Безумное наследство

      Во сне губы Тери горят, словно несколько часов к ряду их мучили теркой. На коже выступает испарина, ночная рубашка липнет к мечущемуся по постели телу. Длинные локоны волос, спутавшись, разметались по подушке, подобно голодным тонким змеям. Она еле слышно стонет, чувствуя, как на той стороне кто-то берет её за руки. Тёплые пальцы крепко сжимают хрупкие ладони, и тянут к себе.       - Джейме… - шепчет девушка, и улыбается делая шаг ему навстречу. Но чёрные волосы и хрипловатый голос дают понять - это не Джейме, это кто-то другой.       Тери не видит перед собой ничьего лица, оно будто окутано холодной, туманной дымкой, и не спешит обнажить себя. Девушка хочет вырваться, она зовет на помощь, но руки не отпускают её, и прижимают к себе сильнее. Крик Тери образуется в стон, еле слышный, судорожный, она никак не может очнуться. Грудная клетка как проснувшийся, сотню лет дремавший вулкан, вздымается всё сильнее, готовая вот-вот разверзнуться. Между ног Тери чувствует тепло, и сжимает их сильнее. В какой-то момент что-то лопается внутри неё, на вроде шарика с водой, щекоча, причиняя боль, и доставляя при этом невероятное наслаждение. Затем, это что-то теплой жидкостью разливается по пульсирующим сосудам, сжатым ещё мгновение назад в тугую пружину, и сейчас расслабленным до предела. Бедра Тери чуть сотрясаются, она улыбается, поддавшись овладевшему её телом наваждению, и наконец просыпается.        В будний день в отеле работы чуть меньше и потому, после обеда Тери уже слоняется по нему без дела. Она не голодна, и лишь немного устала, заняться ей нечем, в очередной раз смотреть на репетиции девочек нет никакого желания, и она, сгорая от скуки, ищет чем бы себя развлечь. Особенной дружбы Тери так ни с кем и не свела, поэтому поболтать ей тоже не с кем. Хотя девочки здесь разные - дружелюбные и закрытые, наглые и легкомысленные, высокомерные и добрые, но ни к кому из них Тери так и не смогла проникнуться доверием, или каким бы то ни было другим тёплым чувством.       Да и не в её это характере. От природы скромная, и даже отчасти рафинированная, она не была склонна сближаться с людьми, не имея при этом, достаточного к тому, повода. Сестра всегда была для неё самым близким человеком, ни в ком другом Тери особенной нужды не испытывала. Общение с посторонними, вместо наполнения её новыми эмоциями, лишь опустошало. Ей казалось, что люди подходят к ней, словно к каменному колодцу, опускают в него руки, пьют, но ничего не оставляют в замен, кроме своего рябого отражения, которое с их уходом, рассеивается без следа. И потому, сама она сближения никогда не искала, и если этого не делал кто-то другой, особенно по этому поводу не расстраивалась. Но занять себя чем-то было необходимо, и в её голове назрел неожиданный и очень рискованный план.       Библиотекой бордель конечно же не располагает, а хорошая книга сейчас, как нельзя лучше, скрасила бы одиночество Тери. Памятуя о том, что никто из девушек к литературе не испытывает ни малейшего трепета, и ни в одной из спален ей не попался книжный шкаф, или хотя бы захудалая полочка, с парой потертых переплётов, Тери решает, отправиться в единственное место где книги, по её мнению, всё-таки могут быть. Она знает, что Блу со своими подельниками еще засветло уехал в Нью-Йорк, по каким-то там делам, и стало быть его кабинет сейчас пуст. Чаще всего, в его отсутствие он предусмотрительно заперт, но сегодня, по счастью, Ингрид задержалась с уборкой, и Блу не дожидаясь пока та закончит, уехал, так и не заперев его на замок.       С первого этажа тихо доносится музыка, и гневные выкрики Эммы, по поводу неуклюжести своих танцовщиц. Репетиция в самом разгаре, так что минут пятнадцать её отсутствия точно никто не заметит. Тери еле слышно, почти на цыпочках, прокрадывается к заветной двери, и пару раз покрутив в стороны, отполированную до блеска, круглую ручку, отпирает её.       Первый и последний раз она была в этом кабинете в день своего приезда сюда. С тех пор он никак не изменился, разве, что сейчас здесь было светлее, и менее накурено. Тери тихо, едва касаясь своими каблучками скрипучего паркета, проходит внутрь. Вот, тот самый бильярд, на котором Блу с таким удовольствием демонстрировал свой несомненный талант. Тонкие пальчики быстрым движением пробегают по сукну, по деревянному треугольнику, опоясывающему стиснутые в него крупные блестящие шары. Подняв глаза, Тери замечает на противоположной стене несколько прелестных картин, каких-то безвестных, голландских художников. Картины изумительны, на них изображены: бушующий лес и спокойная водная гладь; несколько человек, трудящихся на рыбацком судне; и перистые, сливочные облака на нежно-голубом небосклоне. Это так непохоже на остальной, вычурный антураж отеля. Тери кажется странным, что Блу близки такие сюжеты, гораздо более логичными выглядели бы обнаженные дамы, завернутые в шелка, и любострастно бросающие с полотна, пожирающий взгляд.       Поодаль от картин в стену врезается еще одна дверь и Тери смекает, что скорее всего это спальня и гардеробная. Туда она заходить точно не собирается, а вот в ящиках стола, и стоящем рядом шкафу, осмотреться не мешало бы. Куда только делось всё её воспитание? Никогда Тери не могла представить себе, что будет рыться в чужих вещах, но внезапно нахлынувшая на неё излишняя любознательность, нагло и безапелляционно, двигает ей и её руками, и Тери ничего не остается, как подчиниться своему интересу.        Письменный стол Блу претерпевает некоторый творческий, а вернее было бы сказать деловой, беспорядок. Помимо роскошной, украшенной искусным витражом, настольной лампы, он усеян всевозможными бумагами и канцелярскими принадлежностями. Тут и тяжелое, бронзовое пресс-папье; и несколько перьевых ручек с гравировкой, торчащих из высокого стакана, подобно острым стрелам в колчане охотника; и даже черная, блестящая, с десятком круглых словно монетки кнопочек, новенькая печатная машинка. Бесконечные бумаги таят в себе какие-то непонятные непосвящённому человеку заметки, а также бесконечность цифр, судя по всему, выливающихся в огромное количество денежных средств.       Тери быстро наскучивает рассматривать эти бумажки, и она чуть нагнувшись, отваживается проверить содержимое выдвижных шкафов. Самый верхний заперт, видимо в нём хранится что-то особенно важное. Второй же, поддается без труда, и сразу разочаровывает Тери толстым, эротическим журналом, самого неприличного содержания. Тери недолго листает его, с любопытством отмечая разнообразие женских форм и размеров, а также внутренне успокаиваясь - все-таки Блу видимо такой, каким и представляется, несмотря на наличие не соответствующих его характеру личных вещей, хранящихся в этой комнате. Помимо журнала, в ящике лежат две записных книжки, какие-то лекарства, немного наличных – сущая мелочь, коробка ароматных сигар и бутылочка пьянящего одеколона.       Чтобы проверить содержимое последнего ящика, Тери приходится сесть на корточки. К очередному разочарованию, в нём не оказывается ничего, кроме старого фотоальбома, в коричневом, кожаном переплете. Обложка его, по периметру украшена витиеватыми узорами, а в середине красуется большая, выпуклая буква «Д». Времени внимательно разглядывать альбом у девушки нет, а потому, затаив дыхание, она раскрывает его, и быстрыми, отсчитывающими движениями, идет по страницам.       С многочисленных черно-белых и пожелтевших фотографий на неё глядит множество красивых, благородных лиц. Почтенные дамы в пышных, богатых юбках, конца прошлого века; представительные, стройные, усатые мужчины в очках, с тростями или шляпами; большие семьи, и влюбленные пары в розовых букетах, кормящие нарисованных голубей. Многие из лиц повторяются, и лишь издалека, кого-то напоминают.       Но вот минует середина альбома, и он начинает полниться детскими фото. Со всех бумажных карточек, на Тери глядят две пары черных бусин - ребяческих глаз. Круглые как блинчики, прелестные мордашки, обрамляются ажурным, белоснежным кружевом чепцов, и они, одинаковые, лишь чуть разняться в позах, копируя друг друга, как две горошины в стручке. Страница за страницей – малыши растут и превращаются: то в пузатых увесистых карапузов, то в шаловливых задир, то в долговязых юнцов. И везде они вдвоем. Везде они вместе. Брат смотрит на Блу с восхищением, Блу обнимает брата, как единственное, нужное ему в этой жизни, сокровище. Но тут снимки обрываются, и пустые страницы напоминают Тери о нелепой ссоре двух любящих друг друга людей. Она с тоской, возвращает альбом обратно в ящик, и бережно задвинув его, поднимается.       Неисследованным остался только большой, застекленный шифоньер, из которого Блу поил Тери огненным виски. Наконец, поиски Тери увенчиваются успехом. За одной из дверей, действительно покоятся книги. Сент-Экзюпери, Данте, Шекспир, Гёте, с удивлением, читает Тери имена на дорогих корешках. Она то ожидала найти здесь какое-нибудь безынтересное чтиво, вроде детективов или приключенческого романа. Блу снова удивляет её, сам того не подозревая. Тери нетерпеливо пробегает пальцами по переплетам, и застывает в нерешительности – чтобы такого взять, чтобы хозяин библиотеки не заметил? Она останавливает взгляд на невзрачной, потрепанной книге какого-то английского писателя, и с замиранием сердца вытаскивает её с насиженного места, нарушая устоявшийся, книжный ряд.       - Блу? Ты уже вернулся? – неожиданно раздается в комнате.       Сердце Тери, совершая кульбит, уходит в пятки, и она выглядывает из-за дверцы, застигнутая на месте преступления.       - Тери? – с удивлением переспрашивает Джейме, не веря своим глазам. На нём блестящее от дождя пальто, и мокрые волосы, тяжелыми прядями падающие на улыбающееся лицо.       - Это вы, - выдыхает Тери с облегчением, чувствуя, как только что постарела лет на пять, - Не выдавайте меня, пожалуйста!       - Что ты здесь делаешь? Ты одна? – Джейме всё еще удивлен, но глаза его исполнены радости, он рад видеть Тери, больше чем Блу.       - Да, одна. Вы можете подумать, что я только что была застигнута вами на воровстве, но это не так. Я всего лишь пришла одолжить какую-нибудь книгу.       - Книгу? – Джейме с недоверием, глядит на пальцы Тери, вцепившиеся в потертое издание, - Ты не боишься, что тебя здесь застукает Блу или Эмма?       - Боюсь, поэтому мне как можно скорее нужно убираться отсюда! – заговорщически лепечет Тери, и кивает на дверь.       Джейме снова смеётся, уже в голос, и качая головой, подзывает Тери к себе.       - Я и не знал, что ты такая хулиганка! – заперев за собой дверь, шепчет Джейме, и быстрым шагом, уводит Тери от кабинета, пока их никто не заметил.       - Зачем тебе книга?       Девушка молча поднимает на него глаза, и вскидывает брови.       - Для чтения конечно. Кроме работы, мне совершенно нечем себя здесь занять, и я начинаю потихоньку сходить с ума.       - Да, могу понять. Эмма нагрузила тебя работой, больше, чем кого бы то ни было. И отдых тебе совершенно необходим. Но, признаюсь, ты меня удивила. Приятно удивила.       - Ну что вы. Правда, я боюсь теперь, что кто-нибудь увидит у меня эту книгу, и мне попадет. Или сам хозяин заметит её исчезновение.       - Не заметит. Это не самое его любимое произведение, хотя и прочитано им несколько раз.       - Не думала, что мистер Джонс любит читать. По нему не скажешь. – фыркает Тери.       - Ты слишком строга к нему. Кстати, раз уж все так получилось, может ты не откажешься, немного прогуляться?       - Ох, Джейме! Я бы с удовольствием, но мне не позволено выходить. Думаю, мадам Сатин до сих пор не может простить моей недавней отлучки. – Тери пожимает плечами, отнекиваясь от прогулки, но на деле, мысль о ней кажется девушке очень соблазнительной.       - Сатин я возьму на себя, не волнуйся. Лучше сходи за своим пальто, на улице очень зябко, и спускайся на первый этаж, я буду ждать тебя у выхода.       При каких-нибудь других обстоятельствах, Тери все-таки отговорила бы себя от опасной вылазки, но не теперь. Дух свободы овладел ею окончательно, и она с радостью побежала в свою комнату, чтобы переодеться.        Наконец, осень целиком и полностью вступила в свои права на природу. Серый, уличный воздух сыр и вязок, с запада дует сильный, прохладный ветер. Он не приятно покусывает шею и уши, и Тери приходиться задрать воротник своего пальто повыше, дабы хоть как-то от него скрыться. Под ногами похлюпывает жижа и хрустят ярко-бордовые, медные, и бесцветно-желтые листочки деревьев. Тери идёт не спеша, глубоко вдыхая свежий воздух и необычные, свойственные только этому времени года, запахи. Дорога к озеру на этот раз выглядит короче, и вот, миновав длинную аллею, они оказываются у знакомого, круглого блюда, наполненного коричневой, мутной водой. Тери подходит к самой кромке берега, и почти опустившись на землю, касается тыльной стороной ладони ледяного покрова. Джейме стоит позади, и явно нервничает – как бы Тери не свалилась в холодную воду.       - В детстве я жутко боялась воды. – тихо произносит Тери, и от движения её руки, ледяное покрывало сморщивается, и идёт рябью.       - А сейчас?       - И сейчас боюсь.       Джейме смотрит на маленький, беззащитный комочек, свернувшийся почти у его ног. На узенькие плечи, которые волею судьбы несут на себе столь неподъёмную для них ношу. На тёмные, густые волосы в расслабленной, небрежной причёске, и давнее желание овладевает им. Он подходит к девушке ближе, и тянется к ней, словно магнит. Она спиной чувствует его приближение, и в растерянности, поднимается. Между ними не остается никакого расстояния, кроме колоссальной разницы в росте, Тери запрокидывает голову назад, а Джейме напротив, наклоняется. Их тянет друг к другу с невероятной силой. Какое-то время Джейме смотрит Тери в глаза, пытаясь разгадать её, и понять, ответит ли она ему взаимностью? Тери же глядит на Джейме, и внутри у неё все сжимается.       «-Ну, давай же!» - безмолвно шепчет она, и прикрывает веки, не в силах больше сносить этот взгляд, и нависшую над ними нерешительность. Тери уже раздосадовано вздыхает, и тут её губы обжигает долгожданный поцелуй. Тёплые руки поднимаются к лицу девушки, большие пальцы опускаются на щеки, чуть надавливая, а остальные пальцы прячутся в копне волос, на затылке. Джейме тянет Тери к себе с силой, и невероятной нежностью. Поцелуй расцветает медленно, словно полевой цветок. Но так дальше продолжаться не может, и тонкие губы проявляют себя настойчивее и всё более дерзко.       За считанные секунды воздух вокруг них накаляется до предела, и будто начинает звенеть. Тери чуть стонет в раскрытый рот Джейме, и он сладостно вбирает в себя эти стоны. Затем их губы внезапно размыкаются, и Тери ощущает, как свою порцию удовольствия получает кожа на её шее. Джейме языком ласкает мочку её уха, и от таких манипуляций у Тери внутри начинается буря. Она обвивает руками мускулистую шею Джейме, и тянет на себя. Ей хочется не целовать его, а съесть. Прямо сейчас, прямо здесь.       Холодные капли, занимающего дождя, ни сколько не охлаждают пыл любовников, несмотря ни на что, они не в силах оторваться друг от друга. Оба слишком долго ждали этого момента, чтобы пожертвовать им ради непогоды. Дождь усиливается, но тяжелые капли бьющие по лицу, и вода сливающаяся со сладострастной слюной, лишь сильнее возбуждают обоих. Джейме, кусая, ласкает шею Тери, затем возвращается к губам, целует её щеки, подбородок, и тонкие, прикрытые веки. Она стонет и извивается чувствуя, как немеет, от напряжения и эмоций, её лицо.       - Что ты со мной делаешь? – выдыхает Джейме, и наконец останавливается.       - То же, что и ты со мной. – улыбается Тери, и щурится от падающего на ресницы дождя.       - Нам нужно идти! Ты можешь заболеть! – Джейме, опомнившись, хватает Тери за руку, и почти бегом, уводит обратно в отель.       - Тебе сейчас же нужно приять ванну, и согреться! – приказывает Джейме заботливым, но вполне жёстким тоном.       Тери от удовольствия расплывается в широкой улыбке.       - Спасибо за прогулку, Джейме…       Мужчина улыбается в ответ, и прижимает девушку к себе. В холле никого нет, поэтому они могут позволить себе такие вольности.       - Я буду скучать по тебе, Тери!       - Брось, мы ведь увидимся вечером. Хотя я тоже успею соскучиться за это время.       - Нет, вечером мы увидеться не сможем. Мне нужно уехать. На неделю, возможно на две.       - Зачем? – Тери в недоумении, выпучивает глаза, и хватает Джейме за края пальто.       - Мне нужно вернуться в Лондон, и решить кое какие вопросы с недвижимостью. Я хочу окончательно переехать в Америку, и развязаться со своим прошлым. Не переживай, малышка, я вернусь совсем скоро. Я буду думать о тебе. – Джейме чуть склоняет голову на бок, и тёплая улыбка снова касается его губ. Он будто фотоаппарат запечатлевает в памяти прекрасное, растерянное лицо Тери, чтобы оно согревало его в дороге, и не давало излишне задерживаться.        - Я тоже буду думать о тебе, - единственное, что она может выдавить. Затем, поднявшись на цыпочки, Тери целует Джейме в мокрую щеку, и прощается с ним, с грустью удаляясь в ванные.