***
Для ужина Элизабет выбрала один из своих самых красивых нарядов — великолепное красное платье с корсетом и золотой вышивкой. Волосы она заколола роскошной золотой заколкой, украшенной драгоценными камнями. А на шею она надела изящное рубиновое колье, которое когда-то ей подарил отец. Она выглядела восхитительно, как подобает выглядеть настоящей королеве. Но, несмотря на то, что она была готова, на ужин она не спешила. Лиза долго думала о Леане и приняла решение, что возьмет эльфа с собой. В конце концов, она хочет бороться за то, чтобы Леан присутствовал в замке в качестве гостя. Тогда и вести себя с ним нужно как с гостем. Нужно делать вид, что он ничем не отличается от других. Он не хуже и не лучше. Леан такой же, как все. Конечно, это было глупой причиной, чтобы так поступать. Лиза просто хотела, чтобы эльф присутствовал там, когда будет решаться его судьба, чтобы представители королевств смотрели ему в глаза, вынося смертный приговор, но ей было тяжело признаться в этом даже себе самой. Для Лизы легче было думать, что вести Леана на ужин необходимо, и это ни в коем случае не ее прихоть. Леана тоже нарядили по последней моде, но в человеческой одежде он смотрелся довольно странно: его руки и ноги были слишком худыми и длинными по сравнению с человеческими, как и у любого эльфа. Перед тем, как войти в обеденный зал, Лиза с Леаном остановились перед дверью. — Ничего не бойся, — сказала Элизабет и взяла эльфа за руку. — Я никому не позволю тебя обидеть, — шептала она. — Что бы они ни решили, я обещаю: с тобой все будет хорошо. Леан кивнул, и они вошли в зал.***
Ужин был в самом разгаре. Столы ломились от различных яств. Гости веселились, как будто приехали не на проводы души, а на свадьбу: ели, пили, кричали, хихикали и наблюдали за шутами, которые распевали свои забавные песни прямо посреди зала. За столом Четвертого Королевства пьяный принц Август громко с набитым ртом рассказывал какие-то пошлые анекдоты, сильно размахивая руками. Вэсперские тоже не скучали. Амалия заворожено смотрела на шутов, Гриффин и Габриэль вели увлеченную беседу с кем-то из лордов Второго Королевства, с которыми Лизе так и не довелось познакомиться, и только Гидеон был мрачнее тучи, а лицо Нирелиара, его слуги, так и оставалось ничего не выражающей маской. Принц Камерон также беседовал с кем-то из лордов своего королевства со счастливой улыбкой на лице, а сир Ирмин спокойно ел свою еду, изредка поглядывая на шутов. Сира Района нигде не было. Но, как только в зал вошла королева, все смолкло. Даже шуты перестали петь свои песни. Все многочисленные взгляды устремились на эльфа, которого королева держала за руку. Но Лиза, будто не замечая этого, спокойно прошла к своему месту, посадив Леана слева от себя. Туда, где должен был сидеть сир Район. Она жутко нервничала, но вряд ли в тот момент кто-то заметил это. Королева даже бровью не повела: сидела сдержано и прямо, всем своим видом являя полное спокойствие. Слух о том, что во дворце появился эльф, быстро пролетел среди знатных гостей, сразу же после церемонии с Вэсперскими. Но многие думали, что это всего лишь обычный слух и ничего больше. В абсурдность этого факта поверить могли немногие — только те, кто видели эльфа своими глазами. Но и у них лица застыли от удивления. Ведь мало того, что Элизабет не избавилась от него сразу же после церемонии, так она еще и привела эльфа на ужин — неслыханная наглость. Даже сир Ирмин не ожидал от девушки подобной выходки. Уж если бы он знал, что Элизабет захочет так поступить, он бы непременно попытался ее отговорить. Элизабет поняла, что молчание затянулось. Все вопросительно смотрели на нее, ожидая каких-то слов или действий. И, заметив это, она сказала: — Не смотрите на меня так. Продолжайте веселиться... — Да как вы смеете?! — вскочил Гидеон. Его лицо побледнело от злости, будто из него выкачали всю краску, а глаза метали молнии. — Смею что?! — Лиза тоже встала из-за стола и выпрямилась. — Приглашать гостей на ужин? С каких пор это стало преступлением? Элизабет и Гидеон испепеляли друг друга взглядами, наверное, с минуту, а потом королева сказала: — Вам может это не нравиться, но Леан находится в моем королевстве, и здесь я решаю, кого оставлять в живых, а кого нет. Вы можете не беспокоиться, Леан не опасен для вас, он обычный… — Вы ошибаетесь, — грозно, с нажимом перебил Гидеон. — У вас нет права не подчиняться приказам Совета Пяти Королей. Решение об уничтожении эльфов было принято путем голосования. Четыре голоса против одного. И приказ был подписан пятью королями… — Но это было десять лет назад! Все изменилось! — отчаянно воскликнула Лиза. — Если вы так этого хотите, давайте проголосуем прямо сейчас. Незачем впутывать сюда прошлое. Она долго думала насчет того, стоит ли устраивать голосование. Элизабет знала, что, если Август, принц Четвертого Королевства, проголосует за смертную казнь, эльфа уже ничто не спасет. Королевство Камерона Мейнора во время войны пострадало сильнее всех остальных, поэтому на то, что он поддержит рвение Лизы, рассчитывать не приходилось. О Гидеоне не стоило и задумываться — он был явно против. Элизабет понимала, что ходит по лезвию ножа, но поступать иначе было нельзя. Голосование — единственный выход, чтобы окончательно и безоговорочно решить судьбу Леана. — Что ж, — ухмыльнулся Гидеон, предвкушая победу, — пусть будет так. И я, как представитель Второго Королевства, отдаю свой голос за то, чтобы гаденыша казнили, — он по-змеиному улыбнулся. Лиза попыталась придать голосу уверенности: — А я считаю, что он должен жить. Может быть, Леан и эльф, но в первую очередь он — ребенок. И он не опасен ни для кого из вас, — вдруг Гидеон расхохотался, а Лиза сделала вид, что не заметила этого и продолжила: — Сейчас вы можете отправить его на смерть, но это ничего вам не даст. Вы лишь погубите одну невинную душу. Гидеон вдруг резко перестал смеяться. Его глаза излучали ненависть, а руки были сжаты в кулаки. Лизе показалось, что, стой он рядом с ней, он бы непременно ее ударил. — Не думаю, — начал он, — что этих тварей мучила совесть, когда они убивали мою жену. Его слова поразили всех присутствующих. Даже тех, кто знал об этом случае. Они были сказаны с такой злобой и ненавистью, что, казалось, сам воздух пропитался ими, как ядом. Слова повисли над залом и словно звенели в невыносимой и удушающей тишине. Но тишину прервал принц Август. Он встал из-за стола, с трудом соображая от выпитого вина, и… упал. Лорды и слуги сразу же подскочили к нему и стали поднимать пьяного принца, что было весьма проблематично, учитывая габариты и состояние Августа. Но, в конце концов, каким-то чудесным образом слугам удалось его поднять, и тогда он выпрямился, икнул и завопил: — Я протестую! Сначала никто из гостей так и не понял, против чего, собственно, он протестует, пока одна дама из окружения принца не шепнула ему что-то на ухо. После этого он удивленно моргнул, снова икнул и сказал: — Казнить эльфа! Лизе показалось, что ее сердце подскочило и упало на пол. Она испуганно посмотрела на Леана, а он не менее испуганно посмотрел на нее. Гидеон довольно усмехнулся, будто читая мысли Лизы о том, что Камерон также проголосует за смертную казнь, но вопреки всем ожиданиям тот сказал: — А я считаю, что в смерти этого эльфа нет никакого смысла, — он встал и вызывающе посмотрел на Гидеона. — Он имеет столько же прав жить, сколько и ваш сид. Гидеон вспылил: — Нирелиар — мой слуга, и он никогда не воевал с людьми! — Этот эльф тоже вряд ли был на войне, — парировал Камерон. Гидеон чуть не задохнулся от такой наглости и уже хотел что-то ответить, но его опередила Элизабет: — Два голоса против двух. Нужен еще один, решающий. — Все посмотрели на пустой стол для гостей Третьего Королевства. — Король Абелард должен приехать со дня на день, он и решит, что делать дальше. А до этого момента Леан будет находиться в полной безопасности, под моим надзором, и пребывать во дворце в качестве гостя, нравится вам это или нет, — властным тоном сказала Лиза. Она села и принялась за еду, будто вовсе не было никакого разговора. Принцы, Камерон и Август, сделали то же самое, только с той разницей, что Август сразу же заснул, уткнувшись лицом в пустую тарелку. Зал снова наполнили голоса. Но Гидеон продолжал стоять. Он смотрел на королеву уничтожающим взглядом, а Лиза снова старательно делала вид, что не замечает его. Но вдруг он выпалил, перекрикивая все голоса: — Своими поступками вы разожжете огонь, который уже никогда не сможете потушить. — Голоса смолкли. — Но помните: кто ближе к огню, тот сгорает первым. Сказав это, он развернулся и вышел из зала.***
После ужина Лиза долго думала над словами Гидеона. Что это было: угроза, предостережение или вовсе нечто другое? Она не знала этого, как не знала и того, что скажет король Абелард насчет Леана? Да и приедет ли он вообще? Лизе говорили, что у него проблемы со здоровьем, и существовала вероятность, что он вовсе не приедет. Или на проводах его место займет кто-то из его детей, как в случае с Камероном Мейнором. Но Лиза не знала, хорошо это или плохо. Мысли о Леане, Гидеоне и отце практически не покидали ее головы. Она не могла и не хотела думать ни о чем другом и от этого сходила с ума. Ей нужно было готовиться ко сну, и служанки уже два раза заглядывали в покои королевы, чтобы помочь ей с этим, но каждый раз она выгоняла их, потому что они отвлекали ее от важных размышлений. Внезапно в дверь снова постучали. Лиза вздрогнула и уже хотела было закричать, полагая, что это опять ее надоедливые служанки, но внезапно из-за двери раздался мужской голос: — Ваше Величество, к Вам можно? Лиза подошла к двери, пытаясь вспомнить, кому именно принадлежит этот голос. — Кто это? — как можно мягче пыталась спросить она. — Я хотел бы объясниться насчет своего отца… — туманно ответил голос, и Лиза поняла, что он принадлежит одному из сыновей Гидеона. Она открыла дверь, за которой стоял широкоплечий и красивый мужчина двадцати пяти лет. — Не знаю, помните ли вы меня, — начал он. — Но, в любом случае, меня зовут Гриффин. Я старший сын короля Гидеона Вэсперского. Парень кротко поклонился. — Я вас узнала, — неуверенно сказала Элизабет. — Я запомнила вас с церемонии… — она замялась. — Я на это и рассчитывал: что вы меня запомните, — мило улыбнулся Гриффин. — Надеюсь, моя выходка не показалась вам слишком вульгарной, мне бы очень не хотелось этого. Просто я привык всегда говорить то, что думаю. Например, в тот миг, когда я впервые увидел вас, мне показалось, что вы сошли со страниц “Поэмы об Олофее” Мюрóра. Вы, несомненно, должны ее знать… Можно я войду? — вдруг сменил тему Гриффин. Лиза растеряно кивнула и не без опаски впустила Гриффина в свои покои. Мюрóр был любимым поэтом Лизы, а “Поэма об Олофее” ее самым обожаемым произведением. В этой поэме рассказывалось о юноше по имени Олофей, который отправился путешествовать в поисках счастья и встретил прекрасной красоты девушку по имени Ланита. Он влюбился в девушку и хотел жениться на ней. Но, как только юноша собрался признаться в любви Ланите, с небес спустились две звезды в людском воплощении и сказали ему, что эта девушка принадлежит другому. И, если Олофей поцелует Ланиту или прикоснется к ней, то тотчас умрет, а душа его будет вечно скитаться после смерти в поисках утешения. Лиза перечитывала эту поэму сотни раз и все время плакала, когда в конце Олофей вопреки всему целовал Ланиту и умирал. Она всем сердцем обожала Мюрора и все его произведения. И Гриффин знал об этом. — Вы читали Мюрора? — удивленно спросила Элизабет Гриффина. — Не один раз, — ответил Гриффин. — Особенно мне нравятся последние строки из той самой поэмы: И знал, что без нее не надо рая… — От поцелуя тихо умирая, — закончила цитату Лиза и заворожено уставилась на Гриффина. Это был первый человек из ее окружения, который так же, как и она, любил стихи. Гриффин очаровательно улыбнулся. — Именно так. И, знаете, когда я впервые увидел вас, мне показалось, что вы и есть та самая прекрасная златовласая Ланита из поэмы. — Даже не знаю, нравится ли мне это сравнение, — усмехнулась Лиза. — С одной стороны, она была прекрасной девушкой... Но ведь с другой, она была неверна и погубила юношу своей любовью. Гриффин хмыкнул и пожал плечами: — Красоте все прощается, — это была цитата из очередной любимой книги Элизабет, но принадлежавшей другому автору. — Да и Ланита никому не желала зла. Она всего лишь запуталась в своих чувствах. Лиза посмотрела Гриффину прямо в глаза. Возможно, даже чересчур пристально. Этот человек словно читал ее мысли. Девушке нравилось это, но ей казалось, что сын короля Гидеона не может быть таким. Что во всем этом есть какой-то подвох. Она решила сменить тему: — Вы сказали, что хотите объясниться насчет отца... Что это значит? Гриффин сел на одно из бархатных кресел, стоящих в комнате девушки, а Лиза также села на тахту напротив него. — Мой отец на самом деле не такой черствый, как вам может показаться. Он не так уж плох. Просто, когда заходит разговор об эльфах, он начинает сходить с ума. И я бы даже сказал, что это оправдано… — Но почему? — Дело в моей матери. Вы никогда не слышали об обстоятельствах ее смерти? — лицо Гриффина стало серьезным. Лиза покачала головой. — Я знаю лишь то, что ее убили эльфы, — неуверенно сказала Лиза. — Об этом ваш отец упоминал на сегодняшнем ужине. — Все так, — кивнул Гриффин. — Когда эльфы добрались до нашего королевства, отец, недолго думая, возглавил армию и повел ее в бой. Мы не ожидали нападения, все происходило спонтанно, в жуткой суматохе. Отец пытался увести эльфийские войска подальше от замка, на юг. Но его слишком поздно известили о том, что еще один легион эльфов напал на нас с запада. Город практически не охранялся, потому что почти все, кто мог держать в руках оружие, отправились воевать на юг. Часть западного легиона без труда пробралась в наш замок, где прятались мы: я, брат, маленькая сестра и мама. Мне тогда было десять… — Гриффин задумался и шумно выдохнул, словно ему было тяжело вспоминать об этом, но он продолжил рассказывать, а Элизабет внимательно его слушала. — Мы прятались в донжоне, самой защищенной башне замка, но, несмотря на это, эльфы добрались до нас очень быстро. Сразу же после того, как вырезали большую часть жителей города. Мама знала, что так будет. Она успела спрятать нас в большом старом гардеробе, а сама осталась на виду. Сквозь щели между дверцами мы с братом отлично видели все происходящее. А Амалия была слишком маленькой, чтобы понимать, что происходит. Эльфы ворвались и перерезали маме горло. Они не стали нас искать. Сомневаюсь, что они вообще знали о том, что в замке еще кто-то остался. Эльфы убивали всех без разбора. От стражников до кухарок. От стариков до детей. Они не щадили никого. И, если бы они нашли нас, то убили бы, не моргнув. Нам повезло — мы остались живы. Но отец не знал об этом, когда возвращался в замок. Он думал, что мы мертвы, как и все остальные. И, отправившись на бой молодым мужчиной, он вернулся стариком. Мы победили эльфов, но какой ценой? Когда отец увидел нас живых, он не проронил ни слова. Ни облегченного вздоха, ни проблеска надежды в глазах — ничего не выражало его опустошенное лицо в тот момент. Он был полностью истощен и подавлен, потому что незадолго до этого, он видел труп мамы… — Гриффин устало вздохнул. — Отец невероятно сильно любил маму. И, как назло для него, внешностью мы с Габриэлем и Амалией почти полностью пошли в нее. У нас у всех ее глаза и волосы, а Амалия вовсе выглядит, как ее маленькая копия. Поэтому после смерти мамы отец отгородился от нас. Мы напоминали ему о ней только лишь своим присутствием. И мало того, что после той войны мы остались без матери — мы также лишились отца. Он словно был рядом, но в то же время был так далеко... Этого не объяснить. Лизу заворожил рассказ Гриффина. — Отец не виноват, что все так случилось, — продолжил он. — Никто не виноват. Просто война изменила его не в лучшую сторону. — Мне очень жаль, — только и смогла сказать Элизабет. — Я просто хотел, чтобы вы знали. Может быть, отец и жесток, но эта жестокость не беспочвенна. — Я понимаю, — Лиза снова посмотрела Гриффину в глаза. — Вам пришлось многое пережить, — осторожно начала она, — но вы должны знать: Леан не такой, как те эльфы, что напали на вас. Он чуткий и добрый. — Может быть, — ответил Гриффин, — но отец никогда не поверит в это. — А вы? — спросила Лиза. — Вы верите? — Конечно, — ответил Гриффин, хотя сам не был уверен на этот счет. — Тогда, может быть, вы попробуете поговорить с отцом о Леане? — с надеждой в голосе спросила Лиза. — Я поговорю с ним, — сказал Гриффин, а про себя отметил, что не станет даже пытаться, — но ничего не обещаю. — Ох, я не знаю, как вас отблагодарить, — радостно воскликнула Элизабет, и счастливая улыбка озарила ее лицо. — Ваша улыбка будет лучшей наградой для меня. — Гриффин встал с кресла и сказал: — Уже поздно. Мне пора идти. До скорой встречи. — Он поклонился и направился к выходу. — До скорой встречи, — шепотом повторила Элизабет, провожая взглядом удаляющуюся фигуру Гриффина.***
Гриффин шел по коридорам замка, окрыленный триумфом. Все прошло даже лучше, чем он предполагал. Но вместо того, чтобы пойти в свою комнату и лечь спать, он направился к отцу. В его комнате горела лампада. Ее свет был тусклым, но этого было достаточно, чтобы Гриффин смог разглядеть в темноте стоящую у окна фигуру отца. Гидеон заметил, что в комнату кто-то вошел, однако не обернулся. Он и так знал, кто это. Он его ждал. Гриффин вальяжно расселся в одном из кресел. — Как все прошло? — спросил Гидеон, продолжая смотреть в окно. — Идеальней некуда, — хмыкнул Гриффин. — Пташка попала сети. Она еще не знает об этом, но уже любит меня, — он рассмеялся. — Не зазнавайся. — Гидеон посмотрел на сына. — Что ты ей говорил? — Ничего особенного: немного подавил на жалость, почитал стихи. Не зря же я всю дорогу зубрил эти дурацкие книжки, — Гриффин самодовольно улыбнулся. — Представляешь, она попросила меня поговорить с тобой об этом эльфе. Глупышка верит, что я заставлю тебя передумать. Гидеон не сдержал ухмылки. — А вообще, — продолжил Гриффин, — хорошо, что ты выбрал мне в жены именно ее. Она красива и умом не блещет — лучше и быть не могло. — Ты уверен, что она согласится выйти за тебя? — Иначе и быть не может. Гидеон задумался. — Ее планы слишком опасны. Имей в виду: если ты не женишься на девчонке до конца месяца и не возьмешь власть в свои руки, нам придется убить ее. — До этого не дойдет, — заверил отца Гриффин, поднимаясь с кресла. — Я справлюсь. Или ты сомневаешься во мне? — Нисколько. Гриффин снова хмыкнул и вышел из комнаты.