О проблемах сегрегации

      – О, не надо принимать меня за маленькую наивную девочку. Все в этом мире делается не просто так, и я ни за что не поверю, что спасать ты меня пошел из благих побуждений, или за мои красивые глаза, – девушка звучно отхлебнула из фляжки, протянутой Геральтом.       Данмерка и ведьмак расположились на носу тюремной барки, облокотившись о перила. Рума разглядывала местную флору, периодически харкая в неё. Течение реки лениво несло их – тут хочешь не хочешь успеешь рассмотреть берег во всех подробностях: каждое, мать его, деревце, каждый кустик, каждый сраный камушек. Длительное пребывание в условно замкнутом пространстве, сопряженное с полным бездействием, оказывало на Руму удручающий эффект. Барку девушка успела изучить вдоль и поперек – от верхушки мачты и до самого дальнего угла трюма. Куда бы она ни пошла – эльфы подозрительно косились на нее, прекращали все разговоры, хоть их языка данмерка и не понимала, а по возможности и вовсе обходили по широкой дуге.       Нашелся и один агрессивный, периодически норовивший ее «задеть», но Рума на него великодушно не обижалась. Так уж получилось, что огонь в тот вечер на барке перекинулся в его камеру, изрядно подпалив шкурку незадачливого скоя’таэля. Пришлось его подлатать– отнюдь не по доброте душевной, а во избежание возможности получить клинок промеж лопаток.       – Трисс похитили, – фляга вновь вернулась к Геральту, чем он тут же воспользовался. – Вот как? – Рума хотела было съязвить о том, что чародейку не так легко поймать, но вовремя прикусила язык. – Неужто огнедышащий дракон?       – Лучше бы дракон. С ним-то сразу ясно, что делать, – ведьмак сплюнул в зеленую воду и поскреб давно небритый подбородок.       – Она же от тебя ни на шаг не отходила, белоголовый, как так?       – Она не отходила, да я отошел. Недоглядел, пока бегал между Роше и Йорветом. Она просила Седрика помочь с чем-то, а я его с собой в лес уволок – по тайным тропкам побродить захотелось, будь они неладны. А там завертелось.       – Может, оно и к лучшему, так хоть остроухий у нас, а то не было бы обоих.       – Тут их целая барка, – ведьмак недовольно скривился.       Седрика Рума встретила на обратной дороге, уже завершив все свои намеченные планы с Лоредо: эльф защищал нелюдей и явно планировал делать это до победного конца, вот только неизвестно чьей бы эта победа оказалась. Данмерка слёзно и так убедительно, как только могла, просила Седрика о помощи, тактично умолчав, что помощь ей потребуется совершенно в другом городе, добираться до которого им предстоит в чудесной компании Йорвета. Кто же мог знать, что эти двое в контрах?       – Знаешь, где искать?       – Смутно, – вид у Геральта был угрюмый.       – Помогу, – Рума после недолгих раздумий ответила на так и не заданный ведьмаком вопрос. – Как думаешь, искупавшись в этой мутной водичке – не позеленею? Уж больно медленно мы плывем, я с такими темпами успею пару кругов вокруг барки навернуть.       – Я бы не рисковал на твоем месте, – мужчина, прищурившись оглядел окрестности, – здесь могут быть жагницы.       Девушка изумленно воззрилась на Геральта:       – С каких это пор ты шепелявишь? – Она забрала из его рук фляжку. – И что это за мир, где в водоемах задницы водятся?!       – Произносишь не совсем верно, но смысл уловила. Потерпи, почти приплыли. Думаю, к вечеру ты уже будешь греться у камина.       Девушка только фыркнула. Остаток пути она намеревалась провести на верхушке мачты, высматривая город.       Ветерок приятно холодил лицо, принося облегчение уставшей от дневного зноя коже, развевал волосы, да и от эльфов всяко подальше. Здесь наверху приятно пахло: от леса доносились ароматы хвои, каких-то диких цветов, безумно сладких, смешиваясь с запахом водорослей и старой мачтовой древесины. Внизу же несло эльфами – как бывшими заключенными, так и более свеженькими. Нет, по-хорошему от людей пахло бы похлеще, но ни люди, ни эльфы не озаботились установкой гальюна на барке, ограничиваясь традиционным ведром и бодрым краснолюдовым «ссы с борта!». И потому верхушка мачты оказалась самым пригодным для существования местом.       – Эй, черноухая! – донесся голос снизу.       Данмерка принципиально решила не откликаться на нелицеприятное прозвище.       – Мазутная!       «Еще одно слово – и я нагажу тебе на лицо аки дикая чайка», – пронеслось в голове девушки. Рума глубоко вздохнула, успокаиваясь. Эльф внизу, видя полное игнорирование своей персоны, гордо удалился. Но ненадолго. Вернулся он с луком и стрелой, наконечник которой хорошенько обмотал дранью. Далеко не полетит, но на высоту мачты вполне хватит. Хорошенько прицелившись, остроухий террорист попал точнехонько по мягкому месту данмерки, заставив ее взвизгнуть, что вызвало дружный хохот эльфов. Потеряв равновесие, Рума чуть не свалилась, но вовремя успела ухватиться за веревку, по которой и скользнула вниз на палубу.       – Не соизволит ли госпожа чародейка обратить свой взор на нижайше просящих? – эльф довольно улыбался и щурил глаза, как мартовских кот на солнце.       – Не соизволит ли нижайше просящий озаботиться знанием имени единственной чародейки на судне? – девушка недовольно хмурила брови, скрестив руки на груди. – И впредь, дабы сохранить свою шкурку в целости и сохранности, избегай манипуляций с луком и стрелами.       Эльф наклонился в шуточном реверансе:       – Где же мои манеры! Разрешите узнать, как вас величать?       – Рума, но могу поспорить, что ты знал, – криво усмехнулась данмерка.       – Черноухая звучит более живо. Я бы даже сказал – говорящее имя!       – Элеас! – раздался недовольный возглас командира скоя’таэлей.       Кажется, он имел пренеприятнейшее свойство появляться там, где его бойцы решали расслабиться. Не нужно было что-то добавлять – по одному взгляду Йорвета было прекрасно понятно, что он думает о ситуации в целом, о каждом участнике беседы в частности, куда им идти, и какой предмет использовать в качестве наказания того места, коим они думают.       – Пойдем, Рума, – эльф, именуемый Элеасом, мгновенно стал серьезным, и ни намека не осталось от недавнего «довольного кота в лучах солнца».       Прошли они на нижнюю палубу, которую весьма ловко перепрофилировали под спальни и лазарет. Света почти не было, только пара чадящих факелов. Полумрак скрывал темнокожую данмерку, только ее глаза сверкали, отражая всполохи неверного света. Душно, тесно и неуютно – поэтому-то Рума предпочитала спать на открытом воздухе, примостившись под теплым боком Седрика.       Седрик, к слову говоря, всю дорогу ходил угрюмый, молчаливый и чрезвычайно дерганый, стараясь держаться подальше от остальных, и лишь с ведьмаком перекидывался парой фраз. Не иначе как на барку забыли загрузить алкоголь.       – Сможешь вылечить? – Элеас кивком головы указал на эльфа у дальней стены.       Вид у того был весьма болезненный: бледную кожу покрывала испарина, тело била крупная дрожь, из-под повязки на груди сочилась сукровица, а тишину нарушало судорожное хриплое дыхание.       – Рана не затягивается, скорее всего сепсис. А если так, то ему осталось недолго.       Рума изумленно посмотрела на своего провожатого, не зная, что больше ее поражает – эта даже не просьба или же состояние, до которого скоя’таэли довели своего бойца.       – За все приходится платить, черноухая, считай – это тариф до Вергена, – эльф по-своему интерпретировал взгляд девушки.       – Так почему же вы раньше не обратились? Вы меня удивляете! Да и к тому же, если у него заражение, какого даэдра ты со мной лясы точил?       – От пяти минут разговора его жизнь не изменится, а так… надеялись справиться своими силами. И да, чародейкам тут не верят, – эльф скрестил руки на груди и нахально ухмыльнулся.       – М-да, мало похоже на просьбу, – данмерка аккуратно отодвинула в сторону повязку, изучая рану. – Выйди, я им займусь. Ну, что смотришь? Иди-иди, не убью я его. Какие вы подозрительные, делать мне больше нечего, как эльфов резать, – недовольно ворча данмерка закатала рукава по локоть.       В принципе, необходимости в этом не было, но зато дало время Элеасу подняться наверх и не маячить перед глазами. Лишь удостоверившись, что никого поблизости нет, девушка взялась за лечение. Посторонние ей не мешали, однако она не хотела давать знать кому бы то ни было, что она весьма неплохо, а главное – быстро лечит. А потому, приведя в норму раненого, который к ее вящему удовольствию блаженно уснул, Рума еще минут двадцать сидела рядом с его лежанкой. Превращаться в милосердного Стендара не было ни малейшего желания, а тут дело такое – дашь слабину – и тебе сядут на шею. За свою поездку чародейка расплатилась вполне, лимит добрых дел исчерпан.       – Твою каджитскую задницу, как тут вообще находиться можно? – данмерка недовольно скривилась.       Нелюбовь к замкнутым душным помещениям погнала ее вверх, на лестницу, где нос к носу она столкнулась с Седриком. Трезвый эльф был хмур и до безобразия неприветлив.       – Приплыли, – буркнул он, исподлобья глянув на данмерку.       – О, чудесно! Я уже и не надеялась на такое чудо. Седрик, ты был в Вергене? – Рума хотела ухватить эльфа за рукав, но тот неожиданно резко отдернул руку. – Седрик, что такое? – девушка так и застыла с вытянутой рукой.       – Не надо меня трогать. Пожалуйста.       – Эээй, ты что, вздумал на меня дуться? – черноухая, удивленная поведением товарища и не думала сдаваться, цепко ухватив его за широкую ладонь.       Эльф издал нечто напоминавшее рык, и, схватив Руму за плечи, с силой встряхнул, будто собравшись пересчитать ей все кости. Пронзительный взгляд из-под сурово сведенных бровей впился в девушку.       – Глупая женщина! Неужели так сложно сделать как я прошу? Тебя еще не хватало в видениях, – приподняв незадачливую чародейку как пушинку, эльф опустил ее на ступеньку ниже, резко развернулся и зашагал прочь, оставив Руму в одиночестве и темноте.

***

      Выгружались на берег скоя’таэли быстро и без проволочек. Разделились на два отряда: первый, во главе с Элеасом должен был расквартироваться в Вергене, второй же – малочисленный, под началом Йорвета и с участием ведьмака бодрой рысцой отправился в одном им известном направлении. Пожав плечами, Рума присоединилась к общей массе, такое положение дел её вполне устраивало. Порцию свежего воздуха она получила, теперь хотелось найти ванну, мягкую постель и место, где нет постоянно маячившего с вечно брезгливо-недовольной одноглазой физиономией атамана белок.       Девушка старалась держаться в голове процессии, следя внимательным взглядом за Седриком. Из головы никак не шли его слова о видениях. Не так прост эльф, как хочет казаться, да и с алкоголем его дружба вполне могла быть вынужденной, как начала подозревать чародейка. В голове данмерки складывались догадки, пока еще смутные, но весьма безумного содержания.       – Будешь продолжать так пялиться на него – прожжешь дырку, – за размышлениями Рума не заметила, как оказалась рядом с Элеасом. – Уж очень откровенно, черноухая, очень, – на лице снова самодовольная наглая ухмылка, – но не переживай, до кровати не далеко.       – А я гляжу ты не церемонишься с чародейками, – Рума оторвалась от созерцания Седрика, – не боишься?       – Что же ты планируешь со мной сделать? Испепелить взглядом?       – Могу и подморозить. Сможешь услышать перезвон своих бубенчиков на ветру. А хочешь – жахну «Драконобоем», огнедышащих рептилий он останавливает ненадолго, а ты к земле будешь на недельку прикован. Всё, что твоей душе угодно.       – О, да тут у нас еще одна драконоубийца? – эльф оценивающе оглядел спутницу с ног до головы, останавливая взгляд в области декольте.       – Здесь есть драконы? Это мне по нраву! – Рума пыталась найти глазами Седрика, – слушай, а ты что-нибудь знаешь о Седрике и его… кхм…       – Видениях? – эльф понял данмерку с полуслова. – Только то, что пьет он, чтобы их не видеть, остальное сама спрашивай, я тебе не базарная сплетница.       – Даже так… – Рума глубоко задумалась.       Не потому ли он ходил такой угрюмый? А Геральт… только у него была фляжка, вот Седрик и лип к нему. Неужели его видения настолько ужасны? Данмерка вознамерилась поговорить с ним по прибытию в Верген. И оно оказалось весьма скорым.

***

      – Вот дерьмо! – Рума смачно сплюнула на землю. – Гномы в любом мире остаются гномами!       Лицо девушки скривила недовольная гримаса. Поминая всех богов, кляня гномов с их особо извращенной планировкой городов, девушка пыталась найти дорогу к местной таверне.       – Мало мне было двемеров с их хитроскрученными развалинами в жопе мира, так и тут не лучше! – незадачливая путешественница в третий раз проходила одно и тоже место, сверкая глазами и брызжа ядом.       Надо было сразу напроситься с Седриком, когда тот отказался останавливаться со скоя’таэлями, в выделенном им квартале и гордо проследовал в таверну. Узнав, что в эльфийском квартале ванны не предвидится, девушка отправилась следом, да только заплутала в чрезмерно хитроумном сплетении улиц.       – Эй, эй! Уважаемый! Да-да, именно ты! – грозно сверкая глазами, данмерка уцепила первого попавшегося краснолюда, – если ты сейчас же мне не покажешь дорогу к таверне, то пеняй на себя, – девушка на грани бешенства была готова выполнить свои угрозы.       Краснолюд, так неудачно попавшийся под горячую руку, мгновение молчал, а потом разразился заливистым громогласным хохотом.       – Что, девка, совсем в горле пересохло?       – Помыться мне надо, не видно разве? – заразительный смех бородатого крепыша заставил данмерку смягчиться.       – Пошли уж, вижу, что ты в первый раз в городе,провожу. А откуда ты такая…       – Черная? – не удержалась Рума, вопросительно изогнув бровь, с вызовом глядя на своего провожатого.       – Издалека. Понял, молчу, – мужчина ухмыльнулся себе в бороду. – Гляди, вон твоя таверна, теперь уж точно не заплутаешь.       – Ну, сто метров я точно в силах пройти, – хохотнула данмерка. – Бывай и спасибо, – девушка на прощанье вскинула руку.       Таверна представляла собой весьма унылое зрелище: ни тебе развеселых гуляк, ни музыки, ни дружных пьяных драк, а количество посетителей сведено к минимуму. Но наличие одного остроухого лица не могло не радовать.       – Мне того же, что и ему, – радостно сообщила данмерка угрюмому трактирщику, устраиваясь за стол, напротив Седрика. – Как жизнь, ушастенький? Ты уже дошел до состояния, когда можешь со мной общаться?       – Пришла искушать судьбу? – криво ухмыльнулся Седрик. Как показалось Руме, он был несколько пьянее обычного.       – Седрик, может быть мы избавимся от неловкости и недопонимания, и ты просто расскажешь, что это за история с видениями?       Трактирщик бухнул на стол перед данмеркой кружку пенного пива. Жаловаться не приходилось – аромат оно имело отменный, да и вкус порадовал. Девушка с удовольствием сделала несколько больших глотков.       – Видения… – Седрик большим пальцем вытер Руме пенные усы. – Что об этом говорить? Да, они есть, да, я пью, чтобы их не видеть. Вот и все дела.       – Что в них такого страшного? Ты мог бы, ну не знаю, как-то использовать их, что ли.       – Использовать? Как я могу использовать то, что изменить не в силах, скажи мне Рума? – Эльф схватил девушку за руку и притянул к себе, заставив перегнуться через стол и оказаться так близко, что они почти коснулись друг друга носами. – Я вижу неизменную цепь, я знаю, с чего все начнется, черт возьми, я знаю, как я умру! Вот только решено всё это за меня. Так или иначе – судьба достанет всех. Я могу лишь попытаться не совершать действий, запускающих череду событий, поэтому… не подходи ко мне, Рума. А для меня всё решено. И если предопределенного не случилось там, во Флотзаме, оно достанет меня здесь. Неделей раньше, неделей позже – не важно, я и так слишком долго живу.       Седрик наконец-то отпустил завороженную его речью девушку, кинул на стол пару монет и направился наверх, к жилым комнатам. Рума лишь мгновенье сидела, уставившись туда, где только что был эльф, а после юркнула за ним, догнав уже около двери.       – Нет, Седрик, я не верю в предопределенность судьбы, – девушка шагнула за ним в комнату, прикрыв за собой дверь, – мы меняем наше будущее каждую минуту, каждое мгновенье. Каждое наше сказанное слово, Седрик, каждое действие, мысль, мотив, желание. Это не может идти согласно установленному плану.       Эльф с интересом наблюдал за пылкой речью темнокожей гостьи.       – Во Флотзаме, если я правильно поняла, ты уже смог уйти от судьбы, от того, что пророчили твои видения. Почему же ты думаешь, что не сможешь еще раз?       – Потому что, Рума, – эльф сделал шаг вперед, – там, от моей судьбы меня увела ты, еще один шаг, – неучтенный, непредвиденный случай – гостья из другого мира. Ты же и вернешь меня к ней, потопив и себя. Или твоя вера в свои силы настолько велика, что ты готова рискнуть?       Эльф стоял слишком близко, нависая над невысокой данмеркой незыблемой скалой, сверля ее своим внимательным пронзительным взглядом. Рума чувствовала его тяжелое дыхание.       – Да, Седрик, я верю в сказанные мной слова, и уверена в своей способности изменить судьбу.       Эльф обхватил ее лицо руками, чуть приподнимая за подбородок, заглядывая в глаза девушки, отчего той становилось неловко, но взгляда Рума не отвела.       – Даже несмотря на то, что ты одна в чужом мире, не волею ли судеб?       – Я попала сюда, сделав выбор. Пусть не до конца осознанный, необдуманный, горячный, но это был мой выбор, – девушка говорила чуть тише, под пристальным вниманием эльфа, но не менее уверенно. Казалось, он ждет от нее каких-то слов, для принятия важного решения.       – Я могла бы выбрать смерть или служение богине, но, ни то, ни другое мне не по нраву, и поэтому я здесь. И знаешь что? Окажись я на том месте еще раз, все закончилось бы точно также, и не потому, что это моя судьба меня выбрала, а потому, что я выбрала свою судьбу!       – Мы сами выбираем свою судьбу, – тихо, медленно, растягивая слова, говорил эльф. – Какие… странные у тебя глаза.       Рума ничего не ответила. Да и не могла, потому что губы Седрика впились в ее губы, делясь нежностью и горьким привкусом алкоголя. Пальцы нервно перебирали ее волосы, легко пробегались по шее, очерчивали ключицы, смыкались на спине. Эльф притягивал девушку к себе, заставляя подняться на цыпочки, а Рума и не думала сопротивляться. Она с готовностью отвечала на поцелуи мужчины, ловкими руками избавляя его от стеганки, подставляя шею под эльфийские ласки, делая шаг назад, когда тот решил оттеснить ее к кровати.       В этом не было какого-либо глубокого чувства или же безумной страсти – нет, это было просто взаимное влечение, просто желание хорошего секса. Седрик – умудренный опытом любовник, отлично знал, что делать с женским телом, Рума же, эмоциональная и порывистая, с жаром и готовностью откликалась на его прикосновения, то поддаваясь желаниям эльфа, то беря инициативу в свои руки.       Седрик, вжимаясь в неё разгоряченным телом, придавливая всем весом к кровати, не мог оторвать взгляд от завораживающих неестественно желтых глаз под трепещущими ресницами. Следя за каждой эмоцией, слушая каждый судорожный вздох – чувствовал напряжение каждой мышцы, наслаждался горячим дыханием девушки, целовал так призывно приоткрытые сухие губы.       Двигаясь в рваном темпе, он заставлял девушку прижиматься к себе все сильнее. Рума то впивалась в спину эльфа ногтями, то исступленно целовала его шею и лицо, то кусала его за плечи, стараясь сдержать стон, когда руки мужчины ласкали ее грудь. Быстрее, ещё быстрее, пока пальцы девушки не впились в него, белея от напряжения. Гулко выдохнув Рума выгнула спину, чтобы, спустя долгие сладкие мгновенья, обмякнуть в руках эльфа, а через несколько резких толчков ощутить его горячее дыхание, сдавленный стон у своего уха и тяжесть расслабленного мужского тела.       Они лежали в обнимку на кровати, окруженные ворохом постельного белья, одеял и подушек. Седрик рассеянно гладил короткие волосы девушки, уткнувшись носом в ее макушку.       – Рума.       – М? – данмерка лениво потянулась.       – Никогда – слышишь? Никогда не проси помощи у Йорвета. Что бы ни случилось.