Хранители миров

      Стук колес поезда успокаивал, а свист ветра за окном навевал состояние дремоты. Странно, я ведь до работы в службе контроля параллельных миров не любила поезда, предпочитая отправляться в дорогу либо на автобусе, либо самолетом. А потом все изменилось: железнодорожный состав стал тем самым кусочком родного мира, который воспринимается чем-то близким и родным душе после визита в любое измерение.       Одно из купе в этот раз оказалось свободным, и мне захотелось просто побыть здесь вдали от всех. Конечно, уединиться можно и в межмировом пространстве и даже сделать его похожим на обычную земную комнату или на поляну в весеннем лесу, но все равно не то. Глаза видят знакомый пейзаж, но подсознание мгновенно распознает фальшивку. Захотелось просто побыть в нашем, родном мире, и купе для этого подходило идеально.       А ведь еще пару дней — и меня на месяц сменит другой человек, будет возможность насладиться своим миром, съездить к маме, навестить друзей. Жаль, конечно, что им не расскажешь про пейзажи параллельных вселенных, про существ, обитающих там...       Вон наш техник Сашка — тот привык к работе настолько, что и от сменщика отказался. Ему нравится здесь, да и родственников или друзей дома у него не осталось. Хоть он и не любит распространяться на эту тему, но это и без слов понятно. А меня все еще тянет домой.       Поезд начал замедляться. Кажется, станция. Выйти и подышать свежим воздухом, что ли?       Посмотрела на часы, которые показывали без пяти минут полночь.       Все-таки выйду. Я поднялась, набросила висевшую на крючке куртку, через узкий коридор прошла к выходу.       На улице было холодновато, но сухо: порывы ветра растрепывали волосы, холод проникал под одежду, превращая мою кожу в гусиную. Пожалуй, нужно включить обогрев.        Здание провинциального вокзала напротив меня светилось и, казалось, всматривалось в каждого, кто заходил и выходил из поезда. Вокзалы везде одинаковы, а вот прибывающие и отбывающие люди разные.       Какой-то мужчина прощался то ли с друзьями, то ли с родственниками, полноватая женщина, у которой из багажа был лишь кактус в горшочке, демонстрировала проводнице свой проездной билет, двое детей, которым, очевидно, предстояла первая их в жизни железнодорожная поездка, весело делились впечатлениями.       Интересно, кого-то из них поселили в то пустое купе, в котором я только что отдыхала? Предчувствие подсказывает, что уж точно не этого парня очкарика. Да и вряд ли ту девушку, в такой холод умудрившуюся надеть короткую юбку. А ведь у неё-то в одежде никакой системы обогрева нет, и почему-то кажется, что подобные ненормальные — прерогатива исключительно нашего мира и его самых ближних ответвлений. А может, эту старушку с сумкой, в которую, скорее всего, она сама смогла бы поместиться? Главное — чтоб не женщину с грудным ребенком. Если её — придется срочно убегать в наше межмировое пространство. Неохота, знаете ли, присутствовать при смене подгузников, учитывая, что мамаша сразу же наглухо закроет окно, чтоб её чадо, упаси бог, не простудилось.       — Отправляемся, — рявкнула проводница таким голосом, что казалось, она вот-вот превратиться в маленькую крысоподобную собачонку. А ведь не надо в другие миры ходить, хватит поехать хотя бы в Европу, чтоб увидеть довольно симпатичных, а главное, приветливых и дружелюбных проводников. У нас же... Так и представляю объявление: "Требуется проводница. Старше сорока лет, озлобленная на весь мир, с голосом как у сторожевого пса, в последний раз бывшая в постели с мужчиной еще при Союзе. Лишний вес приветствуется".       Я вошла в поезд, ловя на себе недобрый взгляд этой самой проводницы. Вернулась в купе, где, как ни странно, все еще никого не было. Ну, если оно так и останется пустым, можно еще здесь отдохнуть.       Я прилегла на полку, слушая, как поезд набирает ход, и неожиданно сама для себя уснула.       Просыпаться дома всегда трудно — уютная домашняя постель так и манит к себе, приглашает провести с ней наедине еще хотя бы минут пять. А вот в поезде подобного ощущения нет — здесь вскакиваешь с места так, будто тебя ошпарили. И всегда без снов. Сны можно увидеть только в комфорте и уюте.       Нога затекла и ощущалась как деревянная. Что ж, засыпать здесь было не лучшим вариантом. Надо идти в наше межмировое купе. Я протерла глаза, посмотрела в свое отражение в окне поезда, из которого на меня взглянуло опухшее заспанное лицо.       Да ну его все...       Вышла в коридор.       Где там дверь с табличкой "Закрыто на ремонт"? Вот она. Потянула ручку, но купе не открылось. Потянула еще раз — ноль эффекта.       Сашка опять дурачится, что ли?       Дернула еще раз, уже сильнее, активировав усилитель на куртке, и дверца немного отъехала. Заглянула внутрь.       Что?       Я смотрела на самое обычное купе, которому действительно требовался ремонт — потертая обшивка на полках, разбитое окно, пятно какой-то темной краски на полу.       Что за черт?       — Сашка. Сашка, ответь! — попробовала вызвать техника. — Ларс, ты здесь?       Ответа не было.       Мне стало жарко, словно я очутилась посреди пустыни, одетая в зимний пуховик.       Вообще-то теоретически дисконнект поезда с межмировым пространством возможен и даже случался на моей памяти. Тогда это продлилось минут пять, и я, находясь внутри, смотрела, как Сашка пристыковывал его обратно. Но сейчас я в поезде, прохода нет, а потому немного нервничала.       Может, уснул наш техник? Хотя если произошла поломка, его сразу же должна оповестить специальная система. Что же, подождем.       С каждой минутой, как мне казалось, жара нарастала. А ведь поезда, особенно наши, явно не славятся системой климат-контроля. Я закрыла дверцу межмирового купе, открыла еще раз — все так же. Ничего не изменилось.       Сашка, давай быстрей.       Желая прохладиться, вышла из вагона в тамбур, где чувствовался вечный запах сигаретного дыма, и ощутила на себе чей-то взгляд.       На меня смотрели. Пристально разглядывали, изучали. Я резко повернулась, одновременно запуская руку в бездонный карман в поисках оружия, которого, конечно же, не было, — никого.       Не представляю, откуда взялось это самое ощущение взгляда в спину, от которого по коже начинают бегать мурашки и просыпается единственное желание — найти этого самого наблюдателя, но сейчас я отчетливо его чувствовала. Это даже трудно было назвать ощущением или интуицией. Скорее уверенность. Уверенность в том, что некто рассматривает меня во всех возможных ракурсах, пытается оценить, понять.       Может, это какая-то профессиональная паранойя сотрудников службы контроля параллельных миров? Надо будет спросить кого-то, Богдана Валерьевича, к примеру.       Дверь в вагон стукнула, открылась, в тамбуре появились заспанного вида мужчина и женщина. Они синхронно, словно специально тренировались это делать, вытащили из карманов по сигарете, засунули в рот, подкурили. Эта их синхронность удивила меня настолько, что я даже успела позабыть об отсоединившемся межмировом пространстве. Наверное, они считают подобные жесты признаком единения.       Может, собирались тут сексом заняться, и я им мешаю? Но пусть терпят, не животные. Все-таки место публичное. Вспомнился один из миров, где этим самым делом принято заниматься исключительно на публике, а заканчивалось там все обычно или громом аплодисментов, или наоборот, освистыванием.       Отвернувшись от парочки, я посмотрела в окно, и что-то там, за ним показалось мне необычным. Вроде и все на местах — деревья и кусты, проскакивающие с, казалось бы, большой скоростью, первые лучи солнца, подмигивающего из-за горизонта... но что-то было не так. Только что?       Какое-то подсознательное чувство опасности начало давить мне на виски. Я еще раз попробовала связаться с Сашкой — тщетно. А потом обратила внимание на отражение курящей парочки в окне тамбура.       Их жесты, их взгляды, каждое их движение. Они были необычными. А точнее обычными, но совершенно одинаковыми. Синхронными. Они стояли в абсолютно одинаковых позах, опершись о стену и скрестив ноги. Оба держали свои сигареты зажатыми между большим и указательным пальцем, абсолютно одинаково поднимали руку, затягивались, выпускали дым.       Полная синхронность.       Что тут творится, черт его дери?       Я обернулась, с опаской посмотрела на них, одновременно запуская руку в карман, снова позабыв, что все их содержимое оставила в междумирье.       — Куда едете? — весело спросил мужчина.       Не вместе. Только он один. Может, действительно какие-то помешанные на единении или же адепты одной из новомодных псевдорелигий, а возможно, актеры, репетирующие роль, а я тут все накручиваю и превращаю муху даже не в слона, а в целого динозавра, который на прошлой неделе чуть не раздавил меня в П-7.       — Да так, надо знакомого навестить, — отовралась я.       — Хорошее дело, — отозвалась женщина, и то ли мне показалось, то ли действительно у неё с мужчиной полностью совпадали интонации в голосе. Странновато.       — Вас как зовут? — спросил он.       — Юля, — представилась им.       — Сергей, — ответили они в один голос. Странно. Очень странно. Даже не то, что женщина называет себя Сергеем, знаю, что сейчас в моде у девушек называть себя в мужском роде, так сказать, истину говорил дядюшка Фрейд, но чтобы вот так вместе? Хотя, может, действительно актеры или же просто шутники.       — Пойду я, — сказала им, выходя из тамбура. — Холодновато тут.       Хоть на самом деле мне было жарко.       Я подошла к "закрытому на ремонт" купе, еще раз посмотрела в дверь. Все так же. Та же замызганная комнатушка, которая действительно требовала ремонта. Никаких межмировых пространств, огромного зала, к которому я долго привыкала и все никак не могла привыкнуть, язвительного техника Сашки за футуристического вида компьютером. Ничего.       Нет, вряд ли это случайно. Не может быть столько совпадений одновременно. Отсоединение межмирового пространства, та пара и что-то неуловимо странное за окном...       Мне опять стало жарко, но, скорее всего, это работали нервы.       Один раз — случайность, два — совпадение, три — закономерность. А здесь явно присутствовали все три доказательства того, что нечто чужеродное проникло в наш мир.       Я сделала несколько шагов по коридору и заметила, как из двери соседствующего с межмировым купе льется какой-то нежно-молочный свет. Конечно, кто-то мог, скажем, включить там фонарь, но интуиция подсказала проверить.       Я приблизилась к купе, прислушалась. Звуков, кроме стука колес поезда, не было. Никаких. Ни голосов, ни сопения. Как можно аккуратнее, опасаясь, что, если там все спокойно, меня вполне могут принять за вора, отодвинула дверь.       Купе оказалось пустым. Самое обычное купе с самой обычной лампой на стене, разве что немного более яркой. Но здесь явно кто-то только что был — на нижней полке находилась разложенная одежда. Кто-то вышел прогуляться, в туалет, либо же покурить. Надо убираться отсюда, пока хозяин купе не вернулся и не решил, что я тут с целью порыться в его сумке.       И тут меня осенило.       Дыхание на миг остановилось, а глаза полезли на лоб.       Одежда!       Я обернулась, еще раз посмотрела на полку.       Свитер, длинная юбка, то ли чулки, то ли колготки, сережки... Все лежало так, будто кто-то находился в этой одежде, но исчез. Просто растаял, переместился куда-то, оставив одежду на месте. Та женщина, которую я видела входящей в поезд. Полноватая дама с кактусом. Это все принадлежало ей, а колючее растение красовалось в горшке на столике.       Подошла ближе, и моя нога наткнулась на что-то твердое.       Что там такое?       Кинула взгляд вниз. Сапоги. Женские сапоги на твердой подошве.       Зараза!       Дама действительно никуда не выходила! Она исчезла, оставив здесь всю свою одежду и багаж!       Теперь не оставалось сомнений — это проникновение! Кто-то или что-то проникло в наш мир, отсоединило поезд от межмирового пространства, загипнотизировало ту пару и то ли уничтожило, то ли похитило женщину. И это обладало довольно большой силой!       Воспользовавшись переключателем на одежде, я попыталась войти в тень мира, но у меня это не получилось. Он просто не сработал.       Вот теперь я уже серьезно занервничала, а моя спина покрылась липким холодным потом.       Не может этого быть, просто не может! Блокировать возможности чипов, вшитых в эту одежду, невозможно!       Что же происходит?       Дитуранцы?       Их логика так до конца и не понятна, кроме того, что они находят в войне, смерти и разрушениях эстетику и вдохновение. Вполне возможно. Тогда в этом поезде находится или несколько красномордых агрессивных иномирян, или же их роботы.       Или не дитуранцы?       Мы как-никак не единственное отделение службы контроля, а за энергетикой дитуранцев следят с особой тщательностью. Был бы всплеск — кто-то бы заметил и направил сюда подмогу. Но тогда кто?       Мой взгляд упал на окно, и я, склонившись, присмотрелась. Что-то там, в этих проносящихся мимо поезда елях, березках, кустах, было не так. Что-то изменилось. Изменилось вне поезда, а не внутри него.       Вот бы сюда очки.       Я пригляделась и, кажется, заметила.       Теперь все стало ясно. Понятно, почему не удалось войти в тень мира. Потому что никакой тени здесь не существовало.       Деревья за окном не были деревьями, кусты не были кустами, столбы не были столбами. Все это напоминало скорее картонные декорации для дешевого спектакля. Деревья шевелились, словно их колыхал не ветер, а некий неведомый двигатель, небо выглядело как прибитая к потолку синяя тряпка, а лучи восходящего солнца исходили, если мне не изменяет внутренний компас, с севера.       В поезд никто не проникал, это сам состав проник в другой мир. И даже не в мир, а в межмировое пространство. Только в нем не существовало тени.       Мир вокруг закружился, краски потемнели, на глаза наплыла какая-то дымка.       Что происходит?       Мои ноги начали подкашиваться. Я изо всех сил уцепилась за столик, присела на полку. На ту самую, где находилась одежда пропавшей женщины. От этой мысли мне стало неприятно, но подняться я не могла.       Мир вокруг поплыл, зарябил, померк. На секунду я оказалась в полнейшей темноте, в абсолютном вакууме, где не существовало ничего, лишь неистовый холод, зародился где-то в кончиках моих пальцев ног и начал разрастаться. Он расширялся, дошел до колен, попутно полностью лишая меня чувств, потом до пояса.       Жжение. Все тело жгло так, будто в него одновременно впились тысячи обжигающе холодных сосулек. Голову словно зажало в тиски, и с каждой секундой эти тиски сжимались все сильнее.       Все прошло резко. Моментально. Словно ничего и не было. Я подняла взгляд, осмотрелась и поняла, что лежу в этом же купе, но на полу.       Нужно подниматься.       Болела рука, которую, скорей всего, я ударила при падении.       Ай! Больно...       Опираясь на полку, я медленно поднялась на ноги. Голова все еще кружилась, но уже не так сильно. Пальцы тряслись, было жарко, словно я находилась не в купе поезда, а в какой-нибудь духовке.       Что же происходит, в конце-то концов?       Кто-то пытался сделать со мной что-то. Но что? И зачем? Может, им нужна я? Возможно, через меня они хотят как-то воздействовать на нашу службу? Или получить от меня какие-то данные? Вариантов было множество, но как бы то ни было, нужно этому противодействовать.       Задумалась.       Для создания пространств внутри межмирья нужна энергия. Раз эти деревья, мелькающие за окном, были больше похожи на неумелый аляповатый рисунок, значит, энергии у них явно недостаточно. То есть они не всесильны и слабое место у них имеется.       Не представляю, что они только что пытались сделать со мной — убить, взять под контроль или же прочесть мысли. Не важно, важно то, что на это у них ушла масса энергии.       Снова пожалела об отсутствии очков. Можно было бы пройтись по поезду и определить аномалии. Придется выявлять пришельца или пришельцев без них. Но та пара... Возможно, именно они и есть иномиряне? В рукописи Войнича было упоминание об одном из миров, в котором жили существа, имеющие несколько тел. Правда, мы того мира так и не нашли, он не входил в классификацию, но Войнич его описал, а значит, это возможно.       Я не представляла, что буду делать с иномирянами, никакого оружия у меня не было, но для начала стоило бы хоть поговорить и убедить их отступить.       Мои руки все еще тряслись, дыхание было учащено, но все же я, держась за стену в страхе упасть, вышла из купе.       Где эти двое?       Нужно узнать из журнала в купе проводников. Если мне не изменяет память, оно находится в следующем вагоне.       Я прошла через тамбур, в проеме еле разминувшись с невероятно толстым мужчиной. И как он на полке-то помещается? Да и вообще, обычное купе для такого, как он, будет явно маловато. В США подобный крепыш мог бы даже на этом заработать, подав в суд на железнодорожную компанию. А у нас... А у нас, слава богу, не США.       Без стука я открыла купе проводника и сразу же поймала на себе взгляд кондукторши. И, как ни странно, эта дама около пятидесяти лет, улыбалась, при этом держа в руке дымящуюся сигарету.       Она взяла стоящую на столике бутылку пива, сделала глоток.       Странно.       — Заходи, пиво будешь? — она сделала приглашающий жест. — У меня еще две бутылки есть.       — Знаю, что это запрещено, но мне бы посмотреть список пассажиров, — пробубнила я, не найдя слов получше.       — Да проходи, садись. Сдался тебе этот список пассажиров, — улыбнулась она еще шире, обнажив желтые подпорченные зубы. — Кстати, я — Сергей.       Что?       Какой Сергей?       Я окаменела. Еще одна женщина, называющая себя Сергей. Да вряд ли она считает себя женщиной.       Бросила взгляд на табличку, приколотую к её форменному пиджаку, на котором значилось имя Галина.       Манипулятор. Здесь хозяйничает что-то наподобие аритианских манипуляторов. Существо, проникающее в разум людей с целью подчинения. Очевидно, именно это и происходило там, в купе. Он попытался влезть в мой мозг, но по каким-то причинам у гада не вышло.       Манипулятор, значит.       Список пассажиров мне больше не был нужен. Маскироваться эти существа не умеют, значит, просто нужно обойти весь поезд и найти место, где он засел.       Оставались вопросы, как манипулятор смог перетащить поезд в межмировое пространство и куда он дел ту женщину, но это надо будет спросить у него. Я внимательно осмотрела купе проводника. Нет, похоже, ему здесь спрятаться негде.       — Никто не хочет со мной выпить, — пьяным голосом произнесла Галина, отпивая из бутылки еще глоток.       Да уж. Манипулятор заставляет людей принимать алкоголь.       Я покинула купе, двинулась по коридору, заглянула в следующее, где, еле помещаясь на полке, сидел тот самый толстяк в компании откровенно контрастирующей с ним худенькой женщины.       — Здравствуй, я Сергей, — сказали они хором. — Проходи.       Не отвечая, я осмотрела купе и, не найдя манипулятора, закрыла дверь.       Надо было пиджак проводницы прихватить, тогда бы мой досмотр не вызвал бы подозрений. Почему-то не подумала. Правда, какие подозрения могут быть у нескольких десятков личностей, считающих себя одним и тем же человеком?       Я повернулась.       Прямо перед моим взором находилось лицо! Лицо годовалого ребенка!       Но взгляд его был предельно сосредоточен, словно смотрел прямиком в мою душу.       — Я Сергей, — представился он тоненьким детским голоском.       Надо же, гад проник даже в голову ребенка. Выглядело это жутковато — хмурящийся годовас, насупливающий брови и говорящий вполне взрослым тоном.       — И я Сергей, — сказала мамаша, держащая ребенка на руках.       Кажется, теперь я точно знаю, какое имя ненавижу больше всех.       — Кажется, вам нужно к врачу, — произнес ребенок.       Что-то новенькое. Только к какому, черт его дери, врачу.       — Вам нужно к врачу, — повторил ребенок, и в тот же миг я почувствовала, как меня схватили за запястье.       Что за...       Повернула голову и увидела толстяка, который довольно-таки сильно сжимал меня за руку.       — Я проведу вас к врачу, — мертвым голосом проговорил он. Голосом, от которого по моей спине пробежали мурашки. Звучал он так, словно говорили через скрученную в трубочку газету.       Первой моей мыслью было включить усилитель на куртке и вырваться. Но что, если они отведут меня к манипулятору? Тот попытался проникнуть в мою голову, у него по какой-то причине это не получилось, скорей всего, ему захотелось разобраться. Что ж, сходим к "доктору".       — Почему бы и нет? — ответила собравшимся вокруг меня "Сергеям". — Ведите меня к врачу.       Мы вышли из купе, прошли по узенькому коридору. Мать с ребенком шла первая, я за ними, сзади, все еще держа меня за руку, двигался толстяк. Одно из купе приоткрылось, оттуда высунулось лицо подростка.       — Я Сергей, — представился он.       Еще один. Куда же они меня ведут?       Мы прошли возле "закрытого на ремонт" купе, и я еще раз бросила взгляд в щель. Все так же и, похоже, возвращение нашего перехода на месте сейчас зависело только от меня. Да уж, не готова я к таким подвигам и не представляю, что буду делать, когда встречусь с виновником этого, черт подери, торжества.       Мать, удерживая ребенка одной рукой, открыла одну из дверей. Да это же то же самое купе, откуда исчезла женщина. Неужели гад проник в поезд, замаскировавшись под человека? Нет, не мог. Сопоставив все факты и возможности, я поняла.       Никакой это не Манипулятор.       Что-то другое.       Что-то неизвестное.       А у меня нет ничего из снаряжения!       Нужно уходить отсюда!       Но пока я активировала усилитель на куртке, рука толстяка схватила мое запястье, и так, что казалось, в руке вот-вот что-то хрустнет.       — Полегче ты!       Он поднес мою ладонь к стоящему на столике кактусу.       Легкий укол, и мир начал изменяться. Больше не было ни толстяка, ни мамаши с ребенком, а купе поезда словно разваливалось на части. Исчезли полки, окно рассыпалось на тысячи кусочков, словно брошенный на пол пазл.       Мое дыхание перехватило.       Мир менялся с каждой секундой, все рассыпалось, растворялось, исчезало, уступая место бело-молочному свечению. Казалось, в этом месте не существовало ничего, кроме света.       А потом я увидела лицо.       Лицо Юрия.       — Юрка? — вскрикнула я, сама же не веря, что передо мной стоит мой бывший напарник.       — Я не Юрий, — ответил он. — Но с ним связано множество твоих мыслей и переживаний, а потому я решаю, что его проекция наиболее подойдет для беседы.       — Так кто же ты? Дитуранец, принявший его облик?       — Я не дитуранец. Я врач. Я твой врач.       — Но я не больна! — вскрикнула я.       — Вы все здесь больны. Значит, вы мои пациенты. Я лечу остальных, но не могу вылечить тебя. Загадка, — говорил Юрий без тени эмоций на лице.       — Чем я больна? — поинтересовалась у него. — Чем остальные больны?       — Уходом из реальности. Обретением множества личностей. Нужно лечить, — отвечал он на неизвестном мне языке, но по какой-то причине я понимала каждое его слово.       — Но я не уходила из реальности!       — Почему ты говоришь в прошедшем времени? Говорить о прошедшем — следствие заболевания. Прошлого не существует, ведь прошлое может обратиться в настоящее или будущее.       Что он такое и что он говорит? Я лихорадочно прокручивала в голове страницы из Рукописи Войнича, но не могла вспомнить ни одной расы с подобной логикой.       — Кто ты? Назови свою расу и мир! — потребовала я.       — Мир? Мир един. Он един для всех. Но иногда мы болеем и воспринимаем свои иллюзии за иной мир. Я вылечу. Я забираю этот поезд в настоящий мир, вы чувствовать его, значит, лечиться.       Он что, считает межмировое пространство — единственным настоящим миром? Но ведь в междумирье нет жизни. Нет и не может возникнуть!       — Пойти с тобой на обмен знаниями, это даст мне представление о болезни. А ты видеть реальный мир.       Он сделал шаг ко мне. Еще шаг. И чем ближе он приближался, тем сильнее колотилось сердце. Страх окутывал меня своими липкими влажными пальцами заставляя отступить. Но с каждым моим шагом назад дистанция между нами не увеличивалась, наоборот, сокращалась, словно пол под ногами двигался в противоположную моим шагам сторону.       Что он сделает со мной? Превратит в еще одного Сергея?       Я и сама не заметила, что начала кричать.       Но тут до меня дошло. Понимание свалилось на голову, словно снег посреди мая. Если он попадет в мою голову, узнает мои мысли, мое прошлое, которое действительно существовало, может, поймет, что находится не в иллюзии, а его вид — не единственный во вселенной?       Юрий подошел, вытянул руку, прикоснулся пальцем к моему виску.       Мир закружился, ноги проняло слабостью.       Чувство падения.       Я падала в пропасть, которой не было ни конца ни края. Бездонная, абсолютно черная дыра, без каких-либо намеков на свет. Только легкая боль сопровождала меня. А может, не боль, а всего лишь дрожь, словно в голове болтался небольшой маятник. А потом я увидела сотни, может, тысячи растений, прорастающих из пустого пространства. Снизу, сверху, по бокам. Кактусы.       Что оно такое?       И они были разумны. По каким-то неведомым мне причинам эти кактусы делились на группы. У каждой из них был свой единый разум. В мой мозг начала поступать их логика, мышление, цели, если таковые у них были. И эта логика была и близко не человеческая.       Они жили в собственных фантазиях, беспрерывно создавая виденья в своих, если это можно так назвать, головах. У них не было понятия "вчера". Не было понятия "прошлое". Ведь в фантазиях любое прошлое можно исправить. Обратить в будущее. У них не существовало математики. Зачем подобным существам считать? А потом я увидела одно из растений, отколовшееся от группы и создавшее свою уникальную фантазию. И доктора, который счел это болезнью и присоединил сознание отколовшегося кактуса обратно. Этого же доктора, который только что в обличье Юрия стоял передо мной.       И почему им всем так нравится его облик?       Я увидела, как доктор по какому-то стечению обстоятельств провалился в один из миров. Наш мир. Он оказался на вокзале рядом с провожавшей кого-то полноватой женщиной. Не представляю, как ему это удалось, но, коснувшись её, он создал двойника, служившего ему переносной платформой.       Он считал, что находится в иллюзии, и его единственным желанием было лечить. Он принял людей за своих сородичей, обретших болезненную индивидуальность. Доктор вошел в поезд и переместил его в межмировое пространство. Как ему казалось, домой. Потом он уничтожил переносную платформу и принялся объединять людей, находящихся здесь, в единое сознание.       Я наблюдала, как он прикасается к сознанию каждого и, взяв за основу пассажира по имени Сергей, объединяет людей в единую цепь. А потом настала моя очередь, и он не смог. Не знаю почему, по какой причине мой разум смог противостоять его влиянию, но он остался для него недоступен.       Мир снова закружился, все потемнело, расплылось, покрылось рябью.       Веки казались тяжелыми, словно сделанными из свинца. Я еле смогла открыть глаза.       Лицо. Передо мной находилось лицо.       Юрий!       — Я вижу, — сказал он.       — Что? — шепотом спросила я.       — Я вижу твой мир. Твои воспоминания, и понимаю, что это не болезнь. Вы действительно существуете. Наш мир не един.       Конечно, не един, дубина.       Но произнести это вслух я не решилась.       — Возвращаю все. Объединение разума невозможно. Болезни нет, — словно робот, тараторил он. — Вернуть меня обратно.       Ну наконец-то! До него дошло, что наш мир — не иллюзия, созданная кем-то из его расы.       — Вернуть обратно в мой мир. Я ведать всем о вас. Подобное не повторится, сказал он и исчез, словно его не было. Одежда — темный пиджак, рубашка, брюки Юрия — свалилась на пол.       Это было необычно, даже в чем-то страшно. Человек исчезает, оставляя после себя лишь горстку одежды.       Я взглянула в окно. Все было так, как и должно быть. Деревья, столбы, кусты, какое-то строение, промелькнувшее вдали. Солнце, медленно восходящее с востока. Неужели все закончилось?       Только одежда на полу и этот кактус напоминали о произошедшем. Но если все вернулось, должен вернуться и наш переход в межмировое пространство!       Я схватила кактус и пулей вынеслась из купе.       — Вы не знаете, как я здесь оказался? — спросил толстяк, стоявший у двери.       — Возможно, перепили, — ответила ему.       — Да я не пью! В рот этой гадости не беру! — возмутился он.       — Значит, переели, — усмехнулась я, — направляясь в наше межмировое купе.       Открыла дверь — все было на месте. Огромная комната, освещенная несколькими лампами, техник Сашка, дремавший за компьютером. Никак не привыкну к этому переходу, но сейчас я ощущала радость от встречи с ним.       — Ничего не происходило, — сонным голосом пробормотал техник. — Все спокойно.       Эх-х...       Даже язвительный Сашка показался мне милым, добрым и родным.       Знал бы он...       Хотя и для меня во всем произошедшем осталась одна загадка — почему кактус не смог проникнуть в мой разум и сделать из меня еще одного Сергея?