Alea jacta est («Жребий брошен»)
Она сидит за партой, чеканя каждое слово в ответ на какой-то вопрос. Рыжие кудряшки подпрыгивают от удовольствия. Неделя, прошедшая как во сне. Неуловимый образ, преследующий то там, то тут. Снова непонимание. Перед глазами расплываются буквы, и кажется, что она въедается мне в кожу. Сходить с ума по Лидии Мартин? Скотт сказал бы, что это бред и звучит так, будто он сам буйно-помешанный. Но нет. От этой болезни нет лекарства. Но кто теперь я? Потерянный. Тихий. Замкнутый. Пустой. Такие бы определения дал я сам себе. Безумно влюбленный. Утонувший в пленяющем чувстве неразделенной любви. Кто-то называет меня по имени, и я рассеяно поднимаю взгляд, выдавая что-то смешное. Одноклассники как по указке смеются, а Скотт ударяет по плечу, сообщая, что мне пора выспаться. Она поднимает на меня свой взгляд и молниеносно быстро его отводит. Словно она обожглась. Внутри поднимается гордость. На ее губах играет улыбка. Да, я заставил ее улыбнуться. Но эта улыбка Моны Лизы исчезает так же быстро, как и появилась. Учитель снова пишет что-то на доске, но мои мысли блуждают где-то далеко. И все кажется таким разбитым и грязным. Нет. Я не подхожу к ней. Она слишком правильная и идеальная. Умница и красавица. Хочется ударить так сильно, чтоб из сбитых костяшек пошла кровь. Самобичевание единственное, что мне остается. Она набирает сообщение в своем телефоне и почти неотрывно смотрит на дисплей. Но ответа так и не приходит. Она откидывается на спинку стула, потирая виски и прикрывая глаза. Что с ней? Что произошло? Почему она вдруг из неотразимой богини превратилась в земную и подверженную людским страданиям девочку? Идеальный маникюр. Укладка и ровный макияж. Но что-то все-таки не так. Ее глаза не светятся, а смотрят в сторону учителя полные слез. Хочется сорваться с места и обнять ее. Но я вовремя себя останавливаю. Она переводит свой взгляд на меня. Все мое существо готово ликовать от дерзкого позыва. Нужно держать себя в руках. Черная тень медленно садится на край карниза. Снова они. Стучат. Бьются. Черные атласные крылья. И я смотрю за вороном, который смотрит прямо на меня. На ум приходит какое-то язвительное сравнение, но я так и не осмеливаюсь произнести его вслух. Бусинки глаз буравят меня. Мне не страшно. Они словно подталкивают. Скотт трясет меня за плечо, напоминая, что урок уже закончен. Но ворона за окном уже нет. Холодный пот окатывает меня, приводя в сознание. По коридору снова проходит она, мило воркуя с другим парнем. На ее лице сияет улыбка, и он целует вишневые от блеска губы. Мой взгляд фокусируется на друге. Пора с этим заканчивать. Все принимает слишком серьезный оборот.