GIZIBE

POV Хёрин Затянув Чунмёна в свою спальню, я толкнула его на постель. Сухо, не спуская с меня любопытного, но всё ещё стыдящегося взгляда, отодвинулся к самой спинке кровати. Я готова была поспорить, что этот парень успел сто раз пожалеть о своих словах, но теперь назад дороги не было. Точнее, все пути к отступлению были отрезаны моими острыми ножницами непоколебимого решения всем своим нутром почувствовать близость с Сухо. Я завесила шторами окна и оставила в комнате лишь приглушённый свет прикроватных бра. Нет уж, Ким Чунмён, я не позволю тебе испытать свой первый раз в полной темноте. И уж я-то позабочусь о том, чтобы ты не закрывал глаза. Усмехнувшись собственным мыслям, я начала расстёгивать пуговицы на своей рубашке, не отводя внимательного взгляда от Сухо. Парень волновался, хоть изо всех сил пытался подавить бьющую из груди неуверенность и стыд, но чем больше смущался Чунмён, тем больше я заводилась. Я собиралась преподать не просто урок, а настоящий мастер-класс, и ради такого случая я готова была быть максимально откровенной. Я сбросила с плеч расстёгнутую рубашку, застыв перед Чунмёном на какое-то время с оголённым верхом. Сухо рефлекторно опустил взгляд в пол и как-то неловко заёрзал на месте. — На меня. Смотри, — властно произнесла я. Немного погодя Сухо поднял взгляд, и я, облизнув губы, неторопливо вытащила ремень, расстегнула пуговицу с ширинкой и сняла джинсы, откинув их туда же, где лежала рубашка. Не знаю, какие послания мне пытался отправить Сухо взглядом: просил ли он остановиться или пристыженно ждал продолжения, хотел ли убежать из комнаты или с трудом признавался себе в чём-то сокровенном. Не знаю. Не хотела знать. Когда я сняла с себя последний элемент одежды, оставшись перед Чунмёном абсолютно обнажённой, на малую толику секунды мне захотелось прикрыться. Кажется, от Сухо не ускользнула моя кратковременная слабость, которую теперь мне предстояло перекрыть более существенным шагом, потому что он чуть прищурил глаза, смотря на меня уже более смело. Нет, мой милый мальчик, не думай, что я позволю увидеть меня загнанной в угол своими же принципами. — Ну как? — расправив плечи, спросила я, словно Чунмён был юным интерном или художником, которому предстояло рисовать с натуры, но именно после моего вопроса Сухо бегло окинул взглядом оголённое тело и хотел было отвести глаза в сторону, но не тут-то было. Я провела ладонями от шеи до груди, скользнула по линии талии, потом к ногам, и снова, но уже одной рукой, пробежалась кончиками пальцев вверх вдоль живота, коснулась ключиц, плеч; вторую же ладонь я аккуратно на считанные мгновения завела между ног, убрала, коснулась пальцами бедра и скользнула вверх по линии талии. — Смотри на меня и раздевайся, — произнесла я, — не отводи глаз. Чунмён слабо кивнул в знак согласия и стал дрожащими пальцами расстёгивать рубашку. Я же продолжала акцентировать внимание Сухо на линии талии, груди, бёдер так, словно делала это абсолютно не нарочно, словно никого в комнате помимо меня и не было. Когда дело дошло до джинсов, Чунмён замешкался и поджал губы, пока я уже более требовательно не повторила:«Раздевайся». — Рин... — выдавил из себя Сухо, но по моему взгляду парень понял, что сопротивляться бессмысленно. Чтобы хоть немного скрасить смущение Чунмёна, я повернулась к своему шофёру спиной, пока тот снимал джинсы и трусы. Разворачивавшийся спектакль не на шутку возбуждал, будоражил воображение, заставляя покрыться гусиной кожей. Я повернулась лицом к Сухо, когда тот торопливо потянул на себя одеяло, отчаянно пытаясь прикрыться. Мой милый мальчик был девственно прекрасен, таким неиспорченным и чистым, что я все ещё с трудом мирилась с мыслью о неизбежно приближающемся сексе. Однако эта лиричная пауза вскоре подошла к концу. — Когда привыкли глаза, должны привыкнуть руки, — улыбнулась я и, заползая на кровать, в один момент резко стянула с Чунмёна одеяло. Парень и моргнуть не успел, как ненужный предмет был отброшен на вторую половину постели, а я благополучно уселась на Сухо. От столь непривычной близости друг друга даже я на доли секунды растерялась. Невинный ангелок, которого я не хотела соблазнять, всё равно оказался в моих цепких лапках, и уж теперь своей добычей я хотела насладиться сполна. — Сегодня можно всё, — почти шёпотом сказала я, беря руки Чунмёна и опуская их к себе на плечи, — тебя ни за что не осудят. От волнения ладонь Сухо вспотела, но это только больше заводило. Я положила руки парня на свою грудь, насильно сжала его пальцы сначала легонько, потом чуть сильнее, и стала делать слабые круговые движения. Чунмён нервно сглотнул, но вскоре я почувствовала, что его пальцы уже и без моей помощи стали действовать. Был великий соблазн отпустить руки Сухо, но основной показательный курс я решила всё-таки довести до конца. — Дальше, — тихо сказала я, заставляя ладони Чунмёна скользнуть вниз к паху. Одну руку парня я оставила у себя на бедре, а вторую подвела к влагалищу, прижав к нему ладонь Сухо. — Хё…Рин… — отрывисто прошептал Сухо. — Попробуй пальцами, — сказала я, убрав свою ладонь только когда Чунмён всё-таки решил послушаться меня. Неумело и несмело он проник в меня сначала одним пальцем, потом двумя, и стал неторопливо двигать ими, а я, глубоко вздохнув, не смогла сдержать на лице блаженной улыбки. Мой. Мой. Сегодня Чунмён был моим. Всем телом и душой. Только мой. — Быстрее, — проговорила я, — жёстче. Сухо беспрекословно слушался всех моих наставлений, и вскоре я заметила, как стыд сменился желанием, которое было отлично от всех моих предыдущих партнёров. Новая волна ощущений захлестнула меня, и я, чтобы не оборвать это нахлынувшее наслаждение, решила больше не медлить и приступить к главному. Не говоря ни слова, я приподнялась и убрала ладонь Чунмёна, а после медленно опустилась на возбуждённый член. Прогнувшись дугой, я издала негромкий стон и опустила ладонь на щеку своего водителя. Робость до конца не исчезла, но всё-таки Чунмён уже выглядел смелее, как настоящий мужчина. — Сейчас будет хорошо, — произнесла я и стала неторопливо опускаться и подниматься. Сухо, закусив губу, откинул назад голову, даже не пытаясь скрыть нарастающего внутри него экстаза. Он тяжело дышал и больно сжимал пальцами ягодицы, а я, как обезумевшая, лишь больше заводилась, двигаясь всё быстрее и быстрее. В какой-то момент я утратила свою внушительную позицию лидера, потому что Чунмён повалил меня на спину и вовлёк меня в меру страстный, но такой желанный и горячий поцелуй. Я растаяла во времени, позволила себе забыться и исчезнуть из реальности, чтобы сполна прожить эти часы бескрайнего блаженства вместе с человеком, которого я любила в самом высоком смысле этого слова. Я хотела отдаваться Чунмёну снова и снова только потому, что, наконец, осознала всё свои чувства. Я хотела быть с Сухо и душой, и телом. Я готова была отдавать ему всю себя без остатка, словно только Чунмён в этом мире способен переписать мою никчёмную жизнь на новый лад, заставить забыть прошлое, чтобы распахнуть свои объятья навстречу величайшим чувствам и самым сильным эмоциям. Только этот парень, который младше меня на пять лет, мог сделать меня по-настоящему счастливой одним своим присутствием. Я сходила с ума, если представляла Чунмёна с другой. Я ненавидела себя, если представляла себя с другим. Мы должны быть вместе — только так моя жизнь обретёт смысл, которого раннее никогда не было. Я не знаю, о чём думал Чунмён, когда целовал меня так неловко порой, но страстно. Я не знаю, какие мысли витали в его голове, когда мы снова и снова становились одним целым. Я даже не догадываюсь, что скрывалось в его томном взгляде, когда мы оба достигали оргазма. Прости, мой милый Ким Чунмён, что я только так могу передать свои чувства. Прости, что я не могу выговорить вслух три волшебных лова. Прости, Сухо, что тебя полюбила такая дрянная девчонка. Долгие часы мы любили друг друга нежно и страстно, и больше никто из нас не говорил ни слова. Не было ни пошлых фразочек, ни грубости, ни насилия. Была лишь бесконечная любовь двух тел и поцелуи, объятья и близость, участившееся сердцебиение и протяжные стоны. А мне было всё мало. Если Чунмён отрывался от моих губ хоть на пару секунд, внутри меня всё болезненно сжималось, поэтому я с новым порывом увлекала Сухо в поцелуй и только тогда по-настоящему успокаивалась.

***

Когда я открыла глаза, было уже два часа ночи, а Сухо… Сухо одевался и, судя по всему, собирался уходить. Уходить? Я подняла голову с подушки, встала с кровати и тихо подошла к Чунмёну, застёгивавшему в этот момент рубашку. — Куда ты? — спросила я, опустив ладонь на плечо парня. — Домой, — тихо отозвался Чунмён. — Мне надо выспаться. — Можешь остаться. — Нет, я хорошо сплю только дома. — Ты уходишь только поэтому? — почему-то спросила я, но уже ответа на свой вопрос не получила. Чунмён аккуратно убрал с плеча мою ладонь, поправил ворот рубашки, пригладил взлохмаченные волосы. — Отдыхайте, госпожа Пак, — не поворачиваясь ко мне лицом, проговорил Сухо и на этих словах покинул мою спальню.