Другие правила

Сбежав с арены, с чувством выполненного долга, никому не видимая под плотным покровом тени, загадочная убийца расправила черные асмодианские крылья и взмыла вверх, осматривая элийскую столицу с высоты полета. Сердце тревожно заколотилось в груди. Сияющий Элизиум, фантастический, невероятный, с великолепными зданиями и залитыми солнцем улицами, уютными площадями и скверами так напоминал саму Владычицу Света - Ариэль. Все дышало образом прекрасной, белокрылой служительницы. Казалось, даже в воздухе витал едва уловимый запах ее духов, таких же цветочных и сладких как она сама. "Да, Ариэль, твой почерк чувствуется даже в завитках на оконных рамах торговых лавок! Невероятно!" Опустившись на зеленую траву небольшого, парящего чуть в стороне от города, острова, убийца замерла, всматриваясь в высокие, стройные башни Элизиума, искрящиеся в лучах солнечного света. Город так разительно отличался от родного Пандемониума, был чужим и холодным, но от этого не переставал восхищать. Очень близко колыхнулся эфир; по телу волной прокатился жар; кожу запекло. Несмотря на то что асмодианка находилась под покровом тени, она взволновано осмотрелась по сторонам, приготовившись расправить крылья и взмыть вверх - встречаться с белокрылыми покровителями ей совсем не хотелось, но заметив краем глаза ауру, засиявшую за спиной в воздухе, успокоилась, облегченно выдохнув. Знакомый до боли голос окликнул ассассинку, заставив вздрогнуть, забыв на мгновение как дышать. Этот голос, разорвавший тишину и покой эфирного потока мог принадлежать только ему, как и аура, которую невозможно было перепутать ни с одной другой аурой на всем белом свете. Девушка намеренно медленно развернулась, наслаждаясь нахмуренным лицом и сверкающими голубыми глазами Неджакана, стоящего перед ней. - Триниэль! Какого морока ты делаешь в Элиосе! Совсем с ума сошла! - Ооо! Какая неожиданность! - заулыбалась темная покровительница, выйдя из под покрова тени. - Приветствую тебя, белокрылый герой Элиоса! Неджакан стоял молча, буравя Триниэль разъяренным взглядом. Упрямый балбес, не удосужившийся даже поздороваться с ней, но дико привлекательный, конечно, никак не отреагировал на пропитанное ядом приветствие Владычицы Смерти. Игриво изогнув черную бровь, она надула щеки, поменяв выражение лица с томно-игривого на расстроенно-обиженное. - Я думала ты будешь рад увидеть меня. - Ты еще и прикидываешься что ничего не понимаешь! Сумасшедшая! Как ты вообще проникла в Элизиум? - Разве для такого ассасина, как я, это может быть проблемой? Покров теней удивительная вещь! А ты всегда недооценивал его! - Вот и сидела бы в тени, в Асмодее! - А ну чего ты такой нудный! Это же так весело! - Весело? - опешил Неджакан от беспечности Триниэль. - Любой служитель может понять что здесь асмодианин! Ты даже не представляешь как волнуется эфир. Если Ариэль заподозрит... - Да не заподозрит! Вашей великомученице и в голову не придет что кто-то из Шедимов может даже подумать о посещении Элизиума! Это Асфель перерыл бы весь Пандемониум, но иголку в стоге сена нашел, а Ариэль решит что ей показалось. - Потому что Асфель параноик! - А Ариэль наивная дура! Оба служителя замолчали. Каждый понимал, если не остановить беспочвенную перепалку друг с другом, она перерастет в настоящую ссору. Молчание в течении сотен лет, кровавые драки и соревнования "кто лучше" уже давно опротивели им двоим. Никто не хотел повторения пережитого ужаса, особенно сейчас, когда служители смогли снова немного сблизиться. Пусть только ради сына, но это положило начало хрупкому миру. - Так что ты тут делаешь? Уж не соскучилась ли за мной? - смягчился Неджакан, пытаясь теперь нелепо пошутить. - Размечтался, твоя противная морда меня будет раздражать еще не одну сотню лет! Нет. Я тренирую дочь твоей старой подружки! - Что? - глаза Неджакана вспыхнули. - Что слышал! Тренирую дочь Артемии. От Байзела едва ли дождешься внимания и тем более помощи. Да и чему ее может научить зеленый мальчишка-следопыт, только и умеющий лук в руках держать, - Неджакан нахмурил брови, - ну пусть даже очень милый! Наверняка как всегда путешествует по просторам Атреи, мне кажется он до сир пор не понял что катаклизм разделил наш мир. А девочке нужен наставник! - Это безумие! Ты представляешь что будет если хоть одна живая душа узнает об этом? Ты подумала об этой девочке? - Конечно подумала! Она получит что хочет! Не скованная расовыми предрассудками, свободная от глупых противоречий. Почему бы и нет! - Безумие, что бы ты не говорила. - Никто ничего не узнает. И учти, я рассчитываю на помощь одного белокрылого пакостника. Ведь ты в каком то роде даже обязан ей... Неджакан хохотнул. - Думаю, я едва ли имею отношение к ее судьбе. - Но прямое к ее матери, - заулыбалась Триниэль, изогнув черную бровь. - По ее мнению ты виновница! - ухмыльнулся Неджакан, - источник всех бед и несчастий. - Вздор! Она сама во всем виновата! Поверила, глупая, что ты можешь что-то чувствовать к ней! Если бы она знала тебя по настоящему, то поняла бы сразу что ты не способен никого любить! Только пресмыкаться перед... - Замолчи, Трин, иначе я не отвечаю за себя! - прошипел Неджакан, впившись в плечо служительницы металлической хваткой. - Ты знаешь что любил, и знаешь что из-за тебя оставил все, когда ты нуждалась... - Я ни в ком не нуждалась. Ни тогда, ни сейчас! - Ну ты можешь пудрить мне голову сколько угодно, но я нужен тебе, сейчас по крайней мере точно, потому что иначе твою прекрасную задницу прикрывать будет некому, пока ты, нарушая все гласные и негласные законы чести, будешь тренировать девчонку! - Тебе ли мне говорить о чести? - Довольно, Трин. Почему ты не можешь просто признать что нуждаешься во мне, хотя бы раз? - Потому что каждый раз когда я готова это сделать ты исчезаешь, находя дела более важные! Вот и сейчас, мы снова по разные стороны баррикад, - Триниэль замолчала, подняв взгляд на Неджакана. - А мне так сложно одной ломать то, что копилось на нас двоих столетиями... Злость, обиду. - Я рядом. - Ты где-то очень далеко... Взгляд светлого служителя опустился вниз, спросить то что вертелось на языке он не мог глядя в чернеющие глаза напротив. - Он спрашивал хотя бы раз про меня? - Нет, - помахала головой Триниэль, - ни разу. - Это моя вина... - Это наша вина. Можно было бы сказать что никто не виноват, но я знаю что мы виноваты, это наши ошибки. И сколько я помню себя после Катаклизма - я каждый день оплачиваю этот счет. - Мы все платим по счетам. Каждый из нас, кто оказался по разные стороны... и каждый по своему... Неджакан приблизился к служительнице. Она была как всегда прекрасна, желанна, опасна и запретна. Окажись они на одной стороне - что бы поменялось? Ничего. Этих чувств не должно было быть. Потому что служители не имели права любить. Потому что он был воином - мощным клинком правосудия, идущим прямо к цели, карая сталью, встречая врагов лицом к лицу, а она - хитрой убийцей, действующей в тени, быстро резко, без раздумий. Близость с ней выбивала землю из под ног. Неджакан ненавидел это чувство невесомости, неизвестности и беспорядка рядом с Триниэль, но именно это ощущение так завораживало, заставляло все внутри переворачиваться, кружило голову. Вот и сейчас, так же как тысячу лет назад, внутри вдруг затрепетало чувство давно забытое, преданное забвению и обратившееся в прах. Он потянулся неуверенно к лицу темной служительницы, но встретившись взглядом с ее чернеющими словно бездна глазами, одернул руку. Не здесь, и не сейчас... - Ладно. Объясни хотя бы для чего это тебе? Тренировки имею ввиду. - Я не думаю что... - Трин, - резко перебил ее служитель, - если я буду рисковать, то должен знать ради чего, хотя бы! - Это просьба Каруна. Лицо служителя, губы, глаза, тело, все оставалось неподвижным, но взгляд! Взгляд вспыхнул огнем, разъедающим нутро уже не одну сотню лет. - Карун попросил тебя? Я... я не понимаю... - А и не нужно понимать, - улыбнулась Триниэль, - я тебе все расскажу. Отправиться на небольшую прогулку по парящему в небе Элизиуму - было сумасшествием. Но Трин было забавно пощекотать себе нервы, находясь так близко к светлой стороне башни вечности, к Серафимам - сияющим покровителям теплого Элиоса, к жизни, которая так напоминала ту жизнь, которой лишились все они, и светлые и темные посланники, но по сути была лишь бледной тенью времен давно минувших. Рассказать же Неджакану для чего Триниэль устроила весь этот цирк с элийской девочкой было совсем уж истинным безумием... Но реакция белокрылого не то что бы удивила ее, скорее обезоружила и шокировала. Он долго молчал, после услышанного, взгляд его то метался беспокойно из стороны в сторону, то замирал без движения, брови хмурились, губы подрагивали... Но наконец голубые глаза впились в темную служительницу, выжидающе смотрящую на него, и она услышала вердикт: - Я помогу тебе. - Неджа... Но он перебил ее, не дав договорить. - С одним условием. Смешок вырвался из Триниэль, а потом она и вовсе расхохоталась. - Ну конечно! Как же я не догадалась, что все будет не так просто! - смахнув выступившую от смеха слезинку, упавшую на лицо, она с любопытством приготовилась услышать еще одно условие, в дополнении к тем которыми и так были завязаны она, Карун и Айрин.

***

На следующее утро, на рассвете, Триниэль снова появилась на арене Элизиума. К удивлению служительницы, Айрин уже ждала ее, разминаясь на поле боя в рассветных лучах солнца. Лицо девушки выглядело крайне помято, точно она и не уходила с арены, и не спала всю эту ночь. Красные, припухшие глаза с любопытством впились в Триниэль, когда она своей кошачьей походкой приближалась к Рин, медленно материализуясь в воздухе. - Опаздываешь, - прокомментировала Айрин появление своего наставника, демонстративно сложив руки на груди. - В этом городе никто не считает нужным проявлять вежливость и здороваться? - В этом городе? Кто ты вообще такая и откуда? В этом городе всем плевать друг на друга! - Почему меня не удивляют твои слова. В ответ Рин лишь пожала плечами. В пафосном, пропитанном ложью и коррупцией городе ее давно уже ничего не удивляло и не настораживало, кроме честности, бескорыстности и искренности. - Зачем ты тут? Кто ты? - Я твой наставник! А остальное не важно. - Как тебя хоть звать? - Нинэль. Меньше вопросов и больше действий. Айрин нахмурилась. Мысли о том кто же эта добродетельная убийца, решившая её тренировать, всю ночь не выходили из головы любопытной и любящей все знать девушки. Вариантов было много, и даже закралась робкая надежда что это сама Триниэль по просьбе Каруна явилась в Элизиум, но была отвергнута почти сразу и безапелляционно по причине полнейшего безумия и невозможности подобного. И теперь, не получив никакой вразумительной информации от скрытной Нинэль - хоть имя своё сказала, хотя настоящее ли это имя? - Айрин негодовала, готовая взорваться в любой момент. Но выдохнув, решила успокоиться и не припираться, а посмотреть для начала чему её может научить эта Нинэль. Выхватив из ножен кинжалы, Рин приготовилась к атаке. Нинэль улыбнулась устало и исчезла под покровом тени. Не растерявшись, помня вчерашнюю дуэль, элийка напрягла магическое зрение, задействовав тонкие материи, пытаясь увидеть оставленный наставником эфирный след. Но то ли она сделала что-то не так, то ли маскировка у черноволосой была слишком хороша для нее - рассмотреть ничего не получилось. Оглядевшись по сторонам Рин попыталась мысленно представить возможную атаку ассасинки, вспоминая технику и приемы использованные ей во вчерашней дуэли. Но понимая что сделать это будет крайне сложно, она лишь понапрасну крутилась вокруг себя, в томительном ожидании атаки. Спустя несколько минут Айрин замерла и затаила дыхание, прислушиваясь к звукам вокруг. Ответом была гробовая тишина, присущая утреннему Элизиуму, находящемуся в сладкой сонной неге. Полчаса спустя Рин поняла что она совершенно одна... Опустив руки с оружием, девушка вздохнула тяжело, не понимая что происходит. Постояв еще немного в центре круглой арены и осмотревшись вокруг себя, Айрин отошла в сторону к трибунам, сев на скамейку для зрителей. Лицо ее выражало только одну эмоцию - непонимание. Посидев немного, Рин пошла бродить по трибунам, поднялась на самые верхние места для зрителей, оценив по достоинству грандиозность сооружения, опять спустилась на круглую площадку. Покричала, пытаясь привлечь внимание своего странного наставника, и окончательно заскучав, небрежно развались на лавке. Закрыв глаза и болтая в воздухе ногой, Айрин думала о череде событий, произошедших с ней за последний месяц и заканчивающихся сегодняшним утром. В голове снова крутился один и тот же вопрос: кто такая эта ассасинка? Дерзкая, самоуверенная, сильная, хитрая... И почему решила тренировать какую-то неумелую по сравнению с ней девчонку? Ее явно попросили об этом. И кто-то очень важный для нее, иначе бы ей плевать было на эти тренировки. Но кто? Отец? Мать? Дядя Макурид? Карун... Скорее всего дядя. Он как никто был заинтересован в этих тренировках. Странно только что не сказал ничего. Хотел сделать сюрприз? Но почему только сейчас? Ведь уставшая, разочаровавшаяся Рин уже была готова оставить идею поднимать боевые навыки на новый уровень и бросить все, реализовав свой дерзкий план на побег. Кожи на шее коснулась ледяная сталь. Вздрогнув, Рин открыла глаза, увидев над собой пылающий огнем взгляд черноволосой ассасинки. - Ты труп, - прокомментировала та свои действия. - Я трупом стала еще час назад, - гневно прошипела Рин, - не поверишь! От скуки! - Что ж, тоже не плохо, значит я убила даже не запачкав свое оружие. - Что за фокусы! Я думала мы будем драться, а не играть в кошки-мышки! - зло выпалила Айрин, подскочив с лавки. - Я только ждала тебя почти два часа! - Умение ждать крайне важная черта для ассасина. - А твои уходы в тень! Да это же не честно! - Не честно? - захохотала Нинэль. - Айрин, ты не понимаешь сути ассасина. - Что? - Посмотри на себя, на свои умения и оружие. - И при чем тут это? - огрызнулась резко Рин. - Ты носишь кожаную броню, по сути те же тряпки что и маги, только сражаться вынуждена в ближнем бою. - Ииии? - Твоя сила не честный и открытый бой. Твоя сила - тактика. Холодный расчет и смертоносные удары. Не смелость, а смекалка. Ты идешь к своей цели напролом, не сдаваясь - хорошее качество для воина, но для ассасина - верный проигрыш. Не сдаваться хорошо, но прежде нужно трезво оценить свои шансы, и искать не силы на бесполезные атаки, а слабые стороны в своем сопернике. А главное, выждать момент, когда один, единственный удар решит исход поединка и сделает из тебя победителя. Айрин замолчала, внимательно слушая черноглазую бестию. С этой стороны она никогда не подходила к своим навыкам. Рин раньше не задумывалась так глубоко над тем что и как делала в бою против соперников. Она побеждала так или иначе, но очень часто на краю от проигрыша, на последнем издыхании, и окажись рядом группа элийцев или балауров - её бы непременно ждала смерть и кибелиск. - С чего мы начнем? - неожиданно серьезно и по-взрослому спросила Айрин. - Сначала тебе нужно научиться слушать и ждать, - улыбнулась Триниэль. - Справляться с яростью и злостью. Свой первый урок ты провалила именно потому что не умеешь ждать и управлять своими эмоциями. Элийка насупилась. Черноглазая била один раз и попадала точно в цель. Она, случайно ли, или опираясь на опыт, нащупала самую слабую и уязвимую сторону девушки. Держать себя в руках и справляться с эмоциями Айрин не умела и не хотела даже пытаться, никогда не сдерживаясь в своих желаниях, всегда давая себе свободу на любые безумства. - И это приносит тебе проблемы. Начиная с семьи и заканчивая твоей отсутствующей личной жизнью. Айрин подняла взгляд на ассасинку, вздрогнув. Черноглазая читала её как открытую книгу, и не ошиблась пока ни разу. Ну что ж, кто бы ни была эта Нинэль, и кому бы она не делала одолжение этими тренировками, учиться у нее есть чему.

***

Сарфан. Уже больше месяца прошло с момента когда Карун видел в последний раз Айрин, в камарской камере, и около двух недель с последней встречи с матерью, на которой он связал себя с ней договором, который должен был избавить его от проблем с элийской непоседой. Но ситуация разрешилась сама собой. Айрин из-за безобразного поведения, сразу после освобождения с камарской темницы, забрал обратно в Элизиум военачальник Фаметес. Триниэль исчезла в неизвестном направлении. Казалось бы, на душе у краснокрылого вождя юнов должно было стать спокойно и легко - проблем поубавилось и теперь оставалось только радоваться свалившейся на голову удаче. Только радоваться почему то совсем не получалось. Давая согласие на условия двух этих женщин вождь рассчитывал на спокойствие и возможность заниматься своими делами в тихой обстановке, но совсем не ожидал что обе они полностью исчезнут из его жизни. К такому повороту он был не готов. И теперь, по какой то глупой и нелепой причине он волновался за Рин, переживал за исчезнувшую мать. - Как меня вымотали эти женщины! - хлопнул Карун по столу ладонью, в очередной раз задумавшись о Триниэль и Айрин. Работа, юны, проблемы с балаурами, Лорд Бритра, готовящий что-то жуткое со своими учеными в лабораториях Каталама - все это занимало мысли вождя круглосуточно, но стоило на миг закрыть глаза, попытавшись расслабиться, сердце начинало тоскливо колотиться внутри. Взгляд приковывал небольшой диванчик на котором часто составляла ему компанию элийка, в очередной раз наказанная за дерзкое поведение. Эти вечера, проведенные вдвоем, в тишине теплых, камарских ночей под занавесью звездного неба, поцелуй после дождя, ее синие глаза... все это теперь казалось таким далеким и нереальным, мимолетным послеобеденным сном, проскользнувшим и оставившим лишь сладкое послевкусие и грусть, что это всего лишь сон. Сколько времени было упущено зря... Он мог бы... Хотя что он мог? Только грезить и мечтать. Все это глупости. Поднявшись из-за рабочего стола, Карун начал мерять кабинет шагами, нервно крутя золотые браслеты на запястьях. Хлопнуло окно, свежий ветер ворвался в кабинет, теребя в разные стороны легкую полупрозрачную ткань штор. Помещение наполнилось прохладным вечерним воздухом с улицы и тонким запахом лаванды. Почувствовав запах, Карун вздрогнул, уставившись на распахнутое настежь окно. На подоконнике медленно материализовался силуэт сидящей закинув ногу на ногу Триниэль. В груди екнуло сердце. - Триниэль! Ну неужели ты решила почтить меня своим визитом? - Ирау, - улыбнулась служительница, приветствуя сына на асмодианском. - Я что-то не пойму, меня в последнее время так все рады видеть что забывают поздороваться? Или это такой акт неуважения к моей персоне? - Прости. Просто действительно рад тебя видеть, - неожиданно откровенно признался Карун. - О! Мальчик мой! Это самое приятное что я слышала за последнюю тысячу лет, не меньше! - воскликнула служительница, соскальзывая с подоконника. - Да, да, Триниэль, только давно не мальчик, - слегка раздраженно поправил ее Карун. - Да, да, только не Триниэль, а мама! Не забывай о нашем договоре! - Какой договор? О чем ты? - с удивление вопросил юн. - Я, как мы и условились, тренирую Айрин, а то что она находится в Элизиуме, и не мучает тебя своими выходками, а отрывается теперь на мне - сути дела не меняет! - Подожди. Ты тренируешь Айрин? - опешил Карун, чувствую как от одного только имени Айрин произнесенного вслух свело мышцы в теле, а в груди загрохотало в бешеном темпе сердце, готовое разорваться на части, то ли от радости то ли от ужаса. - Конечно, - непринужденно ответила Триниэль. - В Элизиуме? Под носом у светлых покровителей? - А что мешает мне? - Ну видимо ничего, раз ты так спокойно говоришь об этом. Медленно пройдясь еще раз по кабинету Карун упал без сил на диван, уставившись в одну точку перед собой. Мир вокруг замер. Все это время он не мог пробиться к Рин, ни увидеть, ни услышать. Не было ни одной возможности, ни одной достойной причины что бы вернуть девушку обратно в Камар, не было ничего правдоподобного чем он мог бы оправдать свое желание видеть её здесь. А Триниэль так запросто проникла в Элиос и теперь тренирует её... - И... и как она? - осторожно спросил Карун. Лицо Триниэль растянулось в обворожительной улыбке, как не старалась она, у нее не получалось скрыть материнское блаженство от милого непосредственного интереса своего сына к элийской девушке, которое он так старательно скрывал даже от самого себя, но сдержаться наконец не смог. Слишком неожиданно лишился Карун той что окрасила все вокруг яркими красками, и теперь очень тяжело было ему смириться и вернуться к прежней, пресной, серой жизни, насыщенной только скучной бесконечной войной с балаурами. - Она не знает что её тренирую я. Возможно догадывается, но вида не подает. - Ты сумасшедшая! Ты должна была ей сказать. Ты представляешь под какой удар ты ставишь её? - Удар? Она ничего не знает, это и будет её защита. А сказать - как раз таки подставить под удар. В этом случае получится что она по своему личному желанию тренируется с темной служительницей и тогда последствия, вскройся все, будут непредсказуемы. А так вся вина на мне, но с меня взятки гладки. И к тому же, меня обещали прикрыть от зоркого глаза светлокрылых служителей, и скрыть эфирный след. - Боюсь даже предположить кто тебя обещал прикрыть. - Неджакан, твой отец. Он... - Мама, с тобой мы нашли возможность общаться. Мы налаживаем отношения. Я стараюсь забыть обиду и все что скопилось за годы пока я думал что не нужен вам... - Ты всегда был нужен... - Нет. Не перебивай меня! Я стараюсь забыть обиду и все что скопилось за годы что я был уверен что меня бросили и забыли собственные родители. Но про него я не хочу ничего знать. - Карун, он тоже спасал тебя из плена Бритры, и одна я бы не справилась с драконом. Он искал тебя, так же как я. - Это не имеет значения. - Имеет! - Нет! Я не хочу ничего знать о нем! - прорычал Карун. - Неджакан, все знает. Он нашел меня когда я была в Элизиуме. Почувствовал волнение эфира. Почувствовать могут и другие служители. Но он готов помочь мне. Он скроет волнение эфира, и заметет следы. Но взамен кое-что просит, - Карун напрягся, а глаза его вспыхнули огнем. - Он хочет увидеть тебя. Хочет общаться... - Что? - Он обещал помочь с тренировками если ты позволишь ему встретиться с тобой. Карун гневно взглянул на мать, вскочив с дивана. Алые глаза метали молнии, внутри все бурлило и негодовало. Тысячи лет он был один, и прекрасно справлялся с этим. Юны стали его приемной семьей, Сарфан - домом. Детские обиды и боль ушли на задний план, он стал мужчиной, вождем, предводителем, военачальником. Жестокий и опасный мир вокруг заставил бороться за существование каждый день. Жизнь была расписана по часам, полна, насыщена и пробелов в ней не наблюдалось. Но в плотный жизненный график вклинилась сначала Триниэль, со своей материнской заботой, потом Айрин перевернула все с ног на голову, привнеся в букет привычных чувств, состоящих из долга, чести, заботы о своем народе и ненависти к балаурам совсем новое, ненужное чувство привязанности и... И даже думать не хотел Карун что чувствовал он еще к Рин. Но вклинивать в свою и без того наполненную заботами и проблемами жизнь, перенасыщенную чувствами и так лишними, еще и отца - было уже слишком. Он не хотел, не желал. Ему не было тут места. Карун не хотел искать в себе силы прощать его, встречаться с ним и тем более начинать общаться. Но Триниэль видимо была другого мнения об его отношениях с Неджаканом. - Мама, ты сейчас рядом со мной только потому что настойчиво не оставляла меня одного и заставила постепенно смириться что мне не избавиться от твоего навязчивого внимания и заботы. Но что, скажи мне, что сделал он, что бы еще и требовать что-то от меня! - плавно голос Каруна срывался на крик. На кончиках пальцев начали искриться энергетические паутинки, явно свидетельствующие о ярости, переполняющей краснокрылого вождя юнов. - Карун, я понимаю... - Ничего ты не понимаешь! - взорвался Карун. Триниэль молчала, с ужасом смотря на взвинченного до предела сына. - Это было изначально какое то безумие что я пошел на поводу у вас! У тебя и Айрин! Все! С меня хватит! Мне плевать на все наши договоры! Я ничего никому не обязан! Ни тебе, ни этой паршивой элийке! - Ты не понимаешь что говоришь. Поговорим потом. Никогда так быстро Триниэль не исчезала после встреч с Каруном, но в этот раз она растворилась в воздухе за какое-то мгновение, не желая больше слушать сына. Она не понаслышке знала как сильно можно обидеть близкого человека в состоянии ярости и бешенства, когда чувства переполняют, а все разумное, что есть, меркнет под напором эмоций. И знала как мучительно больно и стыдно становится потом, за сказанное, но пути обратно уже нет. И сейчас она всего лишь хотела избавить сына от раскаяния, пока он не успел еще наговорить того за что горько потом пожалел бы. А элийка... Она действительно была маленькой паршивкой! Но, правда, забавной и очень милой.