Академия

Спасательный модуль, рассчитанный на пятерых, замер. Тед отодвинул шторку иллюминатора: оранжевый бок второго модуля просвечивал сквозь буроватую листву. Должно быть, третий тоже где-то неподалёку. Так… оценка обстановки: температура за бортом плюс восемь, атмосфера кислородно-азотная, ядовитых примесей нет. Впрочем, ничего подобного и не ожидалось: они были всё на той же планете, только севернее. Первая тренировка такого рода всегда проходила в летнее время и в условиях, приближенных к земным. Если, конечно, на настоящей Земле ещё оставались леса. Он покосился на Нолана – тот глядел выжидающе – и выполнил необходимую формальность, нацепив на нос фильтр-маску биологической защиты. Остальные тоже зашевелились, разбирая фильтры. Онгой вручную отвинтил крышку люка и первым спрыгнул вниз, готовясь принимать снаряжение. Фильтр не помешал ощутить запах сырой травы. Ноги по щиколотку уходили в мягкие моховые подушки. – Рюкзачок, однако… – прилаживая за спину спаскомплект, пробормотал Вик. – Радуйтесь, что он у вас есть. Ну и потом – кто доживёт до зачёта по агрессивным атмосферам, попрёт всё это ещё и в скафандре. Атмосферные скафандры, хоть и предельно облегчённые, весили почти сорок килограммов, и бОльшая часть этих килограммов приходилась на систему регенерации воздуха и аккумуляторы. И ходить в них предстояло всерьёз: зачёт по «агрессивке» проходил на второй планете системы, носившей красноречивое название Барракуда. «Интересно, если бы не такая «удачная» планетка, что бы стал делать Нолан? Потащил бы нас к другой звезде или обошёлся бы симуляторами?» Теду почему-то казалось, что первое. Впрочем, до «агрессивки», действительно, ещё предстояло дожить. Целых два курса. А пока можно было дышать и радоваться. Нолан привычно вскинул рюкзак за спину и защёлкнул пряжку. После ночных погрузок поклажа показалась Теду почти несерьёзной. Посмотрим, что будет через несколько часов. Он потянулся было помочь Сэл, но Вик успел первым. – Что-то ты, милый, совсем сноровку потерял, – бросила девушка. И, повернувшись к Вику, куда более тепло сказала: – Спасибо. Тед на подначку не повёлся, только пояснил: – Ну кто ж так вес поднимает? Ты присядь, а не наклоняйся. А уж вот так вот перекособочившись – и вовсе смерть для позвоночника. Девушка вспыхнула и отвернулась. – Готовы? – Нолан оглядел группу, коснулся браслета с коммом – отметил начало маршрута – и двинулся в сторону второго модуля. Вскоре группа пополнилась Хахтангом, Шуоном и Аанден, спускавшимися в третьем модуле. Теперь все были в сборе. Нолан вёл группу, поглядывая на солнце, но иногда останавливался, заставляя курсантов сверять направление по простенькому компасу. Время от времени он собирал то кусочки беловатой коры, то щепоти мха с деревьев, прикладывал их к щеке и прятал в сумку на поясе. А один раз, приметив на стволе сероватый нарост, велел парням непременно добыть. Сбить нарост удалось, перекинув через ветку тонкую верёвку – это оказался какой-то гриб, на вид совершенно несъедобный. На ночлег остановились часа за три до темноты. Пока девушки под руководством Нолана сооружали заслон из веток, парни насобирали здоровенную кучу хвороста, чтобы прогреть землю. Нолан наклонился над хворостом, чиркнул зажигалкой – та только выбросила снопик искр из-под колёсика. Инструктор обескураженно помотал головой. Курсанты переглянулись. Тед хмыкнул, но промолчал: злосчастная зажигалка в руках Нолана была жёлтого цвета. А не далее как десять минут назад тот оплавлял капроновый конец красной. И, значит... Озарённый внезапной догадкой, он хлопнул по боковому кармашку рюкзака. Так и есть, пустой. – Ну что уставились? – раздражённо сказал Нолан. – Дайте кто-нибудь свою. То есть как это «нету»? А вы комплект при получении проверяли, орлы? Нет? А надо было. Теперь вот придётся обходиться без варева и спать на холодном. Так ведь выходит, а? Орлы мрачно смотрели в землю. Дим заранее зябко ёжился, переминаясь с ноги на ногу. Шуон мужественно улыбался. Аанден тихо выдала пару слов на родном языке. – Или выкрутимся? – продолжал тем временем старик. – Может, бластер у кого-нибудь есть? Отставной пилот явно издевался – бластеры в учебный спаскомплект не входили. – Что, ни у кого? Ай-я-яй, как непредусмотрительно. А может, банка пива или там презерватив? Ну хоть об этом-то вы подумали? – Да мы вроде как не за этим сюда шли, – откликнулись сразу двое. Шуон и Вик. – Эх, мельчает молодёжь. А я вот… – старик похлопал себя по карманам. – Куда ж я его… ага, вот! – И чем он нам поможет? – заинтересованно спросил Тед. – Огонь трением добывать! – рявкнул Нолан. – Что, слабО? Ну раз слабО, смотрите… Он вытряхнул из сумки мусор, наковырял ножом крошек из сердцевины того самого серого гриба, и всё это пристроил кучкой на приготовленном пеньке. – А теперь… Нолан плеснул в презерватив воды, неожиданно ловким движением выжал меж пальцами выпуклость и, зажав её основание, стал крутить, превращая в маленький блестящий шарик. Подрагивающая водяная линза в руках старика поймала луч яркого ещё солнца. – Не выйдет, – безнадёжно шепнул Шуон. – Зато если выйдет – какая шикарная отмазка на тему «а почему он у тебя с собой?» – так же тихо ответил Тед.– Знаешь историю про то, как пилот и навигатор вернулись из рейса, а жена пилота… – Потом! – А если солнца нет, тогда потрошите аптечку. Смешаете пузырьки два и пять, и растирайте камнем. Но лучше их поберечь всё-таки… Трут задымил и вдруг выбросил крохотный язычок пламени. – Ну во-от… а теперь… Через некоторое время на площадке полыхал здоровущий костёр, а в стороне на «таёжной свече» булькал котелок с жидкостью. – Аккумуляторы комбезов тоже лучше поберечь, – напомнил Нолан. – И – да, – он извлёк из недр своего рюкзака небольшой пакет. – Забирайте свои зажигалки, раз-зявы… Хворост прогорел. Палатки, к удивлению Теда, ставить не стали – установили несколько жердей и натянули лёгкую теплоотражающую ткань, рулон которой обнаружился в одном из рюкзаков: серебристой стороной внутрь, оранжевой – наружу. Перед сном Нолан показал ещё фокус: сложил хитрый костёр из трёх брёвнышек разного диаметра. С этими брёвнышками он всех умучил, отвергая то одну лесину, то другую: вершинка непременно требовалась сухая, но не обломанная, стволик – прямой и почти без сучков. Теперь верхнее брёвнышко ровно и медленно горело по всей длине, а заслон из веток направлял тепло в импровизированный вигвам. Спальник, крохотный и лёгкий, казался несерьёзным, но от тепла тела расправился и раздулся, превратившись в серебристый кокон. – Как всё просто. А говорили – «выживание, выживание»… прогулка, – негромко сказал Шуон. – Вот именно, – внезапно отозвался старик. И, хотя он вроде как согласился, ощущение было такое, будто ткнул носом во что-то очевидное, но пока не замеченное. – Некоторые думают – в Космос слетать – всё равно как в соседнюю комнату выйти, – заявил Нолан почти минуту спустя, и переговаривающиеся курсанты примолкли. – Мол, автоматика надёжная, летаем уже чуть ли не двести лет, безопаснее только на диване лежать. Не-ет уж. Там, – пилот ткнул узловатым пальцем в тент над головой, – Великая Пустота. И домом родным она не станет. Кто об этом забыл – тот покойник. И отвернулся в своём спальнике к полотнищу убежища. – Вот вам и сказка на ночь, – тихо проворчал кто-то. Но его не поддержали. Усталость давала о себе знать. Сейчас были только тепло спальника и шорох листвы над головой. И даже маска на лице не мешала. *** С утра Нолан набрал остывших углей и показал, как сделать из них и капронового носка фильтр для воды. – Такого фильтра хватит по меньшей мере на ведро, – пояснил он. День прошёл так же – переход, остановка на перекус, вечерние хлопоты по лагерю. Нолан следил, чтобы обязанности каждого менялись – в этот раз еду готовить довелось Теду и Шуону. Тед не рассчитал – сначала макарон оказалось слишком мало, потом, когда доварили – слишком много. В макароны покрошили грибов, и каждый из них вредный старикан заставил проверить портативным анализатором – хотя Тед и подозревал, что результат легенда Космофлота знает заранее. За ночь остатки макарон остыли и слиплись, к тому же в неубранный с вечера кан натекло дождевой воды. Тед оглянулся, ища в кустах ямку понеприметней, но был застигнут вездесущим Ноланом. – Ку-уда?! Еду выкидывать? На себе попрёшь! – Да ведь есть запас, вечером новых наварим… – Вечером, мил-друг, не наварим ничего. Сегодняшняя ночёвка без костра. Пришлось изобретать, как припаковать пятилитровый кан вместе с сырыми склизкими комьями. – Тебе, пейзанину, всё ж полегче, – примирительно объявил старик. – Ты вон о Вике подумай, тот-то вообще из-под купола. Интересно. Оказывается, Нолан знал о них нечто, чего они и не упоминали в разговорах. Тед, уже было набычившийся, переключился на новую для него мысль. Что ещё припрятано у старого пилота в рукаве? *** Оказалось – многое. За следующие пять дней жизнь в лесу стала почти привычной. Деревья обрели если не имена, то лица – вот с этого надо брать кору на растопку, а вот у этого ствол будет гореть медленно, но жарко. Собирая очередную порцию лишайников для каши, Тед обнаружил, что проверяет их анализатором совершенно автоматически – даже те, что казались знакомыми. В один из дней Хахтанг пожаловался на слабость и тошноту – оказалось, что успокоенный чистотой воды в ручье курсант не пропустил её через импровизированный фильтр. Антидот из аптечки быстро справился с проблемой центаврианского организма, но Нолан на следующий день объявил, что с этого момента есть будут только то, что соберут сами. Впрочем, рюкзаки заметно полегчали: самые тяжёлые продукты съели в первую очередь. Наконец Нолан объявил, что настал срок зачётного перехода. – Пойдёте парами, каждая – по своему маршруту. Встречаемся в этой точке, – он отметил крестиком место на карте, то ли небольшой посёлок, то ли просто лесной кордон. – Если что – катер дежурит в минутной готовности, а на клапанах у вас маячок. Срываете пломбу, нажимаете кнопку. И через десять минут пьёте кофий с марципанами и любуетесь на пустую зачётку. Тед оглянулся. С кем бы он хотел пойти в паре? С Шуоном? С Онгоем? Да почти всё равно с кем, только не с… – Первая пара: Лендер, Бейкер. – Ой, – сказала Сэл, – а можно… – Нельзя, – с удовольствием ответил Нолан. – Или вы думаете, начальство не знает, кто из вас кого терпеть не может? В ЧП не только с лучшим другом попадают. Сработаетесь. Вторая пара… *** Лишние вещи – большие каны, палатки на шестерых и тому подобное – оставили на стоянке: их должен был забрать катер. Рюкзаки перепаковали, оставили то, что могло пригодиться на маршруте двоим. Первый час Сэл молча шла позади Теда – видимо, ей было проще, когда темп задавал кто-то другой. Но вскоре деревья поредели, впереди показался просвет, и через некоторое время курсанты оказались на окраине бесконечной, поросшей коричневатым влажным мхом равнины. Кое-где торчали невысокие – по пояс – деревца с узкими игольчатыми листьями, на кочках гнездились кустарники, усыпанные розовыми мелкими цветками, белели перья реденькой травы, а в понижениях проблёскивала вода. Курсанты переглянулись. Дальнейший маршрут вёл прямо, и, судя по карте, обойти сомнительное место было малореально. – Интересно, здесь нет таких… трясин, в которых и утонуть недолго? – голос Сэл дрогнул. – Да ты не переживай, я тебя, в случае чего, вытащу. Сэл критически оглядела парня – во всём великолепии его метра девяноста, широких плеч и соответствующих килограмм – и объявила: – Зато ты провалишься первым. А тогда останется только вызывать катер. Я-то тебя не выдерну. Хотя утонуть совсем тебе не грозит – голова поплавком послужит. – Сэл, кончай цепляться. Давай лучше по палке вырежем. Впрочем, лёгкие длинные палки при каждом шаге упирались во что-то достаточно плотное. Через некоторое время Тед понял, что берцы – до сих пор успешно противостоявшие погоде – начали подмокать. Идти по пружинившей под ногами массе было тяжелей, а конца болоту не предвиделось. Ещё через какое-то время Сэл начала отставать. – Эдак мы никогда не дойдём, – буркнул парень, останавливаясь в очередной раз. – Иди сам, если хочешь, – раздражённо огрызнулась девушка. Она догнала партнёра и теперь стояла, переводя дыхание. – Ещё чего. Тебя, может, и не жалко, но зачёт мне тогда точно не поставят. – С каких это пор тебя заботят зачёты? – Этот – заботит. Вот что, давай отдохнём. – Что, прямо здесь? Сядем? А, может, ляжем? – А плёнка на что? – Ради меня – не надо. – Ну и пожалуйста. Через пятнадцать минут Тед, выйдя на небольшую скальную гривку, поросшую лишайниками, скинул с плеч рюкзак: – Всё, привал. Я выдохся. – А я бы ещё прошла. – Сэл, ну хватит. Удобное место, сухо. И жрать охота. Сэл, видимо, хотела ответить колкостью, но смолчала, тоже скинула рюкзак и села на него. Но тут же шевельнулась – вскочить. – Давай минут пятнадцать посидим, а потом уже едой займёмся, – мирно предложил парень. Он расстегнул комбез и подставил лицо проглянувшему солнцу. – У нас только «быстрорастворимые» продукты, – озабоченно произнесла девушка. – А на чём тут воду кипятить – я и вовсе не представляю. – Есть плитка и сухой спирт, – напомнил Тед. – Мы их за время маршрута ни разу не использовали. Так что уж кружку-другую воды-то вскипятим. – Ой, точно. Канчик доставать? Но на этот раз Сэл не шевельнулась. – Да не надо. Сиди. Полуторалитровых канов было два, второй – в его рюкзаке. Тед тоже посидел, затем встал и, сойдя со скалы, ножом вырезал во мху углубление – внизу был влажный то ли торф, то ли всё тот же слежавшийся мох. – Ага, – торжествующе сказал курсант. – Вода сейчас будет. И действительно, ямку пришлось углубить совсем немного – и на её дне начала собираться коричневая, остро пахнущая болотом жижа. После фильтра она даже стала почти прозрачной. Оранжевый огонёк плитки колебался на ветру. Анализатор, в который Тед засунул от нечего делать веточку того самого куста с цветочками, выдал вердикт – безвредно, возможен лёгкий тонизирующий эффект – и парень, после недолгого колебания, накрошил листьев в закипающую воду. Запах был смоляной, а вкус – острый и приятный. Первую порцию воды разлили по кружкам, и, пока пламя не прогорело, пристроили на подставку вторую. После питья Сэл раскраснелась и повеселела. Видимо, в листьях и правда что-то такое было – Тед тоже ощутил прилив сил. А вот чувство голода, наоборот, притупилось. И это пришлось кстати, потому что «кошачий корм», как окрестили в Академии сублимированные пайки, вызывал ассоциации с кошками не столько вкусом, сколько размером порций. Хотя сухого горючего оставалась почти полная упаковка, тратить его на просушку обуви показалось бессмысленным. Тед решил попробовать – правда ли «непромокаемые» носки не промокают. В поклаже таких была всего пара, снаряжение считалось дорогим и качественным и, похоже, пришла пора им воспользоваться. До вечера шли почти молча, переговариваясь только по делу. Солнце спряталось, и на ресницы оседала мелкая водяная пыль – то ли дождь, то ли туман. Сэл снова начала отставать – на этот раз она заметно прихрамывала. Пора было останавливаться на ночлег, и Тед заколебался – если поставить палатку на камне, то закрепить её они не смогут; впрочем, кажется, сильного ветра не ожидается; а если остановятся на мху – ещё неизвестно, не придётся ли спать в луже. Дно палатки, конечно, непромокаемое, но только если оно не было продрано прошлыми поколениями курсантов. Это соображение и решило дело. Видимо, мысли Сэл текли в том же направлении, потому что она, дёрнув напарника за рукав, молча указала на сухое перекрученное деревце, вцепившееся корнями в серую, вылизанную временем спину очередного скального выхода. Отсыревшую под мелким нескончаемым дождём древесину удалось поджечь только с помощью очередной таблетки сухого горючего. Сэл пристроила «непромокаемые» носки рядом с пламенем, и Тед заметил на них пятна сукровицы. – Ну ничего ж себе! И молчишь? Ты ж себе ноги покалечила! – Да ничего… ещё один день – и всё. – А пластырем залепить? – Да я вчера последний извела. – Сказала бы… В аптечке Теда была ещё нетронутая пластина, и он отдал её девушке. – Видимо, у меня ноги какие-то кривые… – сказала Сэл чуть погодя. – Да нормальные у тебя ноги, – озадачился Тед. – Да я не про то… просто носки сбиваются всё время. Тут Тед ничем помочь не мог. – Это у тебя не ноги кривые, это ботинки кривые, – утешил он. Действительно, осмотр показал, что задник ботинок отстаёт, и его жёсткий край натирает ногу чуть повыше пятки, там, где сухожилие. Должно быть, в один из предыдущих дней девушка не уследила и придвинула обувь слишком близко к костру. *** Ещё одну таблетку горючего потратили, чтобы немного согреть палатку. Воздух был сырым и зябким. Несмотря на герметичную упаковку, вещи в рюкзаках казались волглыми, но всё-таки оба переоделись перед тем, как влезать в спальники. Становилось холоднее. Тед догадывался, что девушка не спит. Если свернуться в спальнике калачиком, то быстро затекали ноги; а если распрямиться – начинала колотить дрожь. Полотнище палатки при прикосновении обжигало, как железо на морозе. – Сэл, давай в один спальник. При необходимости оба спальника можно было состыковать вместе, сделав один, общий. – Ещё чего! – Вообще-то, в инструкции сказано, плотно прижаться друг к другу. – Теодор Лендер! Тед умолк. Самое дурацкое, что он же действительно всего лишь вспомнил инструкцию. Ладно, всё-таки не минуса… …Утренний иней на траве красноречиво намекал, что насчёт минусов Тед ошибся. – Сэл, ты хоть обогрев комбеза включи, – напомнил он, наблюдая за неловкими движениями девушки. – Аккумуляторы сели, – сдержанно отозвалась та. – Надо было вечером термопару в кан сунуть… – И где ты вчера такой умный был? – Ладно, сейчас чаю забодяжим… *** За день удалось пройти совсем немного, погода испортилась окончательно, и теперь в лицо летел мокрый снег. Дважды останавливались согреть чаю и перекусить горячим. У кустарника с розовыми цветками обнаружился непредвиденный побочный эффект – парню справляться с ним было несложно, а вот девушке приходилось приспускать комбез. – И никакого равенства полов, – сердито пожаловалась она, возвращаясь с очередной отлучки. Предыдущая ледяная ночь сделала-таки своё дело, и в этот раз спальники всё же были состегнуты вместе. Сэл осторожно скользнула в общий кокон. Тед ощутил, как от девушки тянет холодом – в самом простом физическом смысле. – Слушай, раз уж залезла, придвигайся ближе, а то как-то совсем глупо получается. – Да, к тебе придвинешься… – Ну Сэл… ты и правда думаешь, что у мужиков мысли только «про это»? – Не знаю, как у мужиков, а у тебя, к-кобелины… – и Сэл выдала непечатное. – В походе закаляются характеры и упрощаются нравы, – печально констатировал Тед. – Будешь приставать – руки пообрываю, – но Сэл всё же придвинулась, сберегая тепло. – Ага, обрывай, мне их заново отрастят… скажу, что производственная травма. – Это чего ты производить собрался?! – Не «чего», а «кого». Таких как ты, – нравоучительно отвечал Тед. И поспешно добавил: – Красивых и умных. Сэл нервно хихикнула. – Тогда уж таких как ты. Да тебя клонировать надо… для увеличения рождаемости во Вселенной. Тед, довольный, не стал спорить. Доволен он, впрочем, был не столько сомнительным комплиментом, сколько тем, что из голоса Сэл исчезла враждебность. – Ноги сюда давай, леденючие же, – курсант завозился, подгребая девушку поближе и устраивая её ступни между своих. – Теодор Лендер, сказано же – держи руки подальше! И ноги, – на всякий случай уточнила та. – В геометрическом пространстве спальника это затруднительно, – с несвойственным ему изяществом высказался Теодор. – Спи давай. *** Наутро Тед перепаковал рюкзаки, переложив основной вес к себе. Сэл он уцепил под локоть и пёр теперь с упорством вездехода, таща девушку на буксире. Болото наконец кончилось, и теперь они шли по просёлку, вязкому и раскисшему после дождя. Оставалось пройти, по расчётам Теда, километров пять, когда впереди в сырой мороси замаячила по-птичьи хрупкая фигура. – Последние, – недовольно буркнул Нолан. Впрочем, Теду показалось, что старик скрывает облегчение. – Курсант Бейкер, что у вас с ногами? Давай-ка, парень, сажай её сюда. Сэл скинула рюкзак прямо на сырую обочину и села. – Сымай берцы, посмотрим. Девушка, морщась, стащила обувь. – Ох, девонька… Ну-ка… давно в куклы играла? Сейчас вспомнишь… Нолан вмиг распустил тесёмки своего рюкзака, запустил в него руку почти по локоть и выудил две тряпицы. – Ну-ка, ставь ногу сюда… Болячки немедленно оказались обработаны и закрыты свежим пластырем, а тряпица – расстелена на рюкзаке Нолана: то ли широкий бинт, то ли косынка из мягкой ткани. Старик установил ногу девушки наискось и подвернул угол. – Учись, девонька. Вот так, а теперь сюда… вот и спеленали. Он расправил почти невидимые складки. Ступня Сэл оказалась надёжно завёрнута в кокон с остреньким кончиком. – Во-от… теперь – ботинок… Давай вторую. – Ой… – Сэл попробовала наступить. – Легче… – Ну а я что говорю? Запомнила, как это делается? Это тебе не термоносок какой, это, дочка, портянки. …Кофия с марципанами на кордоне не нашлось, но горячий чай был. Нолан лично плеснул туда коньяку. – С завершением, – сказал он. – Поздравляю вас, господа второкурсники. Курсанты, сидя полуругом, блаженно тянули ароматную жидкость и щурились от тепла. Судя по всему, холод достал не только их с Сэл. Тед скосил глаза. Положим, рядом они сели потому, что оставалось только два пустых стула, но девушка вроде не рвалась пересесть... Сэл отхлебнула из своей чашки и тоже помотрела на него. – Хороший ты парень, Тед. Но тебя ведь не переделать, правда? – Не переделать, наверное. Сэл, но ведь всё равно… Ты же сама хочешь летать. Ну и… Мне к Веге, тебе к Ориону… Если повезёт, пересечёмся раз в год… – Тед, к собственному изумлению, запутался и замолчал. – Хороший ты парень, Тед, – повторила Сэл. В дальнем углу Хахтанг изображал странную мелодию на чём-то вроде центаврианской губной гармоники. Народ негромко гудел, на буйное веселье явно никого не тянуло. В окно тихонько шуршал такой безобидный теперь дождь. – Ну что, мир? – осторожно спросил Тед. – Без аннексий и контрибуций? – Мир, Тедди. Но только, – Сэл болтанула чай в чашке, – ещё и без рук. – Подписываю, – вздохнул Тед. *** Три дня спустя они с Киром сидели в «Голубой планете» – той самой, где смуглый терранин варил кофе в турке. Кир только вчера вернулся с практики. – Ну и куда ты теперь? – спросил Тед, имея в виду наступившие каникулы. – Смотаюсь родичей проведать, – Кир задумчиво отхлебнул пива. И, после недолгого молчания, всё-таки спросил: – А ты? – Я… – будущий пилот пожал плечами. – Тут перекантуюсь. Отосплюсь, подработаю малость… Закончить семестр без троек не получилось – отчасти из-за ночных погрузок, но вряд ли дело было только в них – и стипендии снова было не видать. – Смотри, поаккуратнее. «Бойтесь данайцев…» – Че-го? – С Эйшитом поаккуратнее, – буркнул Кир, отводя глаза. – Что-то с ним не так… – Нормальный парень, – чуть сердито отвечал Тед. – Да что я, маленький, что ли? Разберусь. КОНЕЦ ВТОРОГО СЕМЕСТРА