Девицы.

Хоть и институты такие одинаковые на вид, в каждом из них есть очень много отличительных черт. В особенности это отношения девиц к начальству , учителям. А самое главное , друг к другу. В начале я хотела бы поговорить о нашем начальстве, а непосредственно о maman. Да, именно так мы называли начальницу института. Я всегда ценила и не перестаю ценить её труд и всё то, что она сделала для нас. Как и везде полагается, начальница была нашей матерью и посему мы именно так её и называли. (maman - мама по-французски (прим. беты) Будучи ещё маленькой я была, да и сейчас порою кажусь, наивной девочкой. И кому, как ни Лидии Ивановне, мне было рассказывать все, о чём я думала. Ведь маменька приезжала всего раз в неделю и почти всегда с Сережею, а при нём я не могла разговаривать о сокровенном. Но Мaman всё же не могла оставаться всегда так мягка, кой она иногда становилась при разговоре, и за дурные проступки она готова была отчитать нас. Сейчас я не возьмусь сильно критиковать её поведение, ибо не считаю её отношение к нам неправильным и бестактным. Я ведь даже никогда не задумывалась о том, что может быть другая начальница. Возможно, именно наша Мaman повлияла на мою нравственную жизнь. О другом же нашем начальстве, если не считать учителей, можно упомянуть инспекторов, но, увы, о них я ничего сказать не смогу. Я была плохо знакома с этими людьми. То, чего я сама в себе не люблю - неумение разбираться в людях. Скажу только, что у нас был инспектор классов - немного тучный, весьма дружелюбный по виду человек - и инспектриса. Кажется, она была его женою. Если говорить об учителях, то самой любимой моей учительницей была Ия Григорьевна. Всегда она говорила о морали, нравственности, смысле вещей; учила нас не поддаваться ощущениям, а опираться лишь на знания, за исключением некоторого. Она представляла собою невысокую, лет сорока пяти даму, всегда гладко причёсанную, с ровной осанкой. Любил и почитал Ию Григорьевну весь институт. Она никогда не делала замечаний и посему на её уроках, при отсутствии Штольц (видимо, классная дама (прим. беты) было шумно, но не смотря же на это все девочки помнили каждый её урок. Как говорится, плохого должно быть меньше, чем хорошего, так у нас и было. Учителей дружелюбных всегда было больше, некоторые просто были более требовательными. Конечно, были и такие, кои даже всем своим видом могли вызвать неприязнь. Таким являлся учитель физики, г-н Фестов. Он никогда не обращал внимания на причины нашей неготовности, как делали другие учителя, лишь на сам факт неготовности. Один раз Лиля Гофтан была не готова из-за болезни. Она не посещала уроки почти месяц, и когда по первому её приходу после болезни Фестов влепил ей нуль за неготовность, его поступок заставил возмутиться даже Мaman. Но сколько она не возражала, упрямец не изменил решения. К его урокам некоторые отчаянные девицы даже и не грезили готовиться. "Зачем? Всё равно, что учи, что не учи, будет нуль!" А сейчас, когда я уже рассказала почти о всех, хочу сказать о нашем отношении между собой. Дружила я со всеми, исключениями были лишь те девицы, кои сами не желали со мною общаться, но таких было мало. Когда же я только приехала в институт, помогла мне освоиться тоже новенькая, Надя Губина...Это ангел! Она всегда объясняла мне, что правильно, а что нет. Была моя подруга старше меня на год, но на это не смотря мы прекрасно сдружились. Я даже не буду пытаться вспомнить наши ссоры, ведь их просто не было. И я понимала, что в каждом раздоре она была бы умнее, поскольку я тогда еще не могла прощать людям сразу моих обид. И я буду благодарна ей всю свою жизнь за то, что она научила меня быть разумнее в спорах, прощать людям всё. Если вспомнить нашу дружбу... Я всегда почитала Надюшу. О, благодарю только Бога, что он послал мне её. Ведь не хочется вспоминать, но когда я поступила в институт, я была очень замкнута. Эти счастливые восемь лет, проведённые с Надей, запомнились мне на всю жизнь. Ах, я даже сейчас не могу представить себе того, как переживала я в день ее отъезда. Внезапно её родители по каким-то неведомым мне обстоятельствам решили уехать навсегда из России. Самой Наде они сообщили это за два дня до отъезда...Скажу, о чём я сейчас порою плачу - так это о том , что с тех пор не видела её никогда. Лишь слышала, что теперь она живёт в Испании. Скорее я хочу уйти от этих с одной стороны радостных, а с другой таких мыслей , от который у меня текут слёзы. Но, конечно, больше в этом хорошего. Как же мне повезло, что целых восемь прожила я с ней. Скажу, чему я была рада больше всего - тому, что даже летом мы не расставались, она всегда приезжала ко мне или же я к ней, но второе было крайне редко... Можно, конечно, на сию тему уделить более времени. И, поверьте, мой эгоизм ни сыграет в этом роли. Я сама того не желаю. Отношения мои с одноклассницами не были плохими. Даже наоборот, чему я всегда удивлялась, так это тому, что стоило мне только начать о чём-то говорить, как вокруг меня собиралась толпа. Хотя слова мои были не столько для публики, сколько для разговоров тет-а-тет. Случаев было много, и курьёзных в том числе, но вот один запомнился мне надолго. В классе у нас все девочки дружили парами, хотя, конечно, были Рая Муравьёва и Оля Скавронская, которые ни с кем не дружили. Я этого не могу понять, но вот им-то как раз удавалось быть одними. Сейчас не буду отрываться от своего рассказа. Я дружила на то время ещё с Надюшей. И вот, так вышло, что Надю забрали домой родители на некоторое время (тогда Надя болела и они, чтобы не рисковать, решили её забрать, хотя врачи говорили, что этого можно и не делать), а я, получается, осталась на это время одна. По началу мне было скучно, но сразу же девочки развеселили меня. Хоть они и дружили парами, каждая, почти каждая, хотела стать моей близкой подругой, чему я сильно удивлялась. Но когда же Надя вновь вернулась, всё стало на свои места. Эту же мою, как я её называю, способность собирать вокруг себя группу, я заметно стала утрачивать, становясь старше. Но этому я была только рада, никогда не любила я шумных компаний. Даже уже потом, после института, на приёмах, балах или салонах я отходила в самый дальний угол после танца и не вдавалась в сплетни, шумные беседы. Вот так и шли годы моего пребывания в институте. Скажу: никогда я и не думала осуждать моих товарок за пакости, сплетни и лишние разговоры, ведь не изменить же характер человека на свой лад.