Академия

Корпус общежития находился неподалёку, но был скрыт высокой растительностью. Первое впечатление оказалось обманчивым – и кроны деревьев, и трава подстриженного газона, и кустарник вдоль дорожек наводили на мысли о ранней осени, но желтовато-бурый лист, который Тед мимоходом сорвал, оказался сочным и мягким. Видимо, спектр местного светила лучше всего подходил именно для такой окраски. Общежитие, как и главный корпус, было белого цвета, но гораздо более скромное – просто куб с широкими окнами, а наверху – стеклянная пирамида кровли. Должно быть, на верхнем этаже находился зимний сад или зона отдыха. По вертикали здание расчерчивали блестящие линии водосточных труб, а вдоль каждого этажа шёл узкий карниз. Теодор глянул на пластину электронного ключа и толкнул створку. К удивлению парня, при входе обнаружился не только турникет, но и живой вахтёр. И не какой-нибудь там старичок-пенсионер, а крепкий накачанный мужик лет пятидесяти. Теодор протянул ему ключ – как он понял, тот служил и пропуском – и мужчина кивнул. Ключ пришлось приложить к пластине устройства – вахтёр скосил глаза на вирт-окно, ещё раз кивнул, и створки турникета щёлкнули, распахиваясь. «Ну ничего ж себе!» На родной планете Теодора пропускной режим был почти фикцией. Тед почти миновал устройство, когда оно издало предупреждающий писк. – Оружие? – спросил вахтёр, снова бросив взгляд на вирт-окно и указывая на сумку. Неизвестно, что такого особенного было в его голосе – на первый взгляд ничего, кроме добродушной усмешки – но парень остановился. – Да так, – с небрежной уверенностью завзятого уличного драчуна ответил он. – Память о доме. – Ну-ка? – и опять вроде бы ничего, кроме доброжелательного любопытства. Но тон такой, что не откажешь. Теодор расстегнул сумку и вытащил короткий ломик, завёрнутый в мятую клетчатую рубашку. Вахтёр кивнул, протягивая руку, взвесил ломик на ладони – и внезапно крутанул его с неуловимой быстротой. – Ну, раз память о доме, повесь на стенку и не выноси, – и вернул ценный предмет владельцу. – А в рюкзаке? Рюкзак на вирт-окне высвечивался сплошной тёмной массой, и вахтёр чувствовал некоторую оторопь – на обычные джинсы-майки-полотенца это явно не тянуло. Пришлось снова распаковать поклажу и, ко всё большему удовольствию тихо веселящегося мужика, явить свету тридцать две банки тушёнки говяжьей, паштета куриного, перцев фаршированных, кукурузы сладкой, фасоли белой, красной и зелёной стручковой. – Небось матушка в дорогу собрала? Тед слегка помрачнел. – Нет, сам взял, – нехотя бросил он. – Вот как, – с пониманием отозвался вахтёр. – Зайцем решил ехать? И что, получилось? – На второй день поймали, – Теодор принялся складывать банки обратно. – А воду на корабле оставил? – А про воду-то я и не подумал, – при виде ехидно сощурившихся глаз собеседника парень и сам фыркнул, посмеиваясь над собой. – Ну ладно, проходи давай. Твоя комната на четвёртом этаже. Столовая на первом, и медпункт там же, если понадобится. «Серьзный мужик», – Теодор так и не понял до конца, откуда у него возникло это ощущение. Но вот – да, серьёзный. На нужном этаже парень быстро нашёл свою комнату. Из-за двери слышались звуки – какая-то классика, точнее определить Тед затруднился. Дверь была заблокирована, и он, вместо того, чтобы вложить в паз ключ, постучался. За дверью завозились, и ломающийся голос отозвался: «Войдите!» Сенсор вспыхнул зелёным. Тед вошёл. На полуразобранной койке валялся светло-русый хлюпик. В руках у него была головоломка из цветного пластика, но сейчас он отвлёкся, разглядывая будущего соседа с живым любопытством. – Привет, – Тед прошёл в комнату и сбросил рюкзак на свободную койку. – Я – Тед. А ты? – Кирилл. Можно – Кир. С Новой Аквитании-2. – А Старая Аквитания где? – озадачился Тед. – Где-то на Земле. – Ага, очень информативно, – добрая половина планет, население которых составляли земляне, называлась по имени никому не ведомых земных городков или областей. – А ты давно прилетел? – Уже неделю назад. Тед отстегнул клапан рюкзака и в третий раз за день принялся вытаскивать консервы. – Ого! – глаза Кира расширились. – Консервы из натуральных продуктов! Твои родители – миллионеры? – Нет, фермеры. А что – это так удивительно? Тут ничего особенного… – У нас на планете кремнийорганическая жизнь и добыча сверхчистого кварца, – пояснил Кир. – А терраформирование оказалось нерентабельным. Так что почти всё привозное – лекарства, одежда… На месте производят брикеты органики для синтезатора, и кое-что выращивают на гидропонике. А вот о таком, как у тебя, я вообще только читал… – Правда? Тогда давай завтракать. Тебе какую? – Всё равно, – Кир деликатно отвёл глаза. – Ну, постепенно всё перепробуешь, – Тед наугад выбрал банку. Это оказалась стручковая фасоль. – Лови! А чем тут кормят? – Есть местные продукты, натуральные. Вкус непривычный, и я ещё не всё знаю, есть белковая пища – твилл, кажется, они живут в море… – Кир повертел банку, обнаружил кольцо, за которое надо было потянуть, и вскрыл. – Пахнет вкусно! – И на вкус ничего, увидишь! – Тед порылся в рюкзаке и протянул пластиковую ложку. Себе он выбрал банку сладкой кукурузы. – А зачем тебе столько… о-о-у! Вот это да! – А что тут вообще интересного? – парень явно не горел желанием обсуждать причину своей запасливости. – Если хочешь, сейчас прогуляемся, – предложил Кир. – Сам всё увидишь. Он тщательно облизал ложку, попытался вытрясти на неё ещё хоть капельку жидкости и с сожалением отставил банку. Тед поднялся, взлохматил волосы и приготовился следовать за соседом. Территория Академии была гораздо больше, чем показалось при первом знакомстве. За учебным корпусом с колоннами начинался парк, и над коричневато-жёлтыми высокими деревьями виднелись крыши каких-то строений. Двое парней шли по изогнутой дорожке, обсаженной кустами – в ветвях одного из них Тед заметил крупное неряшливое птичье гнездо. – Это старая обсерватория, а за ней – один из первых корпусов. Сейчас туда переведены кафедры математики и физики, – пояснил Кир. – А дальше – спорткомплекс. Спортивная подготовка тут серьёзная, меня с первого семестра записали в бассейн – он в цокольном этаже вон того здания. Там, где я рос, сплошная пустыня, я плавать не умею… А вот зачем космолётчикам плавание? – Я думаю, тебе понравится, – откликнулся Теодор. – А тем, которые умеют, бассейн посещать можно? – Да, но в качестве дополнительного курса. Очередной изгиб тропинки привёл к спортивным площадкам – беговые дорожки, теннисные корты и футбольное поле. – А вот там, дальше – факультет ракетостроения, – Кир указал на высокое здание из стекла и бетонопласта. – Теория двигателей и так далее… Там же – отделение механиков… то есть технической эксплуатации космических аппаратов… у них набор четыреста человек в год. А вон тот отдельный корпус – экологии… Через полчаса молодые люди достигли территории, обнесённой высоким сплошным забором. – Там – два лётных поля, большое и малое, ангары и ремонтные мастерские, – пояснил Кир. – Пока нам туда не войти, вот получим курсантские значки – тогда... Сорок пять малых орбитальных катеров, сто тридцать тяжёлых и лёгких флайеров и четырнадцать учебных космических кораблей… Тед несколько ошарашенно посмотрел на забор – будто пытался что-то разглядеть сквозь ребристую серую стену со стойками силового поля по верхнему краю. – Да-а… – Ага, – в тон ему откликнулся Кир. – Давай вернёмся вот по той дорожке. Дорожка проходила мимо стоящего отдельно здания госпиталя и затем вывела вновь к главному корпусу. – Столовые есть в каждом корпусе, и ещё – отдельным строением, – Кир указал куда-то за кусты. – Талоны на питание принимают в любой из них. – Ты мне ещё не сказал, сам-то на кого учиться будешь? – На навигатора, – Кир улыбнулся. – При расселении учитывают будущие профессии и психологический профиль, так что я догадался, что ты хочешь быть пилотом… – Ага… – Тед окинул взглядом идущую навстречу девушку. – А девчонок много набирают? – Смотря на какое отделение, на нашем – примерно треть, но в основном навигаторы, среди пилотов девушки – редкость… – Ну что поделаешь, – будущий пилот пожал плечами. – В конце концов, главное – выучиться, а уж там… «Все девушки будут наши», – явственно читалось на его физиономии. Кир хмыкнул. – Постричься тебе надо, – добродушно сказал он. – Прицепятся… – Что, курсантский значок не дадут? – ехидно и независимо отозвался Теодор. – А зачем начинать обучение с невыполнения правил? – удивился Кир. – Ну… на занятия по военной подготовке не допустят, как минимум. И – а что, тебе это так важно… отличаться от всех? Или… – он подумал, и добавил самым нейтральным тоном, – нет другого способа отличаться? – Ну, знаешь! – Тед вспыхнул, но спустя секунду заржал. – А ты ничего… тихий такой, а ехидный! Кир хмыкнул, тоже пожимая плечами. – Парикмахерская в том же здании, что и столовая, – сказал он. – И там же прачечная, если надо. Зайдём? – Ну, раз так надо… – Тед подумал, – то сделаю это попозже! Последние часы свободы надо ценить! Айда в город! Разведаем местность. Кир улыбнулся. – Давай. Всё равно до вечера делать нечего. Дома, примыкавшие к академическому комплексу, были старыми, нарядными, добротными. Тротуары пестрели цветной плиткой, а в полуподвальчиках размещались бары, кафе, магазинчики – вниз вели крутые ступеньки с навесами и яркими вывесками. Разведка показала, что во втором баре пиво мягче, а в третьем, отделанном внутри «под дикий камень» и подсвеченном цветными фонариками, кроме спиртного подают настоящий кофе – Кир во все глаза наблюдал за тем, как коренастый терранец, узкоглазый и черноволосый, ворочает турку в противне, заполненном раскалённым сиреневатым песком. – Аметистовый песок с Шоарры, – спохватившись, пояснил он. – Примеси железа. Шоарра – основной экспортёр железа и его руд, а ещё – разных поделок из полированного кварца разных оттенков, от розового и серого до тёмно-лилового. Но сверхчистого кварца там нет. – Тьфу ты. А я уж решил, что тебе кофе хочется. – Хочется, – признал Кир. – Давай возьмём по чашечке. «Чашечки» из коричневатого фарфора по размерам напоминали рюмочки, но кофе оказался удивительным – будущие астролётчики сошлись на том, что никогда не пробовали ничего похожего. Густой аромат с оттенком незнакомых пряностей странным образом напомнил обоим о том, что они уже не дома. И что эта планета – лишь первая остановка на пути в Космос. После кофе решили было вернуться, но по дороге Тед застрял у витрины крохотного магазинчика и затащил Кира внутрь. – О! Давно хотел такую штуку, – заявил он. – У нас такое девчонки носят, – удивился Кир. – Девчонки, скажешь! У девчонок – с цветочками. Ну или там с сердечками, – Тед вытянул из вороха пёстрых квадратиков ткани один и придирчиво осмотрел. – Вот, то, что надо! Кир ошарашенно смотрел на нового знакомца, а тот буквально светился энтузиазмом. – Теперь и постричься не страшно! Ну ладно-ладно, не смотри так! На военную подготовку я в этом не приду, обещаю! И повязал на голову ярко-красный квадрат ткани с изображением чёрно-жёлтого черепа в обрамлении оранжевых языков пламени. Кир фыркнул, потом рассмеялся. – Ну и видок у тебя! Как на картинке. Не хватает серьги в ухе и повязки через глаз. – Ну при чём тут это! – слегка обиделся Тед. – Мне нравится, и точка. – Ладно-ладно. Пошли уже… гроза космических просторов. – Там посмотрим, кто чего стоит, – Теодор пожал плечами с самым независимым видом. – Вот увидишь... Парни вышли из магазинчика и свернули налево, надеясь выйти на проспект Космонавтики – до ворот Академии можно было добраться за полчаса неспешной прогулки – но узкий переулок вывел на незнакомую улицу, та изогнулась вбок и закончилась тупиком, и пришлось поворачивать обратно. И тут из-за поворота вышли двое подростков. – Мужики, закурить не найдётся? – Нет, не курим, – Тед испытал острое чувство опасности. Каждый из двоих – и даже оба вместе – на серьёзных противников не тянули, но глаза у них были мёртвые, волчьи. Повернув голову и инстинктивно уклонившись, он то ли увидел, то ли почувствовал, как что-то пронеслось мимо уха, сзади оказались ещё четверо, и всё смешалось. Затылок прошила боль, в глазах потемнело, а потом оказалось, что он сидит, привалившись спиной к стене, Кир рядом вжимается в оконную нишу и дышит часто, приоткрыв рот, но сжав зубы, а за углом удаляется топот нескольких пар кроссовок. – Чёрт! Ты как? – Нормально, – Кир побледнел и сполз вниз. – Надо же, вот и я тоже, – пробормотал Тед, лихорадочно прикидывая, что же теперь делать.