Верните нам свободу...

На следующий день я проснулась слишком рано даже для себя. На часах телефона значилось: 08:13. Соседки спали на одной кровати, вжавшись друг в друга. Я преспокойно переоделась в чёрные джинсы, тёмно-зелёную майку и чёрную джинсовку. И, слава богу, я догадалась взять с собой кроссовки, потому что вечно ходить в сапогах я не смогла бы… В коридоре на меня направили три ствола. У каждой двери стояло по одному парню-автоматчику. Тот, что стоял у нашей двери приставил дуло калаша к моему боку: - Куда собралась? – говорил по-русски, без акцента, но, повернув голову, я увидела знакомую японскую рожу. Это он вчера уводил наглую мелочь из строя. - Прогуляться решила, нехорошо мне как-то, – чистейшая правда, после того, как нас усадили в поезд, мне стало как-то муторно на душе, плохо… - Вить, что делать будем? – спросил японец парня, стоявшего напротив, убирая от меня автомат, и положил руку мне на плечо. Он, что, думает я сбегу? Да куда тут бежать-то? Коридор кишит его сослуживцами! Откуда только взялось столько народа… Да и с острова наверняка не получится выбраться! Названный Виктором подошёл к нам. Все остальные не двигались с мест, но внимательно прислушивались к разговору. - Спортсменка? – он посмотрел мне в глаза, видимо, пытаясь прочитать в них что-то. - Комсомолка… - Я нарочно съязвила. А что? Помирать, так помирать! Не верю я в то, что нас выпустят отсюда. Вот хоть убейте – не верю! – Если это так важно, то волейболом занимаюсь, почти два года. А что, это имеет значение? - Имеет. Если спортсменка, убежать можешь. - Не, не убегу, могу бежать долго, но небыстро. Выпустите уже на свежий воздух, а! Мне хреново! - Ну, раз хреново… Ким, иди-ка ты с ней, прогуляйся, – обратился он к японцу. - Территория, конечно, охраняется, но ей сопровождение не помешает, – и уже мне, иронично: - не верю я, что волейболистка медленно бегает, – Я закатила глаза. Почему, когда говоришь правду, тебе не верят, а вот когда врёшь – наоборот?! - Пойдём, - подтолкнул, меня в спину Ким. -Ну, пошли… - я пожала плечами и двинулась вперёд по коридору. Мы спустились по лестнице на первый этаж. Только сейчас я поняла, что эта общага совершенно не отличается от тех, что я видела в своей жизни. Всё абсолютно то же, только солдаты у каждой двери. На первом этаже пахло едой, причём пахло неплохо, не так, как в нашей школьной столовой: чем-то подгорелым и гнилым. Что это такое до меня не дошло, и я спросила у надсмотрщика: - А чего это здесь едой пахнет? - Так на первом этаже каждого корпуса – отдельная столовая. А в подвале – прачечная. Душ и туалет – на каждые две комнаты. Ты что, ещё ничего не знаешь? – удивлённо, но бодро вылил он на меня весь этот поток информации. Мне даже показалось, что он относится ко мне довольно дружелюбно. Я ещё ничего не успела ответить, а он уже ударил себя по лбу: - Вот, дурак! Тебя же вчера только привезли… - Угу… - задумчиво промычала я. Всё же, почему он так дружелюбен? Вроде бы конвоир, но ничего такого от него не чувствуется. Я ещё где-то слышала, что все японцы злые… Или это про китайцев говорили? - Куда идём?! – прервал мои мысли вахтенный, уставившись на меня. По-моему не он вчера вечером сидел. Ну, хотя… им же то же отдыхать надо! - Я с ней, комендант разрешил! – раздался позади голос Кима. - Тогда проходите. На улице я начала аккуратно расспрашивать солдата. Оказалось, что Виктор и есть комендант нашей общаги. А на посту вместе со всеми он стоял из-за того, что людей не хватает. Ему не хватает. В разных общагах – разные порядки. Общие только приёмы пищи, отбой, подъём, ну и общественные работы. Общественные работы заключают в себе уборку территории и помощь рабочим для парней и помощь в прачечной и столовой для девчонок. Переселяться можно только по разрешению полковника, который заправляет здесь всем. Но, по словам парня, он мужик добрый и, скорее всего, разрешит. Сегодня, после подъёма, мы пойдём сдавать кровь на анализы. Потом завтрак, потом полный медосмотр. И для нас, новоприбывших, сегодня выходной. Бродили мы по территории долго. Ким показал и рассказал мне всё, что можно было. Он рассказал бы, наверное, и всё, что нельзя, но проорали подъём и объявили построение. Именно проорали, по громкой связи. Мы оказались на «площади», как называет её Ким, первыми. Парень встал на своё место, я же стала дожидаться остальных фикрайтеров. Первыми, естественно пришли ребята из корпусов внутреннего круга, среди них и Яр. Он, лишь увидев меня, поменял направление движения и приблизился ко мне. - Привет, - мрачно поздоровался он. - Привет, как спалось? – хотела ляпнуть: «на новом месте», но вовремя прикусила язык. - Плохо, – я не знала, что на это ответить, но выручила Лерка, подошедшая к нам. - План побега кто-нибудь придумал? – знаете, как одеваются «парни с района»? Вот примерно так же была одета и она. А из-под капюшона олимпийки торчали распущенные волосы. Что-то не то с ней сегодня, обычно она так не одевается. - Нет, - вопрос вызвал улыбку не только у меня, но и у Яра. - Чего это с тобой? Почему как гопница? – мне вспомнились слова одной из наших учительниц. - Чего, чего, что первое попалось под руку, то и одела. Зря, конечно, куртку не одела… - она поёжилась под, продувающим до костей, ветром. Я как-то до сих пор не замечала его, наверное, потому что была занята разговором с Кимом. Но после слов подруги мне самой стало как-то холодновато. - Постройтесь по общежитиям! – снова проорали по громкой связи. Мы разошлись каждый к своим соседям. На построении объявили всё то же самое, что сказал мне Ким. Новоприбывших, то бишь нас, отправили сдавать кровь, потом погнали на завтрак в свои общаги, медосмотр проходили в небольшом здании между восьмым и девятым корпусами, которое я не заметила вчера вечером. Там, на медосмотре мы встретились с ребятами. Для того, чтобы скоротать время, я пересказала им ночной монолог, который Лерка окрестила как «Монолог русской ведьмы». Мы все ещё скучали по семьям, но кажется, стали привыкать к мысли, что уже не вернёмся. Яр сказал, что двое его соседей по комнате не против переселиться. Решили, что после медосмотра мы, вместе с его соседями пойдём к полковнику и попросим поселиться втроём в одной комнате. Почему-то о том, что разнополых, в одной комнате вряд ли поселят, никто из нас не подумал. Как решили, так и сделали. Полковник был комендантом первого общежития, поэтому и комната его была там же. В общежитие нас пустили без проблем и даже проводили на второй этаж к нужной двери. Я, как самая «смелая» (хотя среди нас было трое пацанов), постучала в дверь. - Войдите! – послышался уже знакомый голос. Этот мужчина и стоял вчера и сегодня на помосте. Мы вошли. Комната, видимо, была разгорожена на две части. В передней был кабинет, в дальней – спальня (это я разглядела в приоткрытую дверь). На наш вопрос можно ли нам поменяться комнатами, так, что один из соседей Яра пойдёт в мою комнату, а второй – в Леркину, он расхохотался: - Вы действительно хотите, чтобы парни жили в одной комнате с девчонками? - А вот об этом мы и не подумали… но, может что-то можно сделать? – я почесала затылок. - Ну, - полковник хитро улыбнулся, поправляя седые усы. – Только если поселить вас троих, - он посмотрел на меня, Яра и Лерку, – в комнату №666, в третьем общежитии. Это, конечно, запрещено – селить фикрайтеров из одного года в одной комнате. Но для вас, как для самых смелых, я сделаю исключение. - Давайте так! – зацепилась я за спасительную соломинку. - Вы точно согласны? – прищурился полковник. – Там живёт ещё один парень. - Точно – точно! – усиленно закивала я. Что такого, что там будет ещё один? Он с нами всё равно долго не выдержит! - Нам лишь бы в одной комнате, – добавил Яр. - А почему, если не секрет? - Ну… - Лерка замялась. - Мы одноклассники… - Лучшие друзья! – вставила я. - Расставание с родными и близкими тяжело пережить, а тут ещё все чужие вокруг, - продолжил Яр. Я доверяла ему, поэтому не перебивала. Да и правильно он всё говорил. – А нам втроём легче жить будет. Не родные, конечно, но всё же… - Хватит! Вы – исключение из правил, единственные, кому я разрешаю переселиться. Считайте, что я провожу над вами эксперимент. А теперь брысь отсюда, и чтоб я вас до конца дня видел только издалека! Мы радостно выскочили в коридор. Соседи Яра, теперь уже бывшие, спокойно вышли вслед за нами. Они не были рады, но и не расстраивались. Каждый пошёл в своё общежитие, за вещами. Яру и Лерке повезло: одному было не далеко идти за вещами, а второй не далеко их тащить. Мне же нужно было с начала дотопать до своей общаги, а потом, с вещами пойти в третью. В коридорах моей, уже бывшей, общаги, солдаты стояли как и вчера: через каждые пять метров. Как объяснил Ким, ночью охрану усиляют во всех корпусах. В комнате меня ждал сюрприз. В моих вещах копались девчонки. Они даже не потрудились плотно закрыть дверь. На полу лежали три из четырёх книг, четвёртую листала средняя из девчонок. Старшая копалась в одежде, а младшая стояла над её плечом: - Ну, как? Есть какие-нибудь амулеты? Ну, должны же они там быть! Она же ведьма! Как бы иначе она вышла из общежития до отбоя? Ни кого же не выпускают! - Ну, если эти шнурки считать амулетами, то да, есть, - недовольно проворчала старшая. Что самое интересное: я не знаю, как их зовут… - И что же вы здесь делаете? – проникновенно прошипела я, распахивая дверь. Девчонки подскочили. Младшая тут же заверещала: - Я не трогала твоих вещей! Клянусь сердцем матери, не трогала! – я поморщилась. - Такими вещами не клянутся, но я принимаю эту клятву. Не дай бог, я узнаю, что ты мне соврала, и сердце твоей матери остановится. - Не надо, пожалуйста! Госпожа ведьма! – девочка кинулась на колени. Господи, какие же они доверчивые, но это будет им урок на будущее. - Я посмотрю на твоё поведение, - я прошла к вещам, брезгливо отодвинув девочку со своего пути ногой. Отобрала шнурок, который держала старшая и этим же шнурком передавила ей горло, встав со спины. – А если ты, ещё, хоть раз, дотронешься до моих вещей, остановится твоё сердце, и ни один врач не заставит его биться. - Я никогда больше! – просипела та. Я отпустила её и повернулась к третей. Та, только увидев, что я смотрю на неё, уронила на пол мою книгу, между прочим одну из тех, заметки, на полях которых постоянно пополняются, после перечитывания. - Я ничего не трогала! Это всё они! – она указала на двух своих соседок. - Крыса! – я презрительно сплюнула и, наскоро запихав одежду обратно в сумку и сунув книги подмышку, я ушла, унося с собой все свои вещи. На входе меня остановил вахтенный: - Куда с вещами? - Полковник разрешил. - Луценко? - Да. - Тогда проходи. В нашей новой комнате, которая, кстати, не отличалась от той, в которой я ночевала, даже обстановкой, уже сидели Яр, Лерка и ещё один парень примерно нашего возраста. Он поднялся и протянул мне руку: - Женя! – я быстро пожала его руку в ответ. - Сашка, – и обратилась к ребятам, бухаясь на свободную кровать. - Ребят, напомните мне, чтобы я больше не ходила в пятую общагу, – краем глаза заметила, что Лерка уже переоделась и выглядела куда привычней: тёмно-синие джинсы, чёрная футболка с ярко-зелёным драконом на спине и кеды. Её светлые волосы были собраны в высокий хвост. - А что такое? - Я там точно кого-то убью!