Последствия иного выбора

Жизнь разучила меня бояться. Вернее, за четыре года я просто не успел этому научиться. Позже я не учился убегать от опасности, я бежал к ней, потому что там, где была опасность, был я. И наоборот. Моя норма реакции, моя оптимальная среда обитания. Я не убегал от монстров, убегать могли они от меня, притом, что я догонял. И так всю сознательную жизнь. Не жизнь – сплошной забег, бешенный галоп без права на остановку. Дорога, дорога, дорога… дорога – вечный удел, симфония жизни – звук мотора и шелест шин. Я не знал другого, я не умел другого. Мог только бежать вперед, без оглядки куда-то в бесконечность и, казалось, если меня остановить, если между мной и дорогой вдруг воздвигнуть преграду, я расшибусь о нее и исчезну. Остановится сердце, застынет кровь в жилах, слипнуться легкие и прекратятся все химические реакции. Движение – мой воздух, мой запал, мой завод… Даже если некуда и не от кого будет бежать, даже если бег потеряет всякий смысл, я все равно продолжу бежать. Иначе я не смогу. Иначе мрак. Иначе… ничто. Совсем как сейчас. Нет цели. Нет движения. Пустота. Космический вакуум, полное отсутствие условий для жизни. Лишь жалкие попытки вдохнуть там, где нет воздуха. Бессмысленные трепыхания сознания, которое в ужасе от того, что не контролирует тело. Что тело никуда уже не побежит, не будет импульсов, сокращающих мускулы, и ток не пойдет по нейронам, создавая потенциал к действию. Потому что это конец. Потому что я остановился. Да, я принял гонку на пределе скорости без пит-стопа за норму жизни, но это вовсе не значит, что я не устал, не выдохся, а тело не загнулось от вечной работы на износ. Загнулось – это факт. Такой же признанный и обыденный, как рассвет и закат. Я устал бежать. Устал бороться. Устал думать каждую секунду, как не умереть. Устал слепо верить, что засыпать и просыпаться с желанием убивать – это нормально, что закапывать трупы – нормально, что смотреть в глаза жертвам – нормально. Что все это просто часть… особенной работы. Я так устал быть этим особенным… меченым, проклятым наследником вековых тайн, о которых никому кроме меня знать не положено. Кроме меня и него. Господи, как же я теперь понимаю Сэма! Это его отчаянное желание разорвать замкнутый круг любым возможным способом. Уйти, забыть, умереть, измениться и изменить своим принципам, самому себе и своей сущности. Он добровольно превратил последние часы своей жизни в жесточайшую пытку. За свою веру в возможность положить всему конец он предпочел заживо гореть. И пусть было бы так! Пусть бы он перестал быть собой и ушел туда, откуда нет возврата, пусть бы любил ту и был счастлив с той, которая не человек. Если таков был единственный путь – я бы боролся за него так же рьяно, как Сэм. И если бы брат только знал, как мне жаль, что ничего не вышло, что в очередной раз за свою самоотверженность и слепую веру он оказался так жестоко предан. Предан той, которую любил и за которую готов был отдать все, включая собственную жизнь. И я не смог ничего сделать. Не смог уберечь его от этого, потому что сам поверил. Потому что не мог предложить ему взамен ничего лучше. У меня язык не повернулся сказать ему, что жизнь серийного убийцы, безраздельно положенная на давно проигранную войну лучше того, что он узнал за год. Один год против тридцати. Но я же его брат! Я вырастил его с пеленок. Я знал, чего он хотел и о чем мечтал, даже когда сам он отказывался ото всех желаний. Я знал, что Сэм поставил все на этот бой. Я знал и то, что в этом бою он проиграл. Мы оба проиграли. И так хочется, чтобы это был конец. Именно так. Легко и безболезненно. Точно легче, чем вернуться назад и жить лишь для того, чтобы снова бежать из ниоткуда в никуда. Я устал. Я больше не хочу никуда бежать. - Не хочу, мама. Я так устал… Она рядом. Я чувствовал. Ее объятия, в которых хотелось раствориться без остатка, тепло, которое хотелось бы ощущать вечно, дыхание, которое слышать было так естественно, что все внутри меня скручивалось тугим узлом и рождало сдавленный стон отчаяния. Я так много раз через это проходил! Через эту мучительно жестокую иллюзию, цена которой всегда была выше, чем я мог дать, или… выдержать. Потому что каждый чертов раз это было больно до одури. Так больно, что терпеть не оставалось сил. Это было даже смешно. Я всегда находил в себе силы терпеть физическую боль, какой бы сильной она не была. Я горел в аду, я познал боль за гранью всех пределов. А эту не мог выдержать ни секунды. Просто не мог и все. - Шшш… - ее рука у меня на затылке, я чувствую это, и слепо прижимаюсь щекой к ее груди. – Все хорошо. Не надо! Не произноси это! Умоляю, не надо! - Мой маленький ангел, - ее руки сжимаются вокруг меня, и я безотчетно прижимаюсь крепче в бесплотной надежде, что это поможет. Раствориться, исчезнуть, уйти вместе с ней. Туда, где земля под ногами не будет двигаться и не заставит бежать, наращивая темп. - Мама… - Тише, родной мой. Тише. Ты ведь знаешь, что я не она. Я лишь твое воспоминание о ней. - Я хочу с тобой. Я хочу уйти. - Все хорошо, - ее голос становится шепотом. – Теперь все будет хорошо. - Я не хочу возвращаться, - взмолился я, отчаянно хватаясь за нее в попытке удержать. – Я не смогу один… Никогда не мог! - Ты не один, мой ангел. Никогда не был. - Пожалуйста… Не уходи. - Никогда, - она коснулась губами моего лба, и на миг, на один ничтожно короткий миг мне показалось, что… Показалось. - Пока ты будешь помнить, я всегда буду с тобой. Не призраком, не иллюзией. Я жива в тебе, родной, я всегда рядом. - Мама… - Дин! Дин, ты меня слышишь? Давай, очнись уже! Вместо покровительственных объятий и такого желанного родного тепла я получил удар, скользящий, со звонким хлопком и нарастающим невыносимым шумом, как будто я лежал на рельсах и на меня на полной скорости надвигался состав. Не имея ни сил, ни желания говорить, я лишь застонал в знак протеста. - Очнись! – новый шлепок. – Давай! Приди в себя, Дин! Очередную пощечину я смог блокировать. Не потому что хотел, а просто на рефлексе самозащиты. Мозг не хотел загружаться, отказывался анализировать, а тело уже работало. Пока на чистых инстинктах. Оно рвалось и дергалось, и выгибалось, стремясь все к одному – двигаться, бежать, защищаться, сражаться. Я схватился за целящую в лицо руку и вывернул ее, заломил. Отстраняя, отводя от себя угрозу, я не рассчитывал силу, слепо использовал всю, что была доступна. Лишь когда в довесок к сумасшедшему звону добавился вскрик, я попытался оценить свои действия. Открыть глаза и увидеть, прислушаться и услышать, задуматься и… понять. - Кроули?! - я спросил раньше, чем одиночные вспышки в голове могли бы собраться во что-то адекватное. Вспоминать не хотелось, понимать было страшно, видеть и чувствовать разбитую уничтоженную реальность – еще страшнее. - Отпусти… - хриплым стоном прозвучало где-то на периферии отчаянно сопротивляющегося сознания, и я нехотя, все на том же инстинкте отпустил. Не потому что начал понимать происходящее, а потому что ему было… больно. Как и мне, и это единственное, что пока казалось настоящим и… важным. Медленно сняв руку с его затылка, я обессильно рухнул на спину, но тут же об этом пожалел. И застонал. Может даже закричал. Мозг, так или иначе, четкой грани не проводил, а яркий свет, ударивший в глаза, усугубил все в миллион раз. Яркое пятно на ярко-голубом заливало в глаза серную кислоту, внутренности отчаянно просились наружу рвотным позывом. Потому что все болело, потому что голова трещала так, словно раскалывалась на части, а чертов яркий свет этому только способствовал. Он не грел, не помогал, он мучил и стремительно подводил головную боль под ее верхнюю границу. Он мешал сосредоточиться на важном, заставлял думать лишь о том, как спрятаться, уползти, зарыться, свернуться эмбрионом и переждать. Грохот в висках, боль, тошноту, весь этот полубред на грани сна и яви. - Дин! – снова он. Тормошит за плечо, трясет, приводя нестабильный мир в еще больший хаос. – Не отключайся! Я знаю, ты слышишь меня! Просто… не отключайся. Не снова. В этом голосе, который я ненавидел прежде всего за то, как мерзко он звенел у меня в ушах, я расслышал мольбу на грани с паникой. Жуткое сочетание, которое мне очень хотелось списать на галлюцинацию… - Я и так подумал было, что ты… того. Уже солнце в зените! - Зат… кнись, - взмолился я, насильно сглотнув отвратительную смесь из слюны, желчи и крови, которая напоминала о себе привкусом металла. – Убавь звук… - желая исчезнуть здесь и сейчас, я перекатился на живот и воткнулся лицом в сырое, холодное, отдающее гарью, но блаженно-темное нечто, на вкус напоминающее землю. - Дин, пожалуйста, приди в себя. Это могли быть Сэма слова. Должны быть его слова! Только его и никого другого. Не Кроули, не сукиного сына демона, не короля ада! Бывшего демона и бывшего короля. Этот факт стал для меня отправным пунктом в адское путешествие по закромам стонущей в отчаянном сопротивлении памяти. Хотелось вопить в голос до изнеможения, захлебнуться в унизительных слезах и биться головой о землю до тех пор, пока вспухший мозг не вытечет из черепной коробки. Хотелось сдохнуть! Хотелось так сильно, так отчаянно, что тело даже не сопротивлялось, не пыталось убежать. Наоборот, помогало, выкручивалось, выворачивалось наизнанку. Всем, что было внутри. А еще желчью и очень щедро – кровью. После такого очень ожидаемо должно было стать хуже. Определенно не лучше, но когда это я вписывался в стандарт? Выплевывать кишки было делом привычным, также как и литрами терять кровь. От этого мне почему-то становилось легче, от этого даже грохот в висках поутих, а каждый новый вдох, без необходимости сдерживать рвотные позывы, давался проще... Еще какое-то время я просто лежал, боясь шевелиться. Лишь прислушивался к ощущениям, пытался притерпеться и старательно, как ювелир, сводил концы с концами. В итоге, приподнявшись от земли на немилосердно дрожащих руках, я рискнул снова открыть глаза. Чтобы секунду спустя снова закрыть их, со стоном отвращения отползти немного и медленно перекатиться на спину, рукой прикрыв лицо от света. Солнце. Высоко. И ржавые шестеренки в моей голове упрямо отказывались выполнить простейшую задачу: предположить по очевидным признакам, сколько времени прошло. Солнце. Высоко. Голубое небо. Дневной свет. Вынуждая мозг заработать хотя бы на уровне детских ассоциаций, я медленно, но верно проникался пониманием. Голубое небо. Дневной свет... День. Это значит, что там, снаружи, у остального мира – день. Новый. Подобный тысячам тысяч других. - Который час? – вопрос, наверное, ужасно глупый, но он был первым более-менее сформированным и… логичным. Я знал, что за ним очень скоро появятся другие, нужно было лишь с чего-то начать. - Понятия не имею, - ответ Кроули прозвучал растерянно, но с каким-то странным облегчением, объяснять которое у меня не возникло желания. Я сфокусировался на его лице, давая глазам время привыкнуть. К свету, к цветам, к тому, как в принципе видеть. Его лицо заросло щетиной, покрыто грязью, порезами и… кое-где ожогами. Его руки в ожогах, это хорошо видно, особенно с рукавами рубашки, закатанными до локтей, и в отсутствии вечного пиджака. - Что проис… Я не закончил вопрос. Потому что в одном из следов на его руках я рассмотрел тонкие контуры, похожие на… пальцы. И пазл сложился. Я все вспомнил. Сей же миг мир вокруг взорвался звуками, запахами, ощущениями, движениями, вопросами... Я вспомнил Сэма. Мозг вспомнил его, тело вспомнило. Оно снова сжалось в предвкушении старта, движения, бега на скорость… - Сэм! – с его именем во всех возможных вариантах я вскочил на ноги. Быстро, медленно – не важно. Хоть через колени и фазу центрифуги, когда пространство моментально изменило полярность и уронило небо на землю, тонким пластом раскатав меня между. К черту! И Кроули с его альтруистическим намерением помочь тоже к черту, и дезориентацию к черту. – Сэм… - его силуэт двоился и троился в глазах, плавал на волнах головокружения где-то слишком далеко. – Сэмми! Он лежал от меня футах в ста, и преодолеть их, ежесекундно сражаясь с равновесием, уже было победой, но триумфа от нее я все равно не испытал. Лишь ужас ожидания между моментом, когда я почти рухнул на него, путаясь в растрепанных волосах, добрался пальцами до его шеи, и моментом, когда ощутил слабый толчок пульса. Живой! Холодный как лед, черт знает сколько пролежавший на голой земле по пояс голый и прикрытый только пиджаком Кроули. Который не так уж сильно согревал, судя по тому, что у брата даже губы... посинели. - Сэмми… - твердо встав над ним на колени, я слегка похлопал его по щеке. Видя, что он не реагирует, потряс за плечо. Понял, что что-то не так и остановился даже раньше, чем Кроули вмешался с предупреждением. - Осторожно. У него, кажется… - …сломана рука, - закончил я, уже сдернув пиджак с его правого плеча и осторожно ведя ладонью по неестественно выпирающей в районе сустава кости. В ответ на вопрос «Когда?» и «Как?» услужливо вспомнился эпичный полет Сэма от одной стены к другой с жестким приземлением на каменный алтарь. Жмурясь и качая головой в попытке блокировать воспоминание, я стиснул зубы. Затем, когда справился с собой, осторожно убрал пиджак, бегло осматривая тело брата на предмет других, столь же явных повреждений, как и этот сине-фиолетовый цвет кожи в месте, куда упиралась сломанная кость. Не внушал оптимизма факт, что кроме очевидных могла быть тьма других, незаметных, полученных при падении, или уже после взрыва, когда нас раскидало по… Стоп! Все также не сводя взгляда с Сэма, я запоздало понял кое что важное, но продолжая отчаянно сопротивляться невозможному, в обратном порядке прокрутил в голове все, что успел увидеть, придя в себя. Алтарь, на котором лежал Сэм. Церковь. Стены. Их обломки. Деревянная труха. Хоть что-нибудь? Хоть что-то же должно было… Оглянувшись на Кроули, но посмотрев как будто сквозь него, я медленно поднялся на ноги и медленно, не до конца уверенный, что все это реально, обернулся кругом. И застыл в немом шоке, запрокинув голову, чтобы лишний раз подтвердить. Ничего не осталось. Ни осколка камня, ни единой щепки, ни горсти пепла – ничего! Лишь гигантская воронка взрыва и сырая земля обнаженных слоев, образующая пологие склоны, уходящие вверх, к равнодушному голубому небу и яркому, но холодному солнцу. И мы на дне этой воронки. И ничего, никого, кроме нас. Плевать! Я снова опустился на колени перед Сэмом, напряженно думая лишь о том, как лучше привести его в чувство. Это нужно было сделать. Очень нужно было мне, но с другой стороны я прекрасно знал, каким станет это пробуждение для него. Однозначно, еще более омерзительным и мучительным, чем для меня. - Эй… - опасаясь трогать его и этим сильнее вредить, я пока лишь громко позвал. – Сэмми, очнись! Он не реагировал, и проведя ладонью по его виску, я осторожно приподнял его веко, стараясь при этом как можно меньше его затенять, чтобы в открытый глаз попал свет. Зрачок мгновенно сузился, и это было хорошо. - Сэм! – ненавидя себя, но не имея вариантов, я с размаху ударил его по щеке. – Очнись же! Ноль реакции, если не считать красного пятна, проступившего на бледной коже. С каждой секундой заводясь все сильнее, я вскинул к лицу руку с часами. Старательно сфокусировал взгляд на неподвижных стрелках и отпустил проклятье. Рефлекторно зашарил по карманам в поисках телефона, но поздно вспомнив, что сам же его растоптал, обреченно зарычал сквозь зубы. Без временных ориентиров, без связи, внутри гигантского кратера, с бессознательным, вполне вероятно, умирающим братом на руках. Фамильная удача, Винчестер, ничего кроме! - Сэмми, очнись! – теперь я звал уже более настойчиво и гораздо менее спокойно. Внутри все продолжало сжиматься и скручиваться от недоброго предчувствия. – Слышишь меня!? – я дважды ударил его по щекам и закричал, неприятно морщась от того, как неровно звучал собственный голос. – Просыпайся! Просыпайся, мелкий, так недолго отморозить самое ценное! - Я не знаю, сколько я также провалялся, но когда очнулся, солнце было намного ниже. Часы остановились, телефонов нет и вы оба в отключке. Я пытался вас добудиться – без толку. - А ты не пробовал… ну не знаю, поколдовать, например?! – я резко обернулся к нему через плечо. – Хотя бы над Сэмом! Ты знаешь, я бы за ценой не постоял! Минуту или около того Кроули смотрел на меня широко раскрытыми глазами и слегка приоткрыв рот, словно в попытке сказать что-то, на что упорно не хватало духу. - Теперь это не два пальца, даже при наличии души в твоем кошельке. Я больше не демон, - как будто в доказательство он продемонстрировал ожоги – отпечатки пальцев и ладоней Сэма у себя на руках. Ну да, конечно… Я отвернулся и разочарованно сгримасничал, не зная, радоваться этому факту или проклинать его. Кристально ясно мне было одно: чем дольше Сэм вот так лежит, тем меньше шансы, что его вообще удастся разбудить. А это сделать нужно во что бы то ни стало, иначе… иначе проклятое де жа вю в конец меня доконает! Оставалось последнее средство. Рискованное, глупое, за которое, вполне вероятно, я себя возненавижу, если что-то пойдет не так, но… единственное. Без медицинской помощи, имея под рукой целую кучу из ничего и аврал воспоминаний о том, как плохо все закончилось в прошлый раз я… меньше всего сейчас думал о риске. Хотя именно о нем и должен был думать! Не мог. Я был уверен: его нужно привести в сознание. Любым способом. - Прости, Сэмми, - я наклонился над ним, в очередной раз проводя ладонью по раскрасневшейся от пощечин щеке. – Обещаю, ты сможешь отыграться. И даже сломать что-нибудь мне. А сейчас… - я занес одну руку в замахе на новую пощечину, другую положил на его поврежденную руку, чуть ниже места перелома, в надежде, что так сместившиеся отломки хотя бы не прорвут кожу. – Прости, братишка, ты не оставил мне выбора. Затем я одновременно и ударил его, и надавил на перелом, малодушно ожидая, что боль послужит ему достаточным стимулом к пробуждению. Его голова ушла в сторону вслед за моей ладонью, а жуткий хруст кости заставил меня поморщиться и мысленно взмолиться о прощении. Наградой за пытку стал сдавленный стон и дрогнувшие мышцы на прежде застывшем лице. Сэм поморщился, свел брови к переносице и зажмурился, инстинктивно пытаясь уйти от боли и свернуться в защитную позу. Только не на этот бок, Сэмми! Только не на этот… Но он перевернулся прежде, чем я остановил, и теперь, обрушив фактически весь свой вес на многострадальное плечо, раскрыл рот в крике, который обернулся лишь сдавленными хрипами. - Эй… Полегче! – я потянул его за здоровое плечо, снова разворачивая на спину. – Полегче, тигр! У тебя рука… Он распахнул глаза и уставился на меня расфокусированным, темным от боли и шока взглядом, под которым я бы и имени своего не вспомнил, не то что слов успокоения. А он еще так двигал ртом, открывал и закрывал его, как рыба без воды, и дергался, остервенело сражаясь с моей рукой на своей груди за попытку встать. - Сэм, успокойся! – я надавил чуть сильнее, молясь, чтобы только у него не оказались сломаны ребра. – Успокойся, все нормально. Ты в безопасности. Он сказал в ответ лишь одно слово. Прохрипел едва слышно, задыхаясь в попытке одновременно говорить, дышать и при этом не кричать. - Элеада… Конечно. Я ждал этого. Я знал, что он позовет ее, не меня. Я знал, что он… не таким представлял свое пробуждение. Но теперь он смотрел и видел меня вместо нее. Смотрел этим невыносимым, проникающим под кожу взглядом, со зрачком во всю радужку, и ждал… И я знал, что если не сейчас, то потом мне все равно придется это сказать. Подбор времени, удачный или нет, боли все равно не облегчит. А он ждал. Сжимал посиневшие губы и терпеливо ждал… Контрольного выстрела, который должен был сделать я. - Она ушла, Сэм, - я прошептал, старательно отводя взгляд. - Заперла его в себе и ушла. Сказала, что так правильно. Он рвано выдохнул и закрыл глаза – сделал именно то, чего я больше всего боялся. - Нет… - я поспешил вернуть руку на его лицо, понимая, что этим заслуживаю, по меньшей мере, хорошего удара в челюсть, но не останавливаясь, намеренный раздражать его всем, чем только можно, лишь бы держать в сознании. – Сэмми, не спать! – похлопал его по щеке. – Нам нужно выбираться отсюда, слышишь? Открой глаза, - я тормошил его, должно быть, слишком настойчиво и бесцеремонно, но это не имело значения. – Сэм! – я позвал громче и отвесил ему очередную пощечину. На которую он отреагировал тем, что грубо отпихнул мою руку здоровой левой и сквозь зубы прорычал: «Отстань!» Я воспринял это как хороший знак и, помедлив для верности, обернулся к Кроули. - Пока мы тут убедительно изображали трупы, тебе случайно не пришло в голову осмотреть масштабы задницы, в которой мы застряли? Этак… случайно, чтобы не скучать? Кстати, очень интересно, если ты не демон, почему очухался раньше нас? Кроули прищурился, явно задетый за живое. - Полагаю, потому, что не я все это время шинковал пернатых, и не меня методично швыряли о стены, точно мяч для пинг-понга. А если конкретнее о заднице, то… сам видишь, от церкви не осталось и следа. Нет ни трупов, ни следов боя. Тишь да гладь. И гигантская яма, на дне которой мы сидим. - Склон пологий, - я оценивающе взглянул на земляной скат, прикинул высоту и про себя решил, что это еще не самое сложное, даже с учетом того, что ни я, ни тем более Сэм к марш броскам не готовы. – Выбраться будет несложно. - Взрывная волна покосила все в радиусе обзора. Деревья, ограждения, обесточенные высоковольтки – все, что раньше стояло вертикально, теперь лежат горизонтально. Трава тлеет, следов цивилизации нет. - Чудно. Что насчет машин других охотников? Почти наверняка кто-то должен был оставить тачку за границей территории на случай форс-мажора. - Я не отходил так далеко. Не знаю, но особо не рассчитывал бы. - А больше не на что. Раз никто из нас теперь не умеет телепортироваться щелчком пальцев, нам позарез нужны колеса, телефон и хоть какая-то связь. Солнце высоко, и если мы не пропустили больше суток – значит сейчас слегка за двенадцать. В крайнем случае, час дня двадцать пятого числа. Сэмми, ты еще с нами? – резко прервав дедуктивные изыскания, я снова переключился на брата. – Дай знак. Знаешь ведь, я не отстану! Сэм послушно слегка пошевелил здоровой рукой, но глаза не открыл, и осматривая его сверху вниз, я мысленно обматерил себя за то, что соображаю слишком медленно. Впрочем,.. те же пять минут назад в приоритете стояло другое. Механически похлопав себя по карманам в поисках несуществующего оружия, я снял куртку: окровавленную, грязную и рваную. Но, хотелось верить, нагретую от меня, а значит – полезную хотя бы минимально. - Сэм, тебе нужно подняться, - начал я осторожно, не делая больших ставок на адекватную реакцию с его стороны, а потому наклоняясь к нему медленно, без лишних резких движений. – Все, что можно, ты себе уже отморозил. Давай позаботимся об остальном, - я положил ладонь на его здоровое плечо и слишком явно почувствовал напряжение: увидел, как рука Сэма сжалась в кулак и как задрожали его мышцы, в любой момент готовые сопротивляться. Но Сэм не стал, и я остался ему безмерно благодарен за это. – Не напрягайся сильно, ладно? Я сейчас сам тебя приподниму и дам опереться на себя, хорошо? Так мы сможем проверить, насколько все плохо… - Я в порядке, - напряженно пробубнил Сэм сквозь зубы, на что я лишь закатил глаза, старательно подсовывая себя ему под спину, чтобы он смог сесть или хотя бы полусесть, облокотившись на меня. - Так… - я выдохнул, обхватил его руками поперек груди и подтянул ближе к себе. - Теперь сосредоточься, Сэм. Это важно. Попытайся понять и сказать мне, где конкретно болит. Ты ноги чувствуешь? - Рука сломана… Она и болит, - ответил Сэм довольно грубо, но вполне убедительно. – Башка трещит. Ноги чувствую, - для наглядности он согнул левую в колене. - Дышу свободно. Одним словом – не умираю, - он резко подался вперед. – А теперь, ты, кажется, думал отсюда выбираться. Ладно. Хорошо! В сознании – чудесно! - Тихо, - я накинул еще теплую куртку ему на плечи и подался вслед за ним, поддерживая и страхуя. – Не так резко. Полегче, Йети, рука ведь… Да, он позволил мне себя поддержать, по большей части от безысходности и неимения сил на сопротивление, но в целом он рвался все делать сам. Поддерживал равновесие одной рукой, двигался, почти не опираясь на меня. Даже когда у наблюдающего за всей этой трагикомедией Кроули возник вполне логичный вопрос, кто из нас двоих кого держит, и он вздумал помочь, Сэм отшатнулся от его поддержки, как черт от ладана, наградив бывшего демона безумным взглядом. Я в свою очередь послал Кроули взгляд благодарный, но советующий не лезть под горячую руку. Сэм вряд ли сейчас стопроцентно понимал и, что немаловажно, принимал происходящее, а при таком раскладе Кроули мог стать для него лишь идеальной мишенью, на которой можно было выместить всю боль, злость и разочарование. А их, я уверен, Сэму бы хватило с лихвой даже с учетом его состояния и перелома. Во всяком случае, обращаясь к нему, я это учитывал. - Здесь подъем крутой, Сэмми. Нам обоим будет проще, если ты… Даже не дослушав окончание просьбы, Сэм сжал в кулак рубашку у меня на спине, хватаясь крепче и все-таки перенося часть своего веса на меня. Мы шли медленно, нога в ногу, и львиную долю внимания я сосредоточил именно на шагах. Чтобы не оступиться и сохранить синхронность, чтобы быть опорой, а не обузой, чтобы не двигаться слишком резко, хоть это и было почти невозможно с учетом общей ситуации. Оставшуюся часть внимания я обратил в слух, чутко прислушиваясь к учащенному ритму его дыхания и стараясь понять, есть ли в нем повод для беспокойства. Уклон кратера, пусть и не крутой, показался достойным испытанием, стоявшим в одном ряду с восхождением на Эверест, особенно в момент, когда из-под ноги Сэма выскользнул ком земли и он оступился, потеряв одновременно с равновесием сомнительные силы. Благо, Кроули вовремя оказался рядом и подхватил его под вторую,.. сломанную руку. Я сжал зубы, чувствуя, как пальцы Сэма в ответ на причиненную боль впиваются мне в спину, и слушая его хриплые стоны и сдавленные проклятья, звучащие мне почти в самое ухо. - Еще немного, Сэмми, - подбодрил я, крепче обхватывая его под грудью. – Последний рывок,.. братишка. К тому моменту, когда мы твердо встали на ровную, не сыпучую и не норовящую ежесекундно нас сбросить поверхность, Сэм на ногах держался исключительно благодаря поддержке. Кажется, впервые за годы знакомства я был искренне рад присутствию рядом Кроули. Паршиво это признавать, но в одиночку я бы Сэма не удержал, и лишняя опора по правую руку брата была сейчас только кстати. - Сэм! – громко позвал я, извернувшись, чтобы свободной рукой приподнять его лохматую голову. – Подъем, принцесса, я спать не разрешал! Он тряхнул головой и часто заморгал. Напрягся, намереваясь тверже встать на ноги. Но быстро отказался от этой идеи и прекратил бездумно толкаться, замер. Застыл и даже дышать перестал. - Сэм!? – я бросил на него обеспокоенный взгляд, вновь подсовывая ладонь ему под подбородок с целью поднять голову. Он сделал это сам, и я медленно отвел руку, следя за направлением его взгляда, за тем, как кардинально менялось выражение его лица, превращаясь из замучено-отрешенного в шокировано-озадаченное. Его глаза расширились, губы раскрылись, выпустив облако пара на выдохе, затем закрылись в безуспешной попытке что-то сказать и снова раскрылись… Я его не винил. Тут было, с чего лишиться дара речи. Помимо кратера под нашими ногами, выжженная пустыня радиусом ярдов сто, с ветром, свободно гоняющим из стороны в сторону пепел. Дальше, насколько хватало глаз, виднелись поваленные деревья, кустарники, ограды, фонарные столбы и вывески, а еще - черные дыры на месте выбитых стекол, оборванные провода и еще много что... уничтоженное. Какое-то время простояв в гробовой тишине и тщетных попытках осознать масштабы, в конце концов, я пришел к выводу, что смысла в этом нет. - Пора делать ноги, - я слегка сжал руку у Сэма по спине. - Рано или поздно цивилизация сюда явится. Учитывая, сколько уже прошло времени, случится это скорее рано. И я слегка не в той кондиции, чтобы доказывать парням из НАСА, что мы не марсиане, прилетевшие на метеорите с целью организовать вторжение на Землю. Сэм фыркнул что-то нечленораздельное в ответ и снова спрятал лицо за растрепанными патлами. Правда, стоило отдать должное, ноги он переставлял уверено, что напрочь лишило меня возможности наехать на него с желанием растормошить. Он был в сознании, он двигался, а за молчание я не мог его обвинять, даже если руки так и чесались треснуть ему подзатыльник с настойчивой просьбой хоть что-нибудь говорить. Хоть бред сивой кобылы, главное, чтобы я его слышал. Потому что… Потому что мне это было нужно! Потому что однажды он уже молчал, а я позволил ему молчать, и все закончилось… плохо. Все закончилось тем, что он также молчал и не отвечал, не реагировал, а в итоге вместо его голоса мне досталась проклятая запись врачебным почерком в его карте: «Умер, не приходя в сознание». - Сэм, пожалуйста… - почти взмолился я, абсолютно не заботясь о том, как предавал меня голос. – Не молчи! Что-нибудь… Любой бред. Можешь прочесть полную версию экзорцизма, или песенку спеть. Можешь наорать на меня. Что угодно, только… - Успокойся,.. Дин, - прохрипел Сэм, стараясь не сбить окончательно и без того тяжелое дыхание. – Я не… умираю. - Умеешь… ты поддержать диалог, - разочарованно подытожил я и вновь сосредоточился на шагах – моих собственных и его – между делом мечтая о том, как бы побыстрее найти хоть какую-нибудь машину, забуриться в нее и… перевести дух. Потому что еще немного этой тренировки на выживание – и мои легкие взорвутся, а позвоночник высыплется ко всем чертям прямо на асфальт. - Кроули, ты там как? – спросил я с целью отвлечься хоть на что-то. Вид впереди по-прежнему не внушал оптимизма, а предатели-ноги все чаще и чаще цеплялись буквально за воздух. – Сэмми! Говори, черт тебя дери! Потому что если не ты, то я отрублюсь, что ничуть не лучше! Когда в поле зрения появились что-то отдаленно напоминающее по расплывчатым очертаниям кузов жуткого кирпичного цвета, я уже готов был наплевать на все и рухнуть в объятия асфальта. Не рухнул. Кое-как доковылял, причитая шепотом, чтобы чертов сорванный рекламный щит не слишком сильно повредил салон, а взрывная волна не похоронила безнадежно электронику. Прости меня, Детка, но, кажется, я тебе изменю сегодня… с этой ржавой развалюхой. Только бы завелась, только бы завелась... Протянув руку через удачно разбитое стекло, я открыл пассажирскую дверь. - Сэмми! – ухватил его за куртку и плечо под ней как раз вовремя, чтобы не дать съехать вниз. – Давай… ты на переднее пассажирское. Хоть в чем-то должно быть постоянство. Кроули, ты назад. На самом деле, дело было вовсе не в каком-то там хреновом постоянстве, и мне жутко хотелось упаковать Сэма на заднее сиденье, расположив его в просторном салоне пикапа лежа, но… не мог же я так просто посадить на его законное место Кроули. Нет! Я должен видеть брата, слышать, как он дышит, тормошить его, чтобы не отрубался,.. говорить с ним, быть уверенным, что он живой. - А ты что ли за руль собираешься? – неожиданно подал голос Кроули. – Нам первое же дерево перебежит дорогу! - У тебя есть другие… предложения? – я спросил надрывно, занятый тем, чтобы помочь Сэму устроиться. – Рука холодная. Прижми к себе и не шевели ею. Я сейчас… - захлопнул за ним дверь, я поплелся, спотыкаясь и боком прислоняясь к холодному металлу, к водительской двери. Застрял у кузова, где было накидано всякой хрени, прикрытой для отвода глаз брезентом. Каковы шансы, что я нашел бы здесь что-то полезное? Помимо оружия. Сменные вещи, одеяла, аптечку? Если машина охотничья, все это просто обязано быть. - Дин… - хриплый голос Сэма из салона прозвучал глухо и слабо. – В бардачке мобильный… и карта. Плюнув на содержимое кузова, я добрался до водительского места с левой стороны и забрался внутрь. - Сеть есть? – я забрал телефон из руки брата и, старательно смаргивая настойчивое головокружение, всмотрелся в экран. – Твою за ногу! - Если отъедем подальше, есть шанс... - Отъедем? Сэм, да он же никакой! Он угробит нас и не заметит! - Ты умеешь водить? – оборачиваясь к Кроули, я сделал все возможное и невозможное, чтобы голос звучал ровно. – Если да, нет проблем, можем поменяться. Я с превеликим удовольствием вздремну на заднем. Вполне ожидаемо, бывший демон, лишенный всех примочек, быстро стушевался. Это было мне на руку, потому что я вряд ли бы нашел в себе силы продолжать бессмысленный спор. Нам нужно было ехать. Подальше отсюда. Поближе к больнице, где Сэму могли бы помочь. Ради этого я и будучи бестелесным призраком, смог бы крутить чертову баранку и гнать во весь опор по трассе. После третьей искры от проводов из рулевой колонки ожила электроника, и я с облегчением выдохнул. Первым делом включил печку и бросил осторожный взгляд на Сэма. Может, ему и полезно было бы сейчас поспать, вот только я не был готов ему это позволить. Не раньше, чем медики заверят меня, что заснув, он не впадет в кому. Я хотел включить музыку, чтобы хоть что-то занимало слух, но магнитола лишь издевательски хрипела, рычала и фыркала, причем, на всех частотах. А тишина безжалостно давила, душила, скручивала кольцами, как голодный удав. И шум двигателя нечерта не помогал. Он очень кстати прояснял мозги, успокаивал и… согревал, но в отношении тишины проблем не устронял. - Ты… собираешься спускать на меня собак? Хотя бы для формы... Потому что если да, то сейчас самое время, - я повернулся к брату, в очередной раз бегло осмотрел, по движению плеч убедился, что он меня слышит. Лишь после вернул взгляд дороге. Что ж… Так определенно будет лучше. Это могла быть не моя ложь, но Сэм то о таких подробностях не в курсе. А чем меньше знаешь, тем крепче… Только нехрена он не крепче! И речь сейчас как раз не о нем. Просто… одной ложью больше или меньше. Сэм давно привык к моей лжи. Я привык ему лгать, привык к его справедливой злости и оправданной ненависти. Это мы как-нибудь переживем. Это для нас привычно. А вот ей он верил. Ее лжи Сэм не знал, и если она исчезла навсегда, то пусть он запомнит ее именно такой – чистой и открытой, той, которую он полюбил. Ради этого было бы эгоистично и глупо с моей стороны поскупиться очередной ссорой, которых между нами были сотни. В конце концов, мне не впервой отдуваться за чужую вину. - Там в церкви… ты каялся, что ты эгоист. Так я хуже, Сэм. Потому что обещал отпустить тебя. И солгал. Это я попросил ее… - Я знаю, о чем ты просил, - внезапно выдал Сэм, приподняв голову. – Я читал твои мысли, слышал ваши разговоры… Я слышал, как ты пытался мне это рассказать… в церкви, - он хрипло усмехнулся. – Так что это заведомо битый ход, Дин. Это… не твоя вина и не твое решение. Не то решение, на которое ты мог повлиять. Это было подвластно лишь ей одной. И она сделала… свой выбор. - Так ты знал?! – разрываясь между необходимостью посмотреть на него и следить за дорогой, я метал взгляд туда-сюда, пытаясь успеть по двум фронтам. – И молчал? Даже скандала не устроил? Черт, Сэмми, что они с тобой сделали? Тебя ведь лишили права принять решение самостоятельно, и ты… ты даже не подал вида, что в курсе! - По-твоему, я должен был завестись и плеваться во все стороны нереализованными амбициями, как будто мне снова шестнадцать? Считай, я это перерос. - И тебе внезапно стало все равно, что тебя использовали? Поиграли и за ненадобностью выкинули? Что я к этому причастен? Причастен, не отрицай, хоть и косвенно. Если прямо сейчас в тебе не закипает пунш из ярости, обиды и разочарования, приятель, ты точно не мой брат! Он не ответил. Снова замолчал. Очень хотелось верить, только потому, что копил силы на содержательный ответ, или пытался отдышаться после предыдущего. Так или иначе, с каждой секундой его молчания мне становилось все паршивее. - Сэм, я не имел в виду... - Дин, ты понятия не имеешь, что сейчас делаешь. Я насторожился, но поспешил ответить, чтобы не затягивать нежелательную паузу. - Вообще-то я пытаюсь удержать нас обоих в сознании, чтобы случайно не нырнуть в кювет. - Той ночью, когда мы вернулись и… нашли тебя мертвым. Когда ты спал, а я сидел у твоей кровати и пытался понять, что пропустил. Я тогда спросил у Ли, знает ли она, как бы все сложилось, если бы я не умер. Если бы ты разрешил тому ангелу вселиться в меня. И она знала. Она показала мне это. Ту… другую реальность, которую от этой отделяло лишь одно... твое решение. Я не… не имел права судить, какая из них лучше, потому что я никогда не был бы объективен. Потому что там, в последствиях того… другого выбора я кое что тебе сказал. Нечто, что направило всю нашу жизнь по пути наихудших изменений. Нечто… непростительное. - Брось. Что может быть хуже… - Может! Может, Дин. И я это видел. Я это пережил. Как ты пережил год в видении, созданном для тебя из воспоминаний Кадиса. Я видел, что с тем тобой сделала метка. Я смотрел, как она пожирала тебя заживо, съедала изнутри, а я ничего не мог сделать. Я… только знал, что эту метку ты взял из-за меня. И не косвенно, а напрямую, именно из-за того, что я тебе сказал. Именно потому, что я не смог вовремя придержать язык. Именно потому, что я был тем… вспыльчивым и импульсивным Сэмом, которого ты знал. А здесь и сейчас, вынуждая меня говорить, ты сам не ведаешь, на что меня толкаешь. И я… очень тебя прошу, Дин, не провоцируй меня. Не вынуждай сказать это снова. Я не хочу. Даже в нынешних обстоятельствах, даже так… даже другими словами. Нет. Я не причиню тебе… такую боль. - Сэмми… - протянул я, в первые мгновения даже не зная, что говорить. Потом слова внезапно нашлись сами, в груди с новой силой раскрылилось беспокойство, а нога сама собой вдавила педаль газа, заставив стрелку спидометра подпрыгнуть. - У тебя, похоже, приличное сотрясение. - Может быть… - покорно ответил он едва слышным шепотом и съехал еще ниже по сиденью. - Не спать! – я положил руку ему на плечо и ощутимо сжал. – Сэмми, имей совесть! – я посмотрел в зеркало на заднее сиденье. – Кроули дрыхнет, как младенец. Если еще ты отрубишься, я один долго не протяну. Давай! Проснись и пой! Есть что-нибудь еще, о чем мне… не надо знать? Он не ответил, но испугаться как следует я не успел. Завибрировал телефон, оповещая о вернувшейся сети, и, лихорадочно вспоминая подходящий номер, я немилосердно давил на сенсорные цифры. - Сэмми, есть связь! – я сказал это довольно громко, надеясь его привлечь, и в итоге сам испугался шаленой детской радости в охрипшем низком голосе. Поднес трубку к уху, но потом, запоздало сообразив, включил громкую связь. Короткий гудок, едва слышный сквозь помехи. Давай! Еще один. На этот раз длинный, но такой же шипящий и прерывистый. Давай же! Услышь! Возьми трубку! Еще один длинный гудок. Без помех. - Пожалуйста, Кэв, найди чертову трубку! – шептал я, косясь на Сэма и мысленно благословляя отсутствие встречных машин за возможность не следить за дорогой. Когда на том конце ответили, когда ответил тот, кто ответил, я только чудом не выпустил трубку из дрожащей руки. Закрыл глаза, глубоко вдохнул и на выдохе выдал, не жалея удивления. - Кас!? Сэм рядом дернулся похлеще, чем от удара, и заерзал, разворачиваясь в мою сторону всем корпусом и от этого почти падая со своего сиденья на меня. - Дин? Дин, это ты!? Ты жив? Ранен? Где ты? Я потряс головой, стараясь вычленить из сплошного потока наиболее важное. - Кас… - прохрипел Сэм, стараясь сесть ровнее. – Ты почему… - С… Сэм… - трубка снова неприятно захрипела помехами, и я залепил себе мысленную пощечину за трату времени на второстепенные вещи. Мало того, что связь не к черту, так еще и батарея вечно жить не будет. А нам еще на GPS тащиться хрен знает сколько. - Да, Кас, это мы. Мы живы, но… слегка потрепаны. Сэмми крепко досталось. А еще у нас часы сбились, вместе с координатами. И сеть дохлая. Ты не мог бы… за нами прилететь? Пугающая тишина в ответ, нарушаемая лишь шипением и треском. - Кас? Ты слышишь? - Дин, я этого больше не могу. Это долго объяснять, но… я больше не ангел. Подожди… Тут Кевин. - Дин! – динамик взорвался голосом Трэна. – СМИ уже двенадцать часов пестрит бесконечными сообщениями о падении метеорита на Детройт! Мы пытались до вас дозвониться, но связи не было. Вы там как?! - Живы… - я выдохнул, пытаясь не дать голове распасться на части от новой информационной лавины. – Дезориентированы. А по состоянию трассы вообще… как будто в постядерный апокалипсис попали. Пусто. Ни одной живой души. Мы на чужой машине, с чужим телефоном на пятидесяти процентах заряда, и с круглым нулем идей, куда именно едем, - я снова выдохнул и медленно вдохнул, пытаясь этим обуздать эмоции и головокружение. – Кэв… нам в больницу надо. Но мы без документов. И еще у нас… Кроули храпит на заднем сиденье. - Кто? Кроули?! - Да. Сэм, кажется, превратил его в человека. Трубка ответила шумным выдохом и треском осточертевших помех. - Включите GPS и берегите заряд, - на заднем фоне аккомпанементом голосу остервенело клацала клавиатура. - Если связь вернулась, я смогу отследить вас через спутник. Найду ближайший госпиталь и сориентирую вас в координатах. Пока настрой время. У вас сейчас должно быть… 2:12 дня, двадцать пятое марта. Не имея возможности совсем отпустить руль или одной рукой настроить часы, я положил телефон на панель и подсунул запястье Сэму. Тот заторможено, но все же понял, что от него требуется, и трясущимися пальцами взялся за настройку. - Дин. Ты еще там? - Да, я еще... - Детройт и его окрестности официально объявлены зоной бедствия. За последние часы, если верить сводкам, многих эвакуировали. Сообщения о пострадавших продолжают множиться. Вряд ли вас будут сильно допрашивать и шмонать на предмет документов, если вы заявитесь в приемное отделение местной больницы и скажете, что попали под метеоритный дождь. - Да не было здесь никакого дождя! - Для простых смертных был. Весьма убедительный. Придерживайтесь официальной версии и сойдете за пострадавших. Пока вы едите, я попытаюсь ввести ваши данные в базу, но ничего не обещаю. Страховки не дело одного дня, даже со сверхскоростным интернетом… Нашел! Вижу вас. Вы... всего в получасе езды от St. John’s. Держи прямо, никуда не сворачивай. На подъезде разберешься сам или… вас сориентируют. Та часть города кишит спасателями… Дин, ты со мной? Я потряс головой, и как-то слишком поздно понял, что Кэв – телефонный собеседник, а значит меня не видит. - Дин… - на этот раз окликнул Сэм. – Дорога, Дин. Держи руль! - Ребята, что у вас происходит? Мысленно себя обматерив, я резко выпрямился, потряс головой, приводя в порядок зрение, и сильнее сжал пальцы на руле. - Все в порядке, Кэвин. Спасибо. Будем на связи, а пока… заряд тает на глазах. Так что отбой, - немилосердно дрожащей рукой я прервал звонок. - Дин, останови машину. Связь появилась. Мы можем вызвать спасателей. - К черту. Пока они почешутся, чтобы приехать, мы уже будем на месте. Просто… - я сморгнул вновь наступающую пелену. – Просто будем говорить. Кас, он… он, получается, не улетел восвояси вместе с блудным папочкой? У нас хрен что получилось, и ты зря устраивал файер-шоу перед Кроули? - Нет… - Сэм посмотрел через зеркало на вице короля преисподней и зажмурил глаза, словно прогоняя головокружение или… нежелательное воспоминание. – Нет, все получилось, я уверен. Здесь другое. Кас… он сам остался. То есть… он захотел остаться. - А это работает по закону «захотел»? - Он стал человеком. Насколько я знаю, его носитель умер еще во время первого Апокалипсиса, и Кас с тех пор один в сосуде. Ему ничто не мешало сделать подобный выбор. - Какой еще выбор? Лишиться крыльев? - Дин, я на данный момент знаю не больше твоего. Я лишь предполагаю… - То есть… ты не уверен, что все получилось? - Все получилось… - голос Сэма снова поник до шепота. – И это единственное, в чем я уверен. - Сэм? – я снова протянул к нему руку, но мимо вдруг пронеслась «Скорая», и я, как ошпаренный, вернул ладонь на руль, зная, что с оживленным движением справится будет куда сложнее, чем с пустынной трассой, по которой можно было безбоязненно вилять волной от одной обочины к другой. В боковом зеркале отразились красно-синие блики, и звук серены в ушах почти сравнялся по громкости с грохотом пульса о виски. – Сэмми, держись, мы почти на месте! Но почти – это еще не на месте, и осматриваясь по сторонам, как затравленный дикий олень, внезапно оказавшийся в свете фар надвигающегося внедорожника, я отчаянно пытался понять, что и как. Что происходит и как вписаться в поворот, не снеся бордюра. Где въезд, где выезд, где можно припарковаться и, самое главное, где вход в приемное отделение. - Сюда! Нужна помощь! – закричал я, пытаясь одновременно и вытаскивать из машины Сэма, и подавать знаки кому-то там… в светло-зеленой форме, кто упрямо не хотел обращать на нас внимание. – Эй! Здесь нужна помощь! Сэм охнул, и в следующий же миг впился зубами в рубашку на моем плече, напоминая этим о переломе, который я, очевидно, неосмотрительно задел. Неужели! Нас заметили! Самое время включить контуженного придурка и играть на жалость. Проверенный метод. Действенный. - Сэр, что у вас случилось? - Ему нужна помощь. Сломана рука, сотрясение и… возможно, еще что-то. Я не уверен. - Сэр! – я почувствовал, как вес Сэма снимают с моих плеч. – Сэр, посмотрите на меня! Можете назвать свое имя? - Сэм… - я прикусил губу, отчаянно пытаясь сообразить, что же такое ляпнуть. Что-нибудь не слишком экзотическое и при этом не компрометирующее. – Его зовут Сэм… Шеппард. Мы ехали в Роял-Оук через Детройт, как вдруг... этот шар в небе, и вспышка, и... - Все ясно, сэр. Все хорошо. Мы вам поможем, - тараторил женский голос, пока Сэма укладывали на каталку, попутно прощупывали его пульс и проверяли реакцию зрачков. - Вы можете идти? Вы тратите время! Я ведь все это уже делал! Просто не давайте ему спать! Это же должно быть важно? Это же важно… - Сэмми, мелкий, не спи! Я не разрешал! - Сэр? – в мою грудь уперлись руками, сдерживая и отталкивая в противоположную от Сэма сторону. – Сэр, вы слышите меня? Вам нужна помощь? - Я в порядке! – лишь раздраженно отмахнулся и побежал вслед за стремительно удаляющейся каталкой. – Сэмми! История повторялась. Все повторялось. Все складывалось так похоже на события за сроком давности. Тогда всех тоже поднял на уши метеоритный дождь, тогда его также везли по переполненному больничному коридору на каталке, на ходу выкрикивая дежурные команды… Сэмми, не смей умереть! Не снова! Что прикажешь мне делать, когда ты вознес в никуда разом всех ангелов и лишил демонов их всемогущества!? Никто не явится ко мне на перекресток и не спикирует на звук молитв! И не спасет тебя ни за душу, ни за согласие! Так что не смей, Сэм! Даже ни мысли! Иначе клянусь, я найду эту двуличную мразь, где бы она ни была! И убью ее, чего бы это ни стоило! Просто потому, что она обещала. Просто потому, что я ей поверил.