродяга, что с вами стряслось? Ты был один всего лишь сорок минут, а уже успел куда-то влезть! Как ты себя чувствуешь? — Джеймс сел на край кровати.  — Голова болит, а в целом неплохо. Зачем вы привели ее с собой? — взглядом он указал на Лили. Девушка уже была готова со всем запалом выразить свое возмущение, как тут на соседней кровати Гермиона начала приходить в сознание. Казалось, будто она просыпается от очень глубокого и неприятного сна. Впрочем, так оно и было, но знал об этом лишь Сириус. Он тут же встал с кровати и оказался рядом с Гермионой. Всем увиденным он был поражён до глубины души. Его одолевали совершенно не подростковые эмоции, на фоне которых пульсирующей болью в висках выделялось желания защитить эту невероятно сильную девушку от такой жестокой судьбы. Он помог ей сесть и аккуратно приобнял за плечи.  — Ты как?  — Можно воды? — охрипшим голосом сказала она. Римус тут же откликнулся на ее просьбу.  — Гермиона, то, что я видел, на самом деле происходило с тобой и твоими друзьями? — Сириус был необычайно серьезен. Девушка лишь утвердительно покачала головой.  — Твои волосы! — ахнула Лили.  — Что? Что не так с моими волосами? — в голосе Гермионы звучал легкий испуг. Девушка тут же встала с кровати и подошла к большому зеркалу. Небольшая прядь волос на правом виске была абсолютно седой по всей длине. Она провела рукой по волосам, словно надеясь, что от этого невесомого прикосновения они изменят свой цвет.  — Я думаю, что вам следует нам всё объяснить, - Джеймс с беспокойством посмотрел на Гермиону.  — Джеймс, послушай, есть вещи, о которых тебе просто не нужно знать. Я вообще думала, что о них никто никогда не узнает, — грустным взглядом посмотрела на Сириуса Гермиона.  — Джеймс прав. Если не расскажешь ты — расскажу я. Гермиона, поверь, я понимаю, что ты чувствуешь, — чуть более мягким тоном продолжил Сириус. — Но ты просто не можешь держать всё это в себе. Ты разрушаешь себя!  — Сириус, ты видел не все. Есть вещи, о которых я не могу рассказать не в силу каких-то временных законов… я ведь нарушила уже все, которые только можно. А в силу того, что я просто не знаю, как это можно рассказать.  — Это ведь не только твоя история, Гермиона. Я обратил внимание на листовки, когда вы убегали с Министерства, — Лили, Джеймс и Римус на этих словах лишь удивленно переглянулись между собой. — Это и наше будущее тоже.  — Сириус, прошу, не принуждай меня, — карие глаза девушки наполнились слезами. — Ты знаешь, что теперь все зависит от меня.  — Но я могу тебе помочь. Мы можем!  — Вы лишь подростки, — повышая голос, сказала Гермиона.  — А ты, разве, нет? Чем мы хуже вас? Чем мы хуже тех подростков, которые умирали там, в будущем? Вот в этих стенах? Сириус почти кричал. Он был невероятно зол на нее за то, что она так упорно не принимала его помощи. Там, откуда они только что вернулись он видел совсем другую Гермиону, и понимал, что в глубине души она так и осталась напуганной. Он знал, что может ей помочь. Он хотел этого всей душой. Отважный, благородный и влюбленный Сириус Блэк просто не мог оставить ее одну, среди океана боли и неизвестности.  — Потому что я не могу допустить того, чтобы вы умерли снова. Да, снова! Хотите узнать о будущем?! У вас нет будущего! Там вы — юные, окрыленные, смелые и готовые жизнь отдать друг за друга, вы все там мертвы! Дрожащей рукой Гермиона поставила стакан на стол, забралась на кровать и обняла колени руками. В комнате стояла звонкая тишина, и лишь четыре пары глаз с недоверием и страхом уставились на девушку.