Raven

      Голова взрывается от боли и кажется, что стоит наконец-таки уснуть. Но ласковые чары Морфея не столь благосклонны ко мне. Лежа в кровати без сна, я наблюдаю картинки их расставания. Громкие крики и претензии с ее стороны. Его лицо, наполненное пустым отречением, будто говорит ей об отсутствии чувств. Но она слишком упряма и, будто раненный зверь, мечется из стороны в сторону. Он отталкивает ее от себя. На щеках виднеются следы от застарелой туши. Но она, гордо подняв голову, кидает ему вслед ключи, крича ругательства вслед. Притворяться, что все хорошо, она умеет мастерски. Притворщица. Актриса. Нет. Всего лишь преданная девушка, чье сердце предательски разбили.       Но я не должен сейчас же броситься к нему и отстоять ее честь в поединке на мечах. Она поднимет свои тонкие плечи и пойдет дальше, бросая колкие словечки в его адрес. Мне все больше кажется, что я наблюдаю за этим спектаклем. Я не действующее лицо, а она прима. Захватившая ум и сердце единственного зрителя. Она будто призрак, исчезает в тот момент, когда лицедейство ей пресытит.       Ее убежище. Ее Мекка. Ее храм. Ее спокойствие. Библиотека. Где пахнет пылью и лавандой. Она садится за самый дальний стол, вооружившись книгами, как стенами собственного замка. Почему-то ее глаза наполняются слезами, но она старается держаться из последних сил. Она не слабая. Поглощая все новые и новые издания, то находя, то вновь теряя себя в водовороте одиночества и отверженности, она роняет лицо на руки и глубоко дышит.       В воздухе висит аромат ее парфюма. Играет мелодия звонка, а через секунду будто из пустоты появляется Эллисон, обнимая подругу за плечи. Но никто не сможет исцелить ее расколотое сердце. Подруга говорит ей что-то, но мне плохо слышно. Я чувствую себя шпионом или сталкером, но ничего не могу поделать с собой, ноги сами ведут меня к ней.       Проклятые чувства. На открытую книгу падает черное перо, и девушки испуганно озираются по сторонам. Взяв его в руку, она несколько секунд внимательно его изучает, будто только что сделанное открытие. Ее лицо расцветает ложным счастьем.       Но я стараюсь не дышать, стараясь быть неузнанным, и мне кажется, что она точно знает, что я здесь. Где-то в душе я ощущаю ответный оклик ее сломленной сущности. Она заговорщически мне подмигивает и уводит Эллисон под руку. На столе остается записка. Держа в руках сложенный в четыре раза обычный листок бумаги, я невольно бросаю взгляд на темное небо. Оно почти светлеет от рассвета. Отец снова будет зол. Но таблетки от бессонницы мне давно не помогают.       Кажется, что этот водоворот тянет меня на глубину и мне уже не выбраться. И я страдаю. Сжимая зубы, и не издаю и стона, рвущегося из распаленной от боли головы. Пальцы перебирают ее простой и незатейливый почерк. Кажущийся чем-то близким и до боли знакомым. «Спасибо, Стайлз».