***
Новообращенный вампир при жизни был мясником, и его грубость не уступала силе. Уходя последним, он насмешливо кивнул своей новой представленной хозяйке и осклабил в ухмылке клыки. Двое других, более неприметных, вежливо склонив в почтении головы, спокойно удалились. – Марсель! Ты их совсем не знаешь! – Человека можно купить шуршащими купюрами, либо шлюхами, но только пролитая кровь и сила делают его преданным, – беря со столика из вазы с фруктами наливное красное яблоко, пускается в пространные объяснения вампир. Он старается пристально не разглядывать ладную миниатюрную женскую фигурку. – Они чем-то заслужили твое доверие? Кэролайн старалась не подавать вида, но она волновалась. Смена охраны порядком ее нервировала. – Я всем своим людям доверяю... на длину моего плевка. – Марсель выплюнул семечку от яблока, которое жевал с отменным аппетитом, чуть ли не угодив зернышком в бассейн, и улыбнулся подозрениям Кэролайн. Сейчас она была до удивительного похожа на своего шизофреничного будущего мужа! – Оборотни недовольны тем, что покушение на жизнь Хейли осталось безнаказанным. Облаченная в белоснежное ослепительное парео поверх бикини такого же цвета, девушка стоит у кромки бассейна, краем глаза наблюдая за плескающейся в воде Хоуп с матерью. – Они будут требовать наказания, Марсель. – Я знаю. – ??? – стремительный, полный внимания взгляд на собеседника. – Один молодой оборотень говорил всякую чушь про тебя, а его родной отец планировал целый заговор. Высокие резные двери веранды распахиваются, пропуская во внутренний двор хозяина дома. – Первому я вырвал язык и бросил обращенному в волка сородичу, – Никлаус приближается к бассейну стремительной разъяренной походкой. – Всем известно, что язык лжеца ни одна собака не тронет... Но оборотень съел... И я сделал вывод, что паренек все-таки говорил правду. Впившись ядовитым взглядом в золотоволосую нимфу, Никлаус замирает от нее буквально в каких-то сантиметрах. Первородный в ярости. – Не хочешь рассказать мне, милая, о своих новых знакомых и их идиотском пророчестве?***
– Вы с Хоуп сегодня же улетаете, пока я не наведу здесь порядок... – Я не собираюсь скрываться! Резко поворачиваясь лицом к Никлаусу, Кэролайн всем своим видом демонстрирует свое несогласие с его решением. Пусть только попробует заставить ее вновь скрываться, бояться каждого шороха, настораживаться при каждом звуке, вздрагивать от тишины, от страха за жизнь малютки... Ей хватило всего этого в течение каких-то двух лет, и она была сыта этим по горло. Честно говоря, вспоминая о пятисотлетней беготне Кэтрин Пирс, Кэролайн начинала порядком даже сочувствовать отошедшей в мир иной стерве. – Пойдем. – Куда? – Ко мне в постель. В мои объятия. В мое сердце, – Клаус с завлекательной улыбкой галантно протягивает руку по направлению к своей разъяренной белокурой половине, ладонью вверх. Издевается! Наблюдая добродушную усмешку Марселя, Кэролайн недовольно хмурится. Она догадывается, каким именно образом произошла утечка информации, – от серого кардинала Марселя к одним лицам, там к другим, а затем и к третьей стороне, пострадавшим от рук хладнокровного первородного убийцы оборотням. Но концы давно спрятаны в воду, и доказуемость причастности Марселя ко всему произошедшему нулевая. – Нет? – брови гибрида приподнимаются вверх в притворном изумлении. Но ему быстро наскучивает разыгрывать весь этот спектакль, не то настроение, и, переместившись к барной стойке, Никлаус щедро отмеряет себе в стакан порцию крепкого бурбона. – Предоставляю тебе самой выбрать безопасное место. – Луна подойдет? – Смею заметить, Кэролайн, что спорить со мной в вопросах касательно безопасности семьи, крайне неуместно. – Бегство не выход! – перечит упрямая натура. Кэролайн стоит босиком, так и не успев сменить парео с купальником на что-то более-менее подходящее столь серьезному разговору. И оттого она сейчас смахивает на маленькую капризную девочку. – Я, кажется, предельно ясно выразился, – подводит черту Клаус, осушая стакан до дна одним глотком, и коротко морщится. Даже не смотрит в сторону той, чьей судьбой столь откровенно распоряжается. – Ты принял решение, не соизволив посчитаться с моим мнением! – гневно восклицает вампирша. – Теперь мы квиты! – не остается в долгу гибрид, рывком оказываясь прямо напротив оскорбленной невинности, лицом к лицу. Не зная чем парировать, Кэролайн на секунду теряется, осознавая вину и за собой. Ведь она, так же как и Клаус, успела все решить за него, утаив от первородного свой разговор с ведуньями. – Быть предельно честными друг с другом, никаких тайн, секретов... – цитирует вампиршу гибрид. Его огненный взгляд жалит, иссушает. Радужка зрачков расширилась. – Ты такая же как остальные. Последняя фраза словно бьет наотмашь. – Как я могу быть откровенной с тобой, когда недосказанность ты принимаешь за предательство, осторожность для тебя значит трусость! Несогласие – это вызов! Так нельзя! Это вечное недоверие проело твою душу и не дает спать по ночам! – Лучше уж это, милая, чем вечный сон... Поторопись собрать вещи. – Ты невыносим! – чуть ли не рычит от досады блондинка, готовая собственноручно придушить упрямца. – Ты нашел остальных? – зло обращается к молча наблюдавшему со стороны за семейной ссорой Марселю гибрид. – Мои люди работают над этим, Клаус. Своим игнорированием гибрид показывает, что разговор окончен. Мнение девушки его не интересует. Главное – избавиться от свидетелей, что разбежались кто куда, пока Никлаус хозяйничал среди небольшой группировки оборотней, плетущих против Кэролайн заговор. – Вы боретесь с тенями, а не с людьми, что их отбрасывают. Мужчины обращают заинтересованные взоры на все еще находившуюся в гостиной, девушку. – Твое предложение? – первым решает удовлетворить любопытство Марсель. Находившийся на взводе гибрид предельно внимательно слушает, заранее готовясь к тому, что если до того дойдет, он принципиально самолично потащит упрямицу с ребенком до ближайшего аэропорта. – Выманить главного, кто за всем этим стоит, – спокойным тоном отвечает Кэролайн, прекрасно осознавая, что это ее последний шанс, и если деспотичный кретин потащит ее на самолет, хоть за волосы, она до последнего будет царапаться и кусаться, лишь бы не обрекать себя с ребенком на очередные скитания. У Хоуп должен быть дом. – Предлагаю навестить предсказательниц. – Информацию из них не выманишь даже под пытками, – тут же отбраковывает гиблую идею Марсель, складывая руки на широкой груди. – Они нейтральная сторона, поддерживающая баланс в мире. Против правил они не идут. – А если я скажу, что у одной из них живет взрослая дочь в Нью-Йорке? Тогда мать пойдет на сделку? – Жизнь ребенка за информацию... – в темно-синих глазах гибрида вспыхивает злорадный огонек. – За сохранение жизни дочери ведунья может рискнуть пойти против природы. Но как-то помешать нам не посмеет, иначе нарушит баланс... – вслух рассуждает Марселус, мысленно поражаясь хитроумной, совсем еще юной вампирше. Как они сами не догадались?! – Риск невелик, а выгода ощутима. Никлаус смотрит на свою будущую супругу с откровенной гордостью. "Он воплощенное зло в чистом виде, – подумала Кэролайн. – И я становлюсь такой же..."***
Вечно околачивающиеся во дворе приближенные только и знали, что под каким-нибудь предлогом появиться у бассейна, у которого буквально кипела жизнь. Кэролайн словно магнит притягивала к себе людей, озаряя всех окружающих своим внутренним солнечным светом. Люди Марселя и Никлауса за последнее время тесно сдружились с малолетней вампиршей, слишком быстро приняв ее за свою. Малышка Хоуп не отлипала от своей любимицы ни на минуту, болтаясь постоянно где-то под ногами. Отношения между матерью и дочерью словно бы выровнялись, Кэролайн сглаживала острые углы между ними, умело помогая девочкам найти общий язык между собой. И хотя трех летняя Хоуп все равно вела себя рядом с матерью словно колючий ежик, но под пристальным надзором Кэролайн расслаблялась и охотно играла с Хейли в свои игрушки у бассейна. Дело сдвинулось с мертвой точки. И это было замечательно. – Чем занимаешься? И как этому негодяю удается к ней подкрадываться так незаметно? – Готовлю, – бурчит под нос Кэролайн, готовая в любой момент вступить в очередную словесную перепалку с гибридом. – Отойди. Вампирша открывает холодильник, доставая необходимое для содержимого пиццы. Она вся измазалась в муке, пока раскатывала тесто вместе с любознательным трудолюбивым ребенком. Заметив в окне отца вместе с Кэролайн, Хоуп счастливо улыбаясь, вовсю им машет, плескаясь по пояс в воде. – Когда ты освободишься? – улыбаясь в ответ дочери, примирительным тоном интересуется Клаус. Весь его вид безобиден. Руки сложены за спиной. Щенячий взгляд исподлобья. Так бы и дала по лбу скалкой, да кровь отмывать потом замучаешься! – Я рада, что ты спросил, – блондинка яростно нарезает помидоры, мечтая, чтобы этот подлиза моментально испарился с кухни, пока она не устроила ему вторую в истории человечества Хиросиму. – Я заканчиваю через 20 минут после фразы "Не подходи ко мне ближе, чем на сто метров. У меня в руках нож!" Но ее заявление по обыкновению остается проигнорированным. Только легкая усмешка окрашивает ярко-алые губы. – Мы немного повздорили, Love. Я уже забыл. – Ооу! – натягивает рекламную улыбку чуть ли не до ушей разгневанная девчонка. – А я нет. И нож, что она держит в руке, за один взмах перерезает напополам целый кусок ветчины. – Да брось! – не выдерживая комичного зрелища, расплывается в широкой улыбке гибрид, обвивая сзади обидчивое создание руками за талию. Нож со всей вампирской силы входит в разделочную доску. – Ты хотел отправить меня с ребенком в ссылку! – Скажи еще, что в Сибирь... – Ррррррр! Кэролайн вырывается из объятий, доставая из двухкамерного холодильника вино. Клаус выставляет вперед руку, галантно предлагая свою помощь в открытии бутылки, на что насупившаяся напротив него нахалка самолично справляется с этим нехитрым заданием. И наполняя бокал только для себя, залпом его осушает. – Успокоилась? – Рррррррррррр! Второй бокал идет еще быстрее первого. – Теперь все? Облокотившись о стену, Никлаус цинично наблюдает за эмоциональной невестой, беспечно сложив руки на груди. Черная футболка выгодно обтягивает мужской торс, открывая взгляду заметно бугрящиеся под бледной кожей бицепсы сильных рук. Гаааад! Третью порцию не успевают применить по назначению. Вместо вина во рту взбешенной вампирши оказывается язык первородного. Алые губы нещадно сминают коралловые, предупреждая любое сопротивление. Бунт подавлен в одну секунду. Со всей страстью Кэролайн зарывается своими пальцами в отросшие светлые пряди на мужском затылке, впивается короткими ноготками в мощную шею, скользит вдоль линии широких плеч, как может, ласкает спину... Наверно все дело в вине и невыносимой жаре. Никлаус же в свою очередь, кажется, абсолютно обезумел. Порываясь задрать подол полупрозрачного парео, он норовит лишить свою невесту нижней части крохотного бикини. Но сгорающая от желания Кэролайн кое-как перехватывает шарящие вовсю по ее телу мужские руки, не позволяя первородному наглецу устроить с ней Содом и Гоммору прямо на разделочном столе кухни посреди белого дня. Хоть кто-то из них двоих должен рационально мыслить. – Снова играете в брачные игры?! Укоризна из уст ребенка звучит до умилительного забавно. Отскакивая от Никлауса словно ошпаренная, Кэролайн подавляет улыбку – Мы уже закончили. – Напротив... – довольно ухмыляется гибрид. – Я бы сказал, мы даже еще не начинали. Ничего не понимающая Хоуп переводит изумленный взгляд с одного спорщика на другого. – Как начали, так и закончили! – парирует успевшая привести себя в порядок нахальная вампирша. – Решим это ночью, родная. Вот так всегда! Последнее слово всегда остается за ним! – А что будет ночью? – невинно хлопает голубыми глазками малютка. – Не бери в голову, детка! Папе видимо напекло голову на солнце, и теперь он наивно питает неосуществимые фантазии... Первородный хотел было ответить что-то не менее остроумное, как был перебит влетевшей на кухню Ребеккой. – Совсем спятили?! При ребенке! Оба спорщика замолкают, пристыженные в какой-то мере первородной бестией. – Когда пицца будет готова? – заглядывает в окно любопытный Коул. – Атмосфера накалена до предела, значит совсем скоро, – дерзит в ответ возмущенная вызывающим поведением будущих супругов Ребекка. Пристыженная Кэролайн молча достает еще один нож, вручая его довольному не пойми от чего соучастнику. – Я есть хочу, – наиграно канючит младший первородный, приспуская солнечные очки на переносице и оглядывая главных провинившихся ехидным взглядом. – Ты знаешь, где лежат пакеты, – слышится расслабленный тон Элайджи. – Будь любезен, Коул, если тебя не затруднит, захвати мне четвертую отрицательную. Старший древний, оказывается, сидел в тени под окнами, читая очередной манускрипт, и наверняка отчетливо слышал всю происходившую возню на кухне. Спалились по полной. Кэролайн хочется провалиться сквозь землю. Ее сознание еще с появления Ребекки мысленно одело на себя маску из "Крика". Роковая блондинка в ослепительно желтом купальнике, вовсю растирает пушистым полотенцем с именными инициалами, насквозь промокшую Хоуп. – Раздевайся. Переоденем тебя в сухое, – привычно командует заботливая тетя и удивленно взирает на откровенно засмущавшуюся трехгодовалую девчушку, которая, подражая главной скромнице семейства – Кэролайн, прикрывает ладошками несуществующую грудь, что скрыта под имитирующими купальник треугольничками с изображениями рыбки Немо из популярного мультика. – При жентельменах неплилично!... – неправильно выговаривает услышанные где-то от кого-то малознакомые слова малютка. И все взгляды первородных обращены на главную подозреваемую. – Ох, Хоуп! – не в силах подавить улыбку, тяжело вздыхает блондинистая вампирша и, откладывая готовку, наспех вытирает руки полотенцем, накидывая кухонный фартук на не ожидающего с ее стороны такой подлости, маячившего в окне Коула. – Ты за главного! Осталось натереть сыр, добавить оливки, дорежьте помидоры и на 40 минут в духовку. Режим я уже задала. Перечить такому командному тону кажется невозможным. Да и Коул кажется не против. Младший первородный за секунду перемещается на кухню, окидывая заданный масштаб работы с некой опаской и любопытством. – Не трясись! Справимся! – хлопает по плечу древнего охламона Марсель, сверкая белозубой улыбкой. – Без моего контроля вряд ли...– присоединяется к назначенным поварам Элайджа. – Эээээ... Плотно закутывающая дрожащего ребенка в махровое полотенце Кэролайн обеспокоенно оборачивается на мужской коллектив. Не испортили бы ее кулинарный шедевр... – Я присмотрю за ними, – обнадеживающе улыбается ей Хейли, переглядываясь с не пойми отчего довольной Ребеккой. Не часто первородной удается покомандовать своими братьями. Вот она разгуляется!!! – Покаааа! – повиснув на своей любимице завернутым в кокон лягушонком, Хоуп машет всем на прощание ручкой. Шесть умильных взрослых улыбок в ответ, и Кэролайн исчезает с малюткой на втором этаже, чтобы переодеть скромную маленькую леди в сухой костюмчик. На сегодня водные процедуры окончены.***
– Я не могу на это смотреть... Нет, нет, нет... – скулит Кэролайн, вжавшись в угол дивана с согнутыми в коленях ногами. – Арбитр не посмеет достать из своих штанов... – Твою мать! – не выдерживая, эмоционально ругается Марсель, подскакивая с места. – Желтая карточка! – Матч куплен! – пищит скачущая с флажком любимой футбольной команды Хоуп. Девочка переодета в пижамные штанишки модной марки с изображениями ярко-сочных клубничек и в белый верх, с изображением главного вратаря Бразильской сборной. Надевать кофточку от пижамки малышка наотрез отказалась. Куда больше по вкусу ей пришлась футболка самой Кэролайн, которая наполовину была заправлена в детские пижамные штанишки. Нелепейший вид, но желание чудо-ребенка закон! – А это что за пас? Кому-то из родственников на трибуне?! – кипятится Марсель. – Защитник вообще на четвереньках по полю ползает! Выдернуть бы ему ноги, раз не умеет ими пользоваться! – Дааааа!!! – вопит трехлетняя фанатка, поддакивая возмущенному игрой вампиру. – Выдрать ноги! Безобидно шлепнув Марселя в плечо, тем самым намекая ему на то, чтобы следил за выражениями, Кэролайн, не в силах больше выносить напряжения, решает прибрать со стола. Счет шел на минуты. 3:3 Решалась судьба команды, которая выйдет на мировой чемпионат. От остатков потрясающе вкусной пиццы, что приготовила мужская часть семьи первородных, остались только пара корочек да зеленых маслин. Кэролайн искоса поглядывает на гибрида, который целый вечер безотрывно наблюдает за футбольными фанатичными психами! Никлаус просто смотрит, словно в пространство, в никуда. В этом взгляде царит непривычная и такая редкая безмятежность, что становится как-то не по себе. Коул с самого начала присоединившийся к просмотру матча, кажется, вошел во вкус, и от переживаний умял чуть ли не полведра мороженого. Даже к донорской крови сегодня никто не притронулся. Младший Майклсон, как оказалось, тот еще сладкоежка! И веселый комментатор! Вон как смеется Марсель с Хоуп над остротами первородного. Могла ли Кэролайн подумать о таком, когда пару лет назад участвовала в заговоре против членов этой семьи? Вспоминать о том времени не хочется. Сердце начинает щемить от невыносимого чувства вины перед Древними. Ребекка с Элайджей о чем-то тихо переговариваются в углу комнаты, изредка посматривая в сторону Кэролайн. Подслушивать о чем они судачат, нет настроения. Клаус... Всполохи каминного огня загадочно пляшут в его потемневших от приглушенного света зрачках. Он развязно сидит в кожаном кресле недалеко от широкоформатного плазменного монитора, никак не реагируя на транслируемую игру. Чуткие пальцы художника крепко держат стакан со своим любимым сортом бурбона, другая же рука вальяжно покоится на широком подлокотнике. Темно-синяя водолазка выгодно подчеркивает подтянутую спортивную фигуру. Неизменные классические брюки сменились на обыкновенные джинсы. Красив как Бог. Неожиданно мужской взор обращает свое пристальное внимание на залюбовавшуюся им вампиршу. От внезапности Кэролайн теряется, машинально пряча взгляд. Но тут же понимает, что это безнадежно. Поймана с поличным. И она вновь обращает взор в сторону на гипнотизирующего ее гибрида. Взгляды встречаются. Переплетаются между собой. Пропитываются друг другом насквозь. Они говорят без слов. Кэролайн все еще обижена из-за угрозы ссылки, но... бушующие внутри нее негативные эмоции как-то за день улеглись и уснули, словно домашний кот перед камином. "Что с ними будет? – говорит ее взгляд. – Смогут ли они доверять когда-нибудь друг другу? Быть честными среди творившегося кругом хаоса и извечной борьбы за власть?" "Доверься. Со мной ты в безопасности", – вторит ей пасмурный взгляд напротив. – Ааааааааааа! – от низкочастотного детского визга, кажется, лопаются перепонки у всех обитателей дома. – Гоооол! – подхватывает крик подскочивший Марсель, и на радостях схватив вопящую от восторга малютку подмышки, кружит ее на месте и подкидывает вверх к потолку. – Боже, – скинув минутное наваждение, Кэролайн закрывает лицо ладонями, замерев как неживая. Из голубых глаз по щекам катятся слезы... радости. Окружающие на пару секунд впадают в ступор от столь бурной реакции. – Не плачь, мамочка... – забираясь к девушке на коленки, Хоуп льнет к ее груди, обнимая так крепко, насколько только может. Хорошо Хейли отлучилась по неотложным делам и не видит этого. – Чокнутая! – комментирует, недовольно морщась, Ребекка и, вытащив пару бумажных салфеток, небрежным жестом предлагает их прослезившейся от счастья фанатке. – Кэр! Мы вышли в чемпионат! – восклицает Марсель, начиная задорно пританцовывать под зазвучавший гимн Шакиры. Блондинка, застыдившись своих эмоций, робко улыбается в ответ. Целует обнимающую ее девчушку и, подхватывая самую крошечную футбольную фанатку, кружится вместе с ней по комнате. Запоздалая реакция счастья, но кто мог подумать, что Бразилия порвет соперника? Даже ошарашенный Коул получает поцелуй в щеку от молодой вампирши, чем кажется окончательно сбивается с толку. Недовольный царящими вокруг объятиями и поцелуями Никлаус резко поднимается со своего места. Кэролайн ЕГО невеста, и никто, кроме него одного, не смеет получать от нее поцелуи! Первородный нажимает кнопку на пульте, выключая монитор телевизора. И веселью приходит конец. Поплясали и хватит! – Пора спать, детка. Гибрид подхватывает на руки все еще скачущую по комнате дочурку, направляясь вместе с ней на второй этаж. Та недовольно поскуливает, но перечить отцу не осмеливается. Он у нее в приоритете. – Кэролайн! – успевает позвать девочка любимицу, свешиваясь через плечо непримиримо настроенного отца. – Идем укладывать меня спать!***
– Закрывай глазки, Хоуп. Мы же договаривались. Ребенок послушно исполняет просьбу, но тут же передумывает, и восторженный детский взор со всем своим благоговением вновь взирает на Кэролайн, сидящую рядом. – А Смауг очень большой? Кэролайн окидывает взглядом комнату, словно прикидывает про себя рост сказочного дракона. Всего три года, а уже вовсю заслушивается "Властелином Колец". Гарри Поттер, как поговаривала Хоуп, был для малолеток... Не иначе как от Ребекки набралась, это точно! – Примерно с этот дом... – отвечает вампирша, и с трудом подавляет улыбку, замечая, как округляются синие в ночи глаза, еще больше восторженной девочки. – Ооооо! А папа мне купит такого? Кэролайн усмехается детской наивности. По идее все дети должны бояться страшного злого Смауга, но только не этот ребенок! Этой же подавай живого дракона в виде ручного питомца. Бесстрашная как отец. – Боюсь, милая, это невозможно. – Но у меня есть денюжки! – заметно расстраивается Хоуп, протягивая ручку по направлению к своей милой свинке–копилке, что стоит у нее на почетном месте, на детском столике. – Я отдам все-превсе, тогда хватит? – наивное создание искренне полагает, что вся проблема упирается лишь в стоимость дорогой зверюшки. – Можно не такого большого как Смауг! Я выберу самого маленького дракончика, буду с ним играть, выгуливать, кормить... – "Интересно кем?... – думает про себя Кэролайн. – Неугодными отцу людьми?" – Я обсужу этот вопрос с твоим папой, хорошо? – Кэролайн ловит себя на мысли, что не может разочаровать ребенка открытием жестокой правды, заключавшейся в том, что в реальном мире динозавры остались существовать лишь в виде груды захламленных и пыльных костей. Но если Хоуп хочет дракона, она его получит! – Ты самая лучшая! – трехлетнее создание улыбается до ушей, с немым обожанием взирая на любимую вампиршу. – Теперь спать. – Но я не хочу! Почитай еще! Как я усну, когда хоббиты в такой опасности?! Кэролайн смеется, захлопывая увесистый том Толкиена. Хоуп трет кулачками глазки, подавляя сонливость, и читаемая сказка уже начинает порядком измучивать детский организм. – Вообще-то сказки читают, чтобы дети засыпали! С тобой же все наоборот! – Ну, еще чуть-чуть, совсем немножечко... – канючит ангельское создание. Из-под одеяла видны только белокурая кудрявая головка да маленькие ручки с крохотными пальчиками, что сминают от нетерпения край ткани. Вот настырная натура! – Клаус, твоя смена! Вампирша оборачивается и обнаруживает, что Великий и Ужасный безмятежно спит, развалившись в уютном кресле, под детским ночником. Приглушенный свет отбрасывает легкую тень, что мягко ложится на непривычно смирного и ничем не омраченного во сне гибрида. Одна его рука вальяжно покоится на кожаной ручке кресла, когда другая безвольно свисает с подлокотника. Ноги широко расставлены. Голова беспечно покоится на плече. Такой ранимый во сне и... до неприличия сексапильный. – Вот видишь?! – переходит на шепот Кэролайн. – Даже твой папа спит! – Тогда я тоже буду, – шепчет в ответ маленькая копирка, желавшая во всем подражать своему авторитетному родителю. – Умница, – хвалит малышку вампирша, закутывая ее поплотнее в пуховое легкое одеяльце. – Мам...? – девочка останавливает поднявшуюся с кровати девушку, цепляясь в ее ладонь своими детскими пальчиками. – Ты всегда-всегда будешь со мной и папой? Кэролайн сглатывает ком, не пойми от чего, вставший в горле. – Всегда-всегда, – мягко улыбается она. Хоуп хмурится на манер отца и, приподнявшись в кроватке, жестом подзывает вампиршу к себе. Та послушно склоняется. – Мне снятся гадкие сны, – вдруг в жарком откровении шепчет на ухо вампирше свой страшный секрет малышка. – Не ходи гулять. Солнце – это плохо! – Что за сны? – крайне обеспокоенно интересуется Кэролайн. Ей не нравится, что невинный ребенок чего-то боится в этом мире. – Просто сны, – откидывается обратно на подушки Хоуп. – Но с папой ничего не страшно. Он всех побьет! "Еще вырвет сердца, уничтожит всех родных и близких и запытает до смерти..." – добавляет про себя вампирша, но в ответ лишь согласно кивает головой. – Когда ты рядом, я счастлива! – пухлые, ярко-алые губки растягиваются в обаятельной до умопомрачения улыбке. Как она похожа на отца. – Я счастливее, – перечит ребенку Кэролайн, заботливо поправляя детское одеяльце. Этот неугомонный ребенок ляжет сегодня спать?! – Нет, я намного счастливее! Вот маленькая копия Клауса! Такая же упрямая! Ее так легко раздразнить! – Как отсюда до Рима? – интересуется вампирша, поглаживая маленькую спорщицу по мягким золотистым кудряшкам. – Как отсюда до... до неба! – пылко шепчет в ответ Хоуп, с немым обожанием глядя на заботливую красавицу, заменившую ей мать. – Вау! – не в силах сдержать короткого смеха, восторгается блондинка. – Но все равно я гораздо счастливее. – На сколько? – На три метра выше неба... – Я люблю тебя... мамочка. Кэролайн чувствует, как глаза начинает щипать от непрошенных слез. Она берет с прикроватного столика деревянную лошадку, которую много веков назад, выстругал для Ребекки Клаус, и кладет игрушку в маленькую детскую ладошку. Без этой фигурки Хоуп никогда не засыпает. – И я тебя люблю, милая. – Сильно-пресильно? – Нет, – губы вампирши трогает мягкая улыбка. – Еще сильнее. Кэролайн целует ангельское создание на ночь и какое-то время продолжает еще сидеть подле засыпающей под свою любимую колыбельную Хоуп. (Billy Boyd – "The Edge Of night") Проецирующий сказочные тени ночник создает умиротворяющую атмосферу. Льющийся в полумраке ночи девичий голос звучит приглушенно и словно бы вне времени. Крохотные пальчики постепенно ослабляют хватку и расслабляются, глазки малютки постепенно смыкаются, погружая неутомимое дитя в ночной сон. "Дом находится Во всем мире, И есть множество путей Преодолеть тени, Иди к краю ночи До тех пор, пока все звезды не спешатся... Туман и тени Облака и тени,- Все исчезнет. Затмение." Бесшумно покидая детскую, Кэролайн хочет было накинуть покрывало и на первородного, но неожиданно сталкивается с его глубоким пристальным взглядом. Все это время пока она пела, он исподтишка наблюдал за ней, явно о чем-то размышляя... Небрежно швырнув гибриду в руки ворох ткани, девушка неслышно испаряется из спальни, не имея ни малейшего желания разговаривать с негодяем. Свое раздражение она скрывает под маской недавней обиды на Майклсона. Но истинная причина кроется в чем-то ином... в нечто вечно ускользающем от нее самой, и в нечто темном... Какое-то нехорошее предчувствие, затаившееся где-то глубоко внутри, точит свои острые коготки, намериваясь вцепиться в больное место в самый неожиданный момент. – "Остерегаться солнца..."***
Ближайшие соратники развели костер во дворе и весело общались между собой, попивая слабый алкоголь за свободными столиками. Выпивка притупляла извечный голод и горячила мертвую кровь. Ночная декорированная подсветка гармонично вписывалась в строгий вид фасадного здания, придавая фамильному особняку скорее загадочный, чем мрачный вид. Целую неделю Кэролайн провела в поисках именно такого дизайна, объехав как минимум пару десятков магазинов. Но результат стоил того. Вообще особняк Майклсонов значительно преобразился именно с ее появлением в нем. Маленькие, казалось бы, несущественные детали, привнесенные вампиршей в помпезно-вычурную обстановку, на самом деле абсолютно четко видоизменили жилье первородных. Изящные шторы создавали гармонию, красивый утонченный столовый сервиз создавал видимость некой одомашненности, появившиеся подстаканники, живые, всегда свежие цветы в вазах, раскиданные по дому плюшевые игрушки, временами забываемая в спальне гибрида женская бижутерия, раскиданные по кровати многочисленные женские наряды – все создавало вид типичной успешной и дружной семьи. Но не вещи создавали уют в резиденции Майклсонов. – Кэролайн! – приветливо машет девушке, что с задумчивым видом спускается по винтовой лестнице к ночным старожилам, Кларк. Костыли влюбленного парня отложены в сторону, в руках он держит гитару, умело наигрывая незатейливый мотив. Пара оборотней, что приставлены присматривать за "пленницей", молча сидят в стороне, зыркая на присутствующих исподлобья. Они явно чувствуют себя среди вампиров не в своей тарелке. – Уложила? – мягко интересуется Давина, отвлекаясь от разговора с Джошем. – Обоих, – трогательно усмехается в ответ Кэролайн. – Я бы сказала, спят как ангелочки, если бы у одного из них не имелись клыки! Молоденькая ведьмочка смешливо фыркает. Да, она никогда не простит Клаусу убийства скрипача, но благодаря этой девушке, ставшей ей подругой, может хотя бы как-то стерпеть невыносимого повелителя Орлеана. – Выпей с нами! – умело вскрывает бутылку пива Джош и протягивает блондинке. – Спасибо, – послушно принимает выпивку Кэролайн. Она обожает эти тихие уютные теплые вечера в окружении верных друзей. Верных ли? Друзей ли? Когда то у нее были те, кого она так же называла друзьями... Мэтт, Елена, Бонни... Тайлер... даже Дэймон! Ничто не вечно под луной... Шекспир наверняка был пророком... Останутся ли эти люди преданными ей? И если да, то сколь надолго? С появлением в жизни Хоуп все переменилось. Кэролайн перестала бояться смерти, но приобрела параноидальный страх за жизнь малютки. Иногда, мрачными дождливыми вечерами, она задумывалась над тем, какие удары судьбы поджидают в будущем чудо-ребенка, и в такие моменты помимо страха присоединялось еще и уныние. Столько врагов вокруг, столько зла... Как бы она хотела, чтобы Хоуп избежала всего этого и жила самой обыкновенной безопасной жизнью... – Эй... Все в порядке? – Давина обеспокоенно смотрит на печальную, о чем-то задумавшуюся вампиршу. – Да, – очнувшись от мрачных раздумий, благодарно улыбается ведьмочке блондинка и, чтобы спрятать взгляд, отпивает пиво прямо из горлышка бутылки. – Как идет подготовка к свадьбе? – пытается сменить тему на более позитивную брюнеточка. К разговору мигом подключается Джош – вампир-гей. – Я слышал у Vera Wang вышла сногсшибательная новая коллекция! – Серьезно? – почувствовав некоторую неловкость, Кэролайн корябает ноготком этикетку на бутылке. – Да!!! – восторженно восклицает Джош, никак не реагируя на насмешливую улыбку Давины. – Пышные и прямые, А-образные и бальные, в греческом стиле и с корсажем – все они наделены очарованием, нежностью и романтичностью. Какую модель ты себе уже подобрала? – Эээээээ... – Нет! – в ужасе округляет глаза Джош. – Ты даже не приступала к поискам! Гей выглядит так, словно ему в средневековье сказали, что Земля круглая. – Мы всего лишь помолвлены, дата еще не назначена... – начинает почему-то оправдаться перед " шестеркой " гибрида крайне смутившаяся вампирша. – Отговорки! – отмахиваясь от провинившейся невесты, перебивает гей. – Будь я на твоем месте... – Клаус тебя бы кастрировал! – выкрикивает кто-то из толпы. Дружный мужской смех оскорбляет Джоша в лучших чувствах. "Какой ранимый вампир... Зато преданный, пока правда дело не дойдет до пыток... И так обстоит с любым из присутствующих. Они ничем не лучше," – пессимистичные мысли даже ночью не покидают сознание девушки. Это надо как-то исправлять. – Все не так просто, Джош... – в знак утешения Кэролайн кладет ладонь на руку оскорбленного вампира. Расстроенный гей безутешен. – Ты даже с родителями Клауса не знакома! Кэролайн морщится, словно только что съела целиком лимон, но друга старается заверить в обратном. – Ошибаешься! Как-то мельком, я видела их... Оба давно мертвы, горят в аду, и надеюсь, они там не мерзнут! – А какие у тирана были родители? Ощутимый тычок в бок от Давины не возымел на друга никакого эффекта. – Что? Просто интересно знать в кого он такой. – Ну... Отчим больной на всю голову, а мать ... – Кэролайн призадумалась, припоминая, какой ей показалась Эстер на балу. Мамаша первородного буквально не сводила тогда с нее глаз, умудряясь контролировать и организацию праздника, и вербовать в свои ряды Елену. Вездесущая женщина! – А мать... Представь себе Клауса. Только в парике и пьяного, – не находясь с ответом, брякает первое, что приходит в голову блондинка. Смех Давины переплетается с весельем любопытного Джоша. Видимо они воочию представили эту картину. Привлекая к себе создаваемым шумом внимание, троица оказывается под пристальным надзором немногочисленной толпы. – Кэр! Хватит вам одним веселиться! Давай споем?! Наивный влюбленный улыбается во все тридцать два зуба. Присутствие предмета обожания на расстояние вытянутой руки раззадоривает гениального парня. При этом тот успел уже хорошенько набраться для храбрости. – Нет, спасибо, – чуть ли не проливает пиво на свое легкое лимонного цвета платье Кэролайн. Она по глазам видит, что задумал Кларк! Негодный мальчишка! Это было то всего раз, когда они в один из таких вечеров хорошенько напились вместе и горланили во все горло песни, которые только знали, ночь напролет! Она ему не певичка из кабаре! Но толпа, кажется, считает иначе. – Кэ-ро-лайн! Кэ-ро-лайн! Кэ-ро-лайн! – скандирует десяток мужских вампирских глоток, требуя развлечения. – Тише, тише, тшшшш! Ребенок спит! – шипит на олухов вампирша, даже не представляя себе, как умилительно выглядит. Словно разъярившаяся молодая мамочка. – Клаус вам всем головы поотрывает если Хоуп разбудите! – Кэ-ро-лайн! Кэ-ро-лайн! – скандирование не прекратилось, но стало значительно тише. Джош с Давиной забавно переглядываясь между собой, выжидательно уставились на вампиршу. Ну что с ними поделать?! Посовещавшись пару минут с подвыпившим Кларком и получив от гитариста одобряющий кивок согласия, Кэролайн немного смущаясь, поднимается с места. Видимо колыбельные любят все, даже взрослые кровожадные вампиры. www.youtube.com/watch?v=o5YIudKh-eE ("I see fire" Ed Sheeran – очень красивая песня. Ссылка – на то, как ее перепели. Тоже красиво получилось. Советую послушать. И главный композитор, кстати, пару саундтреков к ДВ сделал:) Девушка замирает, прикрывая глаза. Она словно настраивается на композицию. Ловит настроение. Уроки в вокальной школе не прошли даром. Гомон быстро смолкает. Все внимание обращено на удивительной красоты изящную хрупкую девушку. Ночная тишина покрывается мраком тайны. Слышен только треск полыхающего костра... И поразительный по своему тембру голос, что разрезает тьму своим искристым лучезарным светом. И этот тембр из слабой искорки постепенно разгорается в самое настоящее пламя. "О, туманное око горы, что внизу, Внимательно следи за душами моих братьев, И если небо будет объято огнём и дымом, Будь на страже сынов Дурина*." Дыхание слушателей на время вступительного куплета замирает, как и само сердцебиение. Даже сидевшие в углу оборотни прислушиваются, завороженные природным талантом "пленницы". Вступает до крайности мелодичный гитарный проигрыш, навевая легкую светлую грусть. В руках даже пьяного музыканта инструмент звучит так, словно вещает благодарным слушателям великую историю самой жизни. "Если всему суждено погибнуть в огне, Тогда мы все сгорим вместе Смотря на поднимающееся вверх пламя. Услышь нас, Отец, о, будь настороже, и мы Увидим золотистые языки пламени, сияющие на горном склоне. (Высоко) Если нам суждено умереть этой ночью, Тогда мы все умрём вместе. Поднимем бокал вина в последний раз, Услышь нас, Отец, о, будь готов, когда мы Увидим золотистые языки пламени, сияющие на горном склоне, И небо, что превращается в пустыню." Публика замирает, завороженная бликами огня, что играют на бледной, словно бы фарфоровой коже талантливой исполнительницы. Слова песни столь проникновенны для каждого в отдельности, что это не может не трогать мертвые сердца. Скромное платье девушки ласкает порыв теплого ночного ветра, играет прядями ее золотистых волос. Кэролайн всецело погружена в созданную ею самой атмосферу. Она словно распахивает всю свою душу, даря небольшой группе людей идущий от нее божественный свет. Эффект усиливается когда к девушке присоединяется мужской голос. Кларк поет с надрывом, чудесно аккомпанируя предмету своего обожания. "И сейчас я вижу огонь в сердце горы, Я вижу пламя, съедающее деревья, Я вижу пламя, выжигающее души, Я вижу пламя, кровь на ветру. И я надеюсь, что ты будешь помнить меня. О, если мой народ падет, Тогда я, без сомнений, последую за ним. Заточённые в горных чертогах, Мы подошли слишком близки к огню." Кэролайн поет так, словно сама смерть дышит ей в затылок. Словно выплескивает всю накопившуюся боль. Ее вид по истине грациозен. Перенимая настроение вампирши, Кларк и сам поет так, как никогда прежде. "И я надеюсь, что ты будешь помнить меня. И если ночь заполыхает, я закрою глаза, Ведь если тьма вернётся, мои братья погибнут. Небо, падая, обрушилось на этот одинокий город, И под этой тенью, укрывшей землю, я слышу крик моего народа. И сейчас я вижу огонь в сердце горы, Я вижу пламя, съедающее деревья, Я вижу пламя, выжигающее души, Я вижу пламя, кровь на ветру." Публика покорена. Абсолютно каждый молча сидит за своим столиком, задумавшись о чем-то своем. Размышляя то ли о насмешнице судьбе, то ли о бессмертии, то ли времени, жизни, самой вечности... У многих стоит блеск в глазах. Не разобрать, то ли это застывшие слезы, то ли всполохи танцующего огня... "Я вижу пламя. О, ты знаешь, я видел горящий город (пламя). Я вижу пламя. Я чувствую жар на коже (пламя). Я вижу пламя, ооо, пламя. И я вижу золотистые языки пламени, сияющие на горном склоне" Музыка стихает, а вместе с ней и подчинивший себе души, женский голос. Слышен в ночи только треск огня пожирающего поленья. Десятки пар глаз, словно загипнотизированные, все еще не в силах сбросить некого таинственного наваждения. Обращенные на главных исполнителей взоры направлены прямиком словно бы в никуда, в само пространство, Вселенную... Хлопок, второй, третий... Внутренний двор чуть ли не дрожит от бурных аплодисментов и оваций. Смущенно отворачиваясь, Кэролайн тыльной стороной руки смахивает выступившие на момент звучащей композиции слезинки. Она прожила эту песню. Вложила в нее сердце и душу. Исполнять как-то по-другому она не умеет. – Тише! – вымученно улыбается она. – Ребенок спит... И чему эти мужланы радуются?! Прямо как малые дети. – Кэролайн, ты невероятна! Кажется, я влюбился! – приблизившись, Марсель предлагает девушке заслуженное пиво. – И кто эта несчастная? – парирует дерзкая вампирша, чокаясь бутылками с лучшим другом первородного. – Да перестань! – добродушно смеется Марсель. – Выходи за меня! Я бы всю оставшуюся вечность тебя слушал! – К чему такие жертвы? Я сделаю тебе запись и скину на электронную почту! – Ты жестокая... – Жестокий я. Кэролайн – сама добродетель, друг мой... Не пойми откуда появившийся Никлаус, невесомым прикосновением руки по свойски привлекает вампиршу как можно ближе к себе, за талию. Словно как и не бывало их недавней ссоры. Не иначе как метит территорию! Древний Динозавр! Животное! – Кстати, как поживает Камилла? Марсель добродушно усмехается в ответ, но спешит капитулировать. Не хватало еще разругаться с собственной девушкой из-за этого первородного ханжи. Шуток не понимает. И Марсель удаляется, присоединяясь к вампирам, что сидят за ближайшим столиком. – Почему тебе всегда надо всем доказывать, что ты – альфа-самец?! – Мне ничего не надо доказывать, милая... – Клаус, кажется, возмущен. – Я и есть альфа-самец! Это они уже проходили. Ничто не меняется в этом мире. Состроив недовольное выражение лица, Кэролайн удаляется на внутреннюю кухню за дополнительной порцией алкоголя. Насмешливый, полный затаенной игривости взгляд темно-синих искрящихся глаз, провожает ладную аппетитную фигурку многообещающим взглядом. Так бы и взял ее прямо здесь у фонтана, на голом каменном полу. Ревность диким зверем урчит где-то в районе сердца гибрида, ни в какую не желая делить свою собственность ни с толпой, ни с кем бы то ни было вообще. Свет обнаруженной им в Мистик Фоллс девушки может принадлежать только ему одному, и никому больше. Докучливых конкурентов первородный гибрид не потерпит! Затаившийся внутри него зверь порвет любого, кто посмеет хотя бы помыслить о его женщине! – Вы слышали, как она пела?! Словно спустившийся с самих небес ангел! – слышится пьяный лепет явно перебравшего со спиртным гитариста. – Я без ума от нее! Такая невероятная! Сногсшибательная! Вампиры вокруг Кларка хохочут, некоторые сочувственно похлопывают по спине, оборотни скалятся в издевательской улыбке. – Я даже стихи ей посвятил! Как думаете, ей понравится?... – и в стельку пьяный парень начинает цитировать собственное творение, речь в котором идет о пышногрудой блондинке и ее стройных бедрах... Закончить делиться творчеством Кларку не позволяют, впрочем, как и нормально начать. Стремительной походкой, не предвещавшей ровным счетом ничего хорошего, Клаус устремляется к горе-поэту. Заметив обращенный на себя пристальный взгляд, Кларк немного трезвеет и, подхватив костыли, неуклюже поднимается на ноги, чтобы быть на одном уровне с соперником! – Я буду бороться за Кэролайн! – голос парня слегка дрожит, но надо отдать ему должное, держится он стойко... для человечка. Гибрида выбешивает не сколько то, что этот гений тире болван влюблен в его девушку, сколько то, что он смеет заявлять на нее свои права, как делал это некогда Локвуд. Никлаус переводит взгляд с калеки на скопившиеся бутылки, что стоят на столике подле влюбленного идиота. – "Пустая рюмка и взгляд полный доброты были ему ответом," – комментирует ситуацию первородный, явно намекая парню на то, что заполучить Кэролайн человеку не светит. Что только не померещится по пьяни... – Я понимаю, ты мой шеф... – еле ворочая языком, произносит Кларк. – Но должен поставить тебя в известность, я давно питаю к Кэролайн чуффства... – Ну, если чувства... – издевательски соглашается гибрид, разводя руками по сторонам. Он намеренно играет на публику, привлекая к себе всеобщее внимание. – Надо было сразу с этого начинать... Толпа внимательно наблюдает за разыгрывающимся спектаклем. Кто-то по-тихому делает ставки на то, что вырвет первым Клаус у гениального, но влюбленного кретина! Язык, член или сразу сердце? – Да! Вот так, – голова пьянчуги печально обвисает. – Не думал, что ты так достойно отреагируешь на сложившийся между нами любовный треугольник... Ик! – Скорее уж четырехугольник... – поправляет начинающий закипать гибрид. – Я, МОЯ Кэролайн и твои костыли! Жестоко. Грубо. Но в животном мире всегда побеждает сильнейший. – А я смотрю, меня дезинформировали! – выдает в противовес словам первородного уязвленный поклонник. – Сказали, что придурков на вечеринке не будет... – Нога не болит? – нехорошо так усмехается Клаус, склоняя голову на бок. Точка его предела опасно мигает красным. – Что? Собрался бить инвалида? – Ну... Клаус словно задумывается. И не глядя, просто вырывает костыли из рук несчастного, отбрасывая их далеко от себя в сторону. При этом гибрид успевает в полсилы, так, чтобы слегка проучить, ударить Кларка по ноге, проходясь точно по месту сраставшегося перелома. Но и этого хватает, чтобы парень, потеряв равновесие, отлетел спиной назад, довольно ощутимо приложившись о стол. А затем, подвернув итак травмированную ногу, он падает прямо на пол вместе со всеми посыпавшимися на него сверху бутылками и бокалами. Руки и лицо Кларка изрезанны осколками и обильно кровоточат. Многие присутствующие обнажают клыки, поддаваясь животному природному инстинкту. – Не трогать! – глаза Никлауса наливаются желтым опасным свинцом. Все знают, что именно это означает... Смерть. Долгую и мучительную. Укус гибрида смертелен и не знает пощады. – Кэролайн моя, – присев напротив поверженного противника, внятно, чуть ли не по слогам произносит Клаус. Желтизна глаз пропадает, словно ее и не было, только угроза во взгляде остается по-прежнему. – Незаменимых людей не бывает, друг мой... – откровенно угрожая истекающему кровью парнишке, Клаус вдруг резко поднимается на ноги, делая шаг назад к собравшейся вокруг толпе. – Кто это сделал?! – заметив нелицеприятную ситуацию, Кэролайн в одну секунду оказывается рядом с тут же застонавшим на полу пареньком. От ее благодушного настроения не остается и следа. Давина с Джошем еле успевают подхватить ящики с пивом, которые они дружно несли с кухни. Даже Кэролайн реагирует на свежую кровь, обнажая клыки, но прекрасно держит собственные инстинкты под абсолютным контролем. Железная сила воли! Озлобленное хищное лицо девушки окидывает всех присутствующих не предвещающим ничего хорошего взглядом и останавливается на... главном подозреваемом, вид которого самый невинный из всех. – Это ты разбил ему лицо? – спрашивает Кэролайн в своей обычной манере: скажи, что это не так. – Нет. Недоверчивый взгляд голубых глаз пронизывает первородного насквозь, словно продевает мясо на шампур. – Я только костыли у него отобрал... – недовольно закатывая глаза, гибрид вынужден признаться в преступлении. Кларк откровенно начинает стонать громче, привлекая к себе внимание девушки обратно, и та, к негодованию первородного, наивно ведется на неправдоподобные вопли симулянта! "Чудесно!" Гибрид равнодушно взирает на того, кому осталось жить всего ничего. Не так уж сильно он его и ударил. Не надо было нарываться. Еще одна неделя без секса Никлаусу явно обеспечена. Осознание данной истины откровенно выбешивает извечного зачинщика всех конфликтов. Разворачиваясь, первородный ретиво покидает общество. Немногочисленная публика боязливо расступается перед своим хозяином, послушно пропуская ревнивца к выходу. Подчиненные прекрасно ощущают на уровне какой-то интуиции, что стоит сейчас подвернуться психованному злодею под руку, как можно будет тут же попрощаться с собственной головой. Переломанные на мелкие части злосчастные костыли осыпаются болезненным дождем на пострадавшего Кларка, которого со всей заботой опекает златовласая вампирша. Возмущенная данной выходкой Кэролайн вскакивает было на ноги, но коварного жениха и след простыл. Только где-то в глубине дома хлопнула дверь, сорвавшись с петель.