Затянувшееся "сегодня"

— Что бы там ни случилось, я уверена, вы с Гидеоном помиритесь, - произнесла Грейс Шеферд фразу, которая успела мне надоесть, пусть я и слышала её во второй раз в жизни. Я подперла подбородок ладонью и еле сдержалась, чтобы не воздеть глаза к потолку. Мама поправила свой задорный хвостик и похлопала меня по плечу в успокаивающем жесте. — Да, конечно. Занесу переговоры с месье де Виллером в длиннющий список своих дел, - отшутилась я и захлопнула учебник по мировой истории искусств, с которым имела честь спать в обнимку ещё пять минут назад. Она, вероятно, решила, что таким образом я защищаюсь от неприятных… хм, моральных ощущений, выпуская иголки, как дикобраз в зоопарке. И за какие грехи, спрашивается, этот Джек свалился на мою многострадальную голову? Неужели я стащила у бабушки Мэдди слишком много леденцов с лимонным вкусом? Кстати говоря, неплохо будет поговорить с ней, когда вернусь домой с элапсации. — Если тебе вдруг понадобится помощь или разговор по душам, то я всегда к твоим услугам. Ух ты, что-то новенькое! Судьба сегодня в ударе. И это сказал мне человек, только-только устроивший свою личную жизнь. — Удачи на свидании с Фальком, - с улыбкой пожелала я и сгребла свои пособия в одну кучу, стараясь удержать их при выходе из кухни. Грейс бросила вслед что-то нечленораздельное.       Помня о прохладной погоде, я приняла утренний душ и достаточно быстро для своей медлительности высушила волосы. В университете, в отличие от школы, не нужно носить противную форму цвета картофельного пюре, поэтому мой выбор пал на тонкий бежевый свитер и голубые джинсы.       Меняю ход истории? Что ж, моя правильная кузина посоветовала оторваться, прежде чем погрязнуть в проблемах окончательно.       Совершенно не заботясь о своем бюджете, я вызвала такси и вышла на улицу. На этот раз ветер-негодник не смог растрепать мои волосы, потому что они были забраны в высокий тугой хвост. Я мысленно поставила себе пятерку с плюсом. Сегодня ничто не помешало мне столкнуться взглядом с Джеком Луисом. Он наблюдал за мной с противоположной стороны дороги с уютно устроившейся на губах снисходительной усмешкой. В паре метров остановилась чёрная машина с шахматной доской на дверце, и я неспешно прошествовала к ней, не забыв улыбнуться, прежде чем юркнуть в тёплый салон. Хотелось посмотреть на реакцию адепта, но пока я располагалась в такси, парень успел скрыться из вида.       Этим утром я добралась до университета куда скорее, чем в прошлые дни, поэтому застала Лесли с Рафаэлем, воркующих, словно два воробушка, на стоянке. Младший де Виллер заправил за ухо моей подруги выбившуюся прядь, и этот жест показался настолько невинным, но интимным одновременно, что я отвернулась, невольно вспоминая крепкие объятия своего любимого. Я скучала. О да, настолько сильно скучала по нему, пусть и видела всего несколько часов назад, что бабочки в моем животе устроили самый настоящий танцевальный конкурс. Каждую секунду в мыслях невольно воскресал его образ, что уж говорить о реакции на имя!       Рафаэль обнял девушку так, словно она была сделана из хрупкого хрусталя, и, заметив меня, помахал рукой, так и не удосужившись оторваться от Хей. Он шепнул ей что-то - она обернулась и приветливо улыбнулась. — Давно ты тут стоишь? – Что это? Лесли покраснела, стесняясь! Да и кого? — Не слишком, просто не хотела отрывать вас друг от друга. Вы потрясающе смотритесь вместе. - Я мечтательно вздохнула, озвучив то, что было ясно и без слов. – Наверное, мне стоит извиниться, но ты мне нужна. - Многозначительный и требовательный взгляд. Де Виллер всегда понимал, что дружбу его избранница ставит куда выше отношений, поэтому на подобной почве ребята никогда не скандалили. Кажется, Рафаэль и правда идеальный кандидат на пост принца на белом коне…       Объяснить Лесли происходящее мне хотелось не столько для просьбы о помощи, сколько для порядка в собственной голове. Радость подруги, когда она узнала, что угадала с днем сурка, невозможно было измерить – она только не прыгала от нетерпения, грызя колпачок своей любимой, но такой простой с виду ручки. Во время рассказа о разговоре с Шарлоттой девушка истерично рассмеялась на всю полупустую аудиторию. На историю искусства редко кто приходил, считая его самым скучным предметом за всю историю университета. — Оторваться, значит? – уточнила она, глядя на меня исподлобья. – Так сказала Шарлотта? — Ну, моя формулировка очень близка к её словам. Даже не думай, что я подшучиваю. - Я с унылым видом выводила на полях своей тетради какие-то каракули. — И что планируешь делать? – Лесли откинулась на спинку своего стула и зевнула, прикрывая рот ладонью. – Мы всю ночь говорили по телефону с Рафом, и я совсем не выспалась. – Мне стоило бы удивиться частоте их общения, но кому, если не лучшей подруге, знать, что некоторыми людьми совершенно точно невозможно пресытиться. — Залезу на кафедру, станцую стриптиз, признаюсь, что я – путешественница во времени и выстрелю себе в голову. Какая разница? Я всё равно бессмертная, а завтра об этом никто не вспомнит. — Мне не нравится идея со стриптизом. - Хей посмотрела на доску с отвращением и повертела в руках колпачок от ручки. Я тяжело вздохнула. Да, напакостить кому-то не было трудно, другое дело – отсутствие дельных идей и угрызения совести. – Нас вызовут к доске на этой паре, о великий Оракул? – в своей шутливой манере узнала подруга. Да-да, этот человек придумал метафору о марципановых сердцах, которую я не устаю вспоминать при удобном случае. Чего стоит только первая влюбленность Кэролайн! Кажется, я скучаю по своим сорванцам, уехавшим с леди Аристой в путешествие. Никто больше не говорит, что пришёл Голлум, когда парень появляется на пороге моей комнаты и счастливо улыбается. — Не вызовут. Видимо, с безрассудными прыжками с Миллениума мне придётся повременить. Ничего менее безбашенного в мою голову приходить не собирается. - Я захлопнула учебник как раз в тот момент, когда преподаватель решил отпустить нас домой.       Мы неторопливым прогулочным шагом, в отличие от безумной беготни однокурсников, покинули аудиторию и выбрались на улицу. Только здесь можно было в полной мере ощутить, насколько душно в здании университета. Лесли встала под раскидистым многовековым дубом, а я наоборот сбегала от тени, подставляя лицо лучам внезапно выглянувшего солнца. В Лондоне хорошая погода была не только по праздникам, но такой редкостью, что подобные дни тоже можно было обводить в календаре красным маркером. — Какими бы способностями ты там не обладала, постарайся больше не попадать в передряги. - Хей достала из сумки тетради и принялась обмахиваться ими, как веером, с недовольным видом. — Не я их ищу. Сами находят. – Я скрестила руки на груди и зажмурилась. Как же приятно, когда есть человек, понимающий тебя в любой ситуации. Всё же Лесли - чудесная подруга. – Надеюсь, Рафаэль ведёт тебя не в Старбакс? Девушка нахмурилась, а из её груди вырвался усталый вздох. — Нет, там мы были в прошлый раз. И что ты думаешь? – Она прищёлкнула языком от негодования. У парня большие проблемы. – Стоило мне поблагодарить официанта и улыбнуться ему, последовал незамедлительный вопрос: «Кто это?». Президент США, черт возьми! — Узнаю собственнические замашки братцев де Виллер. — Зато как он оскорбляется, стоит заревновать мне! – А ведь повод всегда найдётся. Он парень привлекательный, как и старший брат. — То-то же, - хмыкнула я в поддержку Лесли, наблюдая знакомую машину Темпла, выезжающую из поворота. Она мягко затормозила недалеко от ворот университета, и водитель опустил стекло, выглядывая наружу и выискивая взглядом неугодных. То есть меня. – Ладно, я позвоню тебе этим вечером, а то неутоленное любопытство съест меня изнутри. За все три дня.       Путь до Темпла больше не казался мне таким уж занимательным: просмотренный в окно машины, запомнившийся вплоть до каждого угла, каждой буквы на вывеске магазина, набивший оскомину маршрут начинал раздражать. Хотя больше внимания я уделяла отсутствию навязчивого, круглосуточно брюзжащего Ксемериуса. За разговор со своим охотником на призрачных голубей я отдала бы многое. Трудно было не привыкнуть к вечному спутнику за два года.       От тоски я готова была поговорить даже с водителем и даже о погоде, но нас разделяла чёрная звуконепроницаемая перегородка. И тогда я принялась… корчить ему гримасы. Да-да, вы не ошиблись, господа, мне всё ещё восемнадцать лет. Но во время путешествий, вопреки ожиданиям хранителей, я не умнею и набираюсь опыта, а стремительно глупею.       Я настолько увлеклась своим занятием, что не заметила, как мы остановились у здания Темпла, а мистер Джордж галантно открыл мне двери. Этому водителю стоит работать в МИ-6: настолько тихо машина затормозила. Я обернулась к Томасу с престранным выражением лица. Возможно, он подумал, что у меня инсульт - увидев его, но не растерялся и подал руку, помогая выбраться. Что ж, это был единственный день за всю долгую историю нашего знакомства, когда я умудрилась не удариться головой! Как так выходит, что у Гидеона уже третий день подряд есть повод для смеха надо мной? Какому дьяволу он продал душу? В моей голове тут же зазвучало «нахал» голосом мадам Россини и нежное «лебёдушка» в противовес. На душе потеплело. — И что это было? – поинтересовался де Виллер с насмешливой улыбкой на губах. Я потянулась к его коротко остриженным с недавнего времени волосам, чтобы потрепать их в одном мне известном жесте – покровительственном. Это поднимало настроение. — Полагаю, мисс Шеферд развлекалась. - Мистер Джордж оставил нас с путешественником во времени позади, позволяя взяться за руки. Уж кто, а он поощрял наши отношения пуще других. — Каким образом? – Гидеон вскинул брови, поглядывая на меня своими очаровательными изумрудными глазами. Не станем нарушать традицию, дадим ему повод для веселья. — Гримасничала. А что, всё равно в машине есть эта звуконепроницаемая перегородка. Он даже внимания не обратил.       Мой возлюбленный внезапно остановился и издал странный полузадушенный крякающий звук. Мне пришлось обернуться, чтобы убедиться в его целости, сохранности и отсутствии даже малейшего уважения к женщинам! Впрочем, с этим понятием я слегка переборщила: Гидеон общался с девушками на равных, всегда прислушивался к моему мнению, видимо, боясь, что я совершу какой-то необдуманный поступок, а ему снова придётся находить решение проблемы. Он галантен, обходителен, хорош собой. Боюсь, знающие уже назначили цену за мою голову.       Странный приступ смеха начинал надоедать. Складывалось ощущение, что ему просто отключили кнопку, отвечающую за серьёзность и здравомыслие. Андроид «Гидеон де Виллер», усовершенствованная версия специально для дурнушек вроде меня. — Почему ты смеёшься? – Я повернулась к мистеру Джорджу. – Скажите на милость, почему это он смеётся? Мужчина поправил свои очки с прямоугольными стёклами и с укоризной посмотрел на парня. — Должен расстроить, Гвендолин, но, скорее всего, водитель всё видел. — Да, в словосочетании «звуконепроницаемая перегородка» нет никакого намёка на лишение обзора. Видела в фильмах полицейские допросы? Люди за стеклом видят того, кто сидит в комнате, а он их – нет. — Не мог бы ты сделать для меня одно одолжение? – Всё ещё улыбаясь, Гидеон вскинул брови в немом вопросе. – Прекрати насмехаться надо мной так, будто я умственно недоразвитая или идиотка. Его ответ донёсся до меня спустя полсекунды: — Но ты сама делаешь всё для того, чтобы ею казаться.       Я остановилась, словно вкопанная, и несколько раз моргнула, стараясь проанализировать его слова. Де Виллер тихо чертыхнулся и нервно потер шею ладонью. При этом вид у него был, как у нашкодившего кота. Трудно обижаться долго, но приличия ради стоило, да и причина была. Это должно восприниматься как данность: какая девчонка станет молчать, если её назовут слегка недалёкой? — Ты… — Я хотел сказать не это, - перекрикивая меня, бросился оправдываться парень, – просто неверно сформулировал. — Как-то я уже слышала от Шарлотты, что ты умеешь изъясняться и признаваться в любви на восьми языках, но услышала только на одном. Ты знаешь восемь языков, - с нажимом продолжила я, - и не смог сформулировать свою мысль в одну фразу? Абсурд, - я скрестила руки на груди и принялась отстукивать ногой одной мне известный ритм. Мистер Джордж замер за моей спиной, поглядывая на наручные часы. Мы уже наверняка опаздывали, но предвещающего прыжок состояния – головокружения и такого неприятного ощущения, будто целиком съела лягушку, - я не чувствовала, потому что элапсировала этой ночью, пусть и двадцать минут. – Ну и чего же ты молчишь?       Заметив, что мы всё ещё держимся за руки, я резко отступила на шаг и выдернула свою ладонь из его захвата. Мой взгляд – вызов. — Я действительно не могу найти слов для объяснений, - ошарашено выдал он, смущенный моими словами. Ах, так, господин Совершенство? Наконец, и Вы в тупике! — Ищи, ничем не могу помочь. - И, гордо вскинув голову, я отправилась к выходу из Темпла, даже не зная толком, чего от этого поступка жду.       Мистер Джордж окликнул сначала меня, а через пару секунд, когда за моей спиной послышались торопливые пружинистые шаги – и Гидеона. Имя парня повисло в наэлектризованном, от исходившего от нас напряжения, воздухе. Плитка передо мной отразила блеклое серебристое свечение, а стены коридора – негромкий, но удивленный возглас. Я быстро обернулась, но успела выхватить взглядом только растаявший в неизведанном прошлом силуэт. И это, к сожалению, имело самый буквальный смысл. Я уставилась на нашего вечного проводника через весь холл, глупо хлопая глазами. Наверняка, и сам Томас был шокирован: впервые за два года путешественник во времени совершает неконтролируемый прыжок. И, следует добавить, вполне опытный путешественник. Черт, это моя вина…       Но я тут же себя одёрнула: Гидеон ведь взрослый человек. Он знал, что сейчас элапсирует! Такое чувство трудно игнорировать. — Пойдём, Гвендолин, - позвал мужчина, кивая в противоположную от меня сторону коридора. — Нет! А как же Гидеон? Мы не можем уйти, оставив его здесь, - упрямо заявила я, будто мы собираемся бросить раненного сослуживца на поле боя. Другое дело – неизвестно, когда де Виллер вернётся – это может быть как через десять минут, так и через десять часов.       Постоянно оглядываясь назад, вздрагивая от каждого шороха, надеясь, что в сию же секунду посреди бесконечного коридора материализуется дорогой мне человек, мы с мистером Джорджем добрались до оборудованной комнаты с хронографом. Мужчина молчал, добавляя этим в мои мысли щепотку горечи. В такие минуты без поддержки чувствуешь себя ещё беспомощнее. Я открыла рот, но звуки не желали из него исходить, слова комом застряли в горле, мозг отказывался формулировать мысли. Я понимала: уж кто, если не Гидеон сможет справиться в любом из прошедших годов? Человек, обученный всему. — Не волнуйтесь, мисс Шеферд, он ведь бессмертен, - выставляя дату на циферблате, Томас бросил на меня взгляд через плечо. — Вы совсем не помогаете расслабиться. - Я сглотнула. — Ещё три минуты назад вы ссорились, едва не проклинали его. - Я украдкой посмотрела на дату. Кто бы мог подумать? Тысяча девятьсот семьдесят третий. Это заставило закатить глаза. Мистер Джордж пропустил меня к старинному девайсу и ободряюще похлопал по плечу. — Вы, наверняка, были влюблены. И если обвиняли свою возлюбленную во всех смертных грехах, это не значило, что стали любить её меньше, правда? – Перед тем, как просунуть палец в отверстие, я повернула голову и внимательно посмотрела в его добрые глаза с сетью морщинок в уголках. Таковые бывают у часто улыбающихся людей, каким Томас, без сомнений, является. Словно в подтверждение моих мыслей, мужчина расцвел в улыбке – отцовской, снисходительной, заботливой. Как же этот человек напоминал мне дедушку! Как же Лукаса сейчас не хватало... Обязательно нужно будет посетить его в ближайшее время. – Как же всё трудно. — Это пройдёт, Гвендолин. Всё проходит, поверь на слово старому человеку. — Совсем вы не старый, - буркнула я в ответ на такое заявление. Бабушка Мэдди тоже часто говорила, что является старой. А особенно, когда забывала купить лимонные леденцы или, держа очки в руках, искала их едва ли не по всему дому. Томас тихо рассмеялся: — Если не хочешь повторить печальный опыт Гидеона, то лучше отправиться в прошлое прямо сейчас, а поговорить мы успеем всегда.       Я позволила острой игле уколоть мой палец в очередной раз, проведя мысленную параллель со Спящей Красавицей, поранившейся веретеном.       Комната озарилась ярким рубиновым светом, перенеся меня на сорок один год назад. Наверное, я могла обойти её с закрытыми глазами, несмотря на свою неуклюжесть, не споткнувшись и не ударившись ни об один угол: достаточно большой стол, стопка старых журналов в углу у двери со ржавым с виду замком, шкаф с ножками, изрядно погрызенными шашелем, и большой зелёный диван, на котором мы с де Виллером проводили часы, обнимаясь и беседуя. Я присела на софу и провела ладонью по мягкой, но шершавой обивке.       Пару минут назад я поинтересовалась у мистера Джорджа о его давней возлюбленной, но так и не узнала сути за два года, как и не заметила обручального кольца на его безымянном пальце. Всё же каждый из членов Ложи, как и моя семья – тайна, покрытая толстым слоем пыли с книжных полок.       Теперь я улеглась на бок, положив ладони под голову. Наручные часы отсчитывали секунду за секундой, минуту за минутой. Я, сморенная своими неразборчивыми, как две тысячи паззлов, пока не сложенных воедино мыслями прикрыла глаза. Может, стоило установить будильник и поспать? Бестолково делать уроки, если тему лектор объяснил уже трижды. Ко всему прочему, я забыла свою сумку в машине. Возможно, на этот раз моя всезнающая кузина оказалась не права. Ведь неконтролируемый прыжок де Виллера – исключительно последствие измененного мной вторника. Вдруг мой удел – вечно повторяющийся день?       Практика показывает: если мечты исполняются слишком часто, то следует насторожиться. Действительно хорошо бывает редко, потому что это – самое обманчивое ощущение; лучшее, что может быть. Когда у тебя есть всё, чтобы быть счастливой. У меня есть это самое «всё», но чего-то неопределённого не хватает. Возможно, жизни с другими людьми в другом городе и с другим будущим. Вдруг Джек является соломинкой, которая сможет помочь мне выбраться из пропасти? Не чувствовать почву под ногами гораздо хуже, чем чувствовать хлипкую.       Сквозь веки пробился слабый отголосок света. Потерянная в пространстве, я не понимала, откуда он взялся. Казалось, я лежу на кровати в своей комнате, а через шторы просачивается щадящий и пока милосердный солнечный луч. Послышался глухой стук от соприкосновения подошвы обуви с полом. Мама пришла будить меня? Я зажмурилась, не желая просыпаться и вставать со своего тёплого места. Разве велика будет потеря, если я сегодня не пойду в школу? Посещаемость у меня прекрасная, никто даже не подумает на прогул. Кровать прогнулась под чужой тяжестью, нежные пальцы коснулись моей щеки и легко, словно боясь спугнуть, погладили, потом вспорхнули и переместились на волосы, проведя по всей длине. Я нехотя открыла глаза и столкнулась взглядом с двумя живыми изумрудами.       Это была не мама. А я находилась не в своей комнате, а в полуподвальном помещении, лёжа не на кровати, а на зелёном диванчике, два года назад окончила школу, а теперь училась в университете. Чего только не придумаешь спросонья. Я подтянула колени к груди и приняла сидячее положение, имея возможность рассмотреть Гидеона лучше. Глаза всё ещё не могли привыкнуть к свету и слезились, но я забыла об этом думать, когда заметила, что лоб парня рассечён и заклеен пластырями. Де Виллер как-то печально улыбнулся мне и отодвинулся, словно хотел сохранить нарушенную дистанцию. — Привет, - осторожно произнесла я и потёрла глаз тыльной стороной ладони. — Здравствуй, - скорее, с вопросительной интонацией ответил Гидеон. – Наверное, мне всё-таки стоит извиниться за свои слова? — Наверное. – Я достала из кармана телефон и разблокировала экран. Я спала всего час. Значит, столько же он отсутствовал в настоящем. Я боролась с желанием прикоснуться к нему, взъерошить волосы, погладить по щеке с практически неощутимой щетиной, но всё ещё была задета, пусть обида и уступала волнению. Я вскинула голову и внимательно взглянула на де Виллера. — Извини. У меня было немного времени для того, чтобы оценить свои слова и понять твою реакцию. Впредь я буду следить за своей речью. — Ты говоришь как первоклассник в кабинете директора, - отозвалась я, получая в ответ улыбку. – Где ты был? То есть, в какой год элапсировал? – За этими вопросами скрывался другой: откуда у него ссадина. — Если честно, я толком не понял, потому что не увидел даже единого намёка на это: после перемещения решил, что и дальше находиться в коридоре будет небезопасно, поэтому пошёл в кабинет доктора Уайта, но умудрился встретиться – с кем, ты думаешь? – с мистером Джорджем! – Гидеон почесал затылок. На его лице возникло разочарованное выражение. – Думаю, в Хрониках хранителей есть запись об идиоте, не знающем пароль и не придумавшем ничего лучше, чем приняться бежать. Я не учёл, что в разное время расстановка рыцарей в блестящих доспехах была разной. — О, Господи. - Я сокрушенно покачала головой и всё-таки осторожно коснулась пальцами поверхности шершавого пластыря. – Тебе было очень больно? — Не слишком. Скорее, смешно, что так вышло. – Несколько секунд парень смотрел на меня, словно завороженный. – А почему ты не элапсировала? — О, я элапсировала вечером – к Люси с Полом, это отсрочило мой неконтролируемый прыжок. Я встала с дивана и подошла к столу, прислонившись к нему поясницей и скрестив руки на груди. Находясь на относительном расстоянии, лгать было чуть проще. Мы встретились взглядами, и Гидеон согласно кивнул – такое объяснение, кажется, удовлетворяло, но он поинтересовался: — Зачем? Этот вопрос заставил закатить глаза. — Как это «зачем»? Если ты не забыл, они мои родители, Гидеон. Я имею право на встречу с ними без предупреждений? — Да, конечно. - Парень тоже встал со своего места и собрался подойти ко мне, но я выставила руку вперёд, останавливая его.       Желудок скрутило в спазме, а голова привычно закружилась. Фигура Гидеона стала размытой, и, прежде чем отправиться в своё время, я успела предупредить его, что смертельно устала и хочу уехать домой. А это подразумевало, что дожидаться его я не планировала.       Красная вспышка – и меня встретил мистер Джордж, в той же позе и с той же дружелюбной улыбкой, с какой я его оставила. Будто и не исчезала вовсе. Томас вежливо узнал, помирились ли мы с мои партнёром по путешествиям, пока мы шли к машине. Я всё время оглядывалась назад, ожидая увидеть там де Виллера, но он должен был возвратиться из прошлого только через час, когда я буду дома. Оказалось, мама всё ещё на свидании с Фальком, из комнаты Шарлотты доносился весёлый щебет: наверняка разговаривает со своим Диланом, а из музыкальной комнаты – приятный шелест лёгкой джазовой музыки. Совсем недавно бабушка Мэдди заменила в мастерской заржавевшую иглу старого патефона и теперь во всю его эксплуатировала. Не стоит отвлекать её от этого занимательного дела. На мой звонок не ответила и Лесли, которая была неимоверно занята своим принцем на белом коне, поэтому я ужинала в одиночестве, а позже созерцала давно не беленый потолок своей комнаты.       Мысли, что вертелись в голове, пока я была в тысяча девятсот семьдесят третьем году, сейчас и пугали и казались откровенным бредом. Разве могу я бросить своих родных и Гидеона, что однозначно пришлось бы сделать, ради жизни, о которой так давно мечтала? Звучало бы заманчиво, не будь всё так печально в итоге.       Тяжело вздохнув, я достала из кармана телефон и, растягивая время на тысячи тысяч миллисекунд, написала де Виллеру, что скучаю. Жаль, что он не будет помнить об этом завтра.