Смотритель маяка

Чондэ слышал, как Кёнсу (он не сомневался, что это был именно воспитанник) поднимался в башню. Обычно парень не лез к опекуну во время работы, потому что знал, как сильно тот не любит отвлекаться от дела, но на сей раз дело было чрезвычайной важности, и ожидание было совершенно не уместно. — Хён! — выпалил Кёнсу, как только поднялся в фонарное помещение, где Ким уже который раз пытался разобраться с системой освещения. — С нуной что-то не так! Чондэ отвлёкся от изучения необходимой ему для ремонта литературы и перевёл взгляд на воспитанника, ожидая дальнейших подробностей неожиданной проблемы. Кёнсу объяснил, что Веста пришла подавленная, промокшая, явно успела упасть по дороге на маяк, а когда студент открыл ей дверь, она крепко обняла его. — Я отправил её принять ванную, но не знаю, что делать дальше, — жалобно закончил Кёнсу, всерьёз переволновавшись за нуну. — Напои горячим чаем, а потом пускай спокойно принимается за работу. Ей надо сегодня убраться в доме и приготовить поесть. — Но хён… — Вечером я сам с ней поговорю. Всё, иди. Кёнсу чуть поджал губы. Ему хотелось немедленно помочь Весте, развеять все её печали, решить все её проблемы, но в итоге придётся ждать до самого вечера, что немного удручало студента. Чондэ, в свою очередь, вернулся к книге, и Кёнсу не оставалось ничего, кроме как возвращаться домой и ненавязчиво следить за нуной. Хоть воспитанник и не понимал, что могло так встревожить Весту, в одном он был уверен точно — нельзя было оставлять Ли в одиночестве. Чьё-то общество ей сейчас было жизненно необходимо, даже в принудительных мерах. Этому научила Кёнсу одна студентка, которая, правда, долго не проучилась с корейцем. Она переехала спустя месяц в другой город, и больше Кёнсу о ней ничего не слышал. Лили Форес, так звали девушку, не дала Кёнсу впасть в депрессию, настойчиво навязывая своё общество. Она звала парня гулять, тот неохотно соглашался, постоянно ворчал, желая вернуться в общежитие, но Лили не слушала студента и гнула свою линию. Кёнсу понял весь смысл поступков Форес только после её отъезда. Он не скучал по ней, как несчастный влюблённый, и не ждал её возвращения, но хотел бы её хоть разок увидеть, чтобы отблагодарить за то, что она была с ним в тот самый период, когда закрыться в себе было проще всего. Веста вышла из ванны в сером махровом халате Кима, попутно вытирая полотенцем волосы. После горячих процедур Ли чувствовала себя заново рождённой. Казалось, что она буквально вынырнула из-под воды и теперь могла вволю надышаться, не боясь, что закончится кислород. — Как ты, нуна? — бодро улыбаясь, спросил Кёнсу. — Лучше всех, — ответила Веста и тоже улыбнулась. Парню стало спокойней, но от намерений не отставать от Ли сегодня ни на шаг отказываться не собирался. — Попьём чай, а потом за работу. Хён сказал, что тебе сегодня надо убраться и приготовить чего-нибудь вкусненького. — «Чего-нибудь вкусненького», я так понимаю, это для тебя. Кёнсу улыбнулся ещё шире и кивнул головой. Впрочем, студенту нравилось, как готовила Веста, поэтому всё, что бы ни сделала нуна, заставляло Кёнсу облизываться и просить добавки. Особый аппетит вызывала корейская кухня. Это создавало домашнюю атмосферу. Этакий корейский закуток на меловых скалах. — Я тебе буду сегодня помогать! — торжественно объявил парень, и Веста не стала даже сопротивляться. С Кёнсу любая работа превращалась в удовольствие — это Ли запомнила ещё с первых дней знакомства со студентом. В домашних хлопотах Веста окончательно забылась и больше не тревожилась. Вместе с Кёнсу они затеяли целую генеральную уборку. В конце концов, через несколько дней наступит Новый год, и, как любому человеку, его приятно будет встретить в чистоте. Если бы Веста могла, она бы охотно и прибралась в башне, но Чондэ об этом никогда не просил, а Ли не лезла, хоть её отношения с Кимом и стали заметно теплее. Кёнсу увлечённо рассказывал о своей учёбе. Со слов парня Веста поняла, что много свободного времени у студента не было, а если и выпадала минутка, то особой развлекательной программы не наблюдалось. Иногда студенты вместе ходили в кино, иногда устраивали игровой вечер или собирались в какой-нибудь забегаловке. Некоторые, правда, проводили всё своё свободное время со вторыми половинками, редко присоединяясь к большим компаниям. — А тебе кто-нибудь нравится? — спросила Веста, почувствовав себя любопытной мамочкой. — Нет, — рассмеялся Кёнсу, но Ли не поверила и подозрительно прищурила глаза. Воспитанник, поймав столь пристальный взгляд, засмущался, опустил голову и тихо сказал: «Ну есть кое-кто». — И кто же эта таинственная «кое-кто»? — продолжала интересоваться Веста, и Кёнсу, поняв, что теперь от нуны так просто не отделается, решил посветить в свою великую тайну. Он достал телефон, нашёл в галерее фото своей избранницы и показал его Весте. Сердце скромняги Кёнсу похитила та, которая, к сожалению, не интересовалась ничем, кроме учёбы. Внешне она была абсолютно непримечательна, но Кёнсу нравился её сосредоточенный взгляд и манера речи, правда, сам студент признался, что разговаривал он с ней исключительно об учёбе. Как-то раз он спросил о её предпочтениях в музыке, на что та ответила, что ей музыка безразлична. Тогда он спросил о книгах, и тут понёсся перечень всей учебной литературы. — Я бы не хотел встречаться с Эммой, — признался Кёнсу, убирая телефон, — с ней будет слишком сложно. Но она мне всё равно нравится. — Нравится, но не хочешь встречаться? Опасаешься трудностей? — Можно сказать и так. Как бы мне самому ни нравилось учиться, но говорить только об экономике и статистике — скука смертная. С Эммой хорошо работать в паре, можно многому у неё научиться. Я часто представляю, какой бы она была, если бы интересовалась чем-то ещё или хотя бы просто любила бы отдыхать. — Может, ей просто стоит показать этот новый мир? — предположила Веста, домывая полы в спальне Чондэ. — Ей надо просто показать, что отдыхать с друзьями и с парнем — это здорово. Никто не заставляет её бросать учёбу, но отвлекаться надо. Молодость уходит на книги, тетради, вычисления и на зубрёжку, но ведь капелька удовольствия не испортит жизнь. — Я тоже так думаю, но, — Кёнсу тяжело вздохнул, прислонившись к двери, — я не знаю, как к ней подойти и просто позвать гулять. — Вот именно, ПРОСТО подойди и позови, — рассмеялась Веста. — Нет, я не об том. Она начнёт отнекиваться, говорить, что у неё нет времени. В итоге я снова ничего не добьюсь. Мне не хватит аргументов, чтобы переубедить Эмму. — Тогда стань ненадолго плохим парнем. Возьми её за руку и веди за собой. Может, покажется грубо, но ты силой заставь её вырваться из замкнутого круга. Мы часто просто боимся впускать кого-то в свою жизнь. Боимся рушить собственное расписание. Нам кажется, что после этакого «вторжения» всё пойдёт под откос. Времени всегда будет не хватать, этого не избежать. Зато его можно грамотно потратить и на учёбу, и на личную жизнь. Так что просто перестань думать о том, что будет и что делать, если тебе откажут. Ты — мужчина, берёшь инициативу в свои руки, а потом увидишь, как твоя избранница отреагирует на новшества. Не беспокойся, если она будет ворчать и проситься домой. Потом она обязательно поймёт, что ты был прав. В конце концов, хотя бы разок она задумается о том, что неплохо было бы закрыть книгу и прогуляться часок. — Ого, — изумлённо протянул Кёнсу, — нуна, да ты профессор! — Ничего особенного, — рассмеялась Веста, выгибая спину, — просто немного лишнего опыта и наблюдений. После разговора студент явно приободрился. Его противоречивые мысли оказались не столь безнадёжными, и после зимней сессии Кёнсу решил для себя, что обязательно воспользуется советом.

***

На уборку и готовку ушла уйма времени и сил, но Веста всё равно оставалось бодрой и в хорошем настроении. Часов в шесть с башни спустился Чондэ. Ким скоро поздоровался с Вестой и попросил, чтобы через пятнадцать минут ужин уже был готов, так как голод уже беспощадно скручивал желудок. Работать в таком состоянии не было смысла, и единственное, что хотелось Киму, так это принять душ, вкусно поужинать и, в конце концов, поговорить с Вестой. Хоть мужчина и заметил, что девушка была в хорошем настроении, слова Кёнсу не выходили из головы. Что могло так взволновать Весту? Если бы это была смерть кого-нибудь из близких, то она бы сейчас была мрачнее тучи. Может, поссорилась с Мари? Плохо чувствовала себя с утра? Чондэ быстро принял душ и по привычке потянулся за халатом, но, не обнаружив его на своём месте, понял, что сегодня уже его кое-то надевал. И Ким даже знал, кто это был. Сделай кто-нибудь подобное раньше, Чондэ бы тут же выставил за дверь наглеца, но только Весте он мог простить такую вольность. Переодевшись, Ким вышел из ванны и направился в комнату, где уже был накрыт стол. Кёнсу, успевший тоже проголодаться, не дождался опекуна и начал ужинать первым, уплетая за обе щеки мясо с овощами. — Хён, ты долго! — буркнул Кёнсу с набитым ртом, когда поймал на себе укоризненный взгляд опекуна. — Это у тебя терпения не хватает, — парировал Чондэ, усаживаясь за стол. — Веста, садитесь. Будем ужинать вместе. В последнее время Ким практически постоянно приглашал Ли к столу. Сначала девушка отнекивалась, говорила, что не голодна, пока урчание живота не заявило об обратном. С того момента Веста присоединялась к общей трапезе. Ли принесла последние закуски к столу, тарелку и палочки, после чего заняла своё место и вместе с Кимом принялась за ужин. — Кёнсу рассказал мне, что Вы сегодня пришли подавленной. Что-то случилось? — спросил Чондэ, отправляя в рот кусочек говядины. Ли от неожиданности даже стала медленнее жевать. Девушка предполагала, что Кёнсу мог разболтать про сегодняшнее утро, но никак не думала, что Чондэ на полном серьёзе решит выяснить причину её удручающего состояния. Веста только сделала вид, мол, у неё ничего не случилось, но, встретившись взглядом с Кимом, поняла — деваться некуда. Мужчина требовал правды, и Веста не могла ничего скрыть. — Вы слышали новости? — начала Ли. — Ну, местные. — Нет. — А не слышали рядом с маяком никакого шума? — Не припомню. — Просто в прошлую пятницу со скалы прыгнул человек. Я видела его. Тут от ужина отвлёкся даже Кёнсу. Он посмотрел сначала на Чондэ, потом на Весту, но не проронил ни слова. Лицо Кима стало более сосредоточенным. Мужчина догадывался, о чём могла пойти речь, но не перебивал Весту, терпеливо дожидаясь, пока она сама всё расскажет. — Пробило колесо, мы остановились недалеко от маяка. Пока шофёр был занят заменой колеса, я ходила туда-сюда, а потом заметила чью-то фигуру. Было туманно, и я подумала, что, возможно, мне показалось. На следующий день уже узнала из новостей о самоубийстве. Тело нашли внизу. — Вы испугались? — осторожно спросил Чондэ, на что Веста кивнула. — Чувство вины? Веста снова кивнула. — У меня было тоже самое, — выдохнул Ким, отложив палочки. — Как-то Вы спрашивали меня, видал ли я самоубийц на мысе. Да, я видел их. Я видел, как они иногда проходили мимо маяка. Первое время я даже не о чём не догадывался, а потом… Потом застал одного самоубийцу в шаге от смерти. Десять лет тому назад. Я вышел на улицу подышать свежим воздухом, а заметил в нескольких метрах от маяка какого-то человека, который, обхватив себя руками, смотрел вниз и трясся от окутавшего его тело страха. Я решил подойти поближе. Тем человеком был парень. Лет девятнадцать с виду. Когда он меня заметил, то начал кричать: «Остановись! Не подходи! Убирайся!». Я всерьёз перепугался, понял, что этот сумасшедший вот-вот прыгнет со скалы. И хоть я совершенно не знал этого паренька, я не мог так просто уйти. Чувствовал, что если я ему не помогу, то этого никто не сделает. В голову не пришло ничего более разумного, чем начать разговаривать с ним. Думал, что смогу найти какую-нибудь зацепку, которая заставит парня одуматься, но это оказалось невозможным. «У меня нет смысла жить! Я проиграл в казино все деньги, машину, дом… Родители меня знать не хотят, девушка бросила, назвав меня никчёмностью. Друзья… Могу ли я назвать друзьями людей, которые сказали, чтобы я сам разбирался со своими проблемами! Нет! В мире нет ничего святого: нет ни дружбы, ни любви, ни даже, чёрт побери, родительского сострадания! Есть только одиночество, а я не хочу жить в таком мире!» — кажется, эти слова я заучил наизусть. Веста не спускала глаз с Чондэ. Она крепко сжала руки под столом, чувствуя, как страх вновь забегал по её жилам. — Узнав о том, что всему виной финансовые проблемы, я без раздумий сказал, что помогу ему с деньгами. Начать жизнь с чистого листа, снова найти в себе силы поверить в людей, простить предателей и идти дальше... Я много чего говорил этому парню, а он всё время отвечал: «Не хочу жить в таком мире». Потом он бросился со скалы прямо на моих глазах. Мысль о том, что я не смог спасти человека, до сих пор иногда даёт о себе знать. — Судя по всему, я тоже так просто не отделаюсь от мыслей, — вздохнула Веста, опустив голову. — Я продиктую тебе номер патруля. В следующий раз, когда увидишь какого-нибудь подозрительного человека, просто позвонишь и предупредишь. Это лучшее, что ты сможешь сделать. Самоубийцей займутся специально обученные люди, а твоя совесть будет чиста. Сейчас я могу сказать только одно — человек, которому не безразлична чужая смерть, не может быть плохим. Ты умеешь сострадать. Ты не виновата, а тот несчастный сделал свой выбор. Сердце Весты предательски ёкнуло. Впервые Ким обратился к ней на «ты», и это звучало как-то ново, по-особенному. Все выходные Мари повторяла эти слова, но отчётливо услышала их Ли только сейчас. Возможно, потому что брат сказал бы именно так.