***
Виолетта успела переодеться к тому времени, когда в номер в очередной раз постучали. - Войдите! - ответил звонкий голос. Дверь открылась, и на пороге показался брюнет. Лицо его было серьезным, но во взгляде смешались боль, страх, неуверенность, абсолютно не свойственные Диего. - Привет. Ты уже отдохнула? - Да. - шатенка растерянно оглядывала парня. Она никогда не видела его таким... Помолчав несколько секунд, Диего произнес: - Нам надо поговорить. - Конечно! Проходи. Закрыв дверь, брюнет понуро поплелся к стулу. Сейчас Эрнандес был совсем не похож на того уверенного в себе красавчика, который когда-то так раздражал кареглазую шатенку. - Что с тобой, Диего? - встревоженно спросила Виолетта. Опустив глаза, он прошел к дивану и сел. - Я… Я виноват перед тобой, любимая. Очень виноват. - Да в чем дело?!!! - девушка испуганно смотрела на парня, согнувщегося в покаянной позе. - Когда мы только познакомились, - Диего поднял взгляд, и шатенка увидела боль в темно-карих глазах, - я был другим. Ты изменила меня, Виолетта. Сейчас это не тот эгоистичный Эрнандес, привыкший получать внимание любой симпатичной девчонки. Но в момент нашей первой встречи я был таким… - Не понимаю, зачем ты сейчас об этом вспомнил. - Виолетта, действительно, не могла осознать смысл происходящего. - Я поспорил с другом. После той встречи в караоке, где ты пела, мы оба с ним напились. Ник уверял, что красивая шатенка легко отправит в игнор мои чары. Я был пьян и сказал, что через два месяца ты будешь целоваться со мной и влюбишься без памяти, а потом Диего Эрнандес тебя бросит. Мы заключили пари. Ник снял это на телефон. У Виолетты пропал дар речи. Она просто смотрела на парня широко раскрытыми глазами. - Я не учел лишь одного. - продолжил Диего. - Того, что могу сам влюбиться. Ты стала всем для меня, Виолетта. Я теперь другой. Прости… Пристальный взгляд задержался на застывшей девушке. Она отрицательно покачала головой и, не сказав ни слова, бросилась к двери. Секунда… И брюнет остался в комнате один. Он понимал, что бежать следом сейчас бесполезно.***
Анна собирала вещи. Завтра утром она вместе с остальными покинет Мадрид. Вспомнив, что билеты заказывал хореограф, русская вокалистка направилась в соседний номер. Постучав, Платонова не услышала ответа. - Григорио? - осторожно спросила блондинка, глядя на дверь. - Ты там? - Что нужно?! - грубо раздалось в ответ. - Проваливайте все! Анна успела заметить, что учитель танцев не слишком дружелюбен, скептичен и, очевидно, страдает нарциссизмом, но на этот раз он переходил границы дозволенного. - Открой! Мне просто надо поговорить насчет билетов. Через секунду дверь распахнулась, и перед маленькой девушкой предстал человек с измученным лицом, больным взглядом, растрепанными волосами и незастегнутой рубашкой. Анне стало не по себе, но вид Григорио просто кричал о том, что мужчине плохо. - Ты в порядке? - осторожно поинтересовалась Платонова. - У вас в России принято лезть в чужие дела? Билеты я заказал. Вечером получишь. - Спасибо. - холодно ответила Анна, но, заглянув в глаза грубияна, увидела в них боль. - У нас в России и соседствующих с ней странах принято предложить помощь, поддержать того, кто нуждается, или хотя бы просто выслушать. Не знала, что это считается преступлением в Аргентине. Хореограф вздохнул. - Прости. - помолчав секунду, он добавил: - Мне, и правда, не с кем поговорить. - Неправда! - возразила Анна. - Я здесь и могу помолчать, а ты расскажешь все. Григорио кивнул и жестом пригласил гостью войти. Она согласилась. Через некоторое время Платонова узнала историю, которая ее поразила. - Мы ведь познакомились на тех гастролях. Карла была такая красивая, а я… Я тогда не задумывался о будущем. Уехал, обещая звонить, но так и не сделал этого. Чувства на расстоянии остыли. Если бы только знал, что она беременна… А теперь как сказать Диего, что он мой сын? Анна молчала, думая об участниках этой странной мелодрамы жизни, о своих отношениях с Владимиром. У них ведь тоже любовь на расстоянии… Что если… Нет! Никаких «если»! - Ты должен ему все рассказать. - произнесла она. - Он твой сын и рано или поздно простит, поймет. - А вдруг нет? - сидя, Григорио обхватил руками голову. - Зачем ему такой отец… - Затем, что он твой сын. - повторила Анна. - Родителей не выбирают, но лишь, когда теряешь, осознаешь, как же они нужны. Любые… Я знаю. Поверь… Родителей нам дает Бог. На время. Диего это поймет. Ведь матери уже нет с ним рядом. Остался отец. Открой ему правду… Платонова вернулась в свой номер, думая об услышанном и сказанном. Мелодия сотового отвлекла от размышлений. Номер был незнакомым, но голос, послышавшийся из телефона, удивил. - Миша? Это ты?! - Да, Аня. У меня новый номер, но сейчас не об этом. Как… - собеседник запнулся. - Как у тебя дела? - Нормально. - Анна ощутила, как болезненная тревога змеей заползает в сердце. - Что случилось? - Иван Иванович… - Что с ним? - Он и Владимир попали в аварию. Сын сейчас в больнице, а отец… - Где Иван Иванович?! - Прости, Аня… Он погиб, а Владимир в реанимации. Я подумал, что надо связаться с тобой… - Правильно подумал. Я вылетаю первым же рейсом. - сказав это, она сбросила вызов и упала на диван. Плакать нельзя. Некогда. Нужно все объяснить Антонио! Он найдет слова для ребят. Потом надо достать билет в Россию и лететь. К нему, самому родному. Владимир должен жить. Нельзя, несправедливо, невозможно снова всех потерять. - Господи! Спаси. Он - единственный, кто у меня остался. Я без него не смогу.