Первые дни

Они просидели в тишине почти час. Туман развеялся, а на небе начали появляться яркие звезды. Астрид уже почти спала, опираясь на широкую спину парня, как вдруг почувствовала, что Иккинг пытается развернуться. Она отстранилась, все еще не выпуская его руку. Иккинг с тяжелым вздохом взял ее ладони в свои и немного сжал. - Астрид, тебе не обязательно каждый день искать меня, а потом сидеть тут и мерзнуть, - боль в его глазах немного отступила, дав место теплу, которое привычно появлялось в его взгляде, когда он смотрел на нее. - Ты же здесь почти до самой ночи сидишь и ничего. Я переживаю, да и Громгильде не мешает размяться, - девушка послала жениху извиняющуюся улыбку. – Мне не трудно. - Я еще побуду тут, - Иккинг опустил взгляд на их руки, – мне это нужно. Возвращайся домой, пожалуйста. Астрид привстала на коленях и, поправив взъерошенные волосы юноши, оставила поцелуй на его лбу. - Я не хочу оставлять тебя одного, - высказала она вслух то, что давно было у нее на сердце. В любой другой ситуации эти слова заставили бы Иккинга благодарно обнять свою невесту, но сейчас он почувствовал, словно в его сердце втыкают раскаленный гвоздь. Он не один, но какой-то части его уже нет. Никто больше не увидит в нем то, что видел в нем отец. - Похоже, нам всем не хватало именно…этого, - говорил Стоик своему, так резко повзрослевшему, сыну. - Но ты указал на всего меня, - отвечал ему Иккинг и видел, с какой теплой улыбкой отец кивает в ответ. Каждый чувствует в Иккинге что-то свое, но только отец, вырастивший сына в одиночку, мог видеть его всего. Юноша отстранился от девушки и посмотрел в голубые глаза. Меньше всего ему сейчас хотелось ее уговаривать. - Астрид, это не просьба. Улетай. - Иккинг, выслушай меня всего один раз. Все мы теряли близких, я сама проходила через это. Ты не понимаешь, за что боги так разгневались на тебя, почему ты жив, а он мертв и не знаешь, что будет дальше, - девушка коснулась его щеки. – Ты был смыслом всей его жизни, которым твои дети станут для тебя, и ты поймешь, что он не мог поступить иначе. Никто не виноват, кроме Драго. Ты не виноват, - ее глаза наполнились слезами, а голос сорвался на последних словах, – не нужно так себя мучить. Иккинг резко провел рукой по глазам, смахивая выступившие слезы, и убрав руки девушки, подошел к Беззубику. Дракон сразу поднялся, вопросительно глядя на друга. - Он умер за меня, Астрид. У меня в сердце дыра, а в голове, словно гром, звучат его последние слова, - парень прерывисто дышал, каждое слово давалось ему с трудом. – Я говорю с тобой, а вижу отца. Слышу его голос в каждом звуке в этом проклятом мире! - И что говорит тебе его голос, Иккинг? – она не хотела делать ему больно, но в душе надеялась, что в его мыслях есть хоть одно воспоминание об отце, которое вызвало бы улыбку на родном лице. – Неужели нет ничего, что облегчило бы твои страдания? Он любил тебя и не пожелал бы сыну такой участи. - Нет ничего, - юноша согнулся над драконом, как если бы воспоминания имели реальный вес, - только боль и разочарование, которое я приносил ему всю жизнь. Тебе не понять, ты родилась с оружием в руке, а я за пятнадцать лет не научился даже щит держать, - он скривился от давних воспоминаний. - От этого он не любил тебя меньше, - Астрид чувствовала, что теряет его. – А как же приручение драконов? Это покрыло все годы, за которые ты, как говоришь, его разочаровывал. - И добавило еще парочку, пока они громили деревню и пожирали наши запасы. Не приукрашивай, ты сама все знаешь, - Иккинг смотрел на нее как на ребенка, который твердил свое и не желал принимать истину. - Ты столько раз спасал деревню, - Астрид подошла и прикоснулась к его руке, до белых костяшек сжимавшую ручку седла. – И не говори мне, что твой отец не был благодарен тебе за это. Иккинг, четыре дня назад ты спас нас всех от смерти или может даже чего-то более страшного. Глаза парня злобно сверкнули в опустившихся сумерках. Он брезгливо откинул руку девушки и сел на дракона. - Во имя Тора, Астрид, оставь меня в покое. Я не нуждаюсь в твоей жалости, - прокричал вышедший из себя юноша. Девушка начала пятиться назад, не веря, что это сказал добрый и всепонимающий Иккинг. Ей хотелось стащить его на землю и отвесить хорошую затрещину, но силы оставили ее. Она словно смотрела на разъяренного дракона и боялась пошевелиться. Чувствуя, что юноша отстраняется, она отчаянно пыталась подобрать слова, но в голове звучал лишь его крик. - Иккинг, я не… - Хватит, - прервал он ее. – Кого мы обманываем? Мы настолько разные, насколько только можно представить. Нам никогда не понять друг друга. Иккинг наклонился к самому уху дракона, не желая встречаться взглядом с Астрид, и прошептал: - Полетели, брат. Беззубик жалобно заурчал, словно пытаясь образумить друга. Он не мог понять, о чем говорят люди, но никогда не слышал, чтобы Иккинг так кричал на Астрид. Дракон чувствовал, как дыхание девушки сбилось, и видел, как по ее щекам потекли слезы. Он услышал щелчок, возвещавший о том, что хвост раскрыт - пора взлетать. Беззубик не хотел оставлять девушку, которая всегда была добра к нему, но не мог ослушаться своего наездника. В конце концов, он тоже чувствовал вину.