Сломленный

Потребовались объединенные силы армии Эрейниона и флота Тар-Минастира, чтобы изгнать Саурона из Эриадора. Осада с Имладриса была снята, и эльфы во главе с Элрондом безжалостно преследовали врага; в новой надежде усталое войско черпало свежие силы. За десять лет земли к западу от Мглистых Гор очистили от сауроновых полчищ, и для всех свободных народов открылись пути на восток. Наступило время радости и празднеств, однако эльфы не забывали, сколь высока была цена победы. И они поклялись не допустить повторения прежних бед. Владыки эльфов встретились в Имладрисе. С восточной стороны гор явилась Галадриэль, чтобы воссоединиться с Келеборном, и даже Орофер, покинув свое молодое поселение в Зеленолесье, преодолел Высокий Перевал. Они собрались на первый из многих советов и вместе планировали защиту от Саурона. Сразу решено было сохранить Имладрис твердыней эльфов; и к гордости каждого, кто участвовал в строительстве крепости, Эрейнион назначил Элронда Наместником Эриадора. Но он сделал не только это. Поздно вечером, когда совет завершился, но в небе из звезд сияла только Гил-Эстель, Эрейнион отвел Элронда в сторону и обратился к нему с просьбой. Вопреки наказам советников, он привез с собой Вилью — самое могущественное из Трех Колец эльфов, — и желал, чтобы Элронд укрыл его в Имладрисе. Элронд был ошеломлен. Саурона отбросили прочь, но западные земли вовсе не стали безопасными. Имладрис стоял на пересечении восточной границы Эриадора и северной границы Эрегиона. До него был день пути от Высокого Перевала и две недели пути от западных врат Мории. Удобное место для сбора войск и для наблюдения за остатками сауроновых полчищ — чтобы не прозевать их возвращения, —, но вовсе не тихое убежище, где легко сберечь такую ценность! Все это и изложил Элронд, но Эрейнион был тверд как алмаз. Он никак не объяснил свою просьбу. Элронд затруднялся сказать, было это оттого, что король знал слишком много, или же слишком мало. Во всяком случае, отказывать Эрейниону не годилось, и Элронд согласился. Он поклялся защищать Вилью и сберечь его в Имладрисе — спрятать в глубине долины и скрывать его из всех своих умений. Как только клятва была дана, Эрейнион, казалось, успокоился, и вскоре они вернулись к остальным. Но мысли Элронда были теперь далеки от беззаботной болтовни и смеха. Он покинул друзей, собравшихся у большого костра, и отправился бродить по долине; в голове его вихрем вертелись планы, предположения и расчеты. Бремя клятвы охранять Вилью навалилось на него тяжким грузом, и, зная о великом множестве слабых мест, Элронд погружался в тоску. Пока не услышал пение. Он тут же узнал пленительную мелодию, ибо слышал ее прежде. Он слышал ее тогда, столетия назад в Линдоне… и бремя его вдруг стало легче. По зову музыки он вышел на поляну под звездами — и широко раскрыл глаза при виде девы, что порхала и кружилась там в завораживающем танце. Он встречался с нею раньше, несколько недель назад, когда Галадриэль прибыла в Имладрис, но сейчас он как будто увидел ее впервые. Ее звали Келебриан, Серебряная Королева — сейчас Элронд понял, почему. Ее волосы были как река лунного света, а голос легко сливался с шепотом деревьев и журчанием воды. Заметив пришельца, она остановилась; глаза ее блеснули весельем. Смеясь, она вовлекла его в танец, и этой ночью он больше не думал о Вилье. Он думал только о серебряных волосах, блеск которых затмевал даже светочи Элберет. В следующие месяцы Элронд пристрастился бродить под луной по Имладрису. Дни его были заполнены заботами и трудами его нового служения, и никогда еще он не чувствовал себя таким смятенным и усталым. Но ночи принадлежали волшебной музыке, от которой замирало дыхание и успокаивались мысли. Иногда он присоединялся к чудесному танцу. Иногда просто смотрел. А иногда он и вовсе не находил Келебриан. Но повсюду он слышал ее песню, ибо то была песня самой ночи. И когда Келебриан вместе с родителями отправилась домой, на восток от гор, сердцем Элронд последовал за нею.