Summertime Sadness

- Он и правда ребёнок, — грудной и тихий голос пробился сквозь шум поездов, всплески морских волн и резких ударов разбивающегося стекла, оседающих в голове и проходящих по мыслям катком. Голос был настолько знакомым, лёгким и невероятно нежным, что хотелось играть, петь и плясать под его тихие нотки. Он укутывал тёплым одеялом, убаюкивал и успокаивал. Я был готов слушать этот голос вечно. Тонкие холодные пальцы прикоснулись к щеке, вместе с этим прикосновением уходил гул вокзалов и накатывающая мигрень, которая не отпускала меня целый день. Губы сами по себе растянулись в улыбке, а из груди раздалось довольное урчание, как у кота. Этот же голос усмехнулся. Неожиданная мысль пронзила все моё тело. Я не хочу просыпаться и убивать это лёгкое мгновение, которое заполнилось под завязку, до самого конца холодными пальцами, невесомым голосом и запахом зелёных яблок. Этот сон можно назвать самым реалистичным и тёплым из всех, что снились мне раньше, поэтому я не хочу его покидать. Тело действовало самостоятельно, а голова старалась запомнить, выжечь в мозгу как можно больше деталей самого реалистичного в моей жизни сна. Рука внезапно потянулась к уже теплеющим пальцам, сжала их, а владелица руки испуганно ойкнула. Что-то было не так. Пришлось открыть глаза, в которые сразу же ударил яркий свет. Две большие шоколадные вселенные с прищуром смотрели на меня слишком внимательно и испуганно. Я резко сел, из-за чего в голову что-то ударило. Я сначала хотел не показывать боль, но лицо меня выдало. В карих глазах появилась некая обеспокоенность. Изящная рука с неожиданной для своей хрупкости силой выбралась из моей ладони и толкнула назад, на мягкую постель. Я безропотно лёг, ещё чувствуя внезапные спазмы в голове. Сознание как будто заволокло дымкой, а взгляд, который я перестал видеть, но все так же чувствовал, он продолжал скользить по лицу, телу, изучать меня с неким врачебным интересом. Я даже невольно зажмурился, выстреливая в голову очередными завихрениями, из-за которых сознание помутилось и захотелось выблевать все содержимое желудка. Взгляд прекратил меня пронзать только тогда, когда я тихо застонал. Рука, которую я сжимал прежде, откинула длинную чёлку и легла на лоб, принося какое-то подобие спокойствия. Никто больше не сказал ни слова. Внезапно, откуда-то слева послышался скрип открывающейся двери и громкие, шаркающие шаги. Рука на лбу напряглась и одёрнулась, разрушая ту лёгкую ауру спокойствия. - Что Вы здесь забыли, — грубый высокий голос начал пищать и стонать что-то о нарушении покоя больного. Самый мой любимый человек напрягся, вытянулся по струнке и шумно сглотнул. Мне стало не по себе, поэтому я открыл глаза и хотел начать объяснять, что все со мной в порядке, но мне не дали и слова сказать, залебезив елейным голоском, от которого почти ничего не осталось от того баса, — О, так вы уже очнулись. Как себя чувствуете? - Я...я в порядке, да. За спиной шумно выдохнули, с неким облегчением. Мне хотелось рассмеяться и хоть как-то отреагировать на шумную реакцию девушки, но сил на это почти не было. Медсестра утвердительно кивнула, как будто одобряя сказанное мной, проверила какое-то приборы и снова начала показывать Даре на дверь. Что-то внутри кольнуло, когда девушка осталась стоять на месте. Что-то, напоминающее надежду? Я сошёл с ума. Медицинский работник ещё что-то пролепетала и вышла из, э, палаты? - Дурацкий вопрос, конечно, но что, вообще, произошло? Слева грустно вздохнули. - Произошло то, что мой менеджер — идиот. Я попросила найти тебя, а не покалечить, — ещё один грустный вздох, — Говорят, ты сотрясение получил, когда убегал. 678 сказал, что ты сильно о поребрик головой приложился. Тон, с которым девушка говорила, был настолько богат различными эмоциями, что я невольно заулыбался. Понимаю, ситуация складывалась довольно странная, но я решил полностью наслаждаться моментом. Когда ещё можно было бы мне, простому стажеру без какого-то просветления в будущем, находиться рядом с популярной мечтой мужской половины Азии и слушать её мелодичный голос, колокольчиками звенящий где-то под рёбрами, заставляя сердце прыгать, скакать и пропускать удары. Я даже задумался, какую страну в прошлом спас. То ли осознание, то ли нежный яблочный запах убрал головокружение, головную боль и желание выблевать свои внутренности. Настоящая, искренняя улыбка неожиданно для меня расцвела на лице, а бешеная волна счастья и желания танцевать захлёстывала, топила и тащила на дно. Раскосые глаза с удивлением посмотрели на меня, сомневаясь, адекватен я сейчас или нет. Похоже, я и правда сильно приложился головой, раз мне было совершенно наплевать на то, из-за чего все началось. - Странно, я ничего этого не помню. А зачем вы меня искали? - почему-то я сказал эти два несчастных предложения на несколько тонов выше своего привычного тона, заикаясь как самый неуверенный в себе ботаник, который в первый раз пригласил любовь всей своей юности на свидание. Подобная ассоциация пробила на неловкое хихиканье, из-за которого глаза Сандары округлились и стали напоминать два больших блюдца, наполненные доверху молочным шоколадом. - С тобой все в порядке? - изумлённо выдохнула виновница моего сумасшедшего состояния. Я утвердительно кивнул, счастливо вздохнув. Я быстро сел на постели, уперев локти в колени и положив на замок из ладоней подбородок. - Ты пробыл без сознания часа три. Врач сказал, что это из-за переутомления, нет ничего серьёзного. Но всё равно, на неделю нужно побыть в больнице под присмотром врачей. Дошло до меня не сразу. Я кивал как болванчик, продолжал улыбаться и пытался заметить как можно больше деталей красивого лица, перекрёстные каштановые, красные и рыжие с чёрным оттенки пушистых волос и немного нервные движения. Все это гипнотизировало так, что я услышал только последнее про больницу. В голове что-то разорвалось, а плечи опустились под тяжёлым грузом. Казалось, на плечи рухнул мешок с цементом и прижал меня к пахнущей стерильностью и больницей кровати. Улыбка быстро ушла, опустив на морду лица унылое выражение с потухшими глазами. На самом деле я не знаю, потухли у меня глаза, даже не знаю, горели ли они раньше. Но ощущение было именно такое. - Что-то болит? Мне позвать доктора? - обеспокоенный голос сделал дырку в сердце и принялся едва подёргивающимися нервными нотками выдавливать по капельке кровь вместе с надеждой. Я сжал майку, прикрывающую сердце и тело с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Сбоку послышалось неровное дыхание, наполненное страхом. Только вот страхом за мою жизнь или за свой образ милашки? - Не стоит. Я в порядке, спасибо за беспокойство. Если вы искали меня, чтобы извиниться за вчерашнее и попросить никому не рассказывать, то это была напрасная трата времени, — я сглотнул подступившую к горлу горечь и заглянул в такие любимые глаза, — Я всё равно не собирался что-то рассказывать. В глазах напротив прочиталось облегчение, кинувшее мне на плечи ещё один мешок с цементом. Ну а чего ты хотел, Чанëль? О чём ты думал, это же было очевидно. Глаза сами по себе закрылись, выпуская гулять по векам золотистые звёздочки. Сандара неловко прокашлялась и собралась выйти. Я с небольшим усилием встал с налёжанного места и, оттолкнув её, вылетел из палаты, сбив на ходу какую-то медсестричку. Тяжёлые новости разозлили. Из-за какого-то сотрясения мне придётся отказаться от мечты дебютировать? А три года я для чего батрачил как ненормальный, запираясь в чертовых классах, кусая губы до крови от болезненных судорог после недель тренировок? Ну уж нет, я ни за что не отступлюсь от всего этого из-за какого-то неудачливого происшествия. Где-то на задворках сознания, продираясь через дебри головокружений и спазмов, звучала музыка тех любимых колокольчиков. Срывающаяся на крик, но такая же до боли красивая мелодия. «Подожди! Эй, парень, остановись! Чёрт, я же даже не знаю как тебя зовут, не думаешь, что это нечестно?!» Если посмотреть взглядом со стороны, ситуация веселила и забавляла. Вот бегу я такой по отделению скорой помощи, понятия не имею где мои личные вещи, телефон и кепка, а за мной гонится звезда корейской волны, спрашивая моё имя. Было бы так смешно, если не было так грустно. - Пак Чанёль! - заорал я, не сбавляя ход. В голове от хриплого крика что-то щёлкнуло, дышать стало тяжелее, и я прижался к одной из многочисленных колонн в огромном холле. Маленькие, семенящие шаги догоняли, вместе с ними мой любимый голос чертыхался и проклинал свою любовь к вечеринкам. Это бы меня сильно умилило, но ситуация явно на это не была настроена. Я сел, оперевшись спиной о колонну, и шумно вздохнул. Холодная плитка успокаивала разгорячённое тело и постепенно уносила боль. Один вдох. Второй вдох. Третий вдох. Удар по больной голове, — Ай! Поднимаю глаза, и даже не удивляюсь. Точнее, удивляюсь удару больше, чем тому, кто меня ударил. Уголки вечно смеющихся губ опущены, откуда-то доносится еле слышное рычание. Мне даже стало страшно. Виновато смотрю вверх и наблюдаю, как девушка садится напротив, стараясь отдышаться и сказать хоть что-то. Я молчу, а она собирается с мыслями. - Во-первых, Пак Чанёль, приятно познакомиться, — проследив за моим усмехающимся взглядом, Сандара потирает нос, сердито фыркает и продолжает, — Я не собираюсь бегать аки сайгак за тобой по всей больнице, а уж тем более после того, как ты приложился головой о поребрик по моей вине. Во-вторых, так общаться с девушкой, которая старше тебя, неуважительно. И в-третьих, чего тебе стоит полежать в больнице недельку? Ничего же не случиться. И да, я захватила твою сумку. Потёртый кед на маленькой ножке пинает в мою сторону хлопковую сумку с логотипом одной рок-группы. Та благодаря скользкой плитке прилетает прямо мне в ноги, больно ударяя по ступням. Хочу что-то сказать, но продолжаю молчать, лишь обиженно потираю ушибленную пятку. Больно всё-таки. Видимо, больше девушка говорить не собиралась, ибо теперь она внимательно заглядывала мне в глаза, пытаясь понять, что же я собираюсь сказать. Я внимательно перебрал свои вещи, нашёл телефон и разблокировал экран. С него мне улыбнулась девушка напротив, которая тоже заметила свою фотографию. Резко захотелось стартануть в окно. - Я стажер в SM уже три года. Если узнают, что я пострадал, то выпрут незамедлительно и плакало моё будущее, — срывающимся голосом выплёвываю слова, поднимаясь. Сумка найдена, все вещи на месте, значит, можно идти домой, — Вы сами прошли путь от стажера к айдолу, так что должны меня понять. - Тогда, раз тебе нельзя оставаться в больнице, может быть, останешься у меня? Бодрый и ненавязчивый вопрос ударил по голове, заставив повернуться на сто восемьдесят градусов, выкатить из орбит глаза и, мягко говоря, охренеть. Дара спокойно продолжала сидеть рядом, застенчиво улыбаясь, и, видимо, прекрасно осознавая, что и кому она предложила. На несколько секунд я даже забыл как там, это, дышать. Опомнившись, я снова начал вдыхать воздух, но от состояния шока начал кашлять. Кашлял я долго и упорно, стараясь, видимо, выкашлять свои лёгкие и другие внутренности. Ну а что моя мучительница?.. Моя мучительница просто сидела и хихикала, довольная произведённым эффектом, изучая остатки шока на моей перекошенной физиономии. - Но, но вы же в общежитии живете, — выпалил я первую трезвую мысль, случайно залетевшую в мою голову, — Не думаю, что мне обрадуются ваши коллеги. - Ну, в этом ты прав. Придётся на время вернуться в свой дом. Мне миленько улыбаются, берут за руку и ведут к выходу из больницы. А что я? Я просто иду, в абсолютно шоковом состоянии. «Что за страну ты спас в прошлой жизни, мудила тыквоголовый?!» скажете вы. «А хер его знает, ребят, я сам в шоке» скажу я. Ехали мы молча, в машине играла какая-то незатейливая песенка, Дара постукивала ноготками по рулю, а я просто пялился в окно и думал, стоит ли орать «это похищение, ребята, меня похитила красивая певица и везёт к себе домой лечить, спасите, помогите». Решил все же не орать, а то нехорошо получится, да и из-за криков голова болит. Так. Отлично. И что мне теперь делать?