Чуждый край

7. Страхи питают многие людские предрассудки, а также неприязнь, отвращение и подозрения. Иногда Споку казалось, что вся человеческая цивилизация покоится на страхах. Они – её краеугольный камень, своего рода первоэлемент. Стоит людям повстречаться с чем-то уродливым на вид, как у них автоматически включается фактор страха и все прелести, сопутствующие ему. А Скорпиуса не только трудно было назвать желанным гостем, но и к тому же, как назло, он был уродлив, как смерть. Так что он, как никто другой, представал фигурой, воплотившей в себе глубинные страхи людей, уходящие корнями во тьму веков, словно оживший миф о нечистой силе, продолжавший с неодолимым упорством питать суеверия людей даже в космическом вакууме на расстоянии сотен световых лет от Земли. Скорпиуса сторонились, шептались у него за спиной. Постоянное присутствие двух представителей службы безопасности рядом с ним лишь усугубляло недоверие людей на борту «Энтерпрайза» и умножало их страхи. До Спока доходили слухи, что многие считают Скорпиуса вампиром, а один раз он невольно подслушал разговор двух техников, всерьез рассуждавших на тему, отражается ли тот в зеркале. Мистер Чехов утверждал, что он вылитый Кащей Бессмертный. Спок, прежде не слыхавший о таком фольклорном персонаже, нашел ссылки на него в исторической библиотеке и искренне подивился точности сравнения. Неужели Скорпиусу уже приходилось бывать на Земле в далеком прошлом? Тогда же Чехов признался Сулу, что Скорпиус пугает его до чертиков. – У меня от него мурашки. Вот такие! Судя по тому, что показал энсин – мурашки, должно быть, состояли в ближайших родственных отношениях со слонами. Спок знал от Джима, что означают оба выражения. Чистой воды экспрессия. Никаких чертиков в природе не существует, а мурашки всего лишь аналог гусиной кожи – физиологическая реакция организма на раздражители, но всё равно вмешался в разговор, чисто в воспитательных целях. – Мне жаль, мистер Чехов, что вы слишком много внимания уделяете внешней привлекательности и судите по ней о качествах нашего гостя. Как офицер Звездного Флота вы не должны предвзято оценивать тех, с кем сталкиваетесь по службе. Тем более руководствуясь субъективными критериями красоты. Если некто безобразен с вашей точки зрения – это не означает, что перед вами монстр. Вам ясно, энсин? – Да, сэр, – заверил его Чехов, преданно хлопая глазами. Но Спок не поверил, что его слова возымели успех. Суеверия не рушатся словами. Уж слишком они для этого живучи и монументальны. Тем временем доктор Маккой продолжал свои исследования в области генной инженерии и пришел к определенной гипотезе, которой и поспешил поделиться со Споком. – Один из предполагаемых родителей Скорпиуса был гуманоидом, чей генотип невероятно близок к человеческому. Но вот второй набор хромосом принадлежит рептилоидному виду с необычными свойствами. Рептилии, как известно, холоднокровные существа. Смею предположить, что на родной планете этих существ условия были очень суровыми для выживания. В ходе эволюции им пришлось выработать оригинальный механизм борьбы с опасными для жизнедеятельности перепадами температуры внешней среды. Эволюция их развития пошла по другому пути, не как у пресмыкающихся на Земле. У них сформировалась железа, которая аккумулировала тепло, примерно подобно тому, как земной угорь накапливает электричество. Они сохраняли его впрок и использовали по мере надобности, когда температура окружающей среды падала до критических отметок. Наверняка они нашли железе впоследствии и иное применение, когда эволюционировали до стадии разумности. – Да, они стали использовать её для пыток и убийств, – подтвердил Спок его догадку. – Откуда вам это известно? – вскинулся Маккой – От нашего гостя. В отличие от вас я не избегаю его компании. – И вы не сообщили мне столь важные сведения? – на лице доктора от возмущения заходили желваки. – Вы не спрашивали. – Конечно! Какое удобное объяснение. Что еще он вам рассказал? – потребовал ответа Маккой. – Ничего особенного. Вряд ли вас заинтересует то, что эти рептилоиды называются скарранами и что в том мире, откуда родом наш гость, они отличаются воинственностью и агрессивностью. В ходе войны с ними та вселенная едва была не уничтожена. – Позвольте мне самому решать, насколько интересна та или иная информация. – Как пожелаете, доктор. Что еще вы желаете знать? – Кто инициировал генетические эксперименты? –Скарраны. Они организовали похищение женщин гуманоидного типа в надежде вывести гибрид, который совмещал бы в себе лучшие свойства обоих видов, но потерпели неудачу. – Неудачу? – Из всех детей, зачатых и родившихся, выжил один. – Скорпиус. – И, как вам прекрасно известно, от гуманоидной матери он унаследовал отнюдь не лучшие свойства. После его рождения на экспериментах поставили крест. – Так отсутствие у него регуляции теплообмена – не побочное следствие скрещивания ДНК? – У миротворцев – так называется раса гуманоидов в его вселенной – отсутствует железа, отвечающая за нормализацию теплообмена. Поэтому любая болезнь, вызывающая повышение температуры до определенной величины – убийственна для них. – А у скарранов из-за их физиологии температура тела достигает критической отметки? – спросил доктор. – Верно. – Выходит Скорпиус вынужден постоянно жить в состоянии клинической смерти. Без защитного костюма и термостата он не жилец, – задумчиво протянул Маккой. Он только сейчас осознал настоящее положение Скорпиуса: каждый день проживать как последний. Смог ли он сам привыкнуть к такому? – Что за термостат? – спросил Спок. – Вы о нем не упоминали в своем докладе. Я думал, что от перегрева его защищает костюм. – А он, разумеется, вам о нем ничего не рассказал, – усмехнулся Маккой. – Как предусмотрительно с его стороны. В его мозг вживлено устройство, выполняющее функцию терморегулятора, при помощи сменных охладительных стержней. – Так вот почему он интересовался репликаторами, – мгновенно догадался Спок. – Любопытно. – Любопытно и всё? Не поразительно? Не фантастично? – При других обстоятельствах я бы сказал бы даже потрясающе и невероятно, чтобы удовлетворить ваше детское эмоциональное «я», но сейчас я занят более насущными проблемами. Я размышляю над тем, как вернуть нашего гостя обратно в его вселенную – Разве вы не обладаете завидной способностью обдумывать сразу несколько проблем? – Не в этот раз. Вопрос, над которым я размышляю, неимоверно сложный и занимает все моё свободное время. – Сложный даже для вас? – Даже для меня. – А вы предварительно не спрашивали нашего гостя – желает ли он вернуться в мир, где правят воинственные и агрессивные скарраны? – Во-первых, они не правят. Война с ними закончилась восстановлением баланса сил. Во-вторых, мне не нужно спрашивать о том, что ясно без слов. Макой изумленно взглянул на Спока, словно увидел его впервые в жизни. – С ума сойти, Спок, вы действуете, исходя из интуиции? Скажите мне, что я сплю! – Не из интуиции. В основе моих выводов лежат факты и наблюдения. И вы не спите. – Черта с два, Спок, вы не обманете меня. Вы руководствуетесь интуицией. – Спасибо за консультацию, доктор. Вы мне очень помогли, – сказал Спок, внезапно вспомнив, как много у него насущных дел. – Чем это? Вы же не слушали меня. – Мне повторить слово в слово то, что вы рассказали о скарранах? – Незачем демонстрировать мне свою феноменальную память. Идите к черту,– вырвалось у Маккоя в сердцах. – С превеликим удовольствием, – ответил Спок и ушел к черту, у которого не было ни рогов, ни хвоста, но зато этого черта окружала тайна, над разгадкой которой вулканец был готов биться до последнего.