***
К моему университету мы шли вместе, держась за руки, и большую часть пути молчали. Изредка бросали друг на друга мимолетные взгляды и улыбались, попадаясь на этих странных подглядываниях. Де Виллер поклялся не прогулять пары, но я ему не поверила. Должна сказать, его хваленая серьёзность и ответственность – сущая чепуха, уж за два года я успела понять натуру этого прожигателя жизни! — Что у тебя сейчас? — Вспомогательные дисциплины, - глядя на наши переплетённые пальцы, ответила я. Гидеон достал из кармана джинсов телефон и быстро набрал кому-то сообщение. Интересоваться адресатом я не стала, оставляя это для ревнивых особ. Парень приподнял брови, требуя объяснений, а я неловко махнула рукой. – Практические занятия фотографией. Уже не уверена, что хочу туда идти. Я ужасный фотограф - это знает каждая собака Лондона. — Вызвал водителя из Темпла, он отвезёт меня, иначе опоздаю. - Путешественник потряс своим сотовым в воздухе и поцеловал меня в щеку, замечая кого-то, стоящего у ворот на территории университета. – Иди, тебя ждёт Лесли. Я обернулась. Действительно, Хей стояла под раскидистым дубом, что-то объясняя младшему брату моего возлюбленного. Рафаэль согласно кивнул и улыбнулся. По активной жестикуляции моей подруги можно было подумать, что эти двое ссорятся, но выражение лица де Виллера говорило совершенно о другом. — Не смотри на них. Кажется, там идёт обсуждение вчерашнего свидания. — Они были на свидании? – удивленно поинтересовался Гидеон. — У тебя девичья память. Сам на днях говорил, что все динозавры вымерли, прежде чем Рафаэль предложил ей встречаться, - весело фыркнула я, наблюдая недоумение на лице парня. О, кажется, он не должен помнить. Эта фраза прозвучала в один из многочисленных вторников. – Впрочем, если ты не помнишь, это не страшно. Я объясню тебе всё на элапсации. Это и ещё многое другое. И не только тебе. Я обреченно вздохнула и снова оглянулась на парочку. Младший де Виллер стремительно приближался, оставляя улыбающуюся нам девушку в тени дерева. Я клюнула в щеку своего молодого человека, даря быстрый поцелуй, и отправилась к входу в здание. Наверное, у Гидеона было достаточно вопросов после моего монолога, но давать на них ответы сейчас бесполезно, потому что мне нужно время для формулировки мыслей в единое нечто. Но времени не нашлось. Во-первых, потому что Лесли действительно принялась рассказывать о прошедшем свидании. Оно, должно быть, прошло великолепно, потому что её щеки смущенно порозовели, а мысли выливались в беспорядочные и бессвязные предложения. Я прекратила её понимать после первых десяти минут, выхватывая из разговора лишь отрывки. «Вечерний сеанс с местами для поцелуев», «ходили во французский ресторан», «по крыше», «звёздное небо», «так мило». — … А потом он сказал, что любит меня. Я встрепенулась, отнимая руку от подбородка, потому что эта фраза прозвучала особенно тихо. — Так это ведь здорово, почему ты так странно реагируешь? — Потому что эти слова прозвучали впервые, - возмущенно ответила Хей, выделяя местоимение интонацией и демонстрируя в воздухе кавычки. – Вроде как настоящее признание. Когда я увидела Рафаэля в первый раз, мне казалось, что он вообще не способен на длительные отношения. — Когда я увидела Гидеона впервые, то мысленно обозвала его гнусным выскочкой, - с теплотой вспомнила я, делясь опытом. – И ты, верно, шутишь. — Нет, правда. Раньше было «здорово выглядишь», «ты красивая», «ты мне нравишься». – Лесли устало вздохнула и принялась грызть колпачок своей ручки, рассредоточено глядя на доску-проектор. – Я не могла признаться первой, пока не была уверена во взаимности. Ты ведь знаешь мой характер. Мне трудно сближаться с людьми. — Хочешь настоящую правду, Хей? – Я с трудом скрывала улыбку. – Вы просто два вселенских идиота! Весь перерыв мы провели в аудитории, оставляя на полях методического скоросшивателя по английской литературе едва различимые каракули. Я молчала, положив скрещенные руки на парту и рассматривая свои ногти с облупившимся бежевым лаком. Лесли опомнилась первая, предложив то, что я когда-то воображала в своих самых смелых мечтах - двойное свидание: — Вообще-то это и было темой для обсуждения сегодняшним утром. Я думаю, что это благотворно повлияет на наши отношения. — Наши отношения – это чьи? – Я отвлеклась от молчаливого созерцания и проследила траекторию движений преподавателя. Он с важным видом прошествовал к кафедре, оставляя на держателе папку и несколько листов, исписанных мелким и непонятным почерком. Подруга пожала плечами и усмехнулась, пролистывая тетрадь до середины, неаккуратным движением вырывая из неё двойной лист. – Проверочная работа? Прав был Гидеон! — В каком смысле «прав»? — Кажется, во всех. – Я громко вздохнула. – Не стоило сегодня появляться в этом проклятом месте. Несмотря на то, что к неожиданной проверке я не готовилась, провалом её тоже нельзя было назвать. Моих познаний вполне хватило для нехитрого сочинения о любимом произведении любого писателя эпохи Ренессанса. Мы с Лесли покинули здание университета с чувством выполненного долга. Она не говорила этого, но подобные эмоции можно было предположить. Из машины, по обыкновению припаркованной рядом с воротами университета, вышел не водитель, а Гидеон. Это заставило меня застыть в нерешительности и полном недоумении. Впервые на своей памяти я видела парня в клетчатой рубашке. Синий цвет ему шел, подчеркивая светлую кожу и легкий оттенок морской волны в глазах. — Ты помнишь о свидании? Вы свободны сегодня вечером или хотели бы уединиться? – Лесли звучала с надеждой, в отличие от моего отстраненного ответа: — Я не против, спрошу у него. Извини, нужно идти. – Мы быстро обнялись, легко похлопывая друг друга по спине ладонями. – Напишу после элапсации, чтобы договориться о времени! Она осторожно подтолкнула меня, хотя в этом не было нужды: я мчалась к своему возлюбленному скорее торпеды. На самом подходе к машине де Виллер развел руки в стороны, приглашая меня в свои объятия, но моё внимание привлекло движение за его спиной. На крыше автомобиля, мерно покачивая хвостиком с заострённым кончиком, восседал Ксемериус. Мы обнялись с Гидеоном, а демон принялся кружить над нами, поливая водой. — Я беру все слова, сказанные утром, обратно! Ты такая умная, Гвенни! Ты купила мне кота! — Да, - протянула я, не обозначая адресата своего возгласа. Это вполне могло прозвучать от удовольствия лицезреть рядом своего парня. – О, шнурок развязался, ты пока садись в машину. – И я наклонилась, усердно изображая активную деятельность. — Давай, тошнотик, с глаз долой, – добавил Ксемериус, пикируя рядом с моей ногой, - мы с дамой хотим уединиться. — Для начала скажу, что соскучилась, - призналась я, перевязывая узелок на левом кроссовке и стараясь говорить шепотом. Демон изобразил рвотный позыв, подаваясь вперёд всем своим телом. – А во-вторых, что ты делаешь в компании моего парня? — Кто о чём, а Гвендолин Шеферд о своём сеновальщике! – театрально воскликнуло подобие кота с миниатюрными рожками. Кажется, я оступилась и проигрываю всухую. Теперь у моего призрачного друга найдётся новый повод для издевательств, а от клички «сеновальщик» Гидеон не избавится даже вечность спустя. – Я немного поиграл с Красавицей – мы вместе гоняли голубей, а потом отправился сюда. Гляжу, а твой принц на чёрном лимузине отправляется спасать принцессу от огнедышащего дракона из зачарованного замка-университета. — Целая ролевая игра! – Я приступила ко второму кроссовку. – Если котёнок – Красавица, то ты, вероятнее всего, чудовище? — Легче! – Возмутился Ксемериус, взлетая. – Я ведь могу забрать обратно слова, которые забрал обратно! Вот это каламбур. На заднее сидение машины я села с шумным вздохом и, вероятнее всего, потерянным выражением лица, потому что де Виллер тут же поинтересовался, как мои дела. Я слабо кивнула головой и отвернулась к окну, размышляя о том, что именно сказать в Ложе и как это преподнести Хранителям. Напряжение в салоне можно было ощутить даже физически – оно мешало дышать, думать и даже наблюдать за серой лентой трассы. Для полного счастья и ощущения неловкости сквозь крышу автомобиля просочился Ксемериус. Я чувствовала волны недоумения, исходящие от моего молодого человека – Гидеон определенно хотел узнать, что такого особенного его девушка скрывает. Именно поэтому я поспешила его успокоить, обернувшись и расположив руку на его колене. Он повторил моё движение, легко погладив кончиками пальцев тыльную сторону моей ладони. Парень хотел что-то сказать, но я приложила указательный палец свободной руки к его губам и развернулась в полуоборота. — Ничего не говори. Я расскажу всё позже, просто поверь мне. Взгляд Гидеона блуждал по моему лицу. Видимо, в безуспешной попытке прочитать мысли. Я посмотрела в его глаза, с сожалением прикусывая губу. Глаза цвета сочной зелени с легким оттенком бирюзы. — Хорошо, - тихий выдох. — Мне нравится твоя рубашка, - с улыбкой отозвалась я, не продолжая предыдущую тему. – Подходит к цвету твоих глаз. — И твоих. Я нервно провела кончиком языка по губам, сдерживая улыбку. Демон-горгулья, до этого безучастно наблюдающий за нами, внезапно фыркнул, когда я потянулась к юноше для поцелуя. Он бросил что-то подозрительно похожее на «сеновал» и замахал хвостиком с острым концом. Наверное, мы действительно вовремя подъехали к зданию Ложа, ведь мой мозг не успел превратиться в желе, а я – в пудинг, иначе формулировать свои мысли перед хранителями было бы слишком сложно. Не сказать, чтобы отсутствие поцелуя в достаточной мере облегчило мне задачу, но… Мысли прервал сквозняк, ворвавшийся в салон машины, когда мистер Джордж галантно открыл дверцу и подал руку. Де Виллер выбрался с противоположной стороны. Наверное, выражение лица загнанного оленёнка было достаточно красноречивым, поскольку отправиться в зал Дракона мне не запретили. Винтики в голове Гидеона скрипели на всё помещение, когда он молчаливым телохранителем встал за мной и переплёл пальцы в замок за спиной. В комнате царила полутьма, делающая черты его лица резче и угловатее. Широкие окна были задёрнуты насыщенно-бордовыми шторами, из углов которых пробивался неяркий солнечный свет, будто растушеванный на некачественной фотографии фильтр. Я ожидала, что здесь будет находиться куда большее количество людей, но нет: всё тот же мистер Джордж, Фальк и доктор Уайт, в штанину которого вцепился Роберт. Приведение приветливо помахало мне рукой и робко улыбнулось, прячась за спиной мужчины. Мальчик, может, и привык ко мне за пару лет, но явно смущался. — Здравствуйте, - со свистом выдохнула я. Интонация, с которой было произнесено приветствие, вполне могла сойти за вопросительную. Я на подсознательном уровне обернулась назад в поисках поддержки и наткнулась на внимательный взгляд зеленоглазого юноши. Остальные оставались безучастными. Фальк сидел на стуле, заложив одну ногу на другую и крутя в руке шариковую ручку, Джейк Уайт кивнул мне в знак приветствия. – Я даже не знаю, с чего начать. Вы можете мне не поверить, но я знаю, как доказать. Ещё вчера я жила во временной петле. Выражение лица старшего де Виллера не изменилось, но плечи опустились. Видимо, он решил, что я их разыгрываю: — Это странное заявление, Гвендолин, - мужчина отложил ручку и медленно потёр одну ладонь о другую. — Наверное, мне следовало начать иначе. – За моей спиной послышался деликатный кашель. – Есть один человек, которому вы перешли дорогу. Который хочет, чтобы я ушла из Ложи. — И кто же этот человек? – Доктор Уайт поправил свои круглые очки, делающие его похожим на профессора из нашего университета. Он слегка склонил голову, глядя с неверием. — Вы должны его помнить. Вы все, потому что он достаточно молод, а вы работаете здесь довольно длительное время. – Волнение играло со мной злую шутку, заставляя разводить ненужную демагогию. Когда я произнесла «Джек Луис», в зале повисло вполне привычное, но напряженное молчание. Я уловила обмен взглядами мистера Джорджа и Джейка, а Фальк медленно поднялся со стула и выпрямился, будто в его позвоночник вшили титановый шест. – Он пожаловался мне на свою жизнь и предательство его способностей со стороны Ложи, а потом запер во вторнике, если можно так сказать. Меня схватили за запястье и резко развернули. Несколько секунд де Виллер смотрел на меня с непониманием, а потом из его груди вырвался вполне искренний и недоуменный вопрос: — Почему ты не сказала мне? – бархатный баритон внезапно превратился в визгливый контратенор. — Я говорила! И мистеру Джорджу тоже говорила, потому что сначала наивно полагала, что дело в неисправности хронографа! – Мои щеки вспыхнули. – А что оставалось делать? Он сказал, что я буду жить во вторнике до тех пор, пока не соглашусь на его предложение, но вчера всё внезапно прекратилось. И поверь, мне до сих пор кажется, что сегодняшний день – просто лучший из всех возможных снов! Почему я должна была терпеть это из-за чьей-то оплошности? – Слёзы обжигали глаза, грозясь литься раскалённой лавой и прожигать борозды по светлой коже. Парень сгрёб меня в охапку, прижимая к себе, хотя здесь не жаловали проявление чувств. И даже столь невинное проявление. Фальк, видимо, вернув самообладание, подал голос: — Ты здесь и сейчас. Сегодня среда. Это может значить, что…? – Но я прервала его, не дав закончить мысль. И так было ясно, к чему всё идёт. — Нет, я не согласилась. Не понимаю, почему он решил прервать свои глупые испытания. Надеюсь, просто одумался. – Когда доктор Уайт поинтересовался, чем конкретно Джек обусловил своё престранное желание, я решила умолчать детали. Что-то подсказывало, что мои знания о скрытых функциях хронографа временно должны остаться при мне. – Но он был достаточно агрессивно настроен по отношению к нам всем. Думаю, это вынужденная остановка. Когда мы виделись в последний раз, он выглядел болезненно. — Потому что он действительно болен, - раздался негромкий голос из-за моей спины. Это – Томас Джордж. – Скорее всего, он понимает, что жить с таким образом жизни осталось недолго, поэтому решил обратиться к мести. Наконец, все части мозаики в моей голове начинали находить своё место. А самое главное – я поняла реакцию Кристалл Волдерф, которая пришла ко мне в утро одного из многочисленных вторников. Тогда я имела неосторожность сказать ей, что Джек одержим и болен. — С таким образом жизни? Чем он болен? – озвучил вопрос, крутящийся в моей голове, де Виллер. — Если мне не изменяет память, это деменция. – Доктор Уайт скрестил руки на груди. Этот термин мне ничего не говорил. – В следствие аддиктивного поведения. В моём парне заговорил студент медицинского факультета: — Вы поэтому запретили ему вступать в Ложу? Думаете, его навязчивая потребность – это использование своеобразной суперспособности? Мозг буквально закипал от новой информации, поэтому я просто обняла Гидеона поперёк талии и закрыла глаза, пытаясь слушать, запоминать и анализировать. Из всего набора слов я уловила лишь суть: болезнь Джека развивалась большей частью из-за того, что он злоупотреблял своим геном, а сейчас, когда уже ничем не мог себе помочь, решил совершить возмездие. Проще умирать, зная о несчастье тех, кто отказался потакать твоим ненормальным желаниям? — Хотите подтвердить мою мысль о вынужденной остановке? Он вернётся, когда наберётся сил? — К его несчастью, Гвен, вернуться будет слишком трудно. Деменция – это приобретённое слабоумие, а с учётом того, насколько давно Джек болен, это далеко не лёгкая степень тяжести, - я даже не знала, кто произнёс эти слова. Они успокоили, но в то же время я ощутила новое чувство, пронизывающее всё мое существо – жалость. Трудно не жалеть человека, молодого парня, погубившего свою жизнь из-за глупого – или не слишком – желания подчинить себе время. – Отправляйтесь на элапсацию. Мы подумаем об этом. — Удачи, - буркнула я и потянула своего возлюбленного к выходу. — Гвен! – У самой двери до меня донёсся голос доктора Уайта. – Это всё, что он сказал? Его глаза смотрели внимательно, пронзительно, словно рентген. Казалось, он читает мысли. Но я сумела собраться и кивнуть, добавляя «да».Глава 8.
23 августа 2014 г. в 17:32
Сначала послышался шумный вздох, а потом – скрип кровати, потому что Гидеон, лежащий рядом со мной, повернулся на бок и перебросил свою тяжелую руку на мою талию.
Тихий всплеск воды и легкий ветерок.
— Твоему тошнотику нужно придумать новую кличку.
Я медленно открыла глаза и едва не вскрикнула, потому что мордочка Ксемериуса оказалась в непосредственной близости от моего лица. И если это можно было сбросить на недосыпание, то уж ведро воды, которым демон окатил нас с ног до головы – определенно нет. Существо надрывно закашлялось.
— Что ты здесь делаешь? – шокировано поинтересовалась я, только сейчас имея возможность оглядеться. Быть такого не может. Неужели я проснулась в своей комнате?
— Я-то живу здесь два года, а что здесь делает твой ненаглядный Ромео – действительно хороший вопрос. Тебе на сеновале последние мозги отбило?
— Какой сегодня день? – Я приподнялась на локте, настороженно и сосредоточенно глядя на Ксемериуса.
Нельзя не отметить моей завуалированной радости от того, что он в порядке и снова блещет своим индивидуальным сарказмом, но репутация хотя бы наполовину здравомыслящего человека всё ещё была важна мне.
— Уже семь с половиной часов, среда. Вы что, пили всю ночь, не просыхая? Как он смог пробраться сюда незамеченным, пусть ты и спала без задних ног?
Де Виллер промычал что-то неразборчивое и открыл глаза как раз в тот момент, когда я, игнорируя все вопросы горгульи, пожелала ему долететь до следующей комнаты без происшествий и сидеть там молча. Но в память въелось: «Уже семь с половиной часов, среда». Сегодня среда. Это непозволительный сбой в системе моего мучителя. Или Джек просто понял, что здесь ему ловить нечего и поспешил устроить свою жизнь? Желательно где-то вдалеке. Желательно, чтобы это было правдой, но шестое чувство подсказывало, что его имя я услышу ещё не единожды. Потянувшись к прикроватной тумбочке, я взяла телефон и разблокировала экран, выхватывая взглядом дату. Ксемериус не солгал, но сейчас мне в последнюю очередь хотелось выяснять природу снисходительности Луиса. Правда, в любом случае, нужно будет рассказать Хранителям Ложи и Гидеону. Особенно ему.
Я снова откинулась на подушки, повернулась на бок и запечатлела в уголке губ парня поцелуй, взвизгивая от счастья.
— Что? – уточнил он, улыбаясь.
— Вставай, милый. Сегодня среда! Люблю среды.
— Не замечал за тобой такого, - пробурчал юноша, накрываясь одеялом с головой и вызывая у меня короткий смешок. – Я никуда не пойду. Давай устроим себе выходной. – Он не спрашивал, а утверждал.
— Нет, мистер де Виллер. Сам вчера говорил, что преподаватели забывают твоё имя. - Я подперла голову рукой и погладила одеяло в том месте, где должна была быть голова Гидеона. – Вставай, мы опоздаем.
— Один день ничего не решит, - приглушенно отозвался он. – Перестань надавливать на мой нос, я не могу дышать.
— Тогда выбирайся из кровати. Я иду варить кофе. Жду внизу через пять минут.
Я уже встала с кровати, когда его пальцы нежно обвили моё запястье и потянули обратно. Я села на свою половину, де Виллер откинул одеяло и вздохнул полной грудью, прежде чем потянуться ко мне и ненавязчиво поцеловать. Хотелось бы, чтобы это длилось вечно, но всё имеет свойство заканчиваться. Мой мозг даже не успел превратиться в желе.
— А твоя мама?
— Что с ней не так? – Я остановилась в дверном проёме и потянулась, хрустя позвонками и становясь на носочки.
— Я. Ты. Ночь и твоя комната, - загадочно ответил «Ромео».
— Думаю, она не подумает ничего особенного. Моя одежда выглядит достаточно мятой, а отпечаток от подушки на лице - явным, чтобы понять, что мы всего лишь спали.
Когда я спустилась на первый этаж, мама читала свежую газету и потягивала апельсиновый сок, что лично мне показалось диковинным. Она окинула меня внимательным взглядом, дольше обычного задерживаясь на шее и заставляя автоматически потереть кожу выше ключицы. Может, Гидеон случайно оставил там…метку? В конце концов, Грейс вернулась к статье с полезными советами для поддержания идеальной фигуры. Я включила электрическую плитку и поставила на конфорку турку, наполненную водой.
Из-за газеты послышался напряженный голос, разбивающий подозрительную тишину:
— Я уже пила кофе.
— Это для меня, - и дополнила после короткой паузы: - и Гидеона.
— Я заглядывала ночью, но вы уже мирно сопели. Было жалко будить его только ради того, чтобы выставить на улицу в такую темень. – Я засопела, шаркая подошвой домашних тапочек о линолеум. – Надеюсь, разъяснительную беседу о предохранении и его способах проводить не нужно. Или уже поздно?
— Мама! – воскликнула я и добавила в кипящую воду три ложки молотого кофе. – Ничего не было!
— Я не обвиняю вас. Гормоны и все эти подростковые пунктики, тебе уже восемнадцать лет, да и наследственность. – Деликатный намёк на раннюю беременность Люси? – Я просто надеюсь, что вы будете благоразумными. Вы оба, хорошо?
Но не успела я ответить, со стороны входа в кухню послышался голос де Виллера. Мои щёки и уши горели, как два фонаря, готовых осветить весь мир, когда он просто ответил «хорошо» - и добавил:
— Доброе утро, миссис Шеферд! Как ваше свидание с дядей?
«Миссис Шеферд» едва не захлебнулась своим соком, но взяла себя в руки, быстро сообразив, что Фальк может делиться с племянником своими планами на вечер. Или на жизнь. В наших отношениях с Гидеоном не находил выгоду разве что мистер Бернхард. Она бодро кивнула головой, обозначая положительную окраску, и залпом допила оставшуюся в стакане жидкость. Я искренне не понимала, как можно пить соки с мякотью, но мама наглядно демонстрировала: можно. Она поднялась со своего места, схватила со стола бежевый клатч и бросила что-то наподобие «развлекайтесь».
Через полминуты о нахождении Грейс в этой комнате напоминал только пустой стакан на столе, сложенная газета и легкий запах цветочных духов.
— Неловко вышло. - Я разлила кофе по чашкам и вручила одну из них юноше. – Чем хочешь позавтракать? Я могла бы сообразить оладьи. Это не займет много времени.
— Если честно, я не ем по утрам. - Де Виллер опустился на стул и положил чашку на стол, предварительно сделав глоток. Он остановил на мне блуждающий взгляд и улыбнулся. – Всё ещё не передумала идти в университет?
— Нет, и не вздумай меня искушать своим помятым домашним видом, лучше сними эту футболку, чтобы я погладила. Не собираешься ведь ты в таком виде идти в университет, а домой успеешь вряд ли. Я бы дала тебе какую-нибудь сменную одежду, но, сам знаешь, рубашки мистера Бернхарда будут маловаты тебе в плечах.
Я совсем не думала, что Гидеон станет снимать футболку прямо при мне, когда говорила предыдущую фразу. И хотя мне не единожды приходилось видеть это тело: широкие плечи, подтянутый живот с заметными кубиками пресса, мощную грудь и сильную спину - сейчас я словно в ступор впала. Парень глядел на меня насмешливо, медленно растягивая губы в улыбке. На моей по-королевски бледной коже румянец смотрелся особенно забавно. Чтобы не ставить себя в ещё более неловкое положение, я быстро схватила скомканную вещичку и ретировалась в гостевую комнату, в углу которой обычно располагалась сложенная гладильная доска. Я физически чувствовала провожающий мою спину взгляд, а через несколько минут послышался слабый стук донышка фаянсовой чашки о деревянную поверхность стола.