Geek пикник

Я проснулась среди ночи. Было ли виной этому разница во времени, которую не отменила параллельная реальность, или же просто я привыкла мало спать, отчего организм, выбрав привычную норму, решил, что ему и этого хватит – не знаю. Но безуспешно проворочавшись с полчаса, я поняла, что пока мне придется развлекать себя самой или до первой горничной, или до очередной фазы сна. Знаете, что какое ожидание самое невыносимое? Нет, не ожидание свидания со второй половинкой, не ожидание аванса или зарплаты и даже не ожидание всемирного признания. Самое невыносимое ожидание – это ожидание утра, когда не можешь уснуть, но и проснуться до конца ты тоже еще не можешь. Хорошо, что я не страдаю бессонницей, иначе бы я точно была самым несчастным человеком. Найдя максимально удобную позу, я стала думать о прошедшем дне и о своих впечатлениях от Италии. Надо же, я в Италии! Никогда бы не подумала, что я доберусь до этой страны. Я домосед, мне в Москву лишний раз по делам смотаться лень, куда уж дальше. А может, мне просто не нравится непривычный образ жизни – Лаппеенранта-то тоже не ближний свет с учетом таможни в выходные, а поди ж ты, без проблем туда катаюсь при возможности. Но в Москву-то нужно в ночном плацкарте, да на Ленинградский вокзал, да куча народу, да потом по московскому метро… Эх, открыть бы окно, да чтобы за ним был зимний ночной пейзаж какой-нибудь деревеньки под Архангельском! Чтобы воздух морозный и чистый, чтобы восток светился зеленоватым светом, чтобы звезды в черно-синем небе россыпью, а от снега – мягкий розоватый отблеск. Домики деревянные, с резными наличниками, в каждом – или печь, или камин. И чтобы дымок над каждым домом. Дымок обязательно, вертикальный такой, как при больших морозах. И чтобы тихо-тихо, тем спокойным, мертвым безмолвием, какое бывает только на севере. Натянуть на себя кучу свитеров, накинуть пуховик и выйти в эту светловатую ночь, просто постоять. От дыхания дымок вьется, белый такой, призрачный. Лес черный на горизонте, холмики пологие. В такие моменты замолкает внутренний голос, которые проговаривает мысли, и начинаешь думать ощущениями. Впускаешь в себя эту упорядоченную, спокойную пустоту, и сам растворяешься в ней, не теряя себя. Вроде здесь ты, а вроде как и нет. А потом, замерзнув, забежать в деревянный теплый и сухой дом, скинуть только пуховик и как есть, в свитерах и теплых штанах залезть под одеяло. Вот тогда наступает состояния полного счастья. Я не удержалась, встала и открыла ставни. На улице была черная южная ночь. Ничего видно не было. Было тепло. Я закрыла ставни с ощущением, что меня только что бесстыдно обманули. Хотя точнее – я обманула сама себя, потому что отлично знала, что нет никакого Архангельска за окном. Просто мне не очень-то понравилась Италия 1500 мохнатого года. Хотелось сказки и горнего, а тут кислое вино, пыль, куча народу, подозрительный дядя Марио и горячий парень Эцио без гроша в кармане. Поменяйте декорации, немного подшлифуйте идеологию – и вуаля, где мои десять различий с 2014 годом? Тут до меня дошло одно маленькое обстоятельство дня вчерашнего. Если Эцио не передумает, то надо как-то направить его на пути к становлению королем. Образно говоря – во Флорентийской республике такой должности нет. И вводить не стоит, иначе прав окажется брат Руперт в своих намеках, что мне нельзя участвовать в подобных делах. Но и бросать человека на произвол судьбы как-то некрасиво. Не то, чтобы мы так уж в ответе за тех, просто непорядочно получится. И по самооценке бьет, если честно. Надо сказать, что к утру моя самооценка восстановилась настолько, что я горела желанием найти брата Руперта и рассказать свой изумительный план. Нет, правда, план казался мне невероятно восхитительным, хотя и содержал пару-тройку весьма рискованных пунктов, которые могли не понравиться ордену. Только я услышала первые шаги прислуги и признаки, что дом начинает оживать, я как можно быстрее оделась и спустилась в гостиную первого этажа за кофе. К моему разочарованию, эти двое (вы поняли о ком я) решили, видимо, спать до упора. Поэтому стоило Эцио показаться на пороге, как он был схвачен и утянут на улицу в поисках брата Руперта. -Это правда настолько срочно? – Эцио пока тактично прояснял ситуацию, но было видно, что он предпочел бы поесть и поболтать с кем-нибудь из семейства, а не тащиться вместе со мной. -Да, - коротко ответила я. – А где? -Службу служит, - на лице Эцио проступило неудовольствие. Хоть младший Аудиторе был вполне благопристойным молодым человеком, но беспокоили его душевные дела, а не духовные. Я уступила, и мы неспешно позавтракали хлебом, фруктами и сыром. Услышав удар колокола, известившего о конце службы, мы покинули виллу и направились к церкви. -Хм, - глубокомысленно изрек брат Руперт, когда мы подошли к нему. – Мне кажется, я вас утром не видел. И если госпоже Юлии простительно, то вам, сеньор, стоило бы подумать о спасении души. Жизнь коротка. -…искусство вечно, - закончила я афоризм. -Но он-то по балконам дам сердца лазит, а не корпеет, как Фауст, над науками, - вздохнул брат Руперт, указав на третью персону в нашей компании. -Фауст, помнится, по балконам в конце жизни прошелся, - я задумчиво почесала кончик носа. – Он умудрился и две жизни прожить, и дьявола обмануть, и Елену прекрасную себе в жены отхватить. Правда, в романе. -Могу сказать, что его реальная жизнь была не менее насыщенна всяческими курьезными происшествиями, - брат Руперт внимательно следил за реакцией Эцио на рассказ о столь выдающейся персоне. Эцио напустил на себя высокомерно-скучающий вид, словно разговор шел о какой-то неважной мелочи и вовсе его не касался. -Я тут хотела поделиться с вами одной задумкой, - осторожно начала я. -Я вижу, - брат Руперт все еще следил за Эцио, явно стараясь подавить ехидную улыбку. – Что-то мне подсказывает, что мы сейчас услышим нечто грандиозное. -Ох уж ваши шуточки, - при всех недостатках брату Руперту сложно было отказать в прозорливости, так что я набрала побольше воздуха в легкие. – Эцио, скажите, вы когда-нибудь бывали в Аугсбурге? -Нет, только во Флоренции, - Эцио с безмятежным лицом стал разглядывать пейзаж, стоя при этом к нам спиной. -Дело в том, что там есть пара предприимчивых дельца, услуги которых бы нам сейчас пригодились. Их звали… а не важно, как их звали, суть их услуг – за мелкий прайс они занимались мелким вредительством – писали пасквили, эпиграммы, шумели под окнами, запугивали и все в том же духе, - я сделала паузу, потом продолжила. – Во Флоренции нет подобных граждан? -Нет, - Эцио все еще рассматривал пейзаж. Судя по выражение этого «нет», он был готов взорваться. – А вам зачем? -Посодействовать жизни и благосостоянию одного уважаемого сеньора, - я буквально чувствовала, как над моей головой сгущаются тучи. -Не интересуюсь, - отрезал Эцио. Брат Руперт внимательно разглядывал то меня, то Эцио, и хранил молчание подпольного заговорщика. Я срочно пыталась придумать, что ответить. Но тут наш францисканец решил вызвать огонь на себя. -Если уж вы хотите сердиться, то сердитесь на меня. Потому что Юлия права в одном – без нашего содействия из вас выйдет только ассасин. Мне казалось, вчера вы решили попробовать сделать вызов этой неминуемой судьбе, - брат Руперт в упор посмотрел на Эцио. -Это почему же?! – вот тут уже кончилось вся сила воли Эцио, которой он прикрывал полное отсутствие у себя хоть какого-нибудь терпения. Я хотела бы влезть с объяснениями, но сдержала себя – брат Руперт был куда более искушен в подобных делах. -Потому что все вокруг хотят, чтобы вы были именно ассасином, - спокойно и непоколебимо ответил францисканец. В этот момент мне показалось, что его тело составлено не из мяса и изрядного количество жирка, а из гранита. -И почему бы мне не последовать фамильному призванию? – Эцио буквально извергал желчные реплики. – Потому что некий святой отец говорит мне это? Уж не вы ли убили моего отца? -Нипочему, - оборвал его брат Руперт. – Это твой выбор. А ты вместо выбора ведешь себя как капризный мальчишка. Стоило увидеть первые трудности, как бы трусишь и убегаешь за тень своих потерь. Эцио покраснел от гнева, резко развернулся и ушел. Мы остались вдвоем. -С вами в этом куда легче, - наконец сказал брат Руперт. – Да от гнева вы бледнеете. Это, знаете ли, верный признак. Правда, в другом с вами куда сложнее. Я пожала плечами. -Норадреналиновый тип нервной системы, - я все думала над случившимся. – Мне кажется, зря вы так с ним. -А с вами, значит, не зря? – брат Руперт быстро взглянул на меня. – Вы, помнится, тоже уходили, хлопнув дверью, после моих реплик. -Не помню, чтобы вы при этом говорили что-то такое, что не стоило бы выслушать, - странно, но в этот момент я не ощущала триумфа или радости от понимания, что проверку я прошла. Если честно, мне было все равно. – Почему бы не оставить его в покое? -А он и в самом деле капризный недоросль, попавший в сложную ситуацию. И если он сам не научится быть мудрым, то так дурнем и помрет. Быть сильным – умение гораздо более часто встречающееся, чем умение быть вдумчивым, - ответил мой собеседник. Потом брат Руперт долго-долго смотрел на церковь. -Я не имею права быть посторонним. Это и есть мой обет, который я дал перед Богом, - мне показалось, что он впервые говорил со мной по-настоящему. А я даже не могла оценить его искренность. Пожалуй, действительно, я в совершенстве овладела искусство быть чужой. Особенно к тем, кто составляют мой ближний круг. Неизвестно, до каких глубин человеческой природы мы бы дошли, но тут вернулся Эцио. -Хорошо, так какой у вас план? – он до смешного серьезно посмотрел на нас. Вопрос застал меня и брата Руперта врасплох. Особенно меня. -Эээ… Вернуть тебе имя, состояние и дать возможность хорошего политического старта. Ну и завести побольше нужных связей. И это… создать инструменты политического влияния, - у меня плохо получалось говорить без подготовки. -Я ж говорил, что тут будет что-то грандиозное, - неожиданно рассмеялся брат Руперт. – Ох, это будет афера тысячелетия. -Ну… Я не думаю, что все так… глобально, - я окончательно растеряла все слова. -Я постараюсь, - заверил нас брат Руперт. – Ну-с, Эцио, ты готов поучаствовать в истории, которая станет легендой? Как по мне, брат Руперт изрядно преувеличивал. Эцио все еще злился, но было видно, что да, он, Эцио Аудиторе да Фиренце, готов поучаствовать в чем-то, что войдет в историю, самым активным образом. И сейчас, вспоминая тот момент, я понимаю, что тогда увидела на лице Эцио впервые это новую эмоцию – болезненную, на грани его сил, сосредоточенность, словно он силится разглядеть на горизонте знаки будущего и это поглощает всего его без остатка. После этого знаменательного события мы все же отправились обсуждать план действий. Обсуждали мы его бурно, долго и определились только к вечеру. Так что решение на следующее утро выехать во Флоренцию заставило дядю Марио и всех остальных изрядно понервничать. После ужина мы втроем уселись обсуждать список необходимых нам вещей. Вокруг сновали слуги, собирая необходимые вещи к нашему отъезду, а мы, словно око бури, неспешно обсуждали детали будущего предприятия. -Нам понадобится, - перечисляла я. – Бумага дешевая, много. Доски, гвозди, инструменты. Кто-то, кто умеет рисовать, кто-то, кто умеет писать паршивые, но заедучие вирши, плотник. Надо придумать, как сделать пресс, самая большая проблема с тиглем, конечно. Так, с первой частью покончено. На вторую часть нам понадобится – верный человек, это с брата Руперта, зеваки и завсегдатаи таверен. С Эцио – костюм ассасина. И деньги, чтоб их. Без них никуда. К несчастью, мы были очень стеснены в средствах. Я уже собиралась приуныть, как брат Руперт торжественно сообщил, что знает, где можно разжиться необходимой суммой. -Только не говорите, что мы собираемся грабить банк Медичи, - я приготовилась услышать, как выразился ранее брат Руперт "нечто грандиозное". -Ну, не грабить, а взять гарантированную часть помощи, и не банк Медичи, а кредиторов Медичи, - поправил брат Руперт. -Бедные тамплиеры, - мне заочно стало их жалко, все же одно дело, когда вам противопоставлены обученные солдаты, а другое дело – выдерживать осаду Остапа Бендера. – Почему-то мне кажется, что с точки зрения закона после всего этого они окажутся нам еще и должны. -Вам правильно кажется, - посмеялся брат Руперт. – А теперь, господа, спать. Завтра нас ждет трудный и хлопотный день. Мы душевно попрощались и разошлись по своим комнатам, чтобы хорошенько отдохнуть перед началом грандиозной аферы. Знала бы я тогда, чем все это закончится.