Последствия иного выбора

С малолетства параллельно искусству охоты я также учился искусству плевать на закон и водить за нос копов. Копов, детективов, фебеэровцов, охотников… Да, перепадало и такое, когда приходилось с кем-то из своих работать на опережение, или, натворив дел, уходить от своих же, сверкая пятками. Такое было, когда охотники выслеживали Сэма и даже, сволочи, пытались влить ему насильно демоническую кровь. Было и тогда, когда ненасытная метка требовала кровавой жрачки, и мне было все равно, где ее находить. Я порол чужую работу, я вмешивался в чужие расследования, я уводил тварей прямо из-под носа других охотников и почти кидался наперерез их пулям, чтобы иметь возможность убить нечисть собственноручно. Однажды меня назвали сумасшедшим, вторично пообещали уложить рядом, все рассуждая между собой о том, какие ненормальные Винчестеры, и как у старшего несет крышу по смерти младшего. «Нам жаль», - говорили сначала. «Пора, мать твою, трезветь!» - говорили потом. «Еще раз перебежишь дорожку – и пуля станет твоей!» - сказали наконец. А позже они сопоставили факты и навели справки. И окончательно сваяли ориентировку на рыцаря ада, загоревшись идеей прикончить меня также, как всех прочих тварей. Сегодня. Здесь. Сейчас. Пока не грянул конец света, о котором стонет надрываясь планета. Ради этого они даже сколотили небольшой спец-отряд, следом за пикапом-разведчиком пригнав еще две тачки, набитые оружием и праведным намерением пассажиров прикончить меня во что бы то ни стало. Итого: семеро на одного. Больше чем просто неравный расклад. Потому что сегодня я более чем трезв. И я не на охоте в поисках дозы, я на работе. На ответственной работе, которую делаю не ради кого-то, а ради брата. Поэтому пороть ее мне никак нельзя. Даже со стволом, дышащим в затылок, даже со списком накопившихся у вас ко мне претензий, который вы собрались зачитать мне, как смертный приговор. Я усмехнулся мимоходом, в который раз осмотрелся, условно разделяя пространство на зоны, прикинул масштабы и решил, что, при удачном раскладе, застрял я тут надолго. Впору обустраивать номерок и чувствовать себя, как дома. А это значит – долой куртку, рукава до локтя и вперед, Харинг недоделанный, творить шедевры на плесневелых церковных стенах. «Ты помочь, случайно, не хочешь? – поинтересовался между делом, пнув ногой консервную банку. - Рассортировать свалку на алтаре, например? У тебя, с телекинезом, это резче должно получиться». - Дин! – прозвучало вслух, и я ехидно ухмыльнулся, ведя вдоль стены красную линию. – Моя кровь обострила твой слух так, что ты способен слышать их на расстоянии. При должной концентрации и желании ты можешь их увидеть. Их живое тепло сквозь холодные стены. Но при всем при этом сам ты не невидим! И все еще уязвим! - Ну… На Росомаху я и не претендовал. В его шкуру, похоже, очень удачно влез Сэм. Я как-нибудь перебьюсь. - Ты же не думаешь спокойно дождаться, пока они войдут сюда, чтобы тебя застрелить? - А то ты не в курсе, о чем я думаю! – я поддел, все еще не оборачиваясь и практикуя скалолазание по мусорному Эвересту. – В любом случае - нет. Я планирую успеть дорисовать вот эту… - я прервался, едва не рухнув от того, что какая-то хрень поехала прямо у меня из-под ноги, но удачно вернув равновесие, продолжил, - красоту, а потом немного поиграть в прятки. - А что ты скажешь им, когда появится Сэм? Они ведь мертвым его считают! Встряхнув некстати издыхающий баллон, я все же дожал из него столь необходимые остатки и, закончив, съехал вниз, балансируя на мусоре, как сёрфер - на волне. - Бери масштабнее! – я посмотрел на нее, швырнув к остальным завалам использованный, а потому бесполезный аэрозоль. – Они по сей день считают его дьявольским сынком. А застав его внезапно воскресшим, да еще в компании свихнувшегося брата и короля ада, как считаешь, они хотя бы поздороваться соизволят? До того, как с чисто совестью разрядят в него обойму, присыплют солью и сожгут!? Со стороны того, что, наверное, снаружи напоминало вход, раздался удар топором, сильнее и громче предыдущих. Он пошатнул груду хлама, взметнул пыль и рассек ее полоской красноватого света из пробитой топором щели. Разбитый витраж, через который я сюда попал, тоже незамеченным не остался, и на фоне затемненной стены, где-то недалеко за ней я видел сквозь призму сверхзрения два красноватых тепловых отблеска. Они приближались, и на слуху звучала осторожно-быстрая поступь двух пар ног по обеим сторонам от витражной дыры… - Вот же не сиделось вам дома в тишине и относительном спокойствии! – рефлекторно стиснув пальцы на рукояти пистолета, я рванул к жалким остаткам покосившейся пьяной лестницы. - Винчестер, мы в курсе, что ты окопался здесь! Будь мужиком – вылезай! Дальше – тишина. Ждали ответа, наверное. И в этом случае получалось, что либо это я слыл круглым идиотом в их глазах, либо они наивно полагали, будто всецело контролируют ситуацию. - Ладно, Динни, быть по-твоему! – прокричал кто-то... вроде, Картер, запустив эхо голоса в церковный свод, а после добавил тише: - Джерри, Алекс – к северной стене. Майк и Лэнс – за вами южная. Рик, ты на стреме у вхо… у этой дыры. А мы с тобой, Майк, прочешем алтарь. Вперед, парни, выкурим чертенка из табакерки! - Картер, гляди сюда! - Что за хрень?! Не говорите только… - Я не профи, но, вроде, это ангельский сигил. А что вон там? Лэнс, справа! Посвети! - Кажется,.. дьявольская ловушка! - Нахрена, ответьте мне, адской твари ловушка против себя и себе подобных!? - Хрен знает, что у него на уме! Опа-па! Картер, здесь его бара… - голос смолк – его сменили нарастающий треск, отборная матерщина и звук тяжелого падения. Дальше – шорох, тихая ругань, возня и даже… глухой стон сквозь зубы. - Осторожно, болван! Это дыра на ладан дышит! Ко всем относиться! Смотрите под ноги, ребята! Сюрпризы непредсказуемы! - Уууу… Картер! Да здесь весь хваленый Винчестерский арсенал! Гляди! Легендарный обрез! - Ты поменьше бы копался в его шмотках, Джер. И смотрел бы лучше в оба! - Как будто тебе совсем не интересно, чем, помимо демонических штучек, он вооружен и чем тебя при случае пристрелит, Майк! - Подумай, на кой черт демону вообще нужен обрез? Что, если он… - Алтарь. Занялся бы лучше им, Майки! - Клинки, ножи… Парни, здесь выбор, как в оружейке! Магазины с запасом на мини-войну, и патроны к обрезу. Фух ты ж черт! Тут дофигища серы и еще какой-то... колдовской дряни... - А клинок его? Клинок там есть!? - Говорят, он с ним не расстается! - Джерри, передай мне сумку! - Нахрена?! - Передай! – сурово оборвал смахивающий на командира безумной шайки Картер. – Майк, наведи шмон. Джерри, ты со мной! Кончаем трепаться, ребята! Бьюсь об заклад, Винчестер скоро надорвется от смеха, наблюдая за нами. Не так ли, Динни! - он проорал во все горло. Да пошел ты! Если бы я тогда не грохнул твоего черноглазого, ты бы сейчас благополучно кормил червей! Мстил он! Ага… Мстят с умом, кретин, имея на врага внушительное досье, а не рыгают кровью, беспомощно распятые на стене. В качестве благодарности мог бы и забыть, что тогда увидел. И не трогал бы ты сумку, Майки. Мало ли? - Клинка здесь определенно нет, Картер, - прозвучал разочарованный вывод спустя минуту-другую поисков, за которую я сумел осторожно переместиться и найти себе лучший обзор. – Но будь я проклят, если все это… таскал с собой демон, пусть и бывший охотник. - Обычный черноглазый точно не стал бы, а адов рыцарь – вполне вероятно. - Ладно, допустим! – со спины я видел, как Майкл потряс в воздухе сразу тремя магазинами. – Нахрена ему столько? И я не поверю, что сейчас он без оружия, а если так, зачем ему второй ствол? Второй нож? Второй ангельский клинок? Да тут даже святой воды… две фляжки. - Старые привычки не умирают. - Говорю тебе, Картер, что-то здесь не так. - Чердак у него окончательно съехал, – вот что не так. Потому что он точно здесь. Его шмотки здесь. Скажешь, он, как добросовестный охотник, приехал проверять аномалию? Вот только на чем? Тачки его нигде нет! Да и потом… Майк, ты не хуже меня знаешь, как далеко он зашел. - Знаю! Но не отрицай, что тебя удивляет весь этот охотничий набор, - парень звучно швырнул магазины назад в сумку. – И это! – он порывисто развернулся, указав на свободный от хлама, разрисованный участок пола. – Пентаграмма. Законченная и действующая. Может, стоит позвать его на разговор? Ладно. Взять на мушку и потребовать объяснений. - Он много наобъяснял тебе из того, что было в Оклахоме? А в Виргинье месяц назад? То массовое рубилово, после которого именно ты забил тревогу? Сколько демонов ты насчитал? Пятерых? Это при двенадцати нашинкованных трупах! - Ты прав, - старательно прислушиваясь к интонации, я безошибочно уловил тяжелый вдох. – Его нужно остановить! Но… он был профи, Картер. Он не сдастся легко. И не выйдет на суд, покорно склонив голову. Чтобы вытурить его, придется верх дном перевернуть это место. - Значит перевернем. И да поможет нам Бог. «Дин, не вздумай!..» Поздно. Слова были сказаны, дела были сделаны, жребий брошен, выплескивая, вытесняя, открывая ход тому, что все это время было под надежным замком, закрыто, заперто, забыто и залито праведной кровью, словно обезболивающим. Только вот это ничего не исключало, ибо негласное отпущение разом всех грехов не значило их отсутствие. «В очередной раз ты оказалась права, Динь-Динь. Память – такая штука, которую нельзя трогать. И лучше бы ты изначально не лезла не в свое дело». Тот факт, что они дружным дуэтом заставили меня забыть о мести Метатрону, не помешал мне, в конце концов, его прирезать. Те факты, которые еще на этапе удаления метки она заставила меня забыть, теперь грянули громом и прошили меня молнией. Огрели обухом по голове и залепили звонкую пощечину. Оклахома резко перестала быть просто штатом на карте – она стала местом, где впервые был потерян контроль. Где штабелями легли трупы и где сумасшедшему мяснику властями штата был выписан приговор на смертную казнь без права на помилование. Виргиния утратила свой статус рекордсмена по числу призраков, моментально и навечно приобретя статус… кладбища. В сравнении со всеми остальными, разбросанным по стране, – самым большим. На котором очень нужно бы установить мраморные надгробья всем тем, кто их заслужил. «Дин, нет!» Я проигнорировал ее и не позволил вмешаться. Удивительно легко оказалось избавиться от ее присутствия в мозгах и силы, что этому способствовала, что сдерживала и защищала. Не понадобилось лезть вон из кожи, достаточно было просто решить, что она мне не нужна. Все! Ушло сверхзрение, сверхслух, чувство всеприсутствия и неуязвимости. «И что теперь? Ты просто выйдешь к ним и подставишь грудь под пулю? – эхо ее слов все еще звучало в моих мыслях, и я нехотя слушал его, зная, что так лучше. Что так они хотя бы не будут о ней знать, и, получив желаемое, уедут отсюда раньше, чем узнают о Сэме. – Этого ты хочешь, Дин? Чтобы все закончилось так?! Притом, что души каждого из них ничуть не чище твоей! Их пуля не станет праведной, их кара не свершит справедливость! Потому что, также как и ты, они убийцы! И убьют они тебя, как человека! В этом нет ни капли смысла!» «В этом, может, и нет, - я усмехнулся, осторожно опуская ногу на уцелевшую середину нижней ступени. – Пожалуй, теперь я могу тебе признаться… Ты убрала метку, заткнула ее, залила своей кровью дыры, что остались на месте ее корней. Удивительно, что и боль ломок вдруг куда-то делать, и трясти перестало. Спасибо за это, вот только… жажда убийства – она никуда не делать. Она все также вопила в экстазе, когда я резал тех демонов на родине Кроули, ангелов в клубе… Ты даже не представляешь, как меня накрыло, когда я вбил твой клинок в Метатрона! И в того крылатого, которого нелегкая принесла вместе с Касом…» «Но это ведь ты, Дин! Твоя сущность. И от нее нет смысла...» Мыслями я дал ей понять, что не хочу слышать продолжение. Осторожно крадучись, я прошел еще фута три, пока не убедился, что хорошо обозрим всеми со всех возможных ракурсов. На миг усмехнувшись тупости этих идиотов, половину которых я мог бы уже уложить, я намерено пнул ногой какую-то в меру увесистую хреновину, которая укатилась, шурша, скребя и выдавая меня с головой. - К чертям стереотипы, парни! – один за другим ловя на себе ошарашенные внезапностью, но от этого не менее решительные взгляды, я позволил себе сдержанную улыбку. – Я облегчу вам задачу, - не слишком резко, но при этом достаточно вызывюще ударил себя по груди. - Замри! – тут же прозвучал множественным эхом приказ, пять девятимиллиметровых, одна винтовка и один обрез оказались направлены… по сути, именно туда, куда я сам указал. – Брось ствол и медленно подними руки так, чтобы их видели. Я пошагово выполнил все, что требовали, зашвырнув пистолет так далеко, как только мог, на случай если не вовремя взвоет инстинкт самосохранения. А дальше началась нудная, невыносимая игра в гляделки, когда я почти физически ощущал, как меня сверлят, жгут и заживо пожирают глазами. - Какого хрена ты затеял, Винчестер?! – Картер сделал пару шагов навстречу, не спуская меня с прицела. - А это имеет значение? - Не в твоем положении зубоскалить! – он тряхнул пистолетом, крепко и уверено зажатым в обеих руках. – Отвечай! «Дин, прекрати их провоцировать! - она продолжала вопить в моей голове, заставляя меня чувствовать ее близость, ее силу и давящую энергию повсюду вокруг. Близко, но не во мне. – Поговори! Объясни и заставь их убрать оружие!» - Кто еще здесь, Дин? – славно реагируя на мой беззвучный монологи, предназначенный мне, подал голос Майк, и я поднял на него взгляд, старательно скрывая раздражение на его пронырливое любопытство. - Если бы здесь был кто-то еще, резонно полагать, вы были бы мертвы, не успев переступить порога. Я один. - Не велика ли коллекция для одного? – с кривой улыбкой он кивнул на выпотрошенную сумку. - В самый раз! – я ответил той же фальшивой улыбкой. – Как сказал Картер, старые привычки не умирают. Ну так что? Продолжим трепаться, словно девчонки на пижамной вечеринке? Или по-мужски решим вопрос и разойдемся, довольные собой? - Где чертов клинок, Винчестер!? - в глазах Картера полыхнула такая решимость, что на мгновение у меня не осталось ни капли сомнений, что он не сдержится и спустит курок. – Отвечай, мать твою! - Не надо, - я предупредил спокойно, но с очевидным нажимом, - ее вспоминать. - Покажи руку, Дин! – вдруг потребовал Майк и тоже сошел с места по направлению ко мне. Приближался медленно, осторожно, словно к реке с неизвестным течением. В глазах недоверие, осторожность, страх, сомнение,.. жалость! – Покажи мне руку… - он повторил и на ходу протянул мне свою в жесте, как будто хотел поддержать. - Майк! Стой на месте, придурок! – заорал Картер, а все остальные сделали синхронный шаг ближе. – Винчестер, не рыпайся! - Слушать надо советы, - подмигнул я в ответ на доверчиво-настороженный взгляд и, сделав резкий выпад, схватился за направленный на меня пистолет. Пользуясь остаточной силой крови, легко отвел его в сторону и, заломив Майклу руку, притянул ближе, зажав его шею в захват. При этом старательно извернулся так, чтобы он не полностью закрывал меня… Сердце – трусливый предатель, успело протестующе сжаться лишь раз, а затем прозвучал вожделенный выстрел. Один, за ним другой, третий… Я толкнул Майкла в сторону, ожидая долгожданного исполнения приговора. - Нет! – прогремело решительно за плечом, после чего все пули застыли в воздухе, зависли домокловым мечом, не долетев до цели всего каких-то полдюйма и зловеще тычась теперь металлическими головками о невидимый барьер… - Твою. Мать, - сквозь зубы, раздельно и хрипло прорычал я, когда окончательно осмыслил произошедшее и совладал с обалдевшим, грохочущим на адреналиновом запале сердцем. – Твою. Же. Мать! Мои несостоявшиеся палачи, которых мне теперь было искренне жаль, закономерно охренели и на один долгий, кажущийся вечностью миг застыли. А затем выстрелы зазвучали вновь: гулко, часто, с остервенением голодных адских псов. Как бы там ни было, ни одна из пуль второго залпа не подлетела ближе шести футов ни ко мне, ни к ней. Все они дернулись в воздухе, на миг зависли, а затем упали, гулко отзвенев свинцовым дождем. - Твою мать! – взревел Картер, изменился в лице и на пределе удивления выкатил глаза, когда понял, что обойма на исходе. Лихорадочно зашарил по карманам в поисках замены, но предупреждающий голос прогремел громом под покосившимся сводом, и бесполезное оружие дрогнуло в его руке. - Бросьте! Сейчас! Все! Заставив себя отвлечься от пули, целящей в лоб, я уловил боковым зрением свет где-то за моей спиной, бросающий в пространство диковатые, уродливые тени, самой нормальной из которых оказалась тень от деревянного распятия. Она дернулась и зашевелилась, свет дернулся и приблизился, двигая за собой тени и… пули, отводя их назад и роняя на пол все, кроме одной. Той, из первого залпа, которая подобралась ближе всех, норовя нежно поцеловать меня в череп с гарантией мгновенного конца всех мытарств. - Убеди меня, что ты этого хочешь! Убеди меня, что именно так ты видишь свой конец! Что тебе этого достаточно, чтобы разом искупить всю вину! Убеди меня, что это – твой приговор, а он – твой палач! – она переместилась и теперь стояла напротив, лицом ко мне и спиной к остальным, ослепляя меня светом, опаляя жгучим жаром. – Убеди меня, Дин, что ты закончил и сдаешься – и я отпущу ее! Она – пуля против моего лба – дрогнула одновременно с ее горящим взглядом, и мое рихнувшееся сердце забилось с утроенной силой, в бешенном ритме загоняя в вены наадреналиненую кровь. Сердце, а за ним и все тело белугой выло о пощаде. А в голове в унисон телу завывали они. Все разом: монстры, которых убил, люди, которых не спас, люди, которые также выли, также отчаянно хотели жить и которых я… я сам, собственными руками... А они смотрели на меня… С первобытным ужасом, с мольбой, с надеждой… - Я отпущу ее, Дин, - прошептала она голосом без интонаций. – Только скажи, что ее тебе хватит. Сукина дочь! Знает ведь, куда бить! Потому что хрена с два мне ее хватит! Потому что моя смерть устранит проблему ровно на половину, устранит меня, но не последствия того, что я натворил. И там, не важно где: в аду, в Чистилище, в небытие – мне станет все равно. Я не вспомню ни их молитв, ни их криков, ни их проклятий, ни их… лиц. Они не станут орать в моей голове, напоминая каждый миг, не вонзят воображаемое копье вины мне под ребро и не растянут меня на воображаемом кресте за все смертельные грехи. Они не явятся ко мне в кошмарах и не скажут: «Убийца!» Кусок свинца грехов не искупит, не перечеркнут все, что было, и проблем не решит, да и легче никому не сделает. Ни Картеру, который получит громадный минус и без того потрепанной душе, ни мне, который таким образом схлопочет громадное незаслуженное снисхождение – простую и быструю смерть. И это я еще не вспомнил своего невыносимого младшего братишку, который в свои тридцать два дрых словно шестилетний, когда я последний раз его видел. Тут надо быть последней сволочью, чтобы кинуть его в такое время, еще и хвост пришить из семерых придурков, которые и помогать не станут, и не дадут ему спокойно довести дело до конца… - Это не я, - она заметила со слабой улыбкой, пока пуля продолжала самопроизвольно левитировать. – Больше нет. Ты сам ее держишь. Пуля дрогнула и покачнулась, а она отступила в сторону, открывая мне эпический обзор: раскрытые в шоке рты и семь пар глаз… не знающих, куда смотреть и целить оружие. И есть ли вообще смысл его целить: в меня и… и в Сэма, который замер статуей, разомкнув губы в немом отрицании и глядя на меня глазами, в которых скопился весь ужас, отрицание и сожаление, доступные человечеству. «Что ты творишь?» - прочел я в этом взгляде. Также четко, как прежде читал миллион раз, умея видеть сквозь года, грехи, предательства и ссоры все ту же детскую мольбу и дрожащие пухлые губы: «А как же я, Дин?» Я хотел усмехнуться, как делал это те же миллион раз, улыбнуться и сказать: «Не дрейф, мелкий, куда я денусь!» Хотел перевести все в шутку и этим убрать нахрен с его лица это постапакалиптическое выражение, но… не успел. Слишком сильно отвлекся и не заметил, как быстро все оказалось переиграно, как было принято негласное решение, и изменилась цель, рисуя красный крест мишени. На сей раз на лбу у Сэма. Оперативно. Смело. Для состояния аффекта в самый раз. Одно лишь не учли... Мгновенным жестом вскинул руку и, держа эту мысль лишь самым краем сознания, я отвел в сторону свою пулю и поднял с пола еще шесть. Поочередно взглядом указал все семь целей, медленно раскрыл ладонь, разворачивая, направляя и шепча предупреждение сквозь зубы: - Тронете его – высажу мозги!