Альтернатива

      Тринадцать часов перелета. И это только до ближайшего населенного пункта, где живут люди и где возможна высадка пассажиров с вертолета. Тринадцать часов тряски, гула винтов и бескрайнего моря, но по сравнению с пятью часами, проведенными на ледоколе или дьявол знает сколько в этой чертовой "экспедиции", где остались похоронены все участники, это время кажется совсем незаметным. Вот, казалось, я только сажусь в вертолет, выслушивая напутствия врачей, которые были очень удивлены, узнав, что после того, как своды пирамиды рухнули, я не только осталась жива, но всего лишь получила небольшое сотрясение и отделалась парочкой гематом. И каково же было моё удивление, когда об этом узнала я. За все время, проведенное в руинах, меня пару раз приложило об плиты, чуть не убила Королева Чужих, я пережила взрыв и я отделалась всего лишь этим?! Да, это воистину было удивительно.       Сейчас же я летела в Кейптаун., который располагался в Африке и по совместительству являлся ближайшей точкой на карте, где была не вода, не лед, а вполне себе земля. Земля, на которой можно было бы стоять, не опасаясь провалиться под неё. После этой экспедиции я немного стала боятся таких вот перелетов, ведь не особо знаешь, что тебя ждёт там, внизу.       Все время, что я пробыла на корабле, я проспала, и шанса осознать, что произошло, у меня не было. А весь остальной небольшой отрезок времени меня доставали медики, спасатели и даже неизвестно откуда взявшийся юрист. Закончилось все тем, что я вновь притворилась спящей, хотя в этом необходимости уже не было. Ко мне зашли и сказали, что я могу собираться, ведь через десять минут вертолёт будет готов.       Эти десять минут (на самом деле они затянулись где-то на час), были потрачены на сборы вещей, которые я оставила на ледоколе, когда отправлялась в экспедицию, приведение себя в порядок, нахождение новой одежды и, главное, за это время я вновь пробралась в машинный отсек, где стояла та развалюха, на которой я добралась до данного места. К моему величайшему облегчению, копье инопланетного происхождения до сих пор лежало в багажнике снегохода. С моим раздраженным вздохом оно перекочевало в походный рюкзак, где уже хранились все вещи, которые я успела собрать, пребывая в своей каюте. К моей великой радости, этот "подарок" весил не более трех-пяти килограммов, что значительно упрощало дело, ведь если бы я не смогла бы его поднять, то, возможно, когда звездолет отлетел, и ко мне бы вернулась способность соображать, я бы просто выкинула его вслед за чужим. К несчастью, когда я поняла, что от него можно так легко избавиться, я уже была на корабле. Что-то подсказывало, что оставлять его здесь не безопасно. Старик Вейланд был честным человеком, несмотря на все, что нельзя было сказать о людях, его окружавших. И я очень боялась, что эти люди все же все утопят меня где-нибудь посреди океана.       Как только эта мысль прозвучала у меня в голове, пилот подал голос.       - Алекс, миновали точку возврата! - голос у него был приглушен из-за небольшой перегородки, что разделяла пассажиров и пилота.       Чарльз, так звали пилота, был знаком ещё с моим отцом, который погиб двенадцать лет назад. Он не умел сдаваться и это его погубило. К сожалению. После его смерти я сделала очень большое количество глупостей, что, в принципе, было характерно для подростка восемнадцати лет, который остался один. Хотя, если честно, обо всех глупостях я не жалею. И тут я вспомнила об одном человеке, которого не видела уже вот как около месяца. Скорее всего, она сейчас сидит в комнате, и читает какую-нибудь книжку... Или сидит в интернете... Или, что более вероятно, ещё спит. Идиллия. Что нельзя сказать о сестре малышки, попавшей в такую переделку.       - Лекс, - раздался снова голос пилота. Судя по тому, что внизу уже была твердая земля, я задремала, а мы долетели до населенного пункта, - Лекс, советую пристегнуться, потрясет немного, садимся.       Спустя десять минут тряски, укачиваний и многих других менее приятных кульбитов вертолета, мы все же сели. Как только я вышла из аппарата, я поняла, что нахожусь в центральном аэропорту. Ко мне уже спешил человек, что бы принять мой багаж.       - Я не на долго, - остановила я носильщика, чем повергла его в полнейшую растерянность.       Попрощавшись с Чарльзом я направилась в сторону самого здания аэропорта, где, по идее меня должен был ждать человек с билетами до родного Сан-Франциско. * * *       Несмотря на то, что почти все время, что Шрам был на корабле, он спал, его все же клонило в сон. Очнулся он примерно два цикла назад и почти сразу целитель сообщил ему, что его ждёт Старейшина. Ничего удивительного в этом не было. Скар - единственный из трех братьев, посланных на самый холодный материк на Земле, кто не просто победил, но так же и вернулся с испытания живым, с меткой охотника. Этот корабль представлял собой большой полигон для проведения тренировок во время доставки молодых охотников на планеты, где должно было проходить испытание, так что и появление одного из Старейшин клана было обыденным. Они обычно давали новое имя новоиспеченному охотнику, вручали амуницию, более крепкую, чем учебная (да, молодые охотники проходили испытания в неполной, недостаточно крепкой и жутко неудобной, в отличии от той, которую после выдавали, броне), проводили небольшой инструктаж, и удалялись обратно на планету яутов. Бывали так же случаи, что тем, кто сильно отличился, они вручали корабль для межзвездных перелетов, но это надо было очень постараться, что бы его получить. Или родиться одним из сыновей Старейшин. Последняя мысль Шрама была пропитана ядом ненависти и горечью. Сам он был из довольно низких слоёв охотников, из-за того, что его отец не вернулся с охоты, притом, что маяк показывал, что он до сих пор жив, однако корабль, который нашли в результате прошения матери на расследование, показывал, что он, скорее всего, дезертир. Вот так в одночасье, из приближенного к великим сословия, они скатились до низшего. Никто из охотников не берет в расчёт самку и трёх малышей, они относятся к таким как к придатку к полноценному воителю. То есть, проще говоря, как к дерьму. Скар прекрасно осознавал, что не выживи он, его сестрер и мать, скорее всего бы просто убили, как лишних, ни на что не способных яутов, или же, что ещё хуже, отправили бы для увеселения других охотников. Хотя смерть двух братьев из трёх тоже не особо делала чести семье, но, скорее всего, в таком случае, их просто не будут трогать, не награждая и не наказывая за удачи и провалы Шрама. Его любовь к своей семье была редкостью среди охотников, ибо это считалось проявлением слабости, поэтому новоявленный охотник предпочитал скрывать этот факт. Воители без изъянов ценятся в их обществе больше.       За такими раздумьями Шрам не заметил, как медленно, постепенно, но все же собрался к ритуалу первой самостоятельной охоты. Сказать по правде, собирать было особо и нечего. Броня одевалась за пару никоциклов, для того, кто умело с ней обращался, оружие было начищенно и заряжено подозрительно суетливым одноруким целителем, что было хоть и с руки, но все же странно. Как яут, всю жизнь посвятивший медицине, знал, как обращаться с оружием? Однако Шрам предпочел выкинуть эту мысль из головы. Этот высокий, обожженный целитель сделал для него больше, чем в своё время отец. Так что навевать глупую тревогу было немного стыдно. И это было бы сущей неблагодарностью с его стороны.       Время церемонии подходило. И вот уже молодой яут, по привычке поправив регулятор на маске, вышел из каюты и направился в сторону главного зала, где проходило посвящение, не заметив старого целителя, проводившего его взглядом.       Как всегда, несмотря на то, что Шрам находился на борту этого корабля довольно продолжительное время, он по привычке поплутал по его коридорам, несколько раз пройдя мимо тренировочного зала. Этот зал был в высоту больше в три раза роста охотника, в то время как по ширине и по длине из смотровой площадки не просматривался. Отличием именно этого тренировочного зала от остальных заключалось в том, что сам зал мог изменять свою форму с помощью осязаемых голограмм, и только в нем разрешалось выпускать каинд-амедхов. А так же наличие небольшого участка, смотровой площадки, так называлась часть коридора, огражденная высокопрочным пластиком, выдерживающим не только высокие температуры, но и физические воздействия. Сейчас через эту площадку было видно, как учителя смотрят за подготовкой учеников к первой самостоятельной охоте. Расстояние не было проблемой рассмотреть все ошибки учеников, а после, рассказав им о них, почти сразу напасть, используя знания о промахах как основу стратегии нападения. Хотя, если честно, это больше походило на избиение учителем ученика, но никто не вмешивался. Все знали, что по другому многие из учеников попросту не запомнят. Сам Шрам помнил по себе, насколько жестоко и долго длятся эти "уроки". Но, если честно, это было ничто по сравнению с теми моментами, когда выпускали ксеноморфов.       За такими воспоминаниями Скар чудом добрался вовремя до места назначения. Наскоро перестроив регулятор маски-респиратора с зрения в цвете на тепловое, так как в зале первое - не помощник, он вошёл одним из первых в церемониальный зал.