Затянувшееся "сегодня"

      Элапсация проходила на удивление тихо. Я ждала от Гидеона, по меньшей мере, тысячи вопросов, но он только занял своё привычное место на диване с зелёной обивкой и поманил меня к себе, заставляя расположиться рядом и прислониться спиной к его груди. Руки парня обвили мои плечи крепким кольцом, притягивая к себе, обнимая, защищая. Я чувствовала тепло и поддержку, когда он уперся подбородком в мою макушку. Тёплое дыхание шевелило волосы.       Полное моральное удовлетворение – вот, как я определила для себя это чувство. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем моя шея слегка затекла от долгого нахождения в одном положении, и пришлось пошевелиться. Чудилось, что де Виллер заснул, но когда я обернулась, оказалось, он просто смотрит в стену напротив. Я глубоко вздохнула, прежде чем задать вопрос. — Что случилось?       Взгляд, которым меня наградили, я видела всего пару раз в своей жизни. Обычно он использовался молодым человеком, когда я – глупая и неопытная – должна была исполнить что-либо беспрекословно. Такое поведение мне не нравилось заранее. И тут выражение лица парня преобразилось. Я видела трепет и нежность. Я почувствовала это, когда Гидеон прикоснулся ко мне, проведя ладонью по волосам, аккуратно заправив выбившуюся прядь за ушко. Он провёл костяшками пальцев по моей скуле и легко улыбнулся. — Всё хорошо. – А потом внезапно обнял. — Мне кажется, не всё хорошо. Ты меня пугаешь, - пискнула я, приподнимая голову. Первое, о чём я подумала: это болезненно похоже на прощание. Или на то, что де Виллер планирует убить Джека прямо сейчас, не дожидаясь его естественной смерти. — Всё в порядке. На самом деле, я просто подумал, как ужасно было бы жить в одном дне всю оставшуюся вечность, не имея возможности изменить даже одно событие. И мне не хотелось бы тебя потерять. — Ты бы не потерял меня! – горячо возразила я, кладя ладони на его щеки и заглядывая в беспокойные глаза. – Слышишь? Я с тобой. Ты ведь помнишь, для нас разлюбить – значит, умереть. — Боже, нет, не в этом дело. Я уверен в наших чувствах. Эти слова оказались бальзамом для моей израненной души. Сейчас, находясь в объятиях первого и единственного мужчины в моей жизни, я чувствовала себя идеально. Именно так. — Ну, раз уж ты так уверен в наших чувствах, и никакая проверка тебе не страшна, - я вскинула бровь, с вызовом глядя на Гидеона, - то этим вечером нас ждёт двойное свидание. Лесли сказала, что именно это они обсуждали с Рафаэлем сегодня утром. Выбор за тобой. Что скажешь? — Я всегда скажу тебе «да», маленький смелый ворон. – И на несколько минут юноша замолчал. Я тоже решила не прерывать такую уютную тишину, нарушаемую лишь нашим негромким и размеренным дыханием. – Я всегда буду на твоей стороне.       Нельзя было сказать, что эта фраза прозвучала не к месту, поскольку последнее время мы только и делали, что откровенничали. На подсознательном уровне я искала подтекст в каждом сказанном слове, и этот раз трудно было назвать исключением. Казалось, де Виллер знает то, чего не знаю я. Или то, что я скрываю. Поэтому мне внезапно захотелось открыться. — Знаешь, я солгала Хранителям кое в чём. Возможно, ты не поймёшь моих мотивов, ведь мы должны доверять Ложе. «Она – наш дом». И эта моральная заповедь – не единственная, которой тебя обучали столько лет, но это не значит, что я чувствую себя так же. – Мой голос становился всё тише с каждым словом, а глаза безуспешно пытались найти, за что зацепиться. Я жутко не любила признаваться в чём бы то ни было, а выдавать чужие тайны казалось чем-то из ряда вон. – В общем, Джек сказал, Фальк нас обманывает. Да и не только он. Мы можем элапсировать в недалёкое прошлое. Хронограф работает и в обратную сторону, то есть можно перемещаться даже в будущее. И если первое мы попробовали, то со вторым я предпочла повременить. — Попробовали? – только и спросил юноша, удивленный лишь слегка. — Да, в один из вторников. Ты не должен этого помнить. Гидеон выглядел совсем уставшим и разбитым, словно его прокрутили в центрифуге для отжима белья, а потом заставили пережить пару-тройку вторников в самом ненавистном месте на земле. — Я уже слабо понимаю, что должен помнить или знать, - его губы украсила измученная усмешка. – Почему ты не использовала свой хронограф, чтобы узнать, что нас ждёт в будущем? У тебя есть все возможности для этого. Не думаю, что сам смог бы жить с неутолённым любопытством, узнай об этом раньше. – Он откинулся на спинку дивана и посмотрел на меня из-под ресниц. — Это странно, но мне хватает информации. Знать о своём будущем – определённо слишком. Пока я знаю, что нас ждёт. — И что же? — Свидание. Думаю, шесть вечера будет отличным временем. – И я устроилась рядом, положив голову на его плечо.       Остаток дня до назначенного времени казался сюрреалистичным сном: для любого нормального человека перемещения времени – сказка или сюжет фильма «Назад в будущее», - для меня с Гидеоном это стало привычным делом. Личный шофёр развёз нас по домам, давая фору для того, чтобы привести себя в порядок. Я стояла у раскрытого шкафа буквально битый час, впиваясь взглядом в каждый шов своих нарядов и отметая неподходящие варианты. А их было довольно много!       Приблизительный сюжет свидания был известен. Де Виллеру внезапно захотелось с десяток снимков в фото-будке, - кажется, после всех невзгод в нём просыпается романтик, - поэтому нужно было одеться как можно презентабельнее. Грейс, вошедшая в тот момент, когда я держала в руках вешалку с милым чёрным платьем, погрозила пальцем и запретила надевать «всякие дерзкие» мини. Она пробежалась по моим вещам взглядом с видом знатока, мысленно примеряла на меня голубое хлопковое платье-миди с достаточно пышной юбкой и отправила переодеваться.       Когда с первого этажа послышался стук в дверь, а после – тихое вежливое бормотания мистера Бернхарда, я в сотый раз за вечер придирчиво рассматривала своё отражение в зеркале. Неизвестно было, для кого прихорашиваться на этот раз, ведь мы с Гидеоном встречаемся уже два года, а с Лесли знакомы едва ли не всю жизнь, но так я чувствовала себя куда увереннее. Особенно на почве происходящего. Я отбросила на спину завитые щипцами волосы и вышла из комнаты. Один Господь знает, сколько раз за полчаса бедняга Гвендолин Шеферд обжигала свои уши. Оставалось надеяться, что они не похожи на два вареника!       Де Виллер терпеливо дожидался меня у лестницы, украдкой глядя на наручные часы. Когда половица под моими туфлями скрипнула, парень резко вскинул голову, скользя взглядом от моих ног и выше. К моим щекам прилила кровь. Я молилась всем известным Богам, чтобы не подвернуть ногу, ведь приземлиться на руки своего принца на белом коне так изящно, как это происходит в фильмах, у меня не получилось бы. — Ты… такая красивая, - произнёс Гидеон, когда я остановилась на последней ступеньке. Наверное, сейчас моё лицо было похожим на зардевшееся полковое знамя. Хорошо, что платье не красное. — И ты, как обычно. – Ответила я и взяла его за протянутую руку. Чёрная рубашка с не застёгнутой верхней пуговицей выгодно контрастировала со светлой кожей парня и каким-то чудесным образом подчёркивала зелёные глаза. Мамы на первом этаже не было, поэтому я попросила мистера Бернхарда передать, что я ушла и буду поздно. – А где ребята? — Они уже в центре. Я уставилась на машину, принадлежащую Темплу, а Гидеон открыл дверцу: — Мы так нагло эксплуатируем водителя. Думаю, когда-нибудь нам всё-таки сделают выговор. — Ничего страшного. - Он сел рядом со мной и пожал плечами. – В конце концов, мы просто опаздываем и пользуемся привилегиями в виде круглосуточного такси. – Машина мягко тронулась, оставляя дом позади. – Что-то случилось? Ты задумчивая. — Просто интересно, зачем нам фото-будка. – Губы против воли растянулись в усмешке. – Мне казалось, у нас и так много прекрасных снимков. — У каждой пары должна быть хоть парочка срочных фото.       Исчерпывающий ответ. Де Виллер обнял меня, заставляя устроить голову на его груди. Я слышала, как размеренно бьётся сердце человека, в котором не чаю души, и этот стук был лучшей музыкой. Вспомнилось, как тысячи раз он умирал на моих руках. Всякий раз – как в первый. Возможно, некоторым бы показалось, что к этому можно привыкнуть, но нет: единственное, что можно – ждать и подавлять в себе дурные предчувствия. А что, если не очнётся? Что, если у нас, как у кошек, определённое количество жизней? Что, если судьба не будет благосклонна на этот раз? Что, если разлюбит?.. Только бы не разлюбил…       Я осторожно приподняла голову, всё так же обнимая юношу. Он мазнул губами по моему виску, даря спокойствие. Казалось бы, невинный жест, но он вселил в меня уверенность. И в ту секунду, когда я разомкнула губы, машина остановилась. Гидеон подарил мне любопытный, но тёплый взгляд, замечая, что я приготовилась для какой-то реплики. — Что-то случилось? – его рука замерла на ручке дверцы. — Да. Я люблю тебя, - и я потянулась к нему для поцелуя.       Наверное, вечности, что мы собираемся провести вдвоем, будет мало для того, чтобы привыкнуть к нежной любви этого человека. Де Виллер провёл кончиком носа по моей ключице, прикрывая глаза от удовольствия, и я почувствовала себя самой желанной девушкой во всём мире. Его дыхание опаляло, заставляя стаю мурашек пробежаться по моему позвоночнику, а длинные светлые ресницы щекотали нежную кожу. Его губы легко прикоснулись к моей шее, изгибаясь в игривой улыбке. — Люблю тебя тоже. – И он быстро выскользнул из машины, чтобы подать мне руку и помочь выйти.       Теплые объятия Гидеона были контрастны прохладному ветерку, забирающемуся под ткань легкого платья. Несмотря на то, что лето официально закончилось всего две, - а по моим меркам, три - недели назад, в Лондоне была не самая тёплая погода. Чего ещё ожидать от страны дождей? Несмотря на это, я бы не уехала отсюда ни под каким предлогом; уж больно любим этот город. Вот попутешествовать – пожалуйста!       Сегодняшний вечер по праву можно было назвать волшебным. Особенно в сравнении с тем Адом, который я испытывала в последние несколько дней. Де Виллер крепко держал меня за руку, вышагивая в одному ему известном направлении, поэтому очень скоро я увидела Лесли и Рафаэля, стоящих через дорогу от нас, аккурат у фото-будки. Они мило беседовали, глядя друг другу в глаза. Хей стряхивала с плеча своего молодого человека невидимые пылинки. Когда видишь подобные сцены, всегда чувствуешь себя лишним, но сейчас рядом со мной шёл человек, к которому я испытывала идентичные чувства. Возможно, даже более сильные.       После приветственных объятий и обмена комплиментами мы по очереди посещали широкие красные будки, подозрительно похожие на телефонные, но со сплошными непрозрачными стенками. Добрых пять минут я грелась и обнимала Гидеона, скрестив пальцы на его спине под грубой тканью пиджака, пока изнутри доносился глупый, но жутко заразительный смех. — Кажется, кому-то там очень весело, - с усмешкой констатировала я, повернув голову и уставляясь на два запечатанных конверта с фотографиями.       Наше веселье распространилось вплоть до квартиры Гидеона, которую я успела посетить в один из вторников. Оказалось, у Рафаэля была спланирована культурно-развлекательная программа, главным пунктом которой было споить старшего брата. В тот момент, когда младший разливал вино по второму кругу, Гидеон решил продемонстрировать свой авторитет, запретив ему пить слишком много. Со временем бессмысленное пререкание превратилось в самый настоящий спор с аргументами и доказательствами. К концу вечера мы с Лесли по очереди располагали парней на кроватях. Не сказать, чтобы вечер не удался, - было весело наблюдать за спорами непримиримых братьев и узнавать новые подробности из их детства. С трудом переставляющий ноги в направлении спальни, старший из них выдал: — Кажется, я пьян. — Чертовски пьян, мистер де Виллер, - исправила я и не смогла сдержать улыбку, когда он остановился перед дверью комнаты, выпрямился и с наисерьёзнейшим выражением лица повернулся ко мне. Его рассредоточенный взгляд остановился на моих глазах. — Да. Я чертовски пьяный мистер де Виллер. – Заключил он и с тяжелым вздохом открыл дверь, позволив мне запереть нас изнутри. Гидеон осмотрелся, прежде чем махнуть на что-то рукой и нетвёрдым шагом подойти к кровати. Парень забрался на неё, укрывшись лежащим на постели пледом, и недоуменно моргнул, догадавшись, что я всё ещё подпираю собой гладкую деревянную поверхность двери. – Разве не хочешь полежать со мной?       Стоит сказать, что от ломоты во всём теле с утра было не избавиться. Я проснулась от протяжного болезненного стона и возни прямо под моей головой, потому что лежала на груди своего протрезвевшего возлюбленного, обхватив его туловище руками. Платье, которое я не удосужилась сменить на несуществующую в этом доме – по крайней мере, я на это надеялась, - женскую пижаму, безбожно помялось. Могу только представить реакцию своей матери, увидь она меня в таком виде. Впрочем, после того, сколько раз она заставала нас с Гидеоном в весьма компрометирующих позах, сколько раз юноша тайком оставался на ночь в моей комнате и спускался к завтраку вместе со мной, Грейс не должна удивляться. Нашим отношениям был зелёный свет. Почти.       Де Виллер сглотнул, а я повернула голову, с помощью этой простой манипуляции открывая себе вид на его дернувшееся адамово яблоко, и села, спуская ноги с кровати. В голове было пусто, хотя мы с Лесли, в отличие от братьев, отведали всего бокал вина. Из коридора послышался глухой хлопок от закрывшейся двери, а потом тихое и виноватое «ой» Хей. Гидеон снова застонал. Наверное, для него этот звук был сродни удару по голове. Поэтому, не думая долго, я повторила действия подруги и вышла из комнаты, пересекаясь с ней уже на кухне. Выглядела девушка неважно – такое же помятое, как и у меня, платье, немного потёкшая тушь и след от подушки на правой щеке. Она держала в руке графин с водой и высокий стеклянный стакан, когда встретилась со мной взглядом. — Доброе утро, - улыбнулась я. Лесли достала из посудного шкафа ещё один стакан, налила в него воды и заботливо вручила его мне: — Привет. Как спалось? — Непривычно. Ты ведь знаешь, я ужасно засыпаю на новом месте. Девушка сонно кивнула, видимо, соглашаясь с моими словами. Общими усилиями на одной из полок нашлась аптечка, а вместе с ней – таблетки от головной боли. — Я не говорила маме, что остаюсь у Рафаэля на ночь. — Я тоже. Но Грейс почему-то не обрывала мой телефон звонками и сообщениями. — Да, она предпочла устроить Гидеону выволочку при встрече. – Мы обе нервно захихикали. Такая перспектива мне нравилась меньше всего. – Брось, она прекрасно знает, что рядом с ним ты в полной безопасности. Даже слепому видна ваша маниакальная забота друг о друге. Пожалуй, именно поэтому я несла де Виллеру обезболивающее и стакан очищенной воды.       Утро оказалось сумбурным, но, тем не менее, мне действительно повезло привести себя в порядок и быстро поймать такси, отправившись к себе. Мамы дома не оказалось. На стикере, прикреплённом магнитом к холодильнику, было написано, что она ушла на работу, завтрак на плите, а под раздачу мы с Гидеоном попадём, когда соблаговолим оказаться в нужное время и в нужном месте. Я счастливо улыбнулась, перекладывая в тарелку порцию тушеного мяса с овощами и помещая их в микроволновую печь. А потом кухню огласил протяжный визг, потому что я повернулась к задвижке, чтобы достать вилку, но наткнулась на Ксемериуса. В ответ на мою реакцию из небольшой пасти демона-горгульи выплеснулась целая струя ржавой воды: — Что такое?! — Это ты мне объясни! – нервно воскликнула я. – Что, надоело играть с котёнком, решил довести до сердечного приступа меня? Где Гидеон? – Мой взгляд пропутешествовал по кухне, не находя животное. — Какой из многих? – мой друг вспорхнул и уселся на люстру, заставляя её слегка покачнуться. Я выудила из призывно пищащей микроволновки тарелку, достала вилку и медленным шагом отправилась в свою комнату. — Не преувеличивай: двоих. Где кот? – Но ответ не заставил себя долго ждать. Животное обнаружилось у моей двери, свернувшееся клубочком и тихо посапывающее. – Ты его утомил, невозможное создание. — И как прикажешь доводить до сердечного приступа спящего кота? — Это точно.       Я толкнула дверь своей комнаты бедром, закрывая точно такой же манипуляцией, и застыла, словно вкопанная, не смея отвести взгляда от царившего там беспорядка. Ксемериус, хлопающий крыльями с левой стороны от моей головы, булькнул и окатил меня отрезвляющим невидимым потоком воды. Мой рот приоткрылся от удивления. Судя по реакции горгульи, он был шокирован не меньше. Трудно было бы поверить в то, что такой кошмар устроил один маленький котёнок, а потом я зацепилась за раскрытое настежь окно, которое, уверена, закрывала, уходя. Или нет. Я была настолько возбуждена предстоящим свиданием и выбором наряда, что вполне могла забыть об этом. Влезть в окно не составляет труда. Де Виллер проделывал этот трюк не раз, если Грейс наказывала меня или выставляла Гидеона за дверь. Первой мыслью было, что ценного можно найти в моей комнате, если весь дом выглядит более лицеприятно, по сравнению с ней?       Я тут же бросилась к шкафу, выпуская из рук тарелку. Она со звоном приземлилась на пол, разбиваясь, а её содержимое нашло пристанище по всем углам комнаты. Створки были распахнуты, задняя стенка сдвинута, а на ней красовался стикер с непримечательной надписью. Сомнений не оставалось – хронограф был украден. Я сдернула клочок бумаги, сминая его дрожащими пальцами. «Сюрприз!», - вот какое послание оставил мне Джек Луис.