Abyssus abyssum invocat («Бездна взывает к бездне»)
Неправильно писать о том, чего никогда не было, нет. Но снова ее запах преследует повсюду. Запах вишневого блеска для губ и книжных чернил. Выкидывать из сознания знакомый до боли образ. А что она? Она улыбается, чмокает в щеку другого парня, тот откидывает ее рыжие волосы. Но она усмехается и ловко убирает его руки со своих тонких плеч. Хочется выкинуть из памяти. Убрать. Стереть ластиком. Но никогда не бывает так, как хочется. Она лавирует по коридорам школы, даря взгляды чужим людям, но только не мне. Руки невольно сжимаются в кулаки. Вырванные страницы. Сожженные чувства. Она такая яркая, как сияющая сверхновая, рождающаяся где-то в глубине вселенной. Мне снова не до сна. Расхаживаю по комнате. Сон не идет в голову, мысленно унося в ее покои. Ударяю кулаками в стену, но не чувствую боли. Хочется ночной свежести. Миную спящий дом и городок, покрытой ночной негой. Ноги сами несут в сторону ее дома. Но меня будто преследуют сотни черных как смоль глаз. Тихий взмах крыла. Черные перья. Вороны. Невольно усмехаюсь собственным нервам, вывернутым наизнанку. Словно невидимые сопровождающие, они идут за мной по пятам. Клянусь, я не верю, что можно любить ее вот так сильно. Хочется сбежать. Купить билет. Просто бежать от образа, пульсирующего в груди. Но в ее комнате горит свет. Она снова вертится у зеркала, изучая собственное отражение. Кажется, кислород застревает где-то в легких. Волосы падают на ее лицо, и я будто чувствую невесомую шелковую ткань легкой блузы под собственными руками. Что за наваждение. Нет, я не сломаюсь. Но она мило улыбается и что-то говорит по телефону, а затем так очаровательно закусывает пухлую губу, что все самообладание летит к чертям. Нельзя. Не должен сорваться. Никто. Просто прохожий, стоящий у ее дома, рассматривая недосягаемый образ. По коже пробегает холодок, и чудится, что она плачет. По щекам бегут капли соленой воды, и она стирает их тыльной стороной ладони. В голове творится адский кавардак, и я не понимаю своих чувств и порывов. В глубине закипает ярость, искажающая лицо. Она плачет так тихо. Почти беззвучно. Бросает трубку в стену и сползает по стенке. Нет. Пожалуйста, не плачь. Боль. Отчаяние. Бездействие. Тело как ватное. Руки трясутся подобно желе. Она размывает по щекам тушь и обнимает себя за плечи. Ветер бьет по щекам. В кармане вибрирует телефон. Но мысли сосредоточены на ней. Я, будто завороженный, наблюдаю за тем, как она стирает темные дорожки со щек и выключает свет. Все та же настойчивая вибрация, но желания ответить на звонок так и нет. Наверное, отец вернулся с ночного дежурства и не обнаружил дома единственного сына. Я бросаю последний взгляд на темные окна и бесшумно разворачиваюсь. Холодные капли бьют за шиворот, но мне все равно. Голова гудит от мыслей и образов. Не стоит слишком сильно сходить с ума. Воля подавлена, и я без сил готов упасть. Ветер усиливается, и дождь вмиг превращается в ливень, заставляя толстовку липнуть к телу. Где-то вдалеке слышится карканье. Губы подергиваются в усмешке.