Мальчик-недотрога, очень редкий вид!

      Весна с каждым днём приближается к своему концу и потихоньку передаёт эстафету лету, но это не стало достаточно весомой причиной для погоды быть по-летнему тёплой. Небо серое, печальное, ели сдерживающие слёзы, солнца не видно, ни единого лучика, ветер, подобно качелям во дворе качает кроны деревьев. В такую грустную погоду хочется только тепла.       День был тихий. На удивление, не было слышно злых воплей машин и их озабоченных хозяев. Не слышно злобных возгласов у леса. Даже птицы умолкли. Почему? Почему природа такая грустная сегодня? Что – то случилось с ней? Или с её творением? Или просто восемь утра – это рано для её красот.       Нацу проснулся резко, будто его кто – то разбудил его, толкнув в спину. Драгнил даже не удивился, он частенько так просыпается. Он также не был удивлён тем, что уснул, даже не раздевшись. Нацу вчера вошёл в дом, возведённый его семьей специально для любимого сына, и завалился спать на диван. Он был не рад, что не держит обещание, данное им его маме: «Я буду хорошим мальчиком». В понятии его матери – Милены, хорошие мальчики вовремя приходят домой, правильно питаются, убираются дома… Нацу ничего из этого не делает, и чувствует себя предателем. Драгнил обещал ещё одну вещь родителям. Он обязывался, наконец, уже пересилить себя, перешагнуть через стеснение и найти себе пару. Этого он тоже не делает, да и не пытается, гад.       Нацу посмотрел на часы. Тяжело вздохнув, он понял, что больше не уснёт. Вот что с ним делает это блондинистая, наглая девка? Три дня прошло, а она так и не позвонила ему, он же волнуется, расходует нервные клетки на неё! Мама и папа, бывает, спрашивали его про Люси, как она, а Нацу не находил, что такое ответить им, ведь он понятия не имел, где Люси, что с ней. Он даже аппетит потерял в последние время из – за молчаливого отсутствия заводной девчушки. Вот и сейчас ни спасть, ни есть не хочется. Нацу так и не отдал ей диск Nirvan`ы, который давненько взял у Люси. Она так часто пропадала без объяснений… При первой же встречи он выскажет ей всё, что думает о её детский поступках и отдаст диск. Да и Nirvana не так крута, как говорила блондинка!       А правда, где она? Макарыч ничего не может внятного выдать, так же, как и сама Люси. Они только мямлят что – то не понятное и неправдоподобное. Просто страшно представить что там может таить в себе девушка из сети.       Нацу благодарен маме за то, что она написала Люси. У него появился друг, которого так не хватало. Нет, у Нацу было друзья, но они быстро переставали ими быть. Драгнил работал как магнит, но наоборот – он отталкивал от себя людей. Только они тянули к нему свои ручки, как он отворачивался от них и уходил. Не в прямом смысле, но что – то похожее и происходило между ним и людьми вокруг. Ему не нужны были те, которые искали в нём выгоду для себя, он таких насквозь видел, а Люси не такая. Ей тоже был нужен друг и она его нашла.       Каждый раз когда Люси пропадала, Драгнил не мог найти себе места. После появления нашей Хартфилии в жизни Нацу он сильно изменился: вместо того, чтобы сидеть дома, слушать узких круг избранных исполнителей, или смотреть фильмы, он начал гулять в городе, но только с Люси. Нацу забыл о сне с новой подругой. Почти каждую ночь друзья переписывались, слушали и глядели друг на друга в Скайпе, разговаривали по телефону. Хотя эти процедуры не ограничивались тёмным временем суток. Ровно то же самое они проделывали утром, днём, вечером, но сейчас глухо как в танке.       Как только он просыпался, Нацу заглядывал на свою страницу и мог часами наблюдать как его надежды, что Люси вдруг появиться онлайн рушатся. …А её всё не было… Драгнил чувствовал какую – то душащую пустоту в груди каждый день. Было скучно. Поэтому Нацу ходил гулять. Куда угодно. Абсолютно. Но главное чтобы путь проходил через дом Хартфилии. Буквально через день Нацу заходил в подъезд и спрашивал у седого консьержа про подругу, хотя мы же с вами понимаем, что прогулка, лишь предлог для того, чтобы, наконец, услышать заветное: «Люси уже дома!». И сейчас он не может не пойти на прогулку до Люсиного подъезда. Ну скучает мальчик!       Нацу, не меняя помятую нежно – розовую рубашку на чистую, ведь не перед кем красоваться, Люси всё ровно дома нет, хватает чёрную кожаную куртку, чтобы спрятаться от возможного холода, и уходит из деревянного домика, что стоял возле леса.       Пора уже рассказать, почему Нацу живёт у леса. На самом дела, всё очень просто, даже проще, чем представляется. Нацу просто хотел держатся ближе к природе, всё просто. В городе, громком, грязном, нельзя найти что –то ближе к природе, кроме старого доброго леса. Эта семья была самая, не побоюсь этих слов, природалюбивая из всех. Родители поддержали желание сына стать частью леса, что нахо Трое гавриков Драгнилов трудилось над этим не большим деревянным домиком, старательно выкладывали каждую деталь, бережно обделывали дом изнутри… В общем, примерно через месяц в небольшим дом у леса был готов.       В лесу была на удивление, чаще всего, тихо, как на кладбище. Каждый метр в нем кричал о своей невинности и чистоте. Сколько раз Нацу уже хотел сводить Люси в свой лес. Странная закономерность в нём творилась: когда в Магнолии солнце и тепло – птицы будто вымерли все разом, а когда пасмурно, холодно – они проявляют не виданный интерес к собственным песням, но ближе к обеду.       Нацу пешочком, не спеша, направился к автобусной остановке, что находилась не далеко от домика Драгнила, буквально в нескольких десятках метрах. Не какое уж большое расстояние, относительно того, что парочка друзей проходила за один прогулочный день. Не буду сильно углубляться в подробности, просто скажу, что Нацу без проблем доехал до города, пришло время сделать пересадку на автобус до дома Люси. Много попутных автобусов ходит в центр, где Хартфилия и поживает, но самый первых который подхватил Нацу, был пятый автобус белого цвета. Совсем новое, чистое такси постоянно делало остановки и подбирала пассажиров, всё они суетливо доставали деньги из кошельков, сумочек, карманов и торопливо пихали купюры, монеты водителю, который громко ворчал, то ли правда считая, что его не слышат, то ли чтобы наоборот, чтобы люди узнали, как ему надоела его работа. Хотя это вызывало больше недовольств, чем сострадания. Примеру водителя поддавались и другие пассажиры, рассказывая ему как ужасна их работа. Всё это чудовищно надоедало и выматывало нервы.       Вот автобус делает очередную остановку, вот и новый поток людей. Среди них был, догадайтесь кто, Иван Макарыч. Он, улыбаясь, показал водителю свой старенький проездной водителю и… Его улыбка пропала с лица. Что с ним? Он как будто приведение увидел. Нацу на секунду подумал, что ему плохо. Макарыч двинулся в сторону Драгнила и сел на свободное место рядом. -Ты к Люси?- поинтересовался он. Нацу кивнул в ответ, искренне не понимая, почему старик не на посту, в доме Люси, а в автобусе, рядом с ним. Понять куда направился Драгнил было просто. Периодические визиты на пост консьержа уже научили Макарыча, если встретишь розоволосого паренька в городе, всё значит очень скоро жди его хнычущего у тебя под ухом.       Очень давно не виделись друзья. Нацу очень скучал по далёкому другу. Сколько уже не гуляли, не разговаривали, месяц? Может чуть поменьше. Драгнил безумно скучал. В молодой груди было не беспокойно, тяжело. Будто в районе всех двенадцати пар рёбер весит камень на длинной веревке, и тенятся вниз, к земле. Воистину противное ощущение. Трудно дышать, а от этого вдыхаешь ещё больше, ведь ощущение уходит с ним. Камень дарит двоякое чувство лёгкости и беспокойности. -Нацу, нам нужно поговорить,- прошептал Иван так, чтобы только один сидящий рядом юноша мог его услышать. Такое поведение было просто не свойственно седому старичку. Серьёзность его не то чтобы пугала, а скорее настораживала, его боевые огни в глазах бесследно исчезли, а вечно задорный звонкий голосок стал глухим и не живым. Сердце Нацу сжалось от такого номера в исполнение Макарыча,- Пошли! На этой выйдем,- Иван, ни сколько не церемонясь, поднялся с насиженного им места и направился к выходу из автобуса. Нацу был вынужден проследовать за ним. По просьбе молодого парня, автобус притормозил на остановке.       Старик с молодым человеком вышли из транспорта на свежий воздух. На остановке не было лавок, только киоск со скудный ассортиментом. Макарыч немного поворчал по этому поводу и поглядел по сторонам в поисках места, которое больше всего подходит для случая. Сейчас, Нацу беспокоило всё, начиная от внешнего вида Ивана и заканчивая его трясущимися руками. Его седые короткие волосы на голове немного торчали дыбом, а голубые глаза были широко открыты, зрачки сужены.       Иван Макарыч повёл Драгнила с остановки вперёд, по направлению движения добавив: «До дома дойдём пешком». В руке у пожилого человека был белый пакет из аптеки. Материя была плотной и то, что лежало внутри оставалось не видным глазу. Нацу шёл по пятам за стариком, но пока тот молчал. Они шли по тротуару и молчали. Розоволосый боялся завести разговор, а Макарич пытался найти те слова, который не будет для парня болью. Ничего не шло в голову, а говорить нужно было. Старик решил не тянуть кота за хвост. Он остановился резко, да так, что Нацу, шедший за ним, не заметил этого и налетел на него. Только Драгнил хотел извинить как другой заговорил. -Нацу,- Иван опустил голову,- Кто для тебя Люси? -Друг,- не самым уверенным томом ответил парень. Макарыч сжал маленькие кулачки и повернулся и встал лицом, а не спиной, к парню. В глазах у старичка заблестели слёзы. -Так будь им! Будь для неё другом! Ты слишком далеко для друга. Пойми, что у неё нет никого кроме тебя,- эти слова он говорил больше для себе, чтобы понять уже наконец это. Из больших голубых глаз пошли слёзы,- Она больна. Помоги ей смириться! -Подождите!- перебил Нацу и старик разом замолк,- Я ничего не понимаю! Что значит «она больна»? Чем? И зачем с этим мириться? Она, что, вылечиться не может?       Иван Макарыч был ниже Нацу и чтобы посмотреть в глаза, ему нужно было высоко поднять подбородок. В голубых омутах читалось сожаление, печаль и страх. Теперь же зрачки было огромные, бесконечно чёрные. Старик произнёс три страшных слова и выронил из рук пакет. В нём лежали две упаковки Флуфеназина – лекарства Люси. Нацу взглянул на них, потом на Макарыча и сглотнул. Сердце сжалось, на секунды остановилось, а дышать было невозможно. Наци заплакал, сопереживая подруге. Удивительно, три слова и так убить, хотя… Не удивительно, ведь это три слова: «У неё шизофрения».