Чуждый край

9. Над проектом по созданию искусственной червоточины Спок работал вовсе не в одиночку. Скорпиус, как лицо заинтересованное, принял в нем самое живое участие. И как бы отрицательно не был настроен против него Маккой, он не мог не признать того, что полускарранин существенно облегчил задачу первоначально непосильную для одного чертовски упрямого вулканца. Постепенно многие на корабле заметили удивительное сходство Скорпиуса и Спока. Оба были нечеловечески сильны, умны до гениальности, отличались научной одержимостью и не нуждались в продолжительном отдыхе. Это сходство, хотя и не превратило Скорпиуса в глазах членов экипажа в своего парня, все-таки привело к тому, что в нем перестали видеть исчадие ада, а шепотки и косые взгляды сменились на споры кто из этих двоих сильнее и выносливее. Однако эффективная помощь Скорпиуса не отменяла беспокойства доктора, пристально следившего за состоянием здоровья Спока. Слишком пристально, по мнению Кирка. – Ты сгущаешь краски, Боунз, – отвечал он на рапорты Маккоя. Кирку на своей шкуре не раз пришлось испытать насколько убийственно заботливым может быть «простой сельский врач с колдовской силой рук», поэтому он пропускал мимо ушей ворчание друга. Маккой не сдавался. – Спок работает на износ. После дежурства на мостике он пропадает в лаборатории или часами просиживает за компьютером в своей каюте. Ты должен запретить ему, Джим. Спок вовсе не железный, что бы он там не воображал о себе. – Я знаю, Боунз. Но Спок не станет доводить себя до полного изнеможения. Он прекрасно знает, когда следует остановиться. – Если я сгущаю краски, то ты рисуешь его в исключительно радужном цвете. Тебе известно, что в экипаже поговаривают о Споке и Скорпиусе? – Что они братья, разлученные в детстве? Это только потому, что никто не видел ушей Скорпиуса. – Тут не до шуток, Джим. Сходство между ними мнимое. Оно и поймало Спока в ловушку. – Что ты имеешь в виду? – удивился Кирк, мгновенно встревожившись. Всего две вещи на свете занимали его при любых обстоятельствах: безопасность корабля и безопасность Спока. Угроза им обоим воспринималась им близко к сердцу. – Он ударился в самокопание, а тебе ли не знать, что от этого ничего хорошего ждать не приходится. Он видит в Скорпиусе свое отражение и потому вбил в свою упрямую голову, что любой ценой обязан помочь ему. – Что в том плохого? – В том, что Спок всё больше отдаляется от нас. – И что ты предлагаешь? – Поговорить с ним начистоту. – Как? – Просто вызови его к себе и спроси на чьей он стороне. Кирк не разделял опасений Маккоя и его предвзятого отношения к Скорпиусу; Спок не видел в том угрозы, а его мнение всегда много значило для капитана: вулканец редко ошибался. Но после некоторых размышлений Кирк поступил согласно совету старого приятеля. – Вы считаете себя чужим, Спок? – мягко спросил он своего старшего помощника и друга. – Странный вопрос, капитан. – Общество Скорпиуса никак не влияет на ваши приоритеты? – Я не понимаю, чем вызваны ваши вопросы, – Спок стоял перед Кирком, заложив руки за спиной, излучая абсолютную уверенность и неприступность. – Не понимаете? – вмешался Маккой. – Боунз, не кипятись, – приказал ему Кирк, и обратился к Споку: – Доктора волнует, что вы оба мало отдыхаете, и я разделяю его волнение. – Совершенно напрасно. Я следую тщательно рассчитанному графику, так что ни о каком перенапряжении сил говорить не приходится. Также могу заверить, что Скорпиус показал, что ему не привыкать работать в условиях стресса. – Но в отличие от вас, Спок, он не сидит на стимуляторах, – возразил Маккой. – Это правда? – нахмурился Кирк. – Откуда вам знать, доктор? – спросил Спок, не то чтобы проигнорировав вопрос капитана, а скорее ловко переключив внимание со своей персоны на Скорпиуса. – Он не обращался за ними ко мне, – ответил Маккой. – У вас нет того, что ему нужно. К тому же он в состоянии самостоятельно синтезировать их в лаборатории. – Проклятье! А вы опять ничего не сказали мне. Из солидарности с ним? – Я не вижу причин для тревоги. Вряд ли Скорпиус будет доводить себя до полного изнеможения. Он прекрасно знает, когда следует остановиться. Спок один в один повторил слова Кирка и Маккой тут же уцепился за них как за доказательство своей правоты. – Вот они плоды твоего потворства и слепого доверия, Джим. Он внушил тебе свои мысли и вертит тобой как хочет. – А вам бы хотелось, чтобы прислушивались только к вашим словам? – не остался в долгу Спок. – Джентльмены! – повысил голос Кирк тщетно пытаясь призвать к порядку двух друзей, сцепившихся между собой, как два уличных кота, не поделивших территорию. – То, чего я хочу, вам никогда не понять! – не успокаивался Маккой. – Еще одно слово, и я вас обоих отправлю на гауптвахту за неподчинение приказам. Маккою пришлось замолчать. – Я могу быть свободен? – спросил Спок, когда буря в стакане воды утихла. Кирк устало махнул рукой. – Идите. Он сожалел, что послушался Маккоя; вряд ли пикировка, свидетелем которой он стал, разрядила напряжение, в последнее время усилившееся между его двумя ближайшими друзьями. Одно дело шуточные подколки друг над другом и совсем иное – взаимные обвинения и обиды. – Какая муха тебя укусила, Боунз? – обратился Кирк к доктору. – Ты знаешь её имя, – помрачнел Маккой. – Чем больше я узнаю о нашем милом пассажире, тем меньше он мне нравится. – А он когда-то нравился тебе? – улыбнулся Кирк. – Но больше всего мне не нравится то, какое влияние он оказывает на Спока, – упрямо гнул свою линию Маккой. – Спок не ребенок, он в состоянии сам позаботиться о себе. – Ты только что видел – Спок сам на себя не похож: лжет, изворачивается, юлит. – Вулканцы не лгут. – Но и не говорят всей правды, если это логично. Её надо из них вытягивать. А с тех пор, как он связался со Скорпиусом, правды нам не дождаться. – Почему ты так сильно его ненавидишь? – удивился Кирк. Спрашивал он, разумеется, о Скорпиусе, а не о Споке. – Я? Ненавижу?– Маккой поперхнулся, обвинение Кирка было нелепым. – Я не доверяю ему, потому что он опасен и ничто на свете не заставит меня изменить мнение о нем.