Влюбить за десять свиданий или признать недопевическую натуру

      –А теперь аккуратно, ступеньки. Вдруг грохнешься, а мне, между прочим, с кем-то надо альбом записывать.       –Не факт, – сказала я в темноту. – Дай руку.       –Пожалуйста, – с напускной галантностью сказал Дэвид, и я облокотилась на поданную им руку.       –Все-таки пугает место, куда ты меня привел.       –А что так?       –Ну, точнее то, как ты меня сюда привел.       –Чего такого необычного в черной повязке на твоих глазах?       –Действительно.       –О, мы уже внутри. Осталось чуть-чуть.       –Дэвид… Почему я слышу звуки оркестра?       Я и вправду слышала звуки скрипок, виолончелей, духовых… Пока что они не играли единую музыку, каждый инструмент исполнял свое. На все здание звучала непонятная какофония, состоящая из обрывков отдельных мелодий.       Однако Янг так и не ответил на мой вопрос.       –Дэвид? Это же оркестр, да? Ну хватит в молчанку со мной играть!       Но он снова ничего не сказал, а только лишь все ближе вел меня навстречу звукам.       –Можешь снимать повязку.       Я с нетерпением сорвала тряпку с глаз и ахнула. Мы находились в каком-то просторном шикарном зале примерно на семьсот мест. Передо мной открывался вид на ряды красных мягких сидений, чтобы разглядеть потолок, нужно было высоко задрать голову, а на стенах висели портреты знаменитых композиторов – грозного Бетховена, задумчивого Чайковского, радостного Моцарта, улыбчивого Гайдна, экспрессивного Шопена, моего любимого Рахманинова… Но самое главное – сцена, ярко освещенная прожекторами. Там сидело порядка шестидесяти человек за пюпитрами с нотами, каждый со своим инструментом. Они-то и создавали все те звуки, которые я слышала еще до входа в зал.       Но что больше всего привлекло мое внимание, так это рояль – черный блестящий новенький Steinwei. Странно, но за ним… никто не сидел.       –Дэвид, что это значит?       –Пойдем, – и он повел меня прямо к оркестру.       Перед оркестрантами стоял за высоким пультом дирижер, внимательно рассматривающий что-то в нотах. Мы все приближались и приближались к сцене, так что я разглядела в руководителе молодого кучерявого человека с небольшой щетиной. Сейчас он тихонько бубнил под нос и едва заметно водил в воздухе дирижерской палочкой. Когда мы уже буквально уперлись в сцену, он, заметив нас, широко улыбнулся и обратился к Дэвиду:       –Дэ-э-эвид, ну наконец!       –Здорово, Дюк! Прости, задержались. Не мог ее заставить повязку одеть, – Янг хмыкнул, а я отвела взгляд в сторону. – Что ж, должен представить вас. Андреа, знакомься, мой друг – по совместительству молодой талантливый дирижер – Дюк Купер. Дюк, как ты уже понял, это Андреа.       –Очень приятно, – я подала ему ладонь, робко улыбнувшись, и получила в ответ уверенное рукопожатие. Саму меня пробирала дрожь, потому что я боялась надеяться на… Нет, не может быть же…       –Рад знакомству, Андреа, – улыбнулся Дюк. – Думаю, мой добрый приятель Дэвид еще ничего тебе не рассказал?       –Кхм… да, не рассказывал, – а-а-а, Андреа, возьми себя в руки, у тебя даже голос охрип! Волнуешься как девчонка!       –Э-э-э… С чего бы начать… – замялся Янг.       –Дэвид, говори, не томи!       –Ты бушь грать сорктрм, – что–то протараторил он.       –Что-что?       –Ты будешь играть с оркестром, – выдохнул он.       Подтвердились мои самые робкие надежды. Я открыла рот от изумления. На радостях я подскочила к Янгу и обняла его, но, немного смутившись, тут же разжала объятия.       –Я. Буду. Играть. С оркестром. Я! Я… И с оркестром!.. А–А–А! Но… Ведь я не готовилась! Дюк хмыкнул.       –Дэвид перечислил мне произведения, которые ты смогла бы сыграть с оркестром. Например, концерт Рахманинова…       –Серьезно? Я? Концерт Рахманинова? – я не могла поверить своему счастью.       –И это не все! Ты же вроде знаешь «Концертные пьесы» Шумана и Гедике? Их тоже сыграем. Ну и чтобы потом устроить неплохой такой концерт, мы тебе тут еще подкинем произведеньице, почитаешь с листа…       –Концерт?! – в голосе моем были и радость, и удивление, и недоверие.       –Э… ну да, – сказал Дюк, как будто в моем случае концерт – вещь сама собой разумеющаяся. – Наш оркестр молодой – всего полгода существуем, толком перед публикой не играли, пока только репетировали. Но как раз скоро должно состояться наше дебютное выступление. Буквально через неделю – осталось отыграть произведения с тобой.       –Ущипните меня, пожалуйста.       –Ок, – Янг ущипнул меня за локоть.       –Ай! Ладно, это не сон. То есть… прямо сегодня я смогу… смогу сыграть с вами?       –Прямо сейчас, – кивнул дирижер. – Пожалуйста, – и он жестом указал на рояль.       Дюк постучал палочкой по своему пюпитру, привлекая внимание оркестрантов. Те все это время не останавливались играть свои мелодии и только сейчас опустили инструменты.       –Прошу любить и жаловать – наша солистка Андреа Коллинз. М… Начнем с Рахманинова.       Оркестранты зашуршали нотами в поисках нужного произведения, а я тем временем не без дрожи уселась за рояль. Ну и сюрприз, так сюрприз, ничего не скажешь, Дэвид! Сейчас меня переполняли восторг и благодарность. А потом вдруг второй раз за последнее время стало не по себе от того, что раньше так нелестно судила о Янге из-за одного его поведения на сцене, хотя как человека и не знала толком.       Пока все открывали ноты, я оглядывалась по сторонам. Вот сзади меня сидят духовые: в основном, мужчины, лишь несколько девушек-флейтисток. Неподалеку от них – контрабасисты. В большинстве их обладатели – взрослые мужчины, сидящие на высоких стульях. Чуть далее от контрабасов находится человек за литаврами. По правую руку от меня – внушительная группа виолончелей. В середине сидят альтисты: тут и опытные музыканты-профессора, и молодые исполнители. Как и у скрипачей, коих было подавляющее большинство – те занимали чуть ли не половину сцены.       –Андреа, готова?       Я прочистила горло.       –Да.       –Даю темп – один пустой такт, – сказал Дюк, смотря в ноты и держа палочку наготове. – Оркестр, не забывайте, что вы вступаете на первой цифре. Раз… Два… Три… Четыре…       И я играю. Сначала одна – первые аккорды. Вот вступил оркестр. От его звучания у меня, как когда я играла Дэвиду, по коже побежали мурашки, только в тысячи и тысячи раз их было больше! Волнение уступило место сосредоточенности: мало того, что надо было играть свой текст, так и исполнять произведение вместе с оркестром.       В душе у меня все трепетало: эти мелодии, такие родные и сотни раз сыгранные, теперь облагородил своим звучанием оркестр. На меня накатила волна вдохновения – удовольствие, которое я получала от музыки, трудно описать словами.       Наконец, прозвучали последние уверенные аккорды, и я убрала руки с клавиатуры.       Я неуверенно обернулась посмотреть на Дюка.       –Кхм… Ну что, в принципе, довольно хорошо, учитывая, что мы играли впервые. Так, вторые скрипки, откройте «Б», там есть одно место от «ре»…       Я увидела Дэвида – тот сидел на первом ряду. Поймав мой взгляд, он улыбнулся и подбадривающе подмигнул мне. Мои губы сами собой расплылись в улыбке в ответ, но я тут же отвела свой взгляд от Янга. Вдруг подумает, что он мне нравится!       Мы работали над концертом еще какое-то время. Дюк оказался грамотным дирижером. Он прекрасно ладил с оркестром, указывая на недочеты и исправляя их до идеального состояния, давал полезные советы и мне. В общем, он отлично справлялся со своей работой.       Потом мы сыграли еще пару-тройку пьес. Зная о моей любви к Рахманинову, дирижер подкинул мне ноты одного знаменитого произведения – «Рапсодию на тему Паганини». Исполняла я это впервые, но часто слушала в записи, поэтому все сыграла. Конечно, надо будет много поработать, чтобы хорошо выступить на концерте, но я была полна энтузиазма и вдохновения, так что справлюсь.       Но вот для меня репетиция подошла к концу.       –Спасибо, Андреа. Ждем тебя завтра в это же время на репетицию, – улыбнулся дирижер.       –Спасибо вам. До свидания!       –Пока-пока. Оркестр, перерыв, – объявил Дюк. В коллективе послышалось радостное оживление, скрип отодвигающихся стульев и звук стукающихся смычков о скрипки.       –Классно сыграла, – улыбнулся мне один парень в черной рубашке, вставший из-за своей виолончели.       –Спасибо, – робко улыбнулась я в ответ.       –Да, давно не слышала такого эмоционального исполнения Рахманинова, – сказала немолодая женщина в очках со скрипкой, проходя мимо меня.       –Спасибо большое, – Боже, я почувствовала, как покраснели мои уши.       –Ну все, захвалите сейчас малышку Андреа, – усмехнулся Янг.       –Хэй, Янг, да мы с тобой ровесники, – парировала я.       –Ой-ой, ничего не слышу. Но признайся, сюрприз тебе мой понравился, – сказал он с самодовольным видом, как у кота, съевшего солидную порцию сосисок; в это время мы уже поднимались к выходу.       –Так и быть, сегодня угодил. Да кого я обманываю? Это и вправду потрясно. Я очень благодарна тебе.       –Тогда, может, хотя бы в щечку поцелуешь? – подмигнул он.       –Много хочешь, но я сегодня добрая, – я встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.       Янг, видимо, не ожидал такого поворота событий: сначала его лицо залила краска, а потом появилась такая улыбка, будто кот не только съел сосисок, но и напроказничать успел. Пф-ф, звезда мирового уровня!