Последствия иного выбора

Забегаловка без опознавательных знаков оказалась… закрытым клубом. Хуже место и представить было сложно. Я ненавидел клубы еще со времен Нью-Йорка, большой охоты в большом городе, когда я сорвался с папиного поводка и решил поиграть в большого мальчика. Это был мой первый поход в чертово место под названием «клуб», он же последний. Здесь слишком шумно, чтобы вовремя услышать опасность, слишком душно, чтобы долго сохранять предел контроля, слишком… людно, чтобы действовать, не опасаясь свидетелей и случайных жертв. Слишком… все! И особенно сейчас, когда низкопробная муть гремела на слуху раскатами грома, обрубая на корню любые попытки сосредоточиться. А сосредоточиться было нужно. Важно. Жизненно необходимо! О… господи, нет! Мое сердце натурально ушло в пятки от ужаса возможных последствий, когда в коридоре черного входа я увидел скрюченное на полу тело. В этой мрачной дыре без лучика света я и собственной руки не рассмотрел бы, с прежним зрением, укладывающимся в рамки нормального человеческого. Но сейчас рассмотрел, словно в прибор ночного виденья с тепло- и демоновизером в комплекте. Это по-прежнему казалось странно и непривычно. В первое мгновение представшая глазам объемная картина словно вышибла у меня из-под ног пол, раскрутив пространство по спирали. Я покачнулся и моргнул, пытаясь привыкнуть. Терял время! Тупил не по-детски! Нет. Бен смышленый парень! Не мог он так подставиться! Не мог. В этом я с облегчением убедился, когда развернул тело на спину, морщась от отвращения к тому, что видел. Ангелы! Их бессменный почерк – микроволновый эффект наживую, – который невозможно подделать. Кроме этого: кровавых дыр вместо глаз, – я видел его, демона, истинную сущность, спрятанную в мертвой мясной оболочке. Видел также ясно, как тогда, когда немилосердно капал на мозг отсчет последних суток моего контракта, как видел их нечеловеческие рожи на протяжении сорока лет в аду. Рука нашла нож сама, магнитом притянутая к холодной гладкой рукояти также, как прежде тянулась к рельефной, выгнутой рукояти первого клинка. Движением, отточенным до рефлекса, я вогнал светящееся лезвие в уже мертвую плоть, мертвое мясо с по-прежнему живой тварью в нем. Белая вспышка внутри устремилась наружу сквозь раскрытую в немом крике пасть, уже пустые глазницы и рану, настигла меня жаркой отдачей в ладонь, все еще обхватывающую рукоять. Тварь исчезла, растворилась в этой вспышке, оставив после себя лишь искалеченный человеческий труп. «Максимилиан О’Коннел» – известило водительское удостоверение, найденное во внутреннем кармане куртки. Максимилиан. Макс. Демон-прихвостень Кроули, ответственный за сделку Бена! Все складывалось, вытекало одно из другого, лишь подтверждая реальность происходящего. Кроули ни слова не наврал. Все правда. И даже то, что не обойдется без пернатых. Нож лег в ладонь. Снова холодный, прозрачный, невесомый, невидимый, он растворился, словно его не было. Идя на долбящий в уши, вибрирующий, нарастающий звук, я пинком открыл единственную дверь. Звук мгновенно стал громче, ватой забив чувствительные уши, в глаза метко ударили лазеры, ослепляя и дезориентируя. «Ослабь. Верни мне мое! - взмолился я мысленно, прикрывая рукой глаза. – Я так оглохну к чертям! И ослепну!» Словно по заказу, громкость мгновенно убавилась до уровня, когда можно было терпеть, пол перестал очевидно вибрировать, а из глаз ушли радужные блики, вернув зрению приемлемую остроту, достаточную, чтобы вменяемо оценить пространство. «Прости, - прозвучало в голове почти так же четко, как звучало бы на слуху, будь она рядом и не голоси со всех сторон отвратительное музло. Я инстинктивно обернулся и… выругался сквозь зубы, покрутив пальцем у виска. Она, воплоти стоявшая в полуфуте от меня, пожала плечами, качнула бедрами раз-другой и, подхватив ритм, вильнула в толпу припадочно дрыгающихся тел. – Поторопись, Дин». Как будто личной мотивации для того, чтобы не растягивать это сомнительное удовольствие, мне недостаточно!? Я шел напролом сквозь толпу, в мыслях не держа возможность поддаться стадному инстинкту. Я не пританцовывал и не скалился идиотской улыбкой, игнорировал и раздраженно пресекал любые попытки увлечь меня в эту душегубку. Я искал. Не подружку на ночь, не друга, не обдолбаного торговца дурью и даже не собутыльника. Взгляд метался от одного лица к другому, сканируя, отсеивая, ища одно единственное, пытаясь как можно точнее представить, что могло в нем измениться за прошедшие годы, чтобы узнать среди всей этой сюрреалистичной светомузыки, искажающей лица, цвета и даже формы. Хаос, рядом с которым ад интерпретации Кроули нервно курил в сторонке! - Красавчик… - зашептал в правое ухо приторно-сладкий голос, и я застыл, затылком ощущая опасность. – Спешишь куда-то? Миниатюрная, но не по-женски сильная ладонь обманчиво осторожно коснулась спины, медленно скользя вверх, к плечу, и я стиснул зубы, гася в себе инстинктивную необходимость сопротивляться. - Чертовски! – огрызнулся раздраженно, все еще терпя прикосновения и одновременно обыскивая взглядом пространство возле барной стойки – последнее, что осталось. Проклятые прожектора никак не хотели считаться с ситуацией, жили своей жизнью, то подсвечивая, то затемняя, то распадаясь отдельными лучами, нарезающими пространство и всех в нем отдельными хаотичными кусками. - Потанцуй со мной, - продолжал ворковать за спиной тошнотворно ласковый голос, а отнюдь не ласковые руки – шарить по моему телу, одновременно пытаясь найти оружие и заставить меня двигаться в ритм. – Вот увидишь,.. Дин, тебе понравится. Прежде чем принять сомнительное приглашение и развернуться, я напоследок бросил безнадежный взгляд на злополучную барную стойку… Уже знакомые ноги, затянутые в черную кожу, округлые бедра и по-кошачьи выгнутая навстречу столешнице спина, сплошь закрытая копной кудрявых волос, змеями бликующих в дрожащих зеленоватых лучах. Ее профиль тоже зеленый, но знакомый, с этой ее белозубой полуулыбкой… …Я проследил направление, в котором она смотрела. Прежде чем окончательно поддаться и быть насильно развернутым, успел скользнуть взглядом по спине и затылку парня, в одиночестве сидящего на стуле с полупустым стаканом в руке. - Было время, тебя считали завидным сердцеедом, Винчестер! – притянув меня к себе в насильно-жестком объятии, видная блондинка лет двадцати сверкнула едкой голубизной ангельских глаз. – Теперь ты даже не в состоянии ответить даме взаимностью, - виляя бедрами и все еще не убирая рук с моей талии, она вынуждала и меня насильно трястись в этом безумии, через раз успевая за грохотом динамиков и ее резко-принуждающими движениями. - Пернатые… – я оскалился в фальшивой улыбке, по возможности отстраняясь дальше от колышущейся в ритме полуобнаженной женской груди. – Вам взаимность противоположного пола библейскими канонами не приписана. - Да ты хамло! - она отвела руку, замахиваясь для пощечины, но я резко ушел влево, уклоняясь. На то, видимо, и был ее расчет, потому что свободной рукой она схватила меня за правое предплечье, змеей выворачиваясь в тесном пространстве, чтобы блокировать меня, вздернуть до локтя рукав моей куртки вместе с рубашкой и оголить ту часть моего тела, где раньше была метка и где сейчас в ирреальном свете на сиреневой коже змеились синие вены. – Оу… - она искривила размалеванные губы. - Выходит, Кастиил нам не соврал! - Хорош лапать, пошлячка крылатая, - я напрягся и вырвал руку из цепкого захвата, - у нас и это обычно не бесплатно! - Ой-ей! – состроив обиженную гримасу, она резко развернулась и прижалась ко мне спиной. – Ты что, стареешь, Винчестер? – насильно притянув мои руки к своей груди, она изогнулась, приседая. – Скромняшку Анну совратил на раз-два! А если допустить, - резко обернувшись, она снова притянула меня к себе, на этот раз за ворот куртки, и заорала, перекрикивая диджейское вопилово, - на миг, на одну милисекундочку, что сегодня и правда наш последний день, неужели Дин… великий Винчестер не окажет мне честь!? А? Нет?! – лицо исказилось в ярости, она обрушила ладонь мне на грудь, с силой швыряя в зомбированную толпу. Врезавшись в каких-то бедолаг, я даже не обратил на них внимания, боясь упустить ее. Впрочем, уходить она точно не собиралась, расталкивая и расшвыривая ошарашенных зевак на пути ко мне. - Останови их, Винчестер! – потребовал голос за спиной, и чья-то, на сей раз явно мужская рука сжала мое плечо. – Останови своего сумасшедшего брата! – меня снова развернули по оси, как куклу, так, чтобы я оказался лицом к лицу… с бугаем в деловом костюме и начищенных лакированных туфлях. - Надо же, администрация собственной персоной! - проорал я в ответ, чувствуя, как за спиной скручивает руки… твою налево! Блондинка с пятым размером и силиконовыми утиными губами. – Чем обязан?! – внаглую бросил я и поморщился, чувствуя, как шею зажимают в захват и горла касается что-то подозрительно похожее на ангельский клинок. - Останови! Их! - членораздельно прогремел «администратор», приставляя острие еще одного клинка к моему горлу. Начинающаяся вокруг нас паническая суматоха ни одного из них, мягко говоря, не волновала. – Не дай им все разрушить! Иначе… - он протянул загадочным басом и отошел, тем самым и освобождая мне простор для обзора, и направляя мой взгляд. На того самого парня, одиноко сидящего за стойкой, беспокойно ерзающего на стуле и смотрящего попеременно то на руку, наверняка, с часами, то по сторонам. Кого-то потерял? Кого-то ждал? В любом случае, этому кому-то придти было не суждено. Частично по моей вине. В любом случае, он был лишь частью картины. Ее центральным элементом, потому что кроме него я теперь ясно видел и их, всех их, которые также стояли и сидели за стойкой, уже не занятые прежними фальшивыми делами, а все, как один, смотрели на меня горящими голубыми глазами. Все посетители, бармен, сменивший прежний шейкер на сверкающий клинок. - Сукины дети! - прошипел я, не слыша собственного голоса, и рванулся из захвата. В горло тут же неприятно впилось что-то холодное, заставляя притормозить. Хотя бы временно. И никому не было дела до зарождающейся бойни, потому что чертова музыка глушила все прочие шумы и возмущения, а тесная толпа подавляла панику наихудшим из возможных способов. - Это значит, что мы друг друга поняли? – с улыбкой уточнил пернатый, снова приближаясь и для пущей убедительности поигрывая клинком. – К тому же спеси в тебе заметно поубавилось с уходом метки, Винчестер. - Ага… - я ухмыльнулся, зная, что не был услышан, и извернулся в сильных руках, чтобы четче рассмотреть происходящее. Одно, пожалуй, внушало мне хлипкую, но все-таки надежду: черная фигура с кудрявой шевелюрой все так же спокойно сидела, склонив голову и имитируя полнейшую отрешенность от происходящего вокруг. Этакая бедная овечка, оказавшаяся не в том месте не в то время. «Выведи его отсюда, я тебя умоляю! Внуши ему бежать, перенеси, соблазни и уведи за собой – что угодно, но сделай так, чтобы его здесь не было!» «Запомни одно правило, Дин: люди ни в чем не виноваты и не должны пострадать. Никто из них. И сосуды тоже». «Как ты это себе представляешь?! - я спросил, изо всех сил стараясь ничем себя не выдать: ни лишним словом вслух, ни выражением лица. – Я не умею изгонять ангелов!» «Я знаю, в любой другой ситуации ты бы не стал, но… Я не могу, Дин! Мне нельзя участвовать. Тебе придется все сделать самому». «Это значит… впустить тебя?» «Нет. Это значит, что ты все сделаешь сам. Ты можешь, хочешь и у тебя есть цель. Действуй!» И она исчезла. Я видел это, в очередной раз выгнувшись в захвате. Она исчезла, Бен остался сидеть. Правда, теперь, кажется, заподозрил, что вокруг происходит что-то аномальное, заозирался, и несколько крылатых тварей одновременно шагнули к нему. - Мальчишка умрет из-за твоей упрямой веры в несуществующую реальность! – проорал ангел, на этот раз чересчур громко. Его голос ввинтился в мой мозг, полностью подавляя все остальное. Его голос, его мысли, его облик… светящийся всполох, обжигающий глаза, со сферой по типу нимба вокруг головы и необозримо огромными, но… сломанными, обгоревшими крыльями где-то там… позади, раскрытыми и упирающимися костяными концами в стены. Несколько вещей случились одновременно. Исчез клинок, концом успевший вспороть мне кожу, крылатая Перис Хилтон отлетела куда-то назад, вернулась свобода движений и призрачно-прозрачный нож знакомо охладил кожу, заполняя пустоту в сжатом кулаке. Ангел поднял руку. Хотел поднять, я чувствовал намерения. Поднимал, я видел движение, но медленное, словно кто-то притормозил время. Легко заметить, просчитать, опередить. Я вскинул руку в ответ и просто дал ход тому, что копилось внутри, из ярости, страха и жажды защитить переплавляясь во что-то новое, неописуемое и необъяснимое, во что-то могучее, что вытекало из груди, по руке, стремясь к ладони и наружу волной энергии. Его отшвырнуло. Вписало в стену за барной стойкой, которая взорвалась от удара миллионом разнокалиберных осколков. - Не убивай! – она прокричала, возникнув напротив. - Я заставлю носителей сказать «Нет!». Только дай мне возможность! - и снова исчезла, развеяв за собой тяжелый цветной воздух. Я не посмотрел на Бена. Даже не обернулся в ту сторону. Не убедился, не разочаровался, не дал о себе знать. Я ринулся вперед устранять очевидную опасность, способом, которого не представлял. Толку от ножа, если убивать нельзя?! Толку от моей неуязвимости к их способностям, когда их… столько! И каждый из них ближе, у каждого есть возможность, приказ, доступная цель! И эта цель - Бен! И он цель – потому что знал меня! Потому что не безразличен мне! - НАЗАД! – я закричал на пределе легких и метнул нож в того, кто подобрался непозволительно близко, слишком близко, чтобы я позволил себе выбор. В бармена. Нож пролетел, вертясь и отмеряя секунды за минуты, рассекая воздух по идеально прямой траектории, и вонзился именно туда, куда был нацелен. Куда бил не взгляд и даже не рука, а мысль. В грудь! В сердце! В то, чего у них нет! Его отбросило ударом, а миг спустя пронзило вспышкой изнутри, и шелест неуклюжих крыльев прозвучал в унисон орущей музыке. Еще через миг он был просто трупом. Человеческим трупом, контуром которому где-то там за стойкой служили обгоревшие крылья. - ЛОЖИСЬ! – я снова сорвал голос в попытке быть услышанным, но не услышал даже самого себя. Не важно, потому что разрывая пространство вслед за ножом, я успел как раз вовремя, чтобы в прыжке сбить Бена весом собственного тела и увести из-под удара, разорвавшего воздух в том месте, где он только что сидел. Стойку разнесло шрапнелью, и я буквально за шиворот уволок его за ее жалкие остатки, туда, где в ореоле крыльев лежал труп с моим единственным оружием. Бен, кажется, что-то кричал. Я видел это по его губам, чувствовал сопротивление, но игнорировал и первое и второе. Не до объяснений было, и как бы сильно мне ни хотелось прямо там отвесить ему самый настоящий подзатыльник, вместо этого я только приложил его спиной к опоре и жестом дал понять, чтобы не рыпался. До трупа было пару футов, поэтому нож пришлось добывать на расстоянии с помощью одного лишь желания вне зависимости от того, какими глазами на все это смотрел парень. Огромными, напуганными, упрямыми, обвиняющими… да черт, теми самыми глазами, от которых я и не чаял отделаться в кошмарах. - Не высовывайся! – я прорычал ему в ухо и, удобнее перехватив в руке нож, вышел из укрытия, которое, по сути, и укрытием могло считаться лишь с большой натяжкой. Особенно для того, кто в принципе не собирался прятаться. Быть рядом – да, защищать – да, покромсать любого, кто посмеет сунуться – да, но не прятаться! - А я ошибся насчет тебя. Сильно ошибся, Дин. Это первое, что прозвучало после того, как внезапно разом стихли все динамики, полоснув по слуху болезненной тишиной. И первая моя реакция стала поистине звериной: я почувствовал, как каждый волос на теле встает дыбом, а губы изгибаются в оскале сдерживаемой, а теперь освобожденной и хлынувшей потопом ярости. Я даже имя его произнести не смог, просто впился взглядом, нетерпеливо считая секунды, когда вобью нож в его бесполезную, несущую одни проблемы тушу. - О да! – он улыбнулся, приближаясь медленно, с громким шарканьем. С трудом оторвавшись от него, я скользнул взглядом по Бену. Просто, чтобы убедиться. Или успокоиться, или… не знаю, до конца не решил. Просто мне это было нужно. – Да, Дин! Идеальный зверь! Бессмертный хищник, ведомый жаждой крови! Сперва меткой, теперь чужой… несостоятельностью в убийстве. Давай! – он улыбнулся и ударил себя в грудь. – Или ты не хочешь реванша?! Сегодня! Здесь! Сейчас, когда… сын пришел посмотреть… на отца! – он зашелся этим своим безумным смехом, действующим на меня словно яд. – Затертый сюжет, но… нет, скорее уж это бессмертная классика! «Дин, не надо!» - она закричала в моей голове и схватила меня за руку, когда я сделал шаг в его сторону. Я почувствовал ее, реальную, физическую: ее пальцы на моем запястье. - Он тебя провоцирует! Он отвлекает тебя! Дин! - А вот и нет! – он победно хлопнул в ладоши, растянув дряблую рожу в ликующей улыбке. – Я говорил, что их двое! А ваш драгоценный Кастиил научился у Винчестеров одному весьма скверному качеству – врать не краснея. - Пожалуйста, остановитесь! – она шагнула вперед, толкая меня назад и не спуская взгляда с Метатрона. – Отпустите людей и позвольте им уйти! Я прошу вас! Голубые глаза уже ни у кого не гасли и руки с клинками не опускались. Нас окружали и зажимали в кольцо. - Вас двоих просили не совать нос в ту систему, которая исправно функционировала тысячелетиями! Не ворошить и не переписывать законы божьи! Вас просили уйти! - У нас приказ! И мы посланы его выполнить! - Я знаю! Я был подле Него достаточно долго, чтобы понять, что происходит… там! – ангел загадочно ткнул пальцем в потолок. – В инстанциях повыше! Я знал… подобных вам! - Подобных нам нет. Есть другие. И если вы действительно их знали, то должны были узнать и правила! Вам нельзя вмешиваться! Нельзя управлять людьми! Вы можете только наблюдать и направлять их! Не творить все то, что вы сотворили здесь! Таков закон и он един! - Неужели, для всех? – он пытливо склонил голову, а я едва себя сдержал. - Для всех, - она кивнула, а Метатрон, тварь, буквально изнутри засветился в предвкушении монолога. - Тогда я спрошу тебя, о великая Фемида, почему, согласно этому закону, он, - ангел повысил голос и, словно капризный ребенок, указал пальцем в меня, - не мертв?! Почему пророк Кевин не мертв?! Почему… Сэм Винчестер не мертв?! – он сделал вызывающий шаг ей навстречу. – Скажи мне, ребенок, которому дали игрушку, но не показали, как с ней играть, почему тебе позволено вмешиваться, а нам нет? Не потому ли, что стало жалко бездомного, побитого жизнью щеночка? И не потому, - он скользнул взглядом по мне, - что захотелось доказать чудовищу, что оно всего лишь заколдовано злым волшебником? – теперь он стоял рядом с ней, почти вплотную, подняв одну руку к ее лицу в… заботливо-ласковом жесте, от которого меня чуть не стошнило. – Маленькая принцесса из прекрасного мира, которой читать бы и читать добрые сказки. Я знаю, кто ты, дитя. И до тех, чьи имена вы с братом носите, вам еще расти и расти,.. и расти! - Я не могу вершить приговор, вы правы, - она осторожно коснулась его руки, скользящей по ее лицу, и обернулась, чуть-чуть, едва заметно, но достаточно, чтобы я все понял. – Но я знаю тех, кто это может. И они уже ждут! - резко заведя его руку за спину, она переместилась назад и отклонила его голову, открывая мне цель. – Давай, Дин! Пока они ушли в высшие мотивы и трепались о вещах, простым смертным недоступных, у меня было время подумать, продумать от и до то, каким будет этот удар. В нем будет вся его ложь от начала до конца и все последствия этой лжи, начиная от испытаний и заканчивая… испытаниями, из-за которых умер Сэм! В нем будет подлый обман, которым он украл у Каса благодать. В нем будут падшие ангелы, безумные, бездомные и бескрылые, бродящие по многострадальной Земле и устраивающие между собой склоки. В нем будет низкая игра жизнью Бена и месть за гибель всех невинных дураков, однажды сказавших «Да». То самое, которое я сам едва не сказал за Сэма. В нем будет моя смерть. Рукоять, лезвие. Они стали продолжением моей руки, моих эмоций, всего меня, потому что все, что я чувствовал, каждый образ, что горел и перегорал у меня перед глазами, каждая вспышка ненависти, и боли, и мести, – все это ушло в нож, заряжая, раскаляя, расплавляя и обращая лезвие лучом света. И этот свет, ведомый моей рукой, вошел в грудь ангела, как входит в масло горячий нож – легко, свободно, на всю длину до рукояти, которая впаялась в мою ладонь. Разрушающая мощь. Я чувствовал. Словно кипящий сгусток бесконечно сжимающейся плазмы на конце лезвия где-то там внутри него. Сжимающийся, вбирающий все больше и больше силы, моей силы, которую я щедро отдавал… Так до критического момента, до тех пор, пока не пошла обратная реакция, и взрывная волна не устремилась наружу испепеляющим светом, отдачей, разлившейся по моим венам чистой энергией, огнем, который дюйм за дюймом полз вверх по моей руке… - Дин, брось его! – она закричала, и только тогда я заметил ее прямо напротив себя, ее руки, сжимающие и трясущие меня за плечи. – Брось нож, все кончено! Огонь слышит ее. Он ей подчиняется. Он медленно плавит мои вены, но ползет обратно, в рукоять, в лезвие, уходит и бесследно исчезает, дожав те жалкие остатки сил, что я приберег для себя в момент убийства. Он уходит, отступает, как отлив, оставляя за собой слабость и мутный полубред, когда сил не остается даже дышать, не то что на ногах стоять или... что-то там еще. - Пернатые… - прошептал на резервах воздуха в легких. – Они еще… - Да! Мы все еще здесь! – прозвучало где-то в стороне, и я сжал зубы. Очень хотелось забористо выругаться, но сил не было, а те, что чудом находились, я потратил на то, чтобы обернуться на голос, стараясь при этом как можно меньше повисать на… ней. – Не мужайся, Винчестер! В такой кондиции тебя не то что на ангела, на человека не хватит. - Хочешь… проверить? – огрызнулся я и отстранил от себя девчонку, ловя собственный баланс. Блондинка растянула размазанные губы в злорадной улыбке. В глазах сверкнула отчаянная ярость, и только я успел подумать, что это не к добру, как слух пронзил отвратительный хлюпающе-харкающий звук и… короткий вскрик. - Останови их! – в истерике завопила крылатая, сжимая в воздухе кулак, а вместе с кулаком, очевидно, внутренности Бена. – Останови прямо сейчас, если не хочешь увидеть, как мальчишку вывернет собственными легкими! Останови! - Хватит! – хрипло бросил я, и чертов голос прозвучал жалко и отчаянно, не угрожающе, как должен был. – Оставь его! Отпусти… - внутренне я готов был упасть на колени и молиться, или… впечатать ее в стену, или вырезать ей сердце к чертовой матери! Внутренне я медленно нарезал ее мелкими кусками. На деле же с трудом держался на ногах, разрываясь между желанием подойти к ней и сделать хоть что-нибудь, хоть просто поставить себя между ней и мальчиком, и тем, чтобы рухнуть рядом с корчащимся в судорогах Беном. «Прости меня. Ради всего святого, прости! Видит бог, именно этого я пытался избежать, когда ушел…» - Прекрати это! – закричал я, запуская руки в волосы и в отчаянии царапая скальп. - Прекратите это! - я посмотрел на девчонку за моей спиной, ничего не требуя, даже не зная, что требовать, но просто… беззвучно умоляя. А она просто стояла, хлопала испугано-растерянными глазами и смаргивала слезы. - Сначала ты и твой брат разрушили Небеса! В одно мгновение вы уничтожили всех, кто тысячелетиями руководил нами, поддерживая мир и порядок! Затем Метатрон низверг нас, вынудив уподобиться смертным и жить среди вас по вашим правилам! Теперь пришли они, чтобы уничтожить все, что нам ведомо! Забрать все, что оставил нам Господь! – она подняла руку, подняла Бена над полом и взглядом подтащила ближе к себе. – Все ради них! Как говорил Люцифер: «Ради двуногих… лысых обезьян!» – безумный взгляд метнулся ко мне. – Он же тебя ненавидит! А ты ради него промениваешь хваленую фамильную гордость на унизительные слезы бессилия! Он заключил сделку с демоном назло тебе! А ты молишься о пощаде для него! Он считает тебя монстром на адском троне, а ты едва стоишь! Потому что, не смотря на твою раздутую, накаченную чем непопадя душонку, телом ты человек! Слабый! Смертный! Человек! И ты умрешь! И он умрет! И ничего от вас не останется! Что-то метнулось и всколыхнуло воздух. Мгновенно и едва заметно, словно на миг пространство между ней и мной исказилось. Следующее, что я увидел уже после того, как метнулся поймать Бена – это белоснежно-прозрачную, светящуюся руку на шее крылатой твари, теперь трепыхающейся над полом также, как за миг до этого Бен, и точно также хрипящей в тщетных попытках дышать. - Хей,.. хей, все закончилось. Все будет хорошо. Дыши. Дыши, слышишь… Неизвестно зачем, но я пытался заставить Бена на меня посмотреть. Позволить мне на него посмотреть. Но для чего? Чтобы убедиться, что он жив и в сознании? Проверить, насколько все плохо? Все однозначно плохо. Потому что, поддерживая его голову, я чувствовал кровь. Горячую, липкую, влажную кровь, которую он выплевывал, содрогаясь от спазмов. «Дыши. Ты только дыши, малыш…» - Дин, уходим! – она потрясла меня за плечо, но я лишь раздраженно отмахнулся. – Нужно уходить, Дин! – прокричав настойчивее, она юркнула Бену под левую руку, обхватила его за плечо, и... я заметил краем глаза, как побелела ее ладонь на его спине, направляя вспышку света куда-то внутрь, под одежду. – Он будет в порядке, идем! И я подчинился, поднырнув под вторую руку Бена, чтобы помочь ему идти. Хотя кто кому помогал – еще спорный вопрос, учитывая, что меня держали только нервы и адреналин. Мы почти выбрались, я даже успел пару раз вдохнуть свежий ночной воздух и сделать пару устойчивых, синхронных с ней шагов, как вдруг… земля ушла из-под ног, и пространство разорвалось в клочья прямо на глазах. В клочья одно, из клочьев тут же другое, рыже-красно-черное, горячее и какое-то прыгающее, нестабильное. Сообразить, что к чему, я не успел: голова без предупреждения взорвалась болью, точно переплавленный котел, а очередной крик отрицания разодрал горло. Мой собственный, и Бена, и ее… Ее звучал громче всех, раскаленными иглами вгрызаясь в мою голову. - Кадис, нет! – она вскинула руку, но схватила перед собой пустоту. - Мама, нет! – закричал Бен и первым рванулся в горящий дом, на ходу выскальзывая из куртки. - Лиза… - не криком, не шепотом, но стоном вырвалось у меня. От увиденного, от понимания того, что это значит, от осознания того, что это реально, я просто… замер. Застыл. Перегруженный мозг просто-напросто отрубился. А включался медленно, залипал, тормозил… - Бен, нет! – я кинулся следом за ним, расценивая каждое свое движение как неоправданно, недопустимо медленное в сравнении с тем временем, в котором существовало остальное пространство. Лицо обдало жаром, на глаза почти сразу навернулись слезы от едкого дыма, сквозь который я пытался рассмотреть происходящее: плавящийся, утопающий в огненном зареве потолок и одна из стен… с деревянными кухонными шкафами, которые теперь жадно пожирало ненасытное пламя. Если бы во мне к этому моменту осталась хоть капля веры, я бы, наверное, рухнул на колени прямо на пороге, перебирая в уме все известные и неизвестные молитвы благодарности... - Сэмми! - я метнулся к лохматой фигуре, сидящей на полу в ореоле света, последние футы проехал на собственных коленях, когда налетел на перегородивший проход труп и не удержал равновесие. Да это и не было важно, потому что нечерта не соображая в том, что именно случилось, я предельно ясно осознавал, кому на самом деле должен сейчас молиться. – Сэм, что ты?.. Он не среагировал и ни на дюйм не отстранился, все также сжимая Лизу в своих медвежьих объятиях. - Мама… - на грани паники, напуганным и тихим голосом позвал Бен, и мне, наверное, стоило бы его успокоить, если бы я сам хоть что-то понимал. Труп. Похож на... Каина. Пожар, брат, Бен, Лиза, а кроме них всех – воронка света у Сэма за спиной, которая нагнетала жара больше и внушала еще большую опасность, чем огонь. - Сэм! – я крикнул настойчивее, одной рукой пытаясь его расшевелить, другую просунув в защитное перекрестие его рук, чтобы нащупать у Лизы пульс. Пульс был, и я его почувствовал – неописуемое облегчение. Но то, как у брата горели руки – серьезный повод для беспокойства. – Сэм, приди ты уже в себя! Запоздалым ответом стал выдох, после которого у меня сложилось впечатление, что до этого он вовсе не дышал. Резкий выдох, за ним – рваный, жадный вдох, как будто он только что вынырнул из глубины. Взгляд, вроде, обрел осмысленность, руки чуть поддались нашим совместным с Беном попыткам оторвать от него Лизу, но где-то там на неведомой глубине все еще оставалась та его часть, которая могла бы объяснить, что, черт подери, произошло. - Элеада… - Сэм вдруг метнулся в сторону, словно выбравшийся из капкана зверь, резко оттолкнул от себя Лизу по направлению к Бену и вскочил на ноги. – Где она, Дин?! Не имея другой альтернативы кроме как смотреть ему в глаза, я неожиданно понял, что должен ответить. Что он ждет и надеется на мой ответ. На то, что я знаю о ней также, как он знал о Лизе… Но я не знал. И тошно стало не столько от незнания, - оно, наверное, простительно, - сколько от осознания, что мне все равно. Было все равно, в тот момент, когда я упустил ее из вида. - Черт! – выругался Сэм и поднял одну руку к лицу, наверное, чтобы волосы убрать, но резко отнял и уставился на свою светящуюся ладонь, явно удивленный. Секунды через две сжал кулак и безразлично опустил руку. Обернулся к раскручивающемуся по спирали в центре комнаты смерчу и, округлив глаза, прокричал: - Уходите! Не «Уходим!», а «Уходите!» - Не будь идиотом, Сэм! – я попытался толкнуть его в спину, вперед себя, но он увернулся, наградив меня горящим взглядом, спорить с которым у меня желание пропало моментально. Я нагнулся, чтобы поднять на руки Лизу. – Бен, держись рядом! – развернулся к выходу, но отпрянул, потому что полыхнуло прямо перед носом. Полыхнуло жаром, реальным и близким, но и мига не прошло, как огонь отступил, словно дрессированный, уполз в другом направлении, оставляя коридор практически свободным для прохода. - Элеада! – Сэм понял, что происходит и кто дрессировщик пламени раньше, чем я. Снова толкнул меня к выходу, а сам кинулся за ней. – Элеада, нет! Посчитав крыльцо одной большой ступенькой, я буквально слетел с него, ведомый мыслью, что так бегал я в своей жизни только два раза. - Все хорошо, – проклиная себя за эти лживые слова и, в целом, за все то, что сейчас делал, я опустил Лизу на влажную траву газона. – Ни шагу от нее, понял меня!? – прокричал Бену и, не дожидаясь ответа, рванул назад в дом с отчаянно-яростным призывом: - Сэм! Прихожая все еще была свободна от огня, переступить порог я смог. Все что пришлось делать дальше, было сродни попытке идти против урагана или плыть против горного течения. - Ли, не делай этого! – голос Сэма и тот с трудом долетал до моих ушей сквозь это безумие. - Он будет в порядке! Он в безопасности! - Он убил… Его забрали… Все еще сопротивляясь невидимым волнам в попытках подобраться ближе, я застал Сэма, который, мало того что боролся за то, чтобы не быть затянутым в разрастающуюся ненасытную воронку, так еще и тянул за собой ее, и походило это на борьбу с обезумевшей львицей. Намного меньше по комплекции, физически она была намного сильнее, и я честно не представлял, на что мелкий надеялся. - Каин этого хотел! Он не невинная жертва, Ли, он был этому рад! - Виновная жертва – тоже жертва! И Кадис в любом случае… - Если мы пересечем грань, все это потеряет смысл! – Сэм стал спиной к воронке и к ней лицом. – Прошу тебя, Ли… Я схватил ее за руку и потянул на себя, воюя за каждый шаг теперь уже не вперед, а назад, против силы притяжения. - Он был демоном, не человеком! – прокричал я ей в ухо, когда общими с Сэмом усилиями мы добились того, что я смог прижать ее к себе. – А это огромная разница, скажу тебе, поэтому заканчивай истерить, и лучше помоги нам! Твой брат, наверняка, хотел, чтобы мы довели начатое до конца! Даже когда она перестала сопротивляться, двигаться легче не стало. Труднее раз в десять, потому что на каждый один шаг вперед приходилось как минимум два назад. Бороться за равновесие стало почти невозможно, и в тот миг, когда я уже не стоял, а висел в воздухе, не имея ни малейшей возможности как-то повлиять на ситуацию, окружающее пространство взорвалось слепящим светом и ударной волной достаточной мощи, чтобы вышвырнуть нас наружу и с чувством приложить об асфальт. Не о газон, даже не о каменную кладку дорожки. Об асфальт проезжей части за забором! По крайней мере, очнулся я именно там. - Дин!? – голос Сэма и его рука, тормошащяя за плечо. – Дин! Поцеловать с асфальтом его должно было не слабее моего, однако он уже был на ногах и совершенно точно в полном сознании. - Полегче, Рэмбо! – отмахнулся я, и собственный голос паршиво зазвенел в голове. - Дин, вставай! Нам идти надо! – он уже подсовывал лохматую голову мне подмышку. - Куда? – я честно пытался сфокусировать зрение и помочь ему себя поднять. Выходило это хреново, но лишь до тех пор, пока не вернулся худо-бедный обзор. – Это?.. - сердце, кажется, все-таки остановилось. - Да, Дин! К нам еще гости. Давай, шевелись! - Дерьмо! – выругался я, пытаясь одновременно и идти заданным Сэмом курсом, и оборачиваться, чтобы смотреть себе за спину. – Они все что,.. с цепи сорвались?! Ангелы. Теперь эти… Откуда столько?! Сотряс, если таковой вообще был, прошел моментально, и равновесие заработало как миленькое, стоило мне увидеть гигантское черное облако, застилающее обозримый в просвете между домами горизонт. Демоны. Без сосудов. Во всей своей астральной красе и мощи. - Инстинкт выживания. Именно это теперь ими движет, - пришло убийственно лаконичное объяснение откуда-то со спины, слева, и в попытке посмотреть на нее я окончательно отказался от помощи Сэма. – Назад в дом! Бегите в дом! - Он еще на фундаменте? – не сбавляя скорости, я посмотрел на нее, на Сэма и их соединенные в замке руки, на… дом перед нами. - Сэм, ты знаешь, что делать! Уходите! - Ли! - Идем! – я схватил Сэма за рукав, не позволяя отвлечься, и толкнул вперед. – Бен, в дом! Живо! Времени на споры и расспросы не было. Сэм руководил парадом, я подчинялся. Дом не только остался на месте после того, как его теоретически должен был разорвать изнутри торнадо неизвестного происхождения, он даже не сгорел и, более того, не имел ни снаружи, ни изнутри никаких признаков пожара. С пола исчезло мертвое тело и все признаки погрома. - Что за… катастрофу вы двое снова начали?! – впервые за все время Бен задал осмысленный вопрос, которому суждено было остаться без ответа. Лиза все еще не пришла в себя, а я даже не мог до конца решить, хорошо это или плохо. Не мог потратить время, чтобы понять, что с ней, не мог ни сам помочь, ни даже вызвать скорую. - Сэм, какого черта!? – рыкнул я, нервно переминаясь с ноги на ногу и наблюдая из окна, как сплошь черная мгла кружит вокруг дома, скользит вдоль невидимого барьера по линии забора, ощупывает, лижет бесцветную стену в поисках лазейки, но не находит и пробиться не может. - Это Элеада! – его ответ прост, односложен и он ничуть не замедлил его непонятные действия по расшвыриванию в стороны всего, что находилось в прихожей и почему-то казалось ему лишним. - Это понятно! Я не об этом спрашивал! - Помоги! – Сэм нагнулся, чтобы ухватить кромку ковра у стены. – Его надо убрать! Мне нужна гладкая поверхность! Бен, отойди! Ковер убрать я помог и честно решил больше не мешать процессу. Но ровно до тех пор, пока Сэм не рухнул на колени в центре девственно чистого пола и не занес над ладонью нож. Над своей, до сих пор светящейся изнутри ладонью! - Какого черта, Сэм?! – повторился я раздраженно и поморщился, когда вместо внятного или хоть какого-нибудь ответа брат рассек себе ладонь на изгибе, обмакнул в кровь пальцы здоровой руки и принялся вырисовывать на полу как на холсте непонятные символы. Я не лингвист, не спец, но то была совершенно точно не латынь и не язык Еноха. – Что это за бурда!? - Мы не сможем взять их с собой! – Сэм встал и, пошатываясь, направился к двери, расписал и ее. – Мы оставим их здесь. Но под защитой! Закончив разукрашивать оконные стекла, брат резко оттолкнулся от подоконника в сторону Бена, за всем этим наблюдающего. Без лишних объяснений и деликатности он схватил парня за куртку и притянул к себе почти вплотную. - Когда все закончится, ты поймешь! Почувствуешь. Или... Дин позвонит и скажет. До тех пор за порог ни шагу, слышишь меня?! - Сэм, полегче! – я положил руку ему на плечо, чтобы отстранить, но он сам выпустил Бена, опасливо качнувшись. – Эй… Я думал помочь ему, усадить или хотя бы себя вовремя подставить для опоры, но он меня отстранил. Довольно сильно, для того, кому проблематично держаться на ногах. Отстранил и полез в карман, что-то там выискивая с пределом напряжения на лице. Найдя, слегка расслабился, кажется… Выставил руку перед собой и раскрыл окровавленную ладонь, демонстрируя находку. - Кольцо?! – я округлил глаза, впившись взглядом в… в женское, мать его, серебряное кольцо, с рубинами или чем-то вроде них по периметру. – Старик, ты меня… А дальше больше, потому что это самое кольцо, визуально маленькое ему даже на мизинец, Сэм умудрился без труда надеть на безымянный палец… многострадальной руки, с кровоточащей, беспрестанно пылающей светом ладонью. - Дай руку! – прорычал он сквозь плотно сжатые зубы и протянул мне раскрытую ладонь в требовательном, немного диковатом жесте. – Дай мне руку, Дин! Конечно же, я дал. Без задней мысли. Насколько мог, аккуратно, обхватил его ладонь. Сэм моих стараний по части нежелания причинять большую боль не оценил: сдавил мою руку так, будто падал в пропасть, и я был единственной надеждой на спасение. И если насчет спасения я прогадал, то насчет пропасти оказался неожиданно близок к неутешительной правде… Первое, что я почувствовал – жар, нестерпимое жжение температуры открытого пламени, которым казалась мне его рука, сжимающая тисками и неумолимо сталкивающая куда-то… в никуда: во тьму и абсолютную пустоту без времени и пространства. Хотел сопротивляться – без толку. Кричать – бессмысленно, не было ни громкости, ни даже чувства, что я произносил звуки. Ничего не было. И это самое «ничего» внезапно натолкнуло меня на мысль, что именно так должно выглядеть мифическое небытие вне юрисдикции известных мне ада, рая, чистилища и собственно земли обетованной. Сколько это продолжалось, я не имел ни малейшего понятия, но закончилось быстро. Быстрее даже, чем началось и… жестче – нехилой пощечиной от вернувшейся силы притяжения. Некоторое время я так и пролежал, не испытывая ни малейшего интереса к тому, как, где и что это вообще за хрень выкинул мой сумасшедший младший братец. Хотелось просто лежать. Лежать и слушать собственное бешенное сердце… Глухой удар и стон приоритеты изменил довольно быстро. Почти мгновенно, потому что по собственным сомнительным подсчетам, не прошло и пяти секунд, когда я уже точно знал, что мы в убежище, распластаны на полу в одной из его многочисленных комнат. Едва обнаружив у себя способность ориентироваться и передвигаться в пространстве, я подполз к брату. - Сэм! – для начала просто позвал его и слегка потряс, но тут же отдернул руку, потому что жар ощущался нестерпимым даже сквозь всю его одежду. – Твою ж… - я перевернулся на живот и встал рядом с ним на колени, чтобы лучше обозреть масштабы бедствия. Самым пугающим было то, что кровь, пожалуй, катастрофой уже не считалась. Вот жар, той степени, когда окочурились бы даже бактерии, и свет, как будто брата подключили без малого к электростанции – те самые симптомы, когда можно было начинать паниковать. - Эй… - я легонько похлопал его по щеке, напрочь игнорируя собственную боль от прикосновения. Потом понял, что это, наверное, глупо, потому что все равно не помогает. Но что поможет, я тоже не знал. Я вообще не знал, да и не особо хотел знать, что… это, лишь бы прекратилось и побыстрее. – Сэмми! Что же ты с собою натворил, братишка? – рванул его куртку в стороны, затем рубашку, открывая жару ход. И лучше бы я этого не делал. Не сделал бы – не увидел, а так, пожалуйста, смотри не хочу! Пылающий, по форме слегка вытянутый, пульсирующий под кожей розовый сгусток – объятое треклятым светом, бешено колотящееся в обрамлении ребер сердце. От неожиданности и ужаса представшей картины я даже отпрянул. Вопрос ко всему произошедшему у меня остался всего один. И я его задал. Самому себе. - Ради чего все это!?