Не кукла

«Мой настоящий кошмар еще впереди». Эта мысль не давала мне покоя на протяжении всего времени, что я здесь нахожусь. Мне было не совсем понятно, почему я вообще до сих пор сижу. То, что меня собирались убить и сделать марионетку, еще не давало мне никакого права пребывать в шоке и ничего не делать. И если продолжу так просто ждать своей участи, то довольно скоро я все-таки ее дождусь. Тем более смысла вспоминать мои ошибки, которые я умудрилась сделать немалое количество за весь вчерашний день, не было. Но я все равно неосознанно это делаю. Мне не стоило так спонтанно бежать в лес, отправив Ино домой, например. Отсюда идет весь мой корень проблемы. Я даже поняла, почему я запнулась в лесу. Там не было ни валявшихся веток, ни торчавших корней деревьев. Это была нить чакры Сасори. Он сделал это для того, чтобы меня остановить, а впоследствии и победить, скорее всего. У меня изначально не было ни единого шанса в поединке с ним. Акасуна являлся членом Акацки, а я всего лишь куноичи с рангом чуунина. Однако… неравенство между нами не остановит меня. Я буду бороться до конца. Даже полное отсутствие чакры не заставит меня сдаться. С вновь приобретенной решимостью, я поднимаюсь с холодного пола, опираясь о стену. Комната была небольшого размера, скоромно обустроенная, и в ее интерьере находились только самая необходимая мебель. Я посмотрела в сторону кровати и тумбочки, которые не привлекали особого внимания какими-либо интересными вещами. Шкаф тоже не показал ничего необычного ровно так же, как и письменный стол, на котором ничего не лежало, кроме как какой-то папки с документами. Так, на всякий случай, я пробежалась глазами по листам, которых было немало. В их содержании я нашла данные на Якуши Кабуто и того парня из деревни Песка. Юра, кажется? Также были заметки про третьего Казекаге, чья фотография была перечеркнута красным карандашом. Наверное, Сасори пришлось многое о нем узнать, чтобы потом убить и сделать из него марионетку. Остальных же людей я не знала. Переведя свой взгляд на деревянную дверь, я мигом подбежала к ней, не смотря на все еще присутствующую боль в теле. Мой тихий толчок в нее не произвел какого-либо эффекта, поэтому можно было догадаться, что она заперта. А вот ощутимый удар по ней ногой дал понять, что она, не смотря на свой старенький и потрепанный вид, еще и крепкая. Не стоило было рассчитывать на то, что меня оставят здесь не запертой. Хотя, что бы я могла сделать при своем отсутствии сил? Услышав тихие шаги снаружи, меня буквально отбросило от двери, и я глухо стукнулась об стол ногой. Я надеялась, что моя встреча с Сасори произойдет немного позже, но, зная его, тянуть он не станет. Самое обидное для меня — отсутствие какого-либо оружия. Ни куная, ни игл — ни-че-го. Но, если хорошо подумать, то вряд ли он использует марионетку против меня в таком тесном для боя помещении. Зато у меня с тайдзюцу никаких проблем не было, и даже временно пропадавшая чакра никогда не мешала мне хорошо драться. Конечно, без моей сверхчеловеческой силы будет труднее, но попытаться все же стоит. Тем более Сасори кукловод, так что вряд ли он отличается способностями в ближнем бою. Скважина двери противно щелкнула, и Акасуна вошел под сопровождение действующего на нервы скрипа. Его спокойный и мой нахмуренный взгляды встретились, и он немного вскинул брови, видимо, не ожидая, что увидит меня в сознании. Но, в основном, он также был хладнокровен. Не обращая особого внимания на мою персону, Сасори подошел к своему столу и открыл ту самую папку, документы которой я недавно рассматривала. Не отрывая взгляда от своего врага, я заметила, что он перечеркивает фотографию Юры таким же красным карандашом, как и фотографию третьего Каге деревни Песка. — Не думал, что ты так быстро очнешься, - сказал кукловод, не глядя в мою сторону. — Не думала, что я вообще очнусь, — холодно отвечаю я, буравя его стальным взглядом. — Ты уже видела мою мастерскую? — поинтересовался Акасуна, проигнорировав мой язвительный ответ. Когда он решил удостоить меня взглядом, я лишь отрицательно покачала головой, не в состоянии сказать хоть что-то из-за неожиданно пересохшего горла. Сасори же кивком головы в сторону двери дал понять, что мне нужно следовать за ним. При осмотре комнаты я не обратила на нее особого внимания, посчитав эту комнату за уборную или какую-нибудь кладовку. Войдя в новое помещение, я не стала осматриваться, понимая, что от этого не будет какого-либо смысла — лишь пустая трата моего времени, которое мне необходимо и которого, наверное, у меня оставалось немного. В очередной раз переборов себя, я аккуратно протягиваю руку к кукловоду, боясь к нему прикоснуться. Он видит, что я хочу до него дотронуться, и ничего не предпринимает, видимо, выжидая дальнейших действий с моей стороны. Он будто не чувствует моего легкого касания и продолжает смотреть в стену. Я нервно отдергиваю руку, когда он плавно повернулся и посмотрел мне в глаза. Поняв, что Сасори не собирается меня оттолкнуть или ударить, я снова тяну дрожащую руку. Теперь его взгляд был устремлен в мои глаза, который, судя по всему, пытался понять мои мотивы. И осознание происходящего не заставило себя долго ждать. Реакция кукловода проявила себя мгновенно — он резко хватает мою руку и выворачивает мне за спину. Мой план по нажатию точек, которые смогли бы его незамедлительно парализовать, с треском провалился. Примерно с таким же треском, как при резком выгибании моей руки, которую крепко держит Акасуна. Не став долго думать, я разворачиваюсь назад, пытаясь нанести удар свободной рукой, тем самым заставляя Сасори отойди на два шага назад. Я, при нынешней уязвимости противника, пытаюсь нанести урон его солнечному сплетению, но, как оказалось, он немного дальше, и удар провалился в пустоту. Зато Сасори не растерялся, цепко хватая меня за запястье и резко потянув на себя. Из-за неожиданной тяжести вперед, мое тело сначала поддается, но потом я начинаю сопротивляться, оперевшись ногами в пол. Но данное сопротивление желаемого результата не дало, посему я против воли подалась к кукловоду, и моя вторая рука была так же схвачена. Попытка направить чакру в кулак не увенчалась успехом. Появившийся синий свет исчез через секунду, попутно тянув за собой мою надежду. Я выгнулась при попытке вырваться, не обращая внимания на слабость и боль во всем теле. Но хватка была неожиданно крепкой. Отчаявшись, я со всей своей дури наступаю противнику на ногу и дергаю головой назад, пытаясь тем самым ударить его по лицу. Боль в ноге Сасори, видимо, стерпел, а от моей головы он увернулся. Но его секундного отстранения было достаточно, чтобы уйти от его хватки и достаточно хорошо заехать в челюсть. Не собираясь уходить на безопасное расстояние, я решаю добить его. Забывая, кем является мой противник, я снова терплю поражение. Только уже не в виде стальной хватки, а в виде вывихнутой руки. Боль распространилась мгновенно, из-за чего пришлось проглотить появившийся в горле крик. Прилив боли в области живота заставил меня согнуться в три погибели, а пальцы на моем плече и вовсе жалобно всхлипнуть. Слабость во всем теле не вовремя давала о себе знать, из-за чего я чуть ли не упала на колени. — Не стоило забывать о физическом неравноправии между мужчиной и женщиной, — тон его голоса как всегда резанул по ушам, из-за чего я невольно поморщилась, — А при твоем измотанном состоянии вообще не стоило этого делать. — Я сама решаю, что мне делать, а что нет, — злобно выплевываю слова, а вместе с ними небольшой сгусток крови. — Сомневаюсь, что это надолго, — я посмотрела в его лицо, на котором появилась мягкая улыбка. Улыбка, которая дала сбой моим эмоциям. — Да пошел ты к черту! — буквально рычу я и что есть силы толкаю его в грудь, из-за чего он теряет равновесие и тянет меня за собой. Благодаря этому мы сидим на холодном полу и с таким же холодом смотрим друг другу в глаза. Я чувствую, как цепко и в то же время больно Сасори держит мои запястья, но я, не останавливаясь, продолжаю: — Хочешь убить меня — убивай, мне плевать! Но то, что ты убил свою родную бабушку, не заставит меня уважать тебя. Делать марионетки из людей и управлять ими, как живыми, это низко и подло, и это не является поступком человека. Ты сказал… тогда, в лесу… что ты не кукла. Так вот, ты самая настоящая кукла, Сасори. Бессердечная и бездушная, — грубость моего голоса с начала небольшого монолога сменяется почти шепотом в конце. Злость и ярость сменяются какой-то ноющей безысходностью и практически невыносимой обидой, которые лишали меня и так отсутствующих сил. Глаза Акасуны как были пустыми, так и оставались. Лишь на секунду промелькнул неподдельный интерес. — У нас разное восприятие и отношение к миру шиноби. Я не вижу смысла спорить по данной теме, потому что каждый из нас останется при своем мнении. Я убил сотни тысяч таких же человек и она всего лишь одна из них. * — А я ведь на самом деле поверила, что ты нарочно не увернулся от удара марионеток Мамы и Папы. Я действительно думала, что ты все видел. Поверить не могу… как я могла посчитать, что слова бабушки Чиё и мои слова могли хоть что-то донести до тебя? — в своем голосе я слышу разочарование, и кукловод наверняка разоблачил это чувство, не смотря на то, что он давно наплевал на них. Наверняка это последнее, что он чувствовал, когда решил стать отступником и ушел из деревни. — Я уже сказал то, что хотел, — ответил он с привычной мягкой улыбкой, которая выражала умиротворенность и неподатливость к чужому мнению. Видимо, он не воспринимал меня всерьез и не имел желания продолжать наш спор. — Возможно, мы поговорим об этом позже, но сейчас ты находишься в довольно импульсивном состоянии. Он поднялся, предварительно поставив меня на ноги и отпустив. Сасори вышел из комнаты, не оглядываясь на меня, понимая, что сейчас я просто не смогу его ударить. Хотя бы потому, что являюсь несколько озадаченной после его слов. Теперь я абсолютно не понимаю его намерений. Он что, передумал меня убивать? Или просто решил отложить это на некоторое время? Рассматривать марионеток мне не хотелось, поэтому я поспешила удалиться из мастерской, боясь взглянуть в пустые глаза кукол. В комнате же Сасори не оказалось. Тот, видимо, опять ушел куда-то по своим делам. А я, в непонимании что делать, уселась на стул и со стуком положила голову на стол, что отразилось тупой болью. Чакра не начинала радовать меня своим возвращением, оставляя мое тело в руках чертовой усталости. Сейчас мне как никогда хотелось вылечить себя от повреждений, но, видимо, не судьба. Понятия не имею, сколько я так просидела, но со временем начала ощущать, как проваливаюсь в крепкий сон, которого мне так не хватало. «Я убил сотни тысяч таких же человек и она всего одна из них» — Сакуре о Чиё, глава 275.