Переезд не принёс желаемого покоя. Веста не думала об одиночестве только по одной причине — все её мысли были заняты Джуном. С каждым днём Ли всё чётче видела перед собой не лицо Кима, а её брата. Веста взглядом впивалась в каждое движение Чондэ, следила за его манерой речи, и внутри у неё всё больше сжималось от невероятного сходства двух незнакомых друг с другом людей.
Так не бывает.
Первую неделю Веста была в прекрасном расположении духа. Её успокаивало то, что она позволяла себе представлять на месте Чондэ своего брата. Даже перестали сниться кошмары. Девушка была весела и энергична, а Ким радовался, считая, что переезд на маяк оказался самым верным лекарством для Весты. В его глазах кореянка была похожа на игривого котёнка — такого забавного и беззаботного. Ему хотелось больше времени проводить рядом с Ли, но желание скорее закончить починку светового механизма на маяке было сильнее, поэтому Чондэ продолжал каждый день уходить в башню и работать, но иногда грешным делом позволял себе прерваться и проведать Весту, которая, к счастью, всегда находила себе занятие и не скучала. Когда девушка заканчивала с работой по дому, она садилась вязать или вышивать. Разок Чондэ застал Весту за рисованием, но девушка так и не показала своё скромное творение. Покраснела и сказала, что художница из неё никакая, но иногда поводить карандашом по бумаге хочется. Любуясь жизнерадостной и освободившейся от тягостных мыслей (так думал Ким) Вестой, Чондэ сам невольно заряжался этой позитивной энергией. Он сделал много записей, чтобы позже использовать их для написания нового романа. Чондэ уже сто лет не садился за писательство и немного успел соскучиться по этому делу. Больше всего Чондэ доставляло удовольствие мысль о том, что его произведения заиграют совершенно новыми красками, которые появились в жизни отшельника.
Хорошо.
На выходные приехал Кёнсу, пришедший в дикий восторг, когда узнал, что Веста переехала на Бель-Ту. Пока Кима не было рядом, паренёк предложил Весте уехать с ним Лондон, но Ли только рассмеялась и потрепала по волосам Кёнсу. На радостях студент хотел махнуть рукой на учёбу, но строгий опекун Ким быстренько это дело просёк, поэтому не позволил Кёнсу задерживаться на маяке дольше положенного. Воскресное расставание далось студенту с трудом, но он обещал вернуться в следующие выходные.
Если бы.
Нездоровая эйфория прошла где-то к середине второй недели, и свинцовые тучи вновь застелили горизонт. Стремительный подъём сменился стремительным падением, словно пробная версия счастья закончилась, а плата за полную была Весте не по карману. Ли начала избегать продолжительных разговоров с Чондэ; просыпалась в пять утра, готовила Киму завтрак и возвращалась к себе в комнату, претворялась спящей; дожидалась ухода Чондэ на маяк и только тогда тенью выходила из спальни; занималась порученными делами (Ким начал оставлять Весте записки с поручениями); вечером буквально вынуждала себя остаться на ужин с Чондэ, но вела себя тихо, скидывая всё на усталость и ранний подъём. От глаз Кима не скрылась странная перемена в Весте, но всякий раз, когда он хотел поговорить с ней об этом, Ли ловко увиливала от разговора и уходила к себе в спальню, где, обняв колени, могла часами безмолвно сидеть на полу и смотреть в одну точку. Девушка понимала, что нельзя представлять на месте Чондэ Джуна; нельзя позволять разгуляться больной фантазии; нельзя делать из брата эпицентр вселенной. Веста повторяла эти запреты как мантру, но кореянка так и не смогла окончательно взять себя в руки.
В те выходные Кёнсу так и не приехал. У парня возникли неотложные дела в Лондоне, и мысленно Ли чуть не взвыла, потому что эмоциональной разгрузки ей было теперь не дождаться. Она рассчитывала, что Кёнсу вернёт ей прежнюю весёлость, заставит отвлечься, но, как оказалось, положится Веста могла только на себя.
Нельзя ни на что надеяться.
На третью неделю вернулись кошмары. Странные сны, в которых Веста бежала к Джуну, но тот оборачивался и говорил, что она его с кем-то перепутала. Страшные сны, где Чондэ брал Весту за руку, приводил в комнату и говорил, что Джун разбился о скалы из-за несостоявшейся семейной жизни. Вгоняющие в отчаяние сны, в которых брат говорил, что он никогда не любил Весту, а Чондэ — это его способ поквитаться с надоедливой малявкой, которая всё время путалась под ногами и ныла. Иногда Ли просыпалась посреди ночи в холодном поту или со слезами на глазах и не могла больше уснуть до самого утра. Если же она засыпала, то кошмар возвращался, и Веста снова проваливалась в Марианскую впадину собственного подсознания, которое стремительно выходило из строя и грозило не самыми лучшими последствиями.
Таковые дали о себе знать в одну ненастную ночь, когда за окном разразилась гроза. Погода и без того в последнее время сильно испортилась, но пик капризов природы настиг меловые скалы вместе с самой сильной истерикой Весты. Чондэ проснулся от истошного крика. Спросонья мужчина даже не сразу понял, откуда доносился голос, и только когда крик повторился, Ким убедился, что это была Веста. Чондэ вскочил с кровати, поспешно накинув на себя махровый халат, и выбежал из комнаты. Не на шутку перепугавшийся, мужчина без стука ворвался в спальню Весты. Ли, вцепившись пальцами в футон, лихорадочно вертела головой и вся тряслась, постоянно повторяя одно и то же имя — Джун.
— Проснись! — немедля кинулся к девушке Чондэ и схватил её за плечи. — Веста, проснись! Всё хорошо! Веста! Веста!
Ким несколько раз хорошенько тряхнул девушку, но от этого истерика лишь стала сильнее.
— ДЖУН! — пронзительно закричала Ли, хватаясь двумя руками за голову.
Кошмар не отпускал Весту. Чондэ казалось, что девушка застряла где-то между сном и реальностью, отчаянно пытаясь найти выход из лабиринта ужаса, но постоянно натыкалась на тупик.
— ВЕСТА! — чуть ли не над самым ухом крикнул Чондэ, и только тогда Ли открыла глаза.
— Джун… — уже тихо пробормотала Веста, пытаясь сфокусировать взгляд на мужчине, в котором до сих пор упорно видела только своего брата.
Когда образ Джуна в конце концов рассеялся, и Ли отчётливо поняла, что перед ней был Чондэ, её глаза застлала пелена слёз. Брат так и не спас её от кошмара; вместо него пришёл Ким и силой вытянул её из ночного безумия. Брат, ради которого она надрывала голос, был далеко. Брат, который в детстве всегда защищал свою любимую сестрёнку, теперь, возможно, беспокоился так о своей жене и ребёнке. «А как же я?», — мысленно спрашивала себя Веста, и, не имея даже малейшей надежды получить ответ, зажмурила глаза.
— Веста, — негромко начал Чондэ, — это просто дурной сон. Всё прошло. Плохие сны, как и ненастная погода, заканчиваются. Твои переживания рассеяться с приходом нового дня; гроза тоже прекратится, и ей на смену придёт солнце. Всё хорошо, Веста.
— Не придёт, — приглушённым голосом ответила Ли, отрицательно махая головой. — Не закончится. Не рассеется. Не забудется.
— Ты ошибаешься, глупая. Поверь мне.
— Ты не знаешь, — закусила нижнюю губу Веста, крепче сжав пальцами махровый халат Кима. — Не говори так уверенно о том, о чём не имеешь понятия.
— Тогда, может, расскажешь?
Веста ниже опустила голову, и Чондэ понял, что если он не проявит твёрдость сам, то действительно
ничего не закончится.
— Веста, я не беспокоил тебя эти дни, не хотел лезть в душу, раз ты сама её не раскрывала. Но сейчас тебе уже прятать нечего, и хирургическое вмешательство неизбежно. Если хочешь, чтобы тебе помогли, ответь мне на один вопрос. В твоих же интересах это сделать как можно более подробнее. Кто такой Джун?
Задав этот вопрос, Чондэ взял Весту за плечи и отодвинул от себя на расстояние вытянутой руки, потом поднял её голову, пальцами вытер слёзы и, уловив зрительный контакт, начал терпеливо ждать ответа.
Несколько раз Ли пыталась ускользнуть от разговора, но взгляд Кима чётко давал понять, что он не потерпит никаких отговорок.
— Это мой старший брат, — тихо начала Веста, — единственный человек, которому я могла всецело довериться. Он всегда был на моей стороне, даже если я ошибалась. Защищал, выслушивал, лечил мои раны, заставлял улыбаться, мотивировал. Одни говорят, что все дороги ведут в Рим, мои же пути были проложены к брату. Где бы я ни была, как бы тяжело мне ни было, я знала, что дороги приведут меня к Джуну. Так оно и было, пока не появился в жизни брата человек, которого он полюбил больше меня. Конечно, я понимала, что наступит такой день, когда у брата появится девушка, и я даже не старалась этому препятствовать, потому что была уверена — в сердце Джуна для меня всегда будет место, но… Но незнакомой девушке, видимо, это не нравилось. После свадьбы все связи с Джуном оборвались. Его жена не захотела, чтобы брат виделся и общался с семьёй. Джун просто исчез. Ни телефона, ни аккаунта в интернете, ни адреса. Такое ощущение, что все мои дороги завалило деревьями…
— Ты звала брата, надеясь, что он поможет тебе избавиться от кошмара?
— Джун… — всхлипнула Веста и дрогнула, когда за окном послышался очередной раскат грома.
— Идём, — сказал Ким и поднялся на ноги вместе с Ли, а Веста вопросительно заглянула в глаза Чондэ. — Может, я не твой брат, который о тебе всегда заботился, но я тебя не оставлю. Помогу по-своему развеять кошмары.
На этих словах Ким взял Весту за руку и, выведя её из спальни, повёл к себе в комнату. Ли даже не успела ни о чём подумать, как уже мирно лежала на кровати Чондэ. Ким хорошенько укутал Весту в своё одеяло, а себе достал ещё одно и, устроившись рядом с Ли, заботливо притянул девушку к себе.
В ту ненастную грозовую ночь Чондэ убаюкивал Весту сказками о воздушных замках, о счастливом мальчике из приюта и об отшельнике, который, встретив одного особенного человека, больше не хотел с ним расставаться. Последнюю историю, правда, Ли уже не слышала. Она крепко уснула на руке Кима, и волны её сновидений больше не бушевали. Они аккуратно качали лодку, как ясли новорожденного. Веста засыпала под шёпот Ла-Манша полного умиротворения и покоя.
Когда подходит к концу день,
Ты бесшумно придёшь ко мне.
Рассеешь густую тьму и пробудишь меня.
И упорхнёшь через открытое окно вновь.
Ты потеряла путь свой, свой, свой?
© EXO — Moonlight
***
Веста проснулась, когда на часах было уже двенадцать дня. Она чувствовала себя немного не комфортно из-за того, что так долго спала. О событиях прошедшей ночи Ли вспомнила только после того, как поднялась с кровати и осознала, что находится в комнате Кима. На ряду с необъятной благодарностью, которую испытывала девушка к Чондэ, она ощутила и великий стыд, заставивший Ли снова опуститься на кровать и согнуться на пополам. Она так много думала о брате, что перестала окончательно видеть Кима. Она совершенно забыла о том, что с ней находился не брат, а совершенно другой человек, который заботился о ней и беспокоился, пока Веста до боли в горле звала Джуна. Ради чего? За что Чондэ заслужил такой участи? Ли до боли закусила губу и обхватила себя на плечи. «Дура, — ругала мысленно себя Веста. — Как долго ты ещё будешь бредить своими фантазиями? Почему ты так зациклилась на человеке, которого уже давно нет в твоей жизни? Неблагодарная. Ты не заслуживаешь той доброты, с которой к тебе относятся. Ты ничего не заслуживаешь».
На лестнице послышались шаги, и Веста, выпрямившись, закатила назад голову, чтобы не расплакаться. Ночью Ким узнал предостаточно, и большего Ли не хотела рассказывать.
Она не могла допустить этого.
— Войдите, — сказала Веста, когда послышался стук в дверь.
— С добрым утром, — поприветствовал девушку Ким. — Как ты?
— Хорошо, — улыбнулась Ли, — спасибо… Впервые за последнее время я спала сном младенца.
— Вот и славно. Одевайся и спускайся. Будем завтракать.
На этих словах Ким удалился из комнаты, и Веста, ещё немного посидев на месте, тоже вышла из спальни.
Пока варился кофе, и жарились тосты, Чондэ, облокотившись на столешницу, вспоминал прошлую ночь. Киму казалось, что он всё ещё слышал, как Веста зовёт Джуна. Он впервые слышал голос, пронзённый столь сильной болью и столь кромешным отчаянием. Чондэ чувствовал, что Ли скрывала от него что-то ещё, какие-то самые важные подробности, и даже сейчас не был до конца уверен, что Веста ему всё рассказала. Дверцы тайны приоткрылись только из-за кошмара, который кореянка уже не была в состоянии выдержать эмоционально. Что хранилось в закромах души Весты, Чондэ мог только догадываться. В голову лезли нехорошие мысли, от которых Ким всё пытался избавиться, что получалось с великим трудом и ненадолго. Ночью он так и не смог спокойно уснуть, боясь, что Весте снова будет плохо.
Впервые за много лет Ким не был рад тому, что живёт на маяке, у самого обрыва.
Когда Веста показалась на кухне, Чондэ всё-таки нашёл в себе силы быть в хорошем настроении. Впрочем, немного сонный, но всё-таки спокойный внешний вид Ли подавал надежду, и Ким, не долго думая, сделал все ставки на этот маленький огонёк.
— Сегодня будем завтракать не в гостиной, — сообщил Ким, выбирая поджаренный хлеб из тостера. — Нужно небольшое разнообразие. Есть идеи, где будет проходить сегодняшняя трапеза?
— На улице? — неуверенно предположила Веста и, натянув рукава рубашки, поёжилась от мысли о сырости и холоде.
— Не в этот раз, — ответил Чондэ, заставляя поднос тостами, баночками с джемом и мёдом. — Бери кофе и кружки.
Ли забрала из кофеварки чайничек с кофе, подхватила две чашки и последовала за Кимом.
Оказавшись в башне, Веста с минуты стояла и просто смотрела вверх на винтовую лестницу, не веря своим глазам. Стены башни были выкрашены под камень; книжные полки находились на разной высоте друг от друга, но в этом лёгком хаосе и асимметричности было своё очарование; освещали башню светильники в виде подсвечников.
— Нравится? — начав подниматься по лестнице, спросил Чондэ.
— Красиво, — призналась Веста и последовала за Кимом.
Не менее сильное впечатление произвёл вид, открывающийся из фонарного помещения. Тёмное плато скал, пролив, серое небо — день хоть и не радовал буйством красок, но Веста, казалось, снова влюбилась в это место.
Правда, теперь её влюблённость была больше минорной.
Чондэ был энергичен и всё хлопотал за столом — намазывал тосты джемом, разливал кофе, рассказывал о том, как проходят его работа с починкой фонаря. Веста слушала, но не слышала. Она смотрела на Чондэ, но не видела ни его, ни Джуна. Брат был слишком далеко, перед Кимом было слишком стыдно. Она понимала, что Чондэ был весел и заботлив совершенно не из-за хорошего настроения. Он просто хотел сделать всё, чтобы Веста забыла о прошлой ночи.
Но Ли не могла этого себе позволить.
Твой взгляд направлен...
На того, с кем не быть, кого не достичь тебе.
Отражается в воде не тот, кого любишь ты.
Так печальны твои тщетные надежды.
Чем ближе подойдёшь, тем для тебя больней.
Так отрекись от этой любви.
Отчаянно я слова эти вторю.
Ближе не ступай — или промочишь крылья свои.
© EXO — Moonlight
