Последствия иного выбора

Вопрос есть – ответа нет. Привычный расклад! Потому что когда у всей планеты апокалипсис – звонят Винчестерам, и Винчестеры, как верные сторожевые, мчатся спасать человечество. Когда же апокалипсис внезапно наступает у нас, в пределах одной ненормальной семейки, на которую у высших мира сего заточился громадный зуб, у всех мгновенно иссякают ангельские батарейки, демонический порох и даже банальный лимит альтруизма. Это знакомо, привычно, но, хрена с два менее обидно! Особенно когда сам уже ничего не можешь сделать! Когда он уже лежит неживой, а ты стоишь на коленях рядом и лихорадочно просчитываешь варианты: не поздно ли помолиться, или пора уже бежать на перекресток. Так было раньше. Теперь молиться некому, а душа гнилая до такой степени, что ею даже демоны подавятся. И никто не поможет, потому повелось так, что Винчестеры – сами за себя. Так было раньше. Именно так было в той церкви, когда он выгибался в судорогах на влажной земле и… умирал, а я смотрел в небо и видел там… начало конца. Армагеддон того, что сейчас переросло в Апокалипсис. Так что сегодня, сейчас я уже никого не звал. Никому не молился. Ее я не звал! Глядя на умирающего брата, я вообще… забыл про нее. Она пришла сама. Просто возникла из воздуха где-то там, за моей спиной. Я не просил ее ни о чем! Она сделала все сама, оставив за мной лишь право наблюдать. Как она стянула с пальца Сэма раскаленное добела кольцо, и в тот же миг оно со звоном ударилось о стену, отскочило и укатилось… куда-то. Я не следил. Как разорвала на Сэме рубашку, доделывая то, на что не хватило сил у меня. Как прикоснулась ладонью к его пылающей груди, и как раскаленный свет из тела Сэма потек к ней. Медленно двигался вверх по ее руке, извивался в ее венах также, как до этого в венах Сэма, но в ней угасал, остывал, исчезал, оставляя после себя изможденное бессознательное тело, покрытое потом, кровью и… ожогами по краям пореза на ладони. Оторвав руку от груди Сэма, она посмотрела на меня. Отчего-то красными, влажными и горящими светом глазами. Ее губы вроде разомкнулись в попытке что-то сказать, но слов я не расслышал. Зато все прекрасно увидел: как на ее ладони раскрылся кровавый порез, там же, где похожий был у Сэма, как она сжала руку Сэма в своей, через раны примешивая свою кровь к его крови. При этом она что-то шептала, но слишком тихо, быстро и неразборчиво, чтобы я уловил хоть что-то за грохотом собственного обалдевшего пульса и воплями мыслей, разрывающих череп к чертям. Сэмми… Сэм. Дурак. Зачем ты так с собой? Прозвучало то ли мыслями в голове, то ли словами вслух, то ли моим голосом, то ли ее – я не мог и не хотел понимать. К собственному безграничному удивлению меня даже не свернуло в узел от ненависти, когда ее ладонь скользнула по щеке Сэма. Не для галочки скользнула, а ласково, с каким-то трепетным отчаянием и заботой убирая с его лица мокрые от пота волосы. Я моргнул и, кажется, только теперь, отвесив себе хорошую мысленную затрещину, рвано выдохнул. Пора было подорвать наконец задницу и самому делать хоть что-то. Хотя бы поорать для формы, чтобы понизить внутреннее давление и отсрочить тот неизбежный момент, когда я убью эту тварь. Желательно, до того, как она окончательно сведет Сэма в могилу! - Ли… - прозвучало слабо на выдохе, но в этот раз я все уловил четко. Потому что его голос я привык слышать. Умел слышать, чувствовать, читать по губам и понимать его без слов, по одному только ритму дыхания. Я инстинктивно подался вперед, проглотив невысказанное «Сэмми». Потому что он звал не меня, не я был рядом и… не я навис над ним и прижался к нему лбом, шепча прерывистое: «Я здесь…» Не то чтобы мне так этого хотелось, в особенности, последнего пункта, просто никак не укладывалась у меня в голове вся эта вопиющая дикость. Никак не хотела поворачиваться под нормальным углом, как ни крутил я ее, все время она торчала, уродливо выпирала из рамок моего понимания. - Черт тебя подери, Сэм! – в конце концов, взорвался я, наматывая очередной бессмысленный круг по его комнате и периодически бросая взгляды на кровать. На него, распластанного на кровати в полу-обнаженке с мокрым полотенцем на лбу. На таз с плавающими в смеси талой воды и льда сменными полотенцами и на зловещую гору красных салфеток, которыми я оттирал от него кровь. – Коматозник хренов, почему тебя все время к аномалиям тянет?! На планете мало баб, что ли? Из числа нормальных, без клыков в свете луны, черных глаз и… и гражданства на Земле 2.0?! Он, конечно же, не ответил. На это я и не рассчитывал, все еще молясь на тот факт, что он хотя бы дышал и его сердце не выпрыгивало из груди в тщетной попытке перегнать температуру. Я развернулся, описывая новый круг, и оторвал руки от собственного скальпа, чтобы сменить полотенце. Ну конечно! На этой чертовой планете определенно крайне мало тех, кто смог бы выжить рядом с нами. И если рядом с нами даже живучая нечисть мрет штабелями, то куда до всего этого простым смертным? К тому же, я знаю, ты пытался. С Джессикой. А потом с Сарой. И в обоих случаях все закончилось наихудшим образом, едва начавшись. Ты мог бы, наверное, подколоть меня, как хорошо мне тут расхаживать, разлагаясь изнутри от ярости. Хотя, знаешь… имею на это полное право, ведь ты, безмозглый громила, чуть не двинул коней! И попутно заставил меня почувствовать себя конченой скотиной! Да, представь себе! Я пусть и не мозг семьи, Сэм, но два плюс два, особенно в формуле любви, сложить умею. Наверное,.. скрепя сердце и сквозь зубы, я даже соглашусь, что в этот раз ты с выбором не пролетел. Хотя бы исходя из того, что обычным людям рядом с нами не место. А ей и врать в три короба не надо, и ежесекундно бояться, что какая-нибудь сверхъестественная мразь придет за ней и грохнет ее просто потому, что такова твоя удача. Знаешь,.. по-моему, даже не смотря на то, что она сама… сверхъестественная, ее все-таки не тянет выдирать людям сердца, есть их мозги и мстить им непонятно за что, как это делает вся прочая известная нам ерундовина. Она… она, наверное, идеал в твоем случае, Сэмми. А я, выходит, эгоистичный мудак, которому на уровне инстинкта не дает покоя, что она… не человек, при этом близкий к тебе настолько, что ее имя ты шепчешь в бреду. - Ладно! - внезапно почувствовав себя не только мудаком, но и клиническим шизофреником, разговаривающим с самим собой, я снял со лба брата полотенце и на его место положил ладонь, проверяя температуру. Под конец не удержался от того, чтобы в подколку над его разметанными по подушке патлами добавить: - Сопи дальше,.. принцесса. А сука-совесть в это время поедом сжирала изнутри, по причине, которую я отказывался называть даже в собственных мыслях, неуверенный, чего во мне сейчас больше: неприязни степени лютой ненависти или уважения степени бесконечной благодарности. Так или иначе, внутренние противоречия достигли своего апогея, когда с губ бессознательного Сэма сорвалось ее имя, сама она давилась слезами над его телом, а позже, когда я закончил носиться по бункеру и вернулся со всем необходимым на порог комнаты брата, оказался невольным свидетелем сцены, которая вконец меня добила. И дело было не в признаниях сдавленным шепотом, обрезавших слух и пригвоздивших меня к порогу, не в поцелуе, который Сэм самозабвенно проспал, но который увидел я, даже не во взгляде, которым она на меня посмотрела, осознав, что я наблюдаю. Просто ее… в тот же миг сдуло из комнаты, и больше она туда не заходила и даже не появлялась в дверях. Неопределенное время спустя я нашел ее на кухне, что казалось неправильным само по себе, не говоря уже про вымытую посуду и что-то, закипающее на плите. Да уж… Божья аватара, или кто она там, – домработница Винчестеров. Обхохочешься! Судьба, тварь, если тебе кажется это смешным, спешу разочаровать – чувство юмора у тебя ни к черту! Даже если со стороны это и выглядит вполне нормально, даже если она похожа на обычную девчонку намного больше, чем на ту, кем является на самом деле, даже если… Черт! Даже потому, что она девчонка из параллельной Вселенной, убирающая за нами срач! - Знаешь… – неуверенно сказал я ей в спину, когда вода перестала течь. - Я ведь тебя не выгонял от него. Я даже, кажется, не думал об этом. - Я знаю, - она ответила спокойно. – Все в порядке. То есть, с ним все будет в порядке. Моя кровь исцелит его повреждения, сон придаст ему сил и… он будет в порядке. Я прошел к холодильнику в поисках вожделенного, нет, не вискаря и даже не пива. Воды и чего-нибудь от раскалывающейся башки. - Это ты мне сейчас сказала? – захлопнув холодильник, я привалился спиной к его дверце, с трудом исключая соблазнительную идею сползти по ней вниз. - Или себя попыталась убедить? Хотя, стой, не отвечай. Делу это не поможет, - выдохнул я и, скрутив с бутылки крышку, приложился к горлышку. Ненадолго прикрыл глаза, пытаясь совладать с предателем-телом. - Этот нож не волшебный, Дин, - слепо уловив неожиданный поворот темы в абсолютно неизвестное русло, я решил, что надо бы на нее посмотреть и разобраться, о чем речь. Открыл глаза, не без труда сфокусировал взгляд, чтобы увидеть, как в ее руке вертится и со свистом рассекает воздух прозрачный клинок. - Он не освещен никакой особенной водой, не заговорен словом, не закален никаким огнем. Сам по себе он просто кусок обработанного кристалла, способный порезать все физическое, повредить и убить сосуд только потому, что он острый. Ангелов и демонов же, их сущность, вовсе не клинок убивает. Их убивает тот, в чьих руках он находится. Убивает само намерение. Желание. Сила этого желания и энергия, которую убийца вкладывает в удар. Чем меньше он хочет убить, тем бесполезнее оружие в его руке, чем больше – тем смертоноснее его нападение, - остановив вращение клинка, она медленным движением опустила его на стойку. – Я это говорю к тому, что убийство с его помощью кого-то не из числа обычных людей черпает силы из убийцы. В случае с теми, кого убил ты, особенно с Метатроном, это были твои… силы. Отсюда твоя слабость, жажда, головная боль и все прочее, что сейчас ты так старательно игнорируешь. - Я в норме, - по привычке попытался солгать я, пусть и знал почти наверняка, что даже при максимальной доле убедительности быстрее я сам поверю в собственную ложь, чем она хотя бы сделает вид, что поверила. - Ты зол на Сэма за то, что он едва не умер, хотя тебе самому убийство Метатрона едва не стоило жизни. И вся разница в том, что Сэм будет в порядке. Ты же… - Не ходи вокруг да около, - я перебил, не дожидаясь окончания тирады. – Мне приходилось вливать в себя дерьмо похуже крови, так что… если вариантов нет, а ты у нас универсальный бездонный донор чудо-энергетика, не тяни, давай его сюда. Наихудшая идея – таким способом поправлять себе здоровье, приобретая возможность исправно бегать и оперативно соображать, не нуждаясь толком ни во сне, ни даже в еде. А в качестве бонуса еще швырять ангелов о стены, оставаясь равнодушным к их попыткам пошвырять тебя. Идея – полный отстой! Но другой не было, как не было ни сил ждать, пока подействует обезболивающее, ни времени отсыпаться. А раз так, то в списке актуальных остался лишь один навязчивый вопрос: откуда силы бегать у нее? Учитывая, сколько крови она влила в Сэма за все эти дни, при этом ни на тон не побледнев. Сколько уже отдала и еще отдаст мне? Не то, чтобы я сильно переживал за нее, просто это давно осталось за гранью нормальности. Ко всему прочему, я ни разу не видел, чтобы она ела или пила, или… спала. - Я не человек, Дин. Во всяком случае, не обычный, - совершенно не заботясь о том, чтобы избавить меня от идей для будущих кошмаров, она прямо у меня на глазах рассекла себе запястье и, телекинезом приблизив кружку, тягучей тонкой струйкой слила в нее кровь. - А это сильно расширяет границы возможностей: физических и… не только, - развернув запястье кверху, она дала мне увидеть, как стягивается светом кожа и бесследно исчезает рана. Совершенно не в восторге от этой демонстрации, я медленно подошел к стойке с другой стороны и обхватил кружку рукой. На содержимое намерено не смотрел, хоть и не мог отделаться от ощущения стороннего, какого-то неестественного тепла под пальцами. - Твое здоровье, - наконец решился я и поднял кружку в соответствующем жесте. Единственной мыслью в голове осталась навязчивая, как мантра, и крайне важная: «Только бы не блевануть!» А ведь это как два пальца, ведь это кро… кофе! Да, точно пусть это будет кофе! А ты, мозг, заткнись, я у тебя не спрашиваю! Я сказал, что это кофе – значит, это оно и есть! Скажи спасибо, что не виски, и наслаждайся долгосрочным зарядом похлеще кофеина. Я прикрыл глаза, чтобы не отвлекаться и максимально сосредоточить себя на том, шитым белыми нитками фуфле, которое я старательно скармливал мозгу, глуша настоящие ощущения. Нет их! Нет горечи на корне языка и металлического привкуса, и запаха… Последний глоток, когда уже не оставалось сил не дышать, все-таки запустил обратный эффект, и только порядочно изнасиловав волю, я затолкал его обратно, мечтая о том, что вот сейчас… я швырну в раковину чертову кружку и выдавлю в рот разом полтюбика пасты, поиздеваюсь над деснами, раздирая их щеткой, чтобы только отмыться, очиститься, избавиться от очевидных следов этой дряни… Но мечтам, как обычно, сбыться было не суждено, потому что только я открыл глаза и понял, что она исчезла, недра вентиляции донесли до меня эхо крика: «Дииин!» Не особо размышляя над причиной, я подхватил со стойки нож и метнулся на зов сквозь изученные лабиринты коридоров. Это была она, стоящая в дверях одной из комнат. Взглядом распятый на противоположной входу стене, но живой и сопротивляющийся… ангел и… лежащий между ними лицом в пол Кас в разодранном, местами окровавленном вечном плаще. - Остановись! Я не хочу тебе вредить! Никому из вас! Мы не хотим войны! - она метнулась к пернатому, мгновенно сократив расстояние. – Умоляю, поверь! Ангельский клинок взметнулся мгновенно, но все же заметно. Я заметил – значит, она и подавно. Она знала, но все равно позволила, проигнорировала удар и даже не попыталась уклониться. Наверное, потому, что результата попытка все равно не возымела: лезвие не вошло, и пусть со спины я этого не видел, отчетливо слышал скрежет, с которым гнулся небесный металл, безрезультатно царапая ее грудь. - Господь свидетель – я этого не хочу, - обреченно прошептала она и отступила в сторону. На этот раз она ничего не сказала, даже не посмотрела на меня, но я и так знал, что должен делать, понял без лишних объяснений. - Будь ты проклят, Винчестер! – прорычал ангел, и его ненавидящий, обещающий все муки ада разом взгляд полыхнул голубым. - Уже, – рыкнул я в ответ и вогнал нож в его грудь, на всю длину, привычно ощутив, как в лезвие утекает часть меня. Ангел полыхнул изнутри, ослепив меня вспышкой света из глаз и раскрытого в крике рта, а стоило мне извлечь нож – он буквально рассыпался, оставив за собой только тень крыльев на стене, кучу пепла у моих ног и один крайне интересный вопрос: – Как, мать его, он сюда попал!? - У меня не было выбора, Дин… - прохрипел в ответ Кас, чуть приподнявшись на руках от пола, чтобы посмотреть на меня снизу вверх. Жалким, виноватым и тусклым взглядом, в котором не горела благодать, спеша исцелить потрепанный сосуд. – Меня пытались убить, я бежал и… переместился вместе с ним… - объяснение он не закончил – вмешалась девчонка, прикосновением рихтуя его лицо, а заодно с лицом, видимо, и все остальное, что скрывал плащ. Я инстинктивно прикрыл рукой глаза, защищаясь от света. Когда она закончила апгрейд ангела фактически до идеального состояния, я не спросил: «Ты как?» Я даже на него не посмотрел. Разве что вскользь для успокоения совести, но не в лицо и точно не в глаза. Слишком свежи были воспоминания последних часов и слишком глубоко засели в голове слова Кроули о пернатом стерилизаторе и крыльях, растущих не из того места. И о Бене, на которого слетелись разом все небесные стервятники. - Дин, что… случилось? – как обычно охренительно проницательный Кас изобразил на лице искреннее беспокойство. Хотелось ответить ему целым списком: «Твои собратья вконец оборзели. Ад встал в стойку «на ушах». Кевина из-за меня чуть не пустили на фарш. Бену, опять же из-за меня, едва не устроили ангельскую микроволновку. А Сэм на досуге практиковал телепортацию и чуть не умер! - Все чудесно, Кас! – я сказал ему только это, оскалившись в подобии улыбки и, метнув нож в деревянную панель на стене, быстрым шагом вышел из комнаты. Уже в коридоре не выдержал – вернулся назад и бросил, не разжимая кулаков: - Впрочем, да, Кас, случилось! Ты облажался! Снова! Потому что сам я мог сдохнуть! Хоть двести раз! Слететь с катушек! Стать демоном на побегушках у Кроули! Да хоть мясным костюмом Люцифера! Небо могло рухнуть ко всем хренам, а земля – провалиться. Гребаная Вселенная – сжаться и исчезнуть! Твоим делом, тем, о чем я молился тебе, пока еще имел на это право, было защищать ИХ! Не меня, Кас! Свой лимит покровительства я давно расходовал. Но их. Среди семи миллиардов их двоих! Уверен, свой небесный пуп ты бы не надорвал! - Дин… Вызверевшись и выплюнув наружу все то, что еще минуту назад безнадежно спирало грудину и, кажется, не давало дышать, лучше я себя не почувствовал. Разве что смог дышать и кое-как разжать онемевшие от напряжения кулаки. Но не больше. Кажется, стало еще хуже, внутри свернулась кольцами кобра и, раздув капюшон, впилась ядовитыми клыками в сердце. Я мог злиться, ненавидеть, обвинять, будучи не в состоянии изменить одно – виноват я и никто кроме. Потому что они были моей ответственностью. И я на эту ответственность забил. Я подвел их! - И тебя, выходит, тоже, - прошептал я себе под нос, не особо вдаваясь в объяснения, когда в коридоре, в чертовом внезапно слишком узком коридоре столкнулся с Кевином. Растрепанным, заспанным, кажется, слегка дезориентированным и… явно не светящимся от восторга при встрече со мной. И плевал парень на то, что меченую шкуру с меня срезали. Правильно делал! - Как Сэм? – послышался вопрос в спину, и я замер, лихорадочно вспоминая момент, когда вообще он мог узнать, что с Сэмом что-то не так. А заодно с этим и момент, когда ему снова стало не все равно. – Ты слишком громко матерился и слишком яростно выколачивал лед из морозилки, - словно чувствуя мое недоумение, объяснил парень. - А еще носился, как ураган. И до сих пор продолжаешь. Что происходит? Я сглотнул и медленно обернулся к нему, прокляв удачу, которую переклинило нас столкнуть. Не хотел я разговора. Точно не этого и не прямо сейчас, когда в голове вселенский бардак, в венах кипит то, что на раз-два убило божьего писаря, но при этом не оставило ни капли сил, чтобы поднять голову и стойко встретить взгляд. - Послушай, Кэв, я… - Ты с компьютером поосторожней, - без интонаций бросил он, имея в виду ноут у меня подмышкой. - В нем теперь демо-версия моих мозгов и лицензионка моего божественного предназначения. Когда я все-таки заставил себя поднять взгляд, раздался глухой хлопок, а все, на что мне довелось смотреть – закрытая дверь с декором в виде пентаграммы. - В довершение списка и тебя, Сэм, я подвел тоже, - ухмыльнулся я и сглотнул едкую горечь, глядя на бессознательного брата, к звуку дыхания которого теперь примешивался работающий куллер ноутбука. Ты ведь однозначно не рассчитывал застать меня в такой кондиции. Знаю я! Ты, мелкий, думал как обычно: «Старший брат! Сильный! Несгибаемый! Выдержит! Продолжит дело в одиночку! Или на крайний случай не станет пороть то, что уже было сделано». Ага… А я вот взял и запорол! У меня, выходит, жизненное кредо такое, Сэмми: самому быть по уши в дерьме и тянуть за собой всех и всё, что рядом. Совсем как Дик хренов Роман. Может я левиафан, Сэм? Ну а что? Дерьмо – оно везде дерьмо, хоть на Земле, хоть в Чистилище. Хоть даже на второй Земле… - проследив глазами компьютерную строчку, я бросил мимолетный взгляд на брата и улыбнулся краем губ. - У них ведь тоже пакости своей хватает, да, мистер Коматоз? Вот, - я снова вернул взгляд монитору, – наш пернатый десептикон, которого, надеюсь, радушно встретили на небесном Кибертроне, писал, что у них даже клыкастые есть. Да… правда, мачете их не уложишь. Впрочем, к черту! Бла-бла-бла-бла… Где-то тут должен быть раздел знаменитостей. Посмотрим, что из себя представляет эта твоя красотка-Винкс. Слово за словом, строчка за строчкой, я понял, что погружаюсь. Но не в сон от скуки, а, скорее, в собственные воспоминания: о яркой вспышке, о чужой роже в зеркале, об одной на двоих черепушке и чужом голосе, говорящем: «Дин, брось, это не худшее, что с тобой случалось! И да, это Сэм собственной персоной. Мое воспоминание о нем. Ну так что, продлевать экскурсию будешь?» Не уверен, но, кажется, я тогда сказал ему: «Да». Потому что его глазами я видел Сэма. Живого, настоящего, родного… За которым я готов был ломануться черти куда черти за кем. Не знаю, сколько прошло времени: минута, день, час или месяц – я словно выпал из одной реальности, незаметно переместившись в другую. Сигналом же к возврату послужили одновременно две вещи: мелодия телефонного звонка и глухой стук по вискам, который на деле оказался всего лишь стуком в дверь. - Войдите, - тупо бросил я, не менее тупо глядя на дисплей в лихорадочных попытках понять, кто звонит и какого черта до такой степени настырно, что шестиминутный «Дым над водой» подходил к своей середине. Мелким шрифтом прямо под строчкой цифр значилось «Гарт». В углу экрана светился непрочитанный конверт СМС, помеченный цифрой четыре. И, черт, он все еще не замолкал! Нажать ответ – значило добровольно запустить адов круг из объяснений, оправданий, вопросов без ответа, вполне возможно, обвинений и выяснений того, где я, чем занят и какого черта происходит с бедной планетой. Нажать сброс – спрятать голову в песок или… сэкономить драгоценное время – смотря, с какой стороны посмотреть. Поэтому, прости, приятель, я все еще не в настроении общаться. Швырнув телефон на кровать Сэму в ноги, я обернулся, посмотрел на девчонку, теперь воспринимая ее… иначе. Совсем иначе. Как абсолютно другого… человека. - Выходит – всё правда? – я посмотрел ей в глаза. – Всё закончится? Я имею в виду, окончательно и бесповоротно? Минус сверхъестественное? Плюс нормальный мир… без небес над и преисподней под? Минус сумасшедшие чудилы, которые вместо добросовестной уплаты налогов их воруют для покупки серебра и незаконного арсенала? Плюс безработные с пожизненным посттравматическим и багажом страшилок на ночь? Минус шевелящаяся тьма? Плюс состоявшиеся человеческие судьбы? - Нет, Дин, - она медленно покачала головой. – Такого нет и никогда не будет. Потому что нормальность – это не отсутствие зла, как явления. Для тебя это странно должно быть, но зло – неотъемлемая часть нормального мира. Потому что нормальный мир – это не тотальное отсутствие зла с господством добра, это равновесие того и другого. А такие, как ты и Сэм… Вы никогда не останетесь без работы, потому что вы призваны поддерживать это равновесие, охранять его. Не ставя себя между двумя сторонами в высшей войне, разумеется. Но кроме высшего есть ведь вполне физическое зло, не магическое, скорее, ошибка природы. Как вампиры, оборотни, перевертыши. Когда и… если все закончится, Дин, демоны, ангелы и все, что с ними связано, включая магию и заблудшие призрачные души, – да, но другие твари никуда не исчезнут. Ваша работа, которая, признай, стала кредо вашей жизни, она не уйдет в историю. Она просто станет… легче, исполнимее и реже. У вас появится время и возможности для чего-то другого. «Для чего, например?» - спросил бы я с ироничной усмешкой, не раздайся очередной стук в дверь, надо же, от того, кто не так давно понятия не имел о личном пространстве. - Я не помешаю? – вкрадчиво спросил ангел, сиротливо переминаясь с ноги на ногу по ту сторону приоткрытой двери. Язык чесался сказать: «Шел бы ты отсюда, Кас!», но вместо этого я только мотнул головой, молча пригласив войти. Не потому, что перестал злиться, а потому что краем сознания понимал, что, вероятно, это последний раз, когда я его вижу. Он, хоть и паршивенький, но все-таки ангел, которому, согласно предписанию свыше, среди людей не место. Он беспардонный, в большинстве человеческих вопросов ребенок ребенком, наивный и… доверчивый, но все-таки друг, которому в общей сложности я обязан много больше, чем он - мне. Плевать, что он вытащил левиафанов из Чистилища, потому что он также вытащил меня из ада. Плевать, что он сломал стену в голове Сэма, потому что, в конце концов, именно он отлеживался в психушке и развлекал Люцифера. Плевать даже на то, что этот пернатый кретин послужил генератором для ангелопада, потому что именно он… был рядом со мной, когда никого не осталось. Когда Сэм... канул в Лету. Он мой спаситель, хранитель, друг. Он та важная часть моей проклятой жизни, которой совсем скоро заказано будет исчезнуть. И что-то мне подсказывает, что если в этот раз это произойдет, то уже навсегда. В общечеловеческом понятии, а не в сверхъестественной интерпретации ангельского бессмертия и воскрешений из мертвых лояльным богом. В этот раз я почему-то уверен, бог не будет лоялен и уже не предусмотрит кротовой норы. Я уверен и не уверен одновременно. Потому что факты – это одно, а собственное внутреннее месиво из отвратительных предчувствий – совсем другое. И как бы мне хотелось сейчас, чтобы Сэм наконец разлепил глаза и смог внятно сказать мне, что будет, когда они закончат реализовывать свою идею фикс? Что с ним будет? И Касом? И что умник прикажет делать мне, в то время пока он будет жертвовать собой? Что мне делать прямо сейчас, пока он дрыхнет? - К черту! – я отвел взгляд от спящего брата, всеми силами пытаясь скрыть разочарование. – Я вампирюгой добровольно стал не ради того, чтобы здесь отсиживаться. Пока Сэм массу давит, мы можем что-то сделать? Не знаю… подготовить место? Он же не станет лечить Кроули здесь? - Сэм не одобрил бы твоего участия, - она чуть подалась вперед. - Сэм без сознания, - отрезал я, старательно контролируя эмоции. - И все, что ему положено сейчас одобрять – это работу собственных легких и сердца. Кроме того - и сейчас мы негласно опустим список прочих последствий - ты одна. А это значит – прости-прощай изначальный план. Или я не прав? - Это не значит, что ты в состоянии заменить Кадиса. - Это значит, что прямо сейчас ты ловишь свою… космическую волну, вносишь чертовы поправки в чертов план и внятно говоришь мне, что нужно делать. Не обещаю, что смогу, также как твой братец, летать на облачка в попытках воззвать к небесной дипломатии, которой, кстати, нет в помине, но исключить то, чтобы ты кого-то грохнула и пошла по этапу, точно смогу. - Дин, ты не... Я уже не слушал и даже не смотрел в ее сторону. Сбросил очередной входящий на вибрирующем телефоне и посмотрел на Каса. - Звонилку оставляю, - я отрывисто кивнул на Сэма. – Очнется – пусть наберет. Номер первый в телефонной книге. Заставь его поесть. Попить и… В общем, если будешь видеть, что он в состоянии нестояния, никуда его не пускай. Особенно к Кроули. Кас ответил молчаливым кивком, сжав в руке мобильный. - Дин… - Давай не здесь, - я остановил ее жестом и в два шага оказался у выхода, заставив себя не удивляться, когда встретил ее уже за дверью, притом, что следом за мной она не выходила. – Много нового узнала? Уверен, что да, потому что мне другие ребята уже все телефоны оборвали. Спорим, нефига не затем, чтобы спросить, как здоровье? - Дин, притормози! - Скажи мне, где это будет, и есть ли у нас время? И что, помимо святой земли и… тебя в качестве оружия, может нам пригодиться? - Он может завладеть тобой, Дин! – она возникла прямо передо мной и выставила вперед руку, на которую я, не успев вовремя остановиться, налетел. – И при малейшей возможности он это сделает, Сэму назло! - Он хренов ангел! И ему нужно мое согласие на вселение! Все еще не отнимая руку от моей груди, сдерживая и толкая назад, она чуть склонила голову вбок, прищурилась, словно изучала и одновременно искала подтверждение догадкам. В отражении ее глаз я видел все, что видеть так не хотел… - Скажи мне, что ты готов сыграть в игру по его правилам, Дин! Скажи, что в состоянии эти правила понять! – она отпрянула. – Он скажет, ты виноват: в смерти матери и отца, в смерти Сэма, друзей и всех тех незнакомых, кого не смог спасти. Скажет, ты виноват: в том, что у Сэма нет нормальной жизни и в том, что если бы ни ты, со своим нежеланием одиночного плавания, она бы у него была. Совсем другая, с дипломом и карьерой юриста, женой Джессикой, вполне вероятно, с детьми. Он скажет, ты виноват, что сломал жизнь Лизе и Бену, что сломал его отлаженную райско-адскую систему и в целом все, к чему когда-либо прикоснулся. Он скажет, что ты кусок дерьма, изнутри изгнивший и истлевший до последней клетки, до того состояния, когда ты сам стал такой же опасной дикой тварью, на которых охотился всю жизнь. Он скажет, что ты уже давно не ты, и что твои родители где-то там тебя ненавидят лютой ненавистью, и что как бы сильно ты от этого не бежал, ты все равно этим стал. Он скажет, что ты трус, слабак и предатель! Он скажет тебе в лицо все то, что увидит в твоих мыслях также, как это увидела я. И, Дин, ты скажешь ему «Да». Прокричишь тысячу раз, хотя ему достаточно будет одного. Низкий ход, словно провоцирующий удар в челюсть с хрустом кости и вкусом крови, которая моментально ударила в мозг и подействовала примерно также, как на собаку, которая ничего кроме бойцовского ринга в своей жизни не знала. Но больнее всего оказался не он, не этот удар и не то, что она в который раз меня выпотрошила наживую, не оставив малейшего шанса защититься. Больнее всего… правда. Правда обо мне, сказанная не мной, правда, которую не должен был узнать никто… Правда, с которой я мог только согласиться. - Я это знала, Дин. И он узнает. Он это использует и получит желаемое. Допустить это я не могу. Резко вскинув руку, я сжал ее шею и сделал пару уверенных шагов до стены, чтобы получить опору. - Ты в моей голове! – свободной рукой я коснулся виска. – Ты знаешь все! Абсолютно все! Каждую чертову мысль и намерение! Ты прекрасно знаешь и то, что я не буду сидеть и ждать! Разве что ты свернешь мне шею! - Я сделаю лучше! – ее глаза вспыхнули. – И действеннее, если ты не успокоишься! Как бы ни жгло изнутри унижение, как бы ни расправляла крылья ярость, надрываясь от бессилия, я четко понимал одно: с нее не убудет меня уложить, и в таком случае дело не ограничится банальными наручниками и замком. Зайдем с другой стороны. - Забудь о том, что впаял в тебя Сэм! – раздражено рыкнул я, убрав руку от ее шеи. – Просто забудь о "безопасности для Дина" и адекватно подумай, что ты сможешь сделать. Конкретно своими руками!? А? Сигил нарисуешь!? Он не сработает, если только ты не выжжешь его собственной силой, которую на подобную дурь тратить просто глупо! Экзорцизм прочтешь, или заклятье – не сможешь! Как бы прекрасна не была твоя родная латынь. Потому что из твоих уст это будет просто бесполезный треп! Соль, масло и прочая колдовская ерундовина нашего чокнутого мирка! Конечно, ты можешь вспыхнуть и этим решить все проблемы, но что-то мне подсказывает, этот фокус ты прибережешь до последнего. Потому что раз Люцифер-Кадис не состоялся, а к нашим кандидатурам ты столь категорична, остается лишь вариант того, где Люцифер станет Люсей. Ну что? Неплохой из меня Патрик Джейн, как считаешь? Она ничего не ответила, лишь удостоила горящим взглядом и ловко поднырнула мне под руку, чтобы освободиться. - Это случиться в Детройте. Снова. Пространство в этом месте планеты очень уязвимо, его легко сломать. Там есть церковь, в черте города, но заброшенная, и людей там не бывает. Если все сделать правильно и вовремя, жертв не будет. Ты читал перевод скрижалей. Как человеку, имевшему с этим дело всю жизнь, тебе лучше знать, что может нам пригодиться, а что нет, поэтому здесь я тебе не советчик. И нам лучше поспешить. Сказано – сделано. И пусть этот расклад меня также не устраивал, он однозначно казался лучше перспективы не участвовать вовсе. Банки-склянки, баллоны с краской, минимально необходимый набор магической дури, спички с запасом и канистра жидкости для разжигания. Ангельский клинок, нож обычный и нож серебряный, на тот случай, если на вечеринку явится еще что-то из нечисти. Обоими я поочередно пару раз провожу по точильному камню. Пачка-другая патронов, магазины: с запасом на меня… и на спящую красавицу, которая, очень надеюсь, проснувшись, сможет ровно держать ствол. И еще одно, зачем пришлось вернуться в комнату, чтобы снять его со стены над кроватью, начищенный и полностью готовый служить верой и правдой. За этим она меня и застала, материализовавшись в комнате в тот момент, когда я заряжал патроны в обрез. Она улыбнулась, слабой, словно извиняющейся и даже какой-то грустной улыбкой, а затем подошла и протянула мне руку. Я отшатнулся на рефлексе, а потом только и успел понять, что идиот и мысленно извиниться перед Деткой за непростительное предательство. Времени на поездку из Канзаса в Мичиган на машине у нас не было, я это понимал. О том, как мы собирались добираться назад, если выживем, старался не думать. Пока. Это перемещение было другим. Стабильным и мгновенным, не огненной растянутой каруселью, которая закончилось броском из пустоты навстречу жесткой реальности. Она стояла рядом, вполне здоровая и совершенно точно не сгорающая заживо. - День? – я огляделся, щурясь от слепящего солнца. – Мировая столица автомобилестроения? И именно здесь, при куче свидетелей и потенциальных расходных жертв, мы собрались вызвать Дьявола? Она только кивнула и решительно направилась в сторону внушительного вида церкви, ничем не напоминающей заброшенную. Внешне уж точно. - Охренительный план! – присмотревшись получше к внушительным элементам отделанного в лучших традициях фасада, я неуверенно передернул плечами. – Слушай,.. а ты уверена, что местное братство имени… кого-то из пернатых не устроит нам кострище святой Инквизиции, когда мы при свете дня распишем их детище енохианским граффити? Ответом была тишина. Она исчезла, как обычно. А я, пройдя еще футов десять, наткнулся на первые очевидные признаки: выбитые ступени, куски штукатурки, хиленький первый заградительный кардон, падший в неравной битве со временем и природой. Ветер подхватил строительный мусор и закружил его, словно указывая дорогу - вдоль кирпичной стены к постаменту с однокрылым ангелом, который в интерпретации щекастого младенца с венком в кудрявых волосах ничем не походил на настоящих... воинов божьих. Дальше по ступеням, сохранившимся через одну – дыра в стене, бывшая когда-то витражом, а теперь лишь удачно маскирующаяся за статуей однокрылого карапуза. Это и послужило мне ближайшим входом, потому как искать истинный, стопроцентно заколоченный изнутри досками и снаружи для внушительности перетянутый цепью с замком, я желанием не горел. Внутри все оказалось очень даже заброшенным. А также промерзшим, прогнившим, разрушенным и разворованным до последней самой незначительной иконы или подсвечника, отдаленно похожего на золотой. Сходу и безошибочно определить, где среди этих руин был когда-то алтарь, я смог лишь благодаря наметанному глазу. Надо признать, это несильно облегчало задачу, ибо именно его предстояло использовать. А значит очищать от дерьма и разгребать десятилетние завалы хлама из приходских лав, столов и рам, благополучно превращенных в щепки. Пиная трехтонные горы в тщетной надежде хотя бы частично расчистить дорогу, я два раза чуть не улетел в прогнившие дыры, образующийся подобно минам под давлением моего веса на гнилой пол. Отборно матерясь и поминая лихом все, что опасно хрустело на каждом шагу, я, в конце концов, добрался до условно безопасного участка у западной стены, где чудом уцелевшая лава занимала почти нормальное положение относительно пола. Осторожно, стараясь не сваливать все сразу в одну кучу, я поставил сумки на расстоянии друг от друга, чутко прислушиваясь к малейшему треску. Убедившись в стабильности, поспешил достать пистолет, в спешке сборов опрометчиво закинутый ко всему остальному. Проверил предохранитель, убрал за пояс, ощутив от этого некоторое облегчение. Посмотрел на часы и, накинув временную разницу, перевел. Вышло что-то около местных четырех вечера. Пока я на них смотрел, стрелки совершили четверть круга, при этом я отчетливо услышал все пятнадцать «тиков». Стремный расклад, потому что он значил гробовую тишину вокруг. А если здесь действительно все так спокойно и безжизненно, какого тогда дьявола надрываются телефоны? И не уж то ангельско-демонический апокалиптический радар работает хуже, чем шестое чувство у подружки Сэма? Не верю! - Помяни меня, Дин, когда они перестанут покупаться на обманки и определят точные координаты, об этой тишине ты вспомнишь, как о благословении. Учитывая особую акустику храмовой архитектуры, ее голос в стенах церкви прозвучал сильнее и глубже. Расслышать сказанное мне не помешало даже то, что она стояла на приличном расстоянии и противоположной стены с единственным неясно как уцелевшим стеклом. Понаблюдав за ее застывшей фигурой, я невольно вслушался в тишину. Сперва подумал: шум двигателя в потоке ветра мне послышался, но за ним полминуты спустя последовало что-то подозрительно похожее на шелест шин… Телефон во внутреннем кармане в который раз остервенело завибрировал и, еще даже не взглянув на дисплей, я был убежден, что это не Сэм. Не Сэм. Майк. И снова я проклял его, нажав сброс. Каких-то три секунды тишины – и все по новой. Чертов автодозвон! Раздраженно сжав зубы и интуитивно сканируя шаткий пол на предмет опасных зон, я направился к ней выяснять, что за хрен происходит. Попутно пытался не увязнуть окончательно в завалах и издавать как можно меньше шума, чтобы в нем не терялись важные звуки. Такие как металлический хлопок автомобильной двери, на слух чуть более грубый, чем у моей Детки, которую по возможности я всегда закрывал мягко, или частое бряцанье ключей в руках, или… шепот, тихий, но достаточный, чтобы я уловил сам факт его наличия. - Твою!.. - вырвалось у меня на выдохе, но остальной список нелицеприятных претензий я успел вовремя сдержать, когда заметил невыгодно выпирающий из-за колонны, красноватый в свете солнца зад пикапа, у которого переминались, осматриваясь, словно волки, все до единого знакомые парни. Охотники. Отсюда и знакомые, при разных обстоятельствах, в разном свете, но в целом, по ряду одинаковых критериев. Этот - хороший стрелок, бывший снайпер, этот - следопыт, этот - мозговитый хакер. Бугай Картер - вообще три в одном, с бонусом одержимости местью демону, чьим костюмом по воле случая оказалась его жена. Не дожидаясь очередного компрометирующего звонка, я швырнул телефон об пол, щедро припечатав сенсорный дисплей протектором ботинка. «Беру назад свои жалобы на тишину…» - я посмотрел на нее, по возможности взглядом выражая сожаление. Вроде и проблема не столь глобальна. Охотники. Парни нашего… особого профиля, могли бы и помочь. Если бы у каждого из них голова не была забита личными тараканами, и если бы с половиной из них я в свое время разошелся мирно, не успев засветиться в наихудшем свете. И это уже после того, как о темных связях Винчестеров скверный слушок прокатился не только среди простых смертных, но и среди наших. Слишком неоднозначной оказалась моя слава «сбежавшего из ада» и доставшееся Сэму на пожизненно клеймо «адского принца». Сука, так повести могло только нам: стать изгоями среди изгоев! И наплевал я на это с высокой колокольни. Потому что после в мое личное дело добавились еще каникулы в Чистилище и дружба с Королем ада. Что-то людская молва, конечно, надумала, что-то, недослышав, досочинила, но, в конце концов, у меня оказалась Метка. С того момента я уже и сам не различал, что сплетня, а что жуткая правда. «Нельзя им здесь быть, Дин! - сказала она, не размыкая губ, и тенью скользнула в сторону от стекла. – Они верно истолковали знамения, совместили их с картой и наши это место, но при этом они понятия не имеют, что их здесь ждет. Нечто худшее, чем рыцарь ада… в твоем лице». Об этом, как ни странно, я и сам догадался! Ровно как и о принципиальной бесполезности объяснений. Вряд ли кому-то из них придет в голову раскладывать по полочкам слухи и проверять меня на вшивость, вместо того чтобы просто вложить мне освещенную пулю промеж глаз, как и было когда-то обещано. Уж кому, как ни Винчестеру-старшему, водившему дружбу с нечистью и открывшему кровавый сезон охоты, в конце концов, взбрело в больную голову устроить человечеству очередной Конец времен! «Ты можешь убрать их отсюда? - я посмотрел на нее, прислонившись спиной к стене и напряженно вслушиваясь в звуки снаружи. – Телепортируй… куда угодно! Хоть в Антарктику к пингвинам, хоть в Африку к древесным жителям!» «Не могу, - она отрицательно покачала головой. – Это место не просуществует и секунды, если я уйду. А именно это мне придется сделать, чтобы перенести их». «Тогда вложи в их безмозглые головы, что нехрен им здесь делать! Пусть сматывают удочки и валят своим ходом, пока живы!» «Поздно! Капканы расставлены, и самими собой они отсюда уже не уедут! Их не выпустят! Тебе придется с ними поговорить». «О чем!? – я посмотрел на нее, поражаясь наигранной тупости. – Для справки, если ты до сих пор не просканировала их мозги: они охотники. Я нечисть, застуканная на месте преступления. У нас в таких случаях разговаривать не принято. Конец истории». Ее лицо в игре света и тени стало нейтральным, утратив всякое выражение, взгляд расфокусировался и уплыл куда-то в неведомые дали. «Это наименьшая из проблем, Дин… - ее глаза вспыхнули, а миг спустя она исчезла, подняв за собой столб пыли. Я отвернулся и спрятал нос в сгиб локтя, чтобы ненароком не чихнуть. Мгновение спустя меня без предупреждения шарахнуло волной энергии, от мощи и внезапности которой перехватило дыхание, и окружающее пространство опасно завертелось, распалось на отдельные плоскости и в следующую секунду перестроилось из привычного в многомерное. Стены и шаткие мусорные баррикады исчезли как явление, открыв мне обзор со всех мыслимых ракурсов. На слуху кристально ясно зазвучали их переговоры во всех подробностях, вплоть до интонаций и сопутствующих движений. «Какого черта?!» Она предпочла не ответить, хотя все слышала и была рядом. Я это чувствовал. Их я чувствовал тоже. Несколько иначе, но очевидных преимуществ это не лишало, поэтому я решил не тратить время зря и просто продолжить. Первым делом снял ствол с предохранителя, а потом решил, что хорошо бы нарисовать какую-никакую защиту и раскидать по углам колдовские мешки. Чем и занимался, пока обостренного слуха не достиг обрывок диалога: - …Схема сложна, но в целом, пока он не вызвал на наши головы своего нового папочку, исполнима. Для начала отрубаем по локоть руку с этой его Каиновой Меткой, чтобы меньше рыпался, а потом оперативно, пока он не оклемался, находим его же собственную зубастую игрушку и добиваем. Но так, чтобы наверняка. Не хочу, чтобы у моих детей и внуков в будущем образовались неразрешимые проблемы. Я сдавил в руке баллон с краской, изнутри кусая губы, чтобы сдержать крик ярости. Я легко скосил бы этому придурку свою отрубленную руку и даже свой хладный труп. На то за последний год накопилось достаточно оснований. Но черта с два я также легко прощу "папочку" в лице сукиного сына Люцифера! Старательно дорисовав закорючку ангельского запирающего знака, я отшвырнул аэрозоль в сторону. Что ж... Удачной нам всем охоты, парни! Главное закончить до того, как Сэмми явится сюда делать дело!