***
Буквально на следующий день Гвенит получила все подтверждения такому верному сравнению. Йорвет привычно ставил под сомнение ее способности и с видом истинного специалиста доказывал ей, что настойки лучше делать из свежих трав, а не из засушенных. Да, он неисправим. Когда скоя'таэлю надоело грубить, он заявил, что ему скучно, и потребовал от крутящейся на кухне девушки рассказать что-нибудь, как она обычно делала. Гвенит с детства обладала ангельским терпением, совсем не злилась, например, выслушивая лекции мамы, но своими бесконечными придирками этот эльф открыто бросал вызов ее характеру. Да и, к слову сказать, мама никогда не заставляла ее орать на весь дом детские истории. – Йорвет, я немного занята. И если ты не готов прийти сюда, то подожди, пока я закончу. Ожидаемо, ответа не последовало. Как только что-то шло не так, как он хочет, эльф замолкал и замирал в горделивой позе. Проверять его гримасы у Гвенит не было времени, да и за эти дни она и так отлично выучила манеры своего пациента. Но неожиданно, совершая очередной круг по кухне, девушка увидела Йорвета, в молчаливом требовании подпирающего стену. Пришлось завести очередную историю про то, как они с Магдой помогали деревенским. После завтрака настало время наносить мази. Йорвет покорно встал из-за стола и устроился на кровати, готовый к процедурам, а Гвенит, уставив прикроватный столик своими плошками, подсела рядом. Однако сегодня что-то было не так, потому что, глядя на тело эльфа, девушка никак не могла сосредоточиться на рубцах. Она, вроде бы по-обычному, наносила мазь ему на грудь, вот только постоянно отвлекалась на непонятно откуда взявшиеся глупые мысли. Встряхнув головой, в который раз прогоняя их, занялась ранами на плечах, но и покрытые шрамами руки сегодня заиграли в новом свете, ведь раньше она совсем не замечала, сколько в них силы. И почему она никогда не обращала внимания, насколько красив и статен этот эльф? Ответ очевиден – не до того было. – Ты решила меня всего измазать? – недовольно возмутился Йорвет. – Сама же говорила, что осталась только пара шрамов. – Прости… – вернулась в реальность девушка. Этот характер кого угодно выдернет из грез. – Я для надежности. Закинь голову. Моргни. Еще раз. Пришел черед лица. Гвенит осторожно сняла повязку, стараясь не потревожить раненое веко. Ткань вечно норовила прилипнуть к его ресницам и разбередить рану. К таким длинным, пушистым ресницам. Едва касаясь, девушка смазала веко, чтобы то скорее зарубцевалось, и, вновь протерев руки, потянулась за последней мисочкой. Его шрам через всю щеку она и не надеялась залечить – лишь бы получше затянулся. От вида раненого лица опять полезли ненужные размышления... Сколько сердец порезалось об эти высокие, резкие скулы? Сколько желаний вызвали его бесстыдные, четко очерченные губы? Палец с мазью застыл у конца шрама. – Ты закончила? – потерял терпение Йорвет. – Или будешь дальше разглядывать мое уродство? – Прости, я задумалась, – снова извернулась Гвенит. – У меня вряд ли получится залечить этот шрам. Он слишком глубокий. – Да и черт с ним! An'badraigh aen cuach! Меня это меньше всего волнует! Йорвет злился. Сегодня девушка вела себя странно, и эльфу это не нравилось. Она как будто витала в облаках, погружаясь в свои мысли настолько, что он их практически слышал. Обычно быстрые, выверенные движения и легкие, но уверенные прикосновения в этот раз сквозили нежностью и смятением. И ни на секунду не возникало сомнений, что всему виной вчерашний инцидент. Йорвету казалось, что она осматривает его уродство и жалеет покалеченного скоя'таэля, который теперь сможет рассчитывать брать поцелуи только силой. Как же эльфу хотелось придушить ее вместе с ее жалостью! – Йорвет, – абсолютно серьезным тоном заговорила девушка, – я, кажется, поняла, почему ты не можешь выздороветь. – И почему же? – заинтересовался эльф. – Просто в тебе столько желчи, что она отравляет все мои лекарства. Гвенит даже не надеялась на такой ошеломительный успех. Йорвет так и замер с повернутой на звук голоса головой, лицо его вытянулось, брови поползли вверх, а рот приоткрылся, готовясь изливать вышеназванную субстанцию. Девушка в срочном порядке перехватила инициативу. – Пойдем сегодня в лес вместе? Если ты сам можешь добраться до кухни, то с пешей прогулкой по ровной дороге должен справиться. Или нет? – Конечно, справлюсь! – вырвалось оскорбленное самомнение. – Но какой смысл? – Ну, раз справишься, то одевайся. – Гвенит суетливо выкладывала одежду брата, торопясь, пока эльф не передумал. – Будешь хорошо себя вести – познакомлю тебя с Магдой. Так, вот штаны, вот рубашка. С сапогами, если надо, помогу. Собирайся, я пока приготовлю все необходимое. Не позволив эльфу больше сказать ни слова, девушка выбежала в кухню и принялась суетиться над корзинкой. Тщательно проверила еду, упакованную с собой, несколько раз сверилась с рецептом, наполнила флягу отваром и столкнулась взглядом с Йорветом. Слепой эльф смотрел сквозь нее, но поворачивал голову вслед за каждым перемещением. Гвенит оценивающе осмотрела своего пациента. Подумать только, справился со всем сам и совершенно безошибочно. Похоже, он действительно хотел пойти с ней. – Быстро ты, – улыбнулась девушка. – Ты не представляешь, в каких условиях нам приходилось одеваться. И не представишь. Вы тут спрятали головы и не желаете ничего видеть… – Да, я поняла, – оборвала скоя'таэля Гвенит. – Сейчас проверю, нет ли случайных прохожих, и идем. Девушка высунулась в дверной проем и, убедившись в безлюдности округи, позвала Йорвета. Решительно всунув ему в руки корзинку, Гвенит ухватила эльфа за локоть и уверенной походкой направилась в лес. По дороге она увлеченно рассказывала, насколько трудно вырастить некоторые травы в саду, как они ценят свои места обитания и совершенно отказываются приживаться в другой области. Йорвет, закиданный мешаниной из неизвестных названий, начинал терять нить разговора. – Послушай, – вставил он слово в нескончаемый монолог, – а что это за Магда? Та самая? – А, нет. Это – моя лучшая подруга. А имя… ну… так совпало. Правда, вряд ли вы найдете общий язык. Она тоже спесивая и требует признания ее величия. – И живет в лесу? Она что – ведьма? – Ведьма? – звонко рассмеялась Гвенит. – Совсем нет. Скоро все поймешь. Шаг за шагом дошли до озера. Йорвет услышал звуки водопада и почувствовал прохладу, исходящую от воды. Сколько он уже не мылся – и не вспомнить. Влажная тряпка, предоставляемая ему каждый вечер, совершенно не в счет. Как только Гвенит забрала корзинку, эльф повернулся лицом к водоему, жадно ловя свежесть прилетающих капель. На заднем фоне своего наслаждения он слышал, как девушка собирает травы, к изумлению эльфа, здороваясь с каждой из них и извиняясь за свои грубые действия. Сама собой пришла мысль, что его лечит сумасшедшая. Йорвета передернуло, но он мужественно взял себя в руки, вновь выпрямившись навстречу неге. Когда необходимые травы были собраны, Гвенит расстелила платок, на который принялась выкладывать обед. Из облаков пронзительно вскрикнул сокол. Обжора. Птица, до этого кружившая высоко в небе, приземлилась на камень и замерла в ожидании еды, демонстративно отвернувшись в сторону. Девушка едва не рассмеялась, настолько эти двое были похожи друг на друга. Особенно сейчас, когда Йорвет сцепил руки за спиной, весь такой гордый, грудь колесом, нос вскинут. Эх, надо бы ему еще пояс на спине завязать. – Идите кушать! – позвала своих соколов Гвенит. Магда, по обыкновению, сделала вид, что не услышала, а Йорвет, хоть и повернулся, но не сдвинулся с места, опасаясь ошибиться с направлением. Девушка могла бы привести его, но ей показалось это неправильным, поэтому она позвала снова, надеясь голосом дать ориентир. Оправдывая надежды, эльф уверенно двинулся в ее сторону, однако Гвенит на всякий случай все же встретила его у края импровизированного стола и помогла сесть. Магда к тому времени уже устроилась рядом и постреливала зорким глазом, выбирая, что бы вкусненького умыкнуть. Йорвету повезло меньше – он получил ровно тот горшочек, который считала нужным выдать ему его лекарь. Эльф недовольно поморщился, ощутив во рту привычный вкус вареной картошки и курицы. – Beanna, ты вообще умеешь готовить? – возмутился он. – Или ничего, кроме вареной картошки, мне не ждать? – Пока что нет, – твердо ответила эльфка. – Твой организм перенес тяжелый удар, и ему необходима щадящая пища. – Проще говоря, ты не умеешь готовить. – Я готовлю ничуть не хуже, чем ты хамишь. Правда, Магда? Йорвет вскинул голову, пытаясь определить присутствие другой женщины, но движения рядом не чувствовалось. Даже без глаз эльфу было очевидно, что кроме них тут никого нет. После бесед с травами не хватало еще узнать, что ее подруга – какой-нибудь пень. – Магда, поздоровайся с Йорветом. Ну же, не вредничай, – девушке никак не удавалось уговорить птицу издать хоть какой-нибудь звук. Пришлось применять крайние меры. – Поздоровайся. Иначе не получишь обед. Медленно окутываемый ужасом эльф неотвратимо уверялся, что попал в руки безумной, возомнившей себя лекарем. Одна радость – она смогла стащить у кого-то вполне приемлемую книгу рецептов, и, возможно, его здоровью ничего не угрожает. В момент наивысшего шока у Йорвета над ухом закричала птица. Эльф ни секунды не сомневался, что рядом с ним сидит сокол. Надо признать, в глазах скоя'таэля это выглядело намного лучше, чем пень, но тоже крайне странно. – Йорвет, познакомься, это Магда. Она… – Сокол, – эльф активно поглощал картошку, заедая шок. – Удивлен? – С чего ты взяла? – Не дерзишь, не злорадствуешь, ничем не возмущаешься. Похоже, ты не только удивлен, но и растерян. – Не угадала. Я прощаюсь со зрением. – Почему? – Потому что сейчас я окончательно осознал, что меня лечит женщина, скорбная разумом. Гвенит только усмехнулась. Она и не надеялась, что этот бандит ее поймет. Наверняка такому суровому воину никогда не требовалось изливать душу, он никогда не страдал от одиночества и не чувствовал потребности в теплой беседе. Гвенит не такая. Перед Эмером ей всегда приходилось улыбаться и делать вид, что все хорошо, а другие не вызывали доверия. Она спрятала свои тревоги и надежды глубоко внутрь, повествуя о них только цветам и травам, надела притворную улыбку и играла в довольную жизнью оседлую эльфку. Нет, ей очень нравилось лечить деревенских, но для каждого из них она была чужой, другой, странной. Даже местные эльфы ее избегали. А здесь никто не осуждал, тут всегда радовались ей такой, какая она есть. – Посмотрим, что ты скажешь, когда я верну тебе зрение. – Я скажу, что это случайность, – грубо отрезал эльф. – Я и не сомневалась, – девушка грустно вздохнула. Все было съедено и выпито, травы собраны, а беседа зашла в тупик. У Гвенит неизвестно куда пропало желание улыбаться и уговаривать Йорвета, как маленького ребенка, постараться для своего же здоровья. Ей срочно требовалось побыть одной, набраться сил. Осталось придумать, куда бы спровадить эльфа. В поисках идей глаза забегали по поляне. – Йорвет, ты не хочешь искупаться? – Искупаться? – удивился эльф неожиданному вопросу. – Да. Дно тут пологое, острых камней почти нет, змей не водится, – ей хотелось добавить «кроме тебя», но рисковать не стоило. – Только повязку на лице постарайся сильно не мочить. А я пока прогуляюсь, чтобы тебя не смущать. – Можно подумать, у меня осталась хоть одна часть тела, которую ты не видела, – в Йорвете боролись желание искупаться и подозрение насчет искренности мотивов девушки. – Ладно, почему бы и нет. – Славно. Полотенце я не брала, так что воспользуйся моим платком. Держи корзинку, поставишь на одежду, чтобы не улетела. – Не надо. Камнем надежнее. – Как хочешь. Нужна будет помощь – зови. – Справлюсь. Девушка ни секунды не сомневалась в его отказе, поэтому незамедлительно удалилась прочь от эльфа, который, к слову, и впрямь справился сам. Наконец опустившись в прохладную воду, Йорвет испытал неземное удовольствие. Конечно, здорово было бы совершить хоть пару гребков, но он обещал не мочить лицо. Шум водопада, переливы птиц, долгожданная свежесть – все вокруг успокаивало эльфа, вот только без привычного подбадривающего голоса рядом оказалось немного пусто. И темно. Вдоволь усладив тело, Йорвет вылез из воды и, одевшись, позвал Гвенит. Никто не откликнулся. Позвал еще раз, более требовательно. И снова тишина. Привычное возмущение нежеланным течением событий спустя время сменилось тревогой. Ненужная, странная мысль засела в голову Йорвета: его выбросили. Вывели в лес, заговорили зубы и оставили одного искать свою смерть. И такой мысли было немало подтверждений. Эльф всегда только дерзил и обижал девушку, требовал от нее вещи, которые она совсем не обязана делать, а вчерашний вечер, наверняка, переполнил чашу терпения. «Хоть бы меч дала!» – прошипел Йорвет. Он, как всегда не готовый сдаваться, думал о том, как постоять за себя без оружия. В такой одежде да с изуродованным лицом стражников можно не опасаться, а вот диким зверям и прочим тварям наплевать на его вид. Эльф судорожно вспоминал, что у озера чувствовал острые камни – значит, стоит найти палку понадежнее, и можно соорудить подобие ножа. Не бог весть какая защита, но все лучше, чем ничего. Собрав в карман несколько подходящих камней, Йорвет смело шагнул вперед в поисках деревьев. Вот же идиот! Даже рядом с женщиной, поставившей его здоровье выше своего, окутавшей теплом и заботой, терпящей все его капризы, он не смог обуздать свой гадкий характер. Что ж, он получил, что хотел – теперь он свободен. Осталось только найти, где кончается эта чертова поляна и начинается лес. Пройдя вперед приличное расстояние, он услышал голос сокола. Птица издавала свой характерный кричащий звук, разве что не так громко, как обычно. Йорвет усмехнулся: вот и первый желающий отведать его крови. Нет уж, он не заяц – ему так легко позвоночник не перебить. Начав прислушиваться к возможной опасности, скоя'таэль неожиданно услышал и другой голос, едва различимый, но, определенно, не звериный. Эльфа потянуло вперед, туда, навстречу этим звукам, и через несколько шагов стало понятно, чья это речь. Неожиданно для себя Йорвет почувствовал огромное облегчение от осознания того, что Гвенит все еще рядом. Спокойствие мягким пледом укрыло тело. Он прислонился к дереву и слушал ее жалующийся тон, стараясь не вникать в слова. Свое имя мимо ушей пропустить не удалось. Голос стал возмущенным и негодующим, потом по-детски стеснительным, а в конце и вовсе оробел. Отлично понимая, до какого момента девушка дошла, Йорвет поспешил удалиться. Все-таки подслушивать девичьи сетования казалось ему неприемлемым. По пути назад догнала мысль, что она почему-то все свои жалобы изливает птице, а не родному брату. Странно это. Погруженный в необычные раздумья скоя'таэль легко сориентировался по звуку водопада и устроился на траве у озера, где его и нашла Гвенит. – Прости, я потеряла счет времени, – девушка незамедлительно начала осматривать его лицо. – Все-таки намокла. Пойдем домой, надо сменить повязку. Привычные руки, касающиеся его щек. Он никогда не придавал значения этим прикосновениям. Ее забота воспринималась как должное, а ошибки – как оскорбление. Такой уж у него характер. А она отвечала нежностью. И продолжает отвечать, словно не ее он оскорбляет каждый раз, когда что-то идет не так. Всегда такая милая, даже когда пытается огрызнуться. Норовит обидеть, а совершенно не получается. – Йорвет! Йорвет! Ты уснул что ли? – Гвенит трясла задумавшегося эльфа за плечо. – Идем, – скомандовал тот, вставая. – В какой стороне твой дом? – Там! Девушка вновь сунула ему в руки корзинку и развернула за плечи в нужном направлении. Все же опасаясь за самоуверенного пациента, который может и лоб себе расшибить о дерево, лишь бы не просить помощи, она ухватилась ему за локоть. К удивлению, эльф чуть отодвинул руку от тела, словно предлагая взяться удобнее. Скользнув пальцами вверх, Гвенит устроила ладонь на предплечье эльфа, готовая в любой момент отдернуть его от опасности. Какое там! Йорвет держался так, что сама девушка поверила, будто это он ее ведет, а не она направляет его движения. Но больше ужасал тот факт, что ей это нравилось. Да, нравилось пребывать под контролем этого дерзкого наглеца, самоуверенного настолько, что, ни черта не видя, ничуть не сомневался в правильности маршрута. И что с ней такое?! – Подожди, – остановила она Йорвета на подходе к дому. – Я людей проверю. Как всегда, у ее одинокого домика прохожих не наблюдалось. Торопливо вернувшись за эльфом, девушка как можно быстрее завела его внутрь. А там ожидал неприятный сюрприз – с самым недовольным лицом, которое когда-либо видела Гвенит, крутил в руках кружку Эмер. Сердце, как в зияющую дыру, ушло в пятки. Повисла пауза. У брата от возмущения не находилось приличных слов, у сестры от паники пропал дар речи, а Йорвет, не до конца понимающий ситуацию, хмурился в ожидании прояснения. – Как погода? – съязвил Эмер. – Знаешь, отличная, – ответил Йорвет вместо по-прежнему не находящей сил Гвенит. Теперь, когда он понимал причину замешательства, слова подбирались легко. – Тебя никто не спрашивал, – едва ли не прорычал эльф. – Хватит! – кинулась между ними Гвенит, видя, что Йорвет собирается сдерзить в ответ. – Эмер, мы просто гуляли. Свежий воздух… – Гвенит! Не пой мне песен о пользе свежего воздуха! – вскочил со стула эльф, по всему прилагая неимоверные усилия, чтобы не довести дело до откровенной ругани. – Я безумно не хочу ссориться, но ты ведешь себя ужасающе безответственно! А что, если бы кто-то увидел? – Я проверяла улицу… – Да? Может, тогда расскажешь, как я попал внутрь? – видя растерянность сестры, Эмер ухватил ее за руку, увлекая в самый дальний угол комнаты, подальше от Йорвета. – Эмер, мне больно, – возмутилась Гвенит, но увидев, как хищно вскинул голову ее пациент, и почувствовав мгновенное ослабление хвата, поспешила охладить страсти. – Вот так намного лучше. – Гвенит, ты с ума сошла? – нервно зашептал Эмер, в тайне надеясь не быть услышанным. – Ты что вытворяешь? Это игры с огнем, сестренка! Если в деревне узнают, что у тебя живет скоя'таэль, то твой дом превратят в пепелище! Да и мой тоже! Я твержу тебе с первого дня, что этот мужчина опасен! Одно его присутствие опасно! А ты, как специально, делаешь все, чтобы нас убить! Тебе жить надоело? – Нет, – выдавила из себя девушка, с трудом сдерживая начавшие дергаться губы. – Послушай, если ты так хочешь ухаживать за раненым эльфом, я готов сломать пару костей любому в нашей деревне. Ради тебя я найду повод. А этого скоя'таэля… выставь его к чертям! Ты же видишь, что лекарства ему не помогают! – Мы пробуем новое. – Мы? Упаси тебя еще раз так сказать при мне! – А то что? – гаркнул с кухни Йорвет. – Не лезь! – Не смей мне указывать, прислужник dh'oine! – Хва-атит! – чуть не плача закричала Гвенит. – Гвенит, – Эмер попытался притянуть ее к себе, но девушка не далась. – Не надо, – твердо заявила она. – Посмотри на нас, сестренка. Он же все рушит. Из-за него вся наша жизнь летит к дьяволу. Ты помнишь, когда мы последний раз ссорились? Я вот не помню. Все было хорошо до того момента, как этот бандит появился у тебя в доме. Выгони ты уже его поганой метлой! – Выгоню. Как только вылечу. – Опять?! Сдалось тебе его лечение! Кто он для тебя, что ты так о нем печешься? Друг? Брат? Отец? Он, заметь, даже денег не платит! Так что заканчивай свою благотворительность и отправляй его восвояси, пока он не навлек на нас бед! – Я все сделаю, когда придет срок, – силясь не расплакаться, заговорила Гвенит. – И я буду очень осторожна до того времени. Намного осторожнее, чем сегодня. – Гвенит, ты хочешь сказать, что оставишь его? Может, ты еще сейчас мне сообщишь, что снова поведешь его на прогулку? – Да, поведу. Ему это нужно. – Прекрасно! Ты совсем ополоумела! – вскинул руки Эмер. – Ладно, если ты так хочешь выгуливать своего крота, то, будь добра, делай это по ночам! Все равно он не увидит разницы! И, умоляю, задумайся! Неужели ты готова ради этого бандита пожертвовать своей жизнью? Взбешенный Эмер двинулся прочь из дома, по пути со злости зацепив плечом ненавистного эльфа. Йорвет промолчал, но запомнил. А Гвенит, также заметившая столкновение, могла только надеяться, что скоя'таэль выберет адекватный способ отомстить, хотя бы из уважения к ней. Когда за братом захлопнулась дверь, у девушки уже все плыло перед глазами. Стараясь не всхлипывать, она кинулась к выходу, но из-за застилающих взгляд слез угодила прямиком в Йорвета, направлявшегося в комнату. Предательский всхлип все-таки вырвался наружу. Прятаться стало бессмысленно – эльф отлично понял, что она плачет. Гвенит уткнулась в широкую мужскую грудь и задрожала от нахлынувших эмоций. – Жизнь, – внезапно вырвалось у нее. – Да какая это жизнь, если уже и из дома нельзя выйти без разрешения? Быть как все, чтобы тебя принимали… Они никогда меня не принимали! Я с детства слышала пересуды, что я такая странная. Сюда не ходи, туда не ходи, в лесу много времени не проводи. Мне ведь с собой клепсидру давали! Что плохого в прогулках по лесу? А в любви к цветам? Я не понимаю! – девушка замолчала, сжимая руками рубашку эльфа. – Ты хочешь, чтобы я тебя пожалел? – от этих слов Йорвета Гвенит вздрогнула. – Ладно. Да, это ужасно, когда тебя всю жизнь ограничивают в прогулках по лесу. Прямо не знаю, как решить такую громадную проблему. Гвенит с силой ударила кулаками ему в грудь. Вскинув голову, увидела влажную повязку, которую тут же уверенно стянула. На столе, куда прилетел бинт, ей встретился горшочек с картошкой. Незамедлительно засунув туда ложку, Гвенит впихнула будущий ужин в руки эльфу и вылетела прочь из дома, возмущенная таким поведением. Но Йорвет в этот раз на самом деле не знал, как себя вести. Успокоение плачущих женщин, бесспорно, не являлось его любимым занятием. Это еще не считая того, что причина слез выглядела абсурдной. И, главное, от кого она ждала жалости – от скоя'таэля, лишенного зрения? Да он согласен есть и спать с клепсидрой, лишь бы снова видеть! В ожидании эльфки Йорвет изучал дом, продолжая запоминать расположение каждого предмета. Пришла Гвенит к ночи. Смазала ему раны, перевязала лицо, закапала глаз, не проронив в процессе ни слова. Йорвет тоже молчал. Не то чтобы он не чувствовал себя виноватым, просто не считал нужным извиняться. К тому же совершенно не понимал, на что тут можно было обидеться. Так, молча, и легли спать, не пожелав друг другу приятных снов.***
Медленно текли дни, складываясь в недели. Ссора постепенно забылась, общение наладилось и, более того, улучшилось: девушка, ввиду особенностей профессии, постепенно подобрала нужный подход и к такому сложному пациенту, а скоя'таэль, лучше узнавая Гвенит, с каждым днем все четче осознавал, что под маской оседлой эльфки скрывается настоящая seidhe. Неизменна была только чернота перед глазами. В пору бы злиться, но Гвенит не давала времени на злость, к удивлению Йорвета, найдя для него столько занятий, словно он и не слепой. Эльф постоянно что-то толок, мыл, натирал, резал, затем точил ножи, которыми резал. Его использовали как грузчика, как кухарку, даже как стремянку. В другой ситуации его это, конечно же, возмутило бы, но сейчас Йорвет выполнял все, чтобы не чувствовать себя беспомощным слепцом, ведь когда он сможет видеть было неизвестно. За это время Гвенит перепробовала массу лекарств, совершенно не понимая, почему ни одно средство не действует. В очередной раз проверяя глаз, лекарь по-прежнему не видела никаких повреждений, способных вызвать слепоту, но горящая свеча неоспоримо подтверждала ее наличие. – Послушай, – вдруг заговорил Йорвет. – Что с моими вещами? – Смотря с какими, – Гвенит вернула свечу на стол. – Оружие я заперла в пристройке, одежда была вся изрезана, и ее пришлось выкинуть, сапоги ты сейчас носишь, а остальную мелочь сложила в сундук. – Там среди этой мелочи был кошель с деньгами. – Почему был? Он там и есть. – Возьми себе. Покупатели за твоими зельями приходят не часто, так что деньги лишними не будут. – Уверен? – Уверен. И, d'yeabl, купи что-нибудь, кроме курицы! Или у вас тут не осталось мужчин, способных подстрелить зайца? – К твоему сведению, у нас в деревне отличный охотник. – Представляю себе! Еще один seidhe, ставший dh'oine? Ручаюсь, я и то лучше справлюсь. – Хм… А это мы сегодня проверим, – вдруг загорелась безумной идеей Гвенит. – Скоро стемнеет, вот и покажешь мне свое мастерство. – Ты что задумала? – Узнаешь, – не раскрыла карты девушка. Йорвет слышал, как позвякивали вещи, извлекаемые из сундука – Гвенит сохранила трофейную перевязь и необычный пояс, а также длинные кожаные перчатки, чудом оставшиеся целыми. Вообще имущества у эльфа было всего ничего: кроме оружия, лишь полупустой кошель да непонятно откуда взявшаяся флейта. От уничтожения инструмент спасло только то, что хранился он на спине, под налучьем. Девушка улыбнулась. Тогда, впопыхах распихивая бандитское барахло, она и не придала значения этому предмету, а сейчас он словно демонстрировал наличие и у этого эльфа скрытой за обличием скоя'таэля части жизни. Пока ковырялась в пристройке, начало темнеть, так что искомые вещи смело потащила в дом. Йорвету сразу показалось, что он слышит знакомые перестукивания, но, учитывая свое состояние, попытался найти этим звукам другое объяснение. Гвенит же, не обращая внимания на растерянность эльфа, с характерным стуком опустила у кровати колчан. – Вот! – с чувством выполненного долга выдохнула она. – Крепи это все, как привык, и пойдем гулять. – Это мой лук, – ощупывал Йорвет знакомые изгибы. – Ты сегодня вечером необычайно наблюдателен. – Это шутка? – Нет, – девушка выкладывала рядком все, что сохранилось из одежды эльфа. – Одевайся. Обещаю, если моя затея не получится, я приму всю вину на себя. Но все же, мне кажется, ты отлично справишься с той задачей. Сам напросился. Отказать сейчас означало бы сбежать, сдаться, признать поражение. Согласиться – не многим лучше. Успокаивало одно: Гвенит ни за что не будет над ним потешаться. В итоге натура Йорвета взяла верх над опасениями, и он принялся натягивать свои защитные перчатки, пока довольная эльфка собирала на кухне корзинку. Чуть погодя направились в лес. Девушка, как обычно, развлекала рассказами, ненавязчиво вовлекая Йорвета в разговор, отчего дорога до ее любимого озера казалась намного короче. Эльф уже слышал вдали шум водопада, когда Гвенит вдруг одернула его за руку. – Стой тут, – скомандовала она. Йорвет услышал поспешные шаги и замер в ожидании. Ему оставалось только гадать, до чего же додумалась его лекарь на этот раз. Размышления продлились недолго, поскольку спустя несколько минут девушка вернулась, сияя довольной, хоть и невидимой для эльфа улыбкой. – Слушай, – начала она объяснение, – перед тобой, на расстоянии порядка двадцати пяти, а, может, тридцати пяти шагов, находятся три дерева. Я сейчас приближусь к ним слева и буду кидать в каждое камни. Твоя задача – выпустить на звук стрелу. И не волнуйся, между мной и тобой также будет дерево, так что подстрелить меня тебе не удастся. – Какая жалость. – Я знала, что ты расстроишься. Надеюсь, твое огорчение не повлияет на качество стрельбы. Наградив эльфа подбадривающим похлопыванием по плечу, Гвенит направилась на обозначенное место. Разделяющее их дерево на самом деле было молодым и тоненьким, но эльфка боялась, что Йорвет может начать осторожничать, зная о потенциальной опасности. Оставалось наивно верить, что бравый, хоть и слепой, скоя'таэль не промажет на несколько метров. – Готов? – уточнила Гвенит. – Да! – решительно отозвался Йорвет. – На счет три! Начали! Пауза. Выдох. А потом камень и стрела, камень и стрела. И так шесть раз. Девушка со всей силы запускала снаряды, стараясь вызвать как можно более громкий звук, и после каждого броска делала небольшую паузу, мысленно считая до трех. Непривычный свист пролетающих мимо стрел завораживал и пугал одновременно. Пожалуй, никогда до этого момента Гвенит не испытывала такие неистовые чувства. – Твою же! – все, что она смогла выдавить из себя, наблюдая результат. – Что там? – Йорвет впервые слышал ее ругательства и не мог понять, что за повод. – Так плохо? Какое плохо?! Все шесть стрел попали в цель. Да, вкривь и вкось. Да, одна непонятно чем уцепилась за кору. Да, еще одна держалась на честном слове. Но, черт возьми, это стрелял слепой эльф! Она выбирала для него деревья покрупнее, чтобы хоть пара стрел задели мишень, а тут… – Эй, beanna! – раздался над ухом недовольный голос. – Ты говорила, нас разделяет дерево, а не прутик! – Йорвет… – Гвенит была совсем в другом мире. – Как же ты стрелял, когда видел? – Надо полагать, я попал? – Эльф оперся плечом на тонкий ствол и повернул голову к девушке в ожидании ответа. – Да. Попал. Все шесть. Это непостижимо. – Где они? – подозрительно спросил Йорвет и, получив направление, остановил двинувшуюся с ним девушку. – Стой тут. «Правда все шесть», – выткнул эльф последнюю стрелу. Он не хотел допускать сомнений. Успех оказался смазан, потому что пара стрел вывалилась, едва Йорвет до них дотронулся, но, в конце концов, он давненько не стрелял вслепую, да и Гвенит была в полном восторге. К слову сказать, скоя'таэль опасался, что она заставит его охотиться на тех же зайцев, а выслеживать животное, которое от природы наделено инстинктом затаиваться, не самая легкая задача для слепца. А вот стрелять по звуку – проще простого. – Думал, я обманываю? – приблизилась к эльфу Гвенит. – Нет, – честно соврал Йорвет. – Но я не доверяю всем подряд оценивать результат. – Пойдем перекусим? – Зачем куда-то идти? А, ну конечно! Твоя птица. – Не вредничай. Пойдем. Привычно взяв эльфа под локоть, Гвенит потянула его на поляну, увлеченно расспрашивая, как можно так научиться владеть луком. Самолюбие эльфа каталось на пуховой перине. Даже ненавистная тушеная курица казалась ему немного вкуснее, и почти не раздражал факт того, что приходилось делиться едой с соколом. Трапеза закончилась, птица упорхнула, а девушка собрала вещи в корзинку. Время суток не позволяло долго прогуливаться, и приходилось возвращаться домой почти сразу. Однако воодушевленная успехом своего пациента Гвенит пребывала в настолько приподнятом настроении, что ей хотелось резвиться и радоваться до самого утра. – Йорвет, – игриво начала она речь, – подними руку в сторону. – Зачем? – Потому что я прошу. От такого аргумента у эльфа аж бровь вверх поползла. Но, к счастью, избалованный комплиментами скоя'таэль также пребывал в хорошем расположении духа, поэтому, не возмущаясь, выполнил просьбу. После этого девушка неожиданно встала к нему вплотную и вытянула свою руку рядом. Йорвет пытался найти объяснение ее поведению, но на ум ничего логичного не приходило. По правде сказать, на ум вообще мало чего приходило, когда тело Гвенит прижималось к его, а воздух заполнялся ароматами ее волос. Травы. Она вся пахла травами, вплоть до кончиков пальцев. Он всегда чувствовал этот лесной букет, когда девушка прикасалась к его лицу. Йорвет неосознанно наклонил голову, жадно вдыхая каждую нотку. В этот момент к нему на руку с размаха приземлился сокол. – Магда! Я уже заждалась! – приветливо порадовалась девушка. – А я-то как заждался, – пробурчал эльф. – И что ты ее так невзлюбил? Вон какая она красавица. Гвенит приблизила руку к птице, пытаясь понять ее настроение. Все указывало на то, что сокол не возражает против прикосновений. Девушка потянулась к ее крыльям, вставая на цыпочки. Йорвет отстранил голову назад. На его шее шаловливо заиграли волосы Гвенит, подстегиваемые пролетающим ветром. – Тебе обязательно на мне виснуть? – Если я отойду, она улетит. – Это всего лишь глупая птица! Ей все равно, где ты находишься! Доказать ошибочность этих слов являлось для Гвенит делом принципа. Она резко опустилась на пятки и сделала шаг в сторону. Магда незамедлительно одарила Йорвета презрительным взглядом и упорхнула ввысь. Раздавшийся рядом глубокий вздох красноречиво заменил несказанное: «Я ведь говорила». – Пора домой, – сказала Гвенит, поднимая корзину. По дороге назад девушка продолжала заполнять тишину. Сначала рассказывала, что Магда всегда была такой и стоило бы слушаться эльфку, которая провела с ней много времени. Потом начала просить о том, чтобы эльф, когда прозреет, научил ее стрелять из лука. Йорвет неохотно отвечал, погруженный в свои мысли. Это печально, когда ты перестаешь быть мужчиной в глазах женщины. Хотя еще печальнее, когда ты сам себя не осознаешь таковым. По приходу домой, после очередной перевязки, скоя'таэль поспешил быстрее уснуть.***
Проснулся Йорвет от странных, неприятных звуков. Ему казалось, что рядом сношали кошку. Нет, даже не сношали – насиловали. Пожалуй, впервые он пожалел, что у него обострился слух. Издав недовольный стон, эльф попытался заткнуть уши. Увы, эти чудовищные звуки проникали сквозь плотный слой материи. – Эй, beanna, что происходит? Нас атакуют гарпии? Ответа не было. А звук был. Йорвет в тон ему хрипло зашипел, сильнее затыкая уши. Может, его выследили и теперь пытают? Голова раскалывалась на части, требуя заменить этот ужас каленым железом. Нежданно наступила тишина. На несколько секунд. Сходящий с ума от возобновившейся пытки, эльф зарычал и накрылся подушкой. Мало того, что ослеп, так еще и оглохнет. Как только возникла следующая пауза, Йорвет закричал что есть мочи, привлекая к себе внимание. В конце концов, если это кто-то из местных людей, то можно легко свернуть ему шею. На звук открывающейся двери эльф натянул повыше одеяло, прикрывая скоя'таэльский узор. – Ты проснулся? – зазвучал на удивление привычный голос. – Поспишь тут. Это что сейчас было? – Ты о чем? – теплые пальцы легли на щеки эльфа, приподнимая ему голову вверх. – О криках безумной гарпии, которые мне пришлось выслушать. – А… это… – Гвенит не очень хотела говорить правду, поэтому решила отвлечь Йорвета самым действенным способом. – Так, повязку я попозже сниму, а сейчас давай завтракать. – Ты веришь, что так легко меня одурачишь? – ухватил он руку отступающей эльфки. – Рассказывай. – Там нечего рассказывать. Это все мелочи, и больше такое не повторится. – Если это мелочи, то не стоит их скрывать. Что ты делала с такими звуками? – Я… – Гвенит чувствовала себя нашкодившим ребенком. – Я взяла твою флейту. – Флейту?! – лицо эльфа вытянулось, как огурец. – Ты умудрилась извлечь такие звуки из флейты?! – Я первый раз попробовала… – Ты вообще seidhe? Только dh'oine могут превратить столь прекрасный инструмент в механизм пыток. – Можешь убедиться! С этими словами Гвенит приложила пальцы Йорвета к своим ушам, тут же пожалев о содеянном. Большие ладони эльфа оказались точно на ее щеках, нещадно вгоняя в краску. От неловкости пробежала вздорная мысль: «Хорошо, что он не видит». Девушка была абсолютно уверена, что Йорвет не разделяет ее симпатии, и из последних сил ждала, когда он закончит исследовать уши. Не знала она, насколько далеки помыслы эльфа от ее ушей. И хоть ни один мускул у него на лице не дрогнул, потребовалось немало усилий, чтобы перебороть желание притянуть к себе эти губы еще раз. – Доволен? – предельно небрежно бросила Гвенит. – Я – seidhe. – Ты не умеешь стрелять из лука, играть на флейте и говорить на старшей речи, – усмехнулся Йорвет. – Тоже мне, seidhe. – Этому всему можно легко научиться. На флейте, например, у меня уже кое-что получается. Хочешь, покажу? – Нет! – защитно выставил ладонь Йорвет. – А лучше отдай ее мне, для спокойствия. – Ладно… Девушка печально поплелась за спрошенным. Ну что за вредный эльф! Неужели он не понимает, что всему надо учиться? Или считает, что дети у старшей расы рождаются с луком в руках и флейтой в зубах? Грустно разглядывая так быстро отобранную игрушку, Гвенит подошла к кровати, где ее дожидалась требовательно протянутая рука Йорвета. – Хотя бы подскажи, что я делаю не так, – она напоследок приложила флейту к губам и наиграла несколько нот. – Все! – вскрикнул эльф. – Ты все делаешь не так! Ты даже звук проконтролировать не можешь! – Может, я ее неправильно держу? – Причем тут это? Флейта меняет звучание от того, как в нее дуют, а не от того, как ее держат! Отдай сюда! Немедленно! – Нет, – подалась Гвенит на шаг назад. – Объясни, тогда отдам. – Ты испытываешь мое терпение. – Ты уже больше месяца испытываешь мое. – Отдай, – настойчиво потребовал эльф. – Объясни, – не менее настойчиво ответила эльфка. Мысль применить силу исчезла тогда же, когда и появилась. Йорвет опасался навредить девушке, поранить ее. И пусть он сам никогда бы не увидел и, вероятно, даже не узнал о ее ранах или шрамах, но сама возможность оставить их пугала неустрашимого скоя'таэля. Хрупкое тело, теплые руки, нежные пальцы – он не посмел бы на все это посягнуть. Будь он зрячим – другой разговор. А сейчас не позволительно рисковать, прибегая к не полностью контролируемой силе. – Ладно, – сказал Йорвет, устраиваясь поперек кровати. – Но потом не жалуйся. Гвенит не сразу поняла, что именно ждет от нее эльф, и застыла в недоумении, а когда поняла, то недоумение сменилось легкой паникой. С замирающим где-то у горла сердцем, девушка опустилась на край кровати, тут же получив команду устраиваться получше, чтобы не отвлекаться на неудобства. И ведь никак не объяснить эльфу, что главное неудобство – это он, сидящий у нее за спиной. Пока Йорвет начитывал ей пакет инструкций, Гвенит еще сохраняла контроль над дыханием, сосредоточившись на его надменном тоне, но когда он приказал пробовать и положил свои пальцы ей на щеки, всякий контроль был утерян. С трудом сделав глубокий вдох, девушка извлекла из флейты звуки, явно недостойные слуха эльфа. – Я так и думал, – в голосе выразилось все его недовольство и раздражение. – Ты совершенно не понимаешь, как управлять звуком. Наверняка считаешь, что флейта должна это сделать за тебя. – Откуда же мне это знать, если я раньше никогда не училась? – возразила Гвенит. – Как откуда? А какого дьявола я тебе сейчас все рассказывал? – Я попыталась сделать все, как ты сказал, – пробубнила девушка, понимая, что все-таки прослушала часть указаний. – Neen! Безвольно выдохнуть воздух во флейту я тебе не говорил! Ты должна направлять его губами, контролировать щеками, помогать горлом, а у тебя даже мышцы тут не напряглись! – Йорвет достаточно сильно надавил ей на щеки. – Ты самая бездарная seidhe из всех, кого я видел! – Ты тоже не самый талантливый учитель, – лучшей защитой ей виделось нападение, – раз уж я не поняла таких простых вещей! – По мне, так кто-то не умеет слушать! – оскорбился эльф. – Пробуй еще раз! Унижению не виделось конца. Гвенит пробовала снова и снова, но получала лишь негодования и достаточно болезненные указания на ошибки. Больше всего девушка переживала, чтобы от этих указаний у нее не осталось синяков, потому что вся челюсть уже жалостливо ныла, требуя остановить издевательство. Романтика происходящего давно пропала, оставив на своем месте раздражение и желание толкнуть эльфа локтем в живот, да как можно больнее. Половину эпитетов, которыми наградил ее Йорвет в процессе обучения, она не запомнила, но чаще всего повторялись: лентяйка, бездарность и folie. Нет, этого эльфа даже близко нельзя подпускать к преподаванию. Давнее намерение попросить у него уроки старшей речи, так и не высказанное из-за стеснения, полностью испарилось, оставив на своем месте лишь странную фантазию про то, как Йорвет больно сжимает ей щеки, объясняя произношение. – Просто ты не можешь нормально объяснить! – Просто ты не владеешь своими же губами! Сиди прямо! Еще раз! «Да он садист!» – осенило Гвенит. Вывод вполне логичный, учитывая, что Йорвет предпочел издевательства завтраку. Девушка давно потеряла счет попыткам выполнить указания эльфа, когда после очередной тот вдруг заявил, что в этот раз получилось терпимо. Представить эльфа, говорящего похвалы, она вообще не могла, поэтому приняла эти слова как одобрение, но, окрыленная успехом, поторопилась высказать необдуманную просьбу. – А можешь показать какую-нибудь мелодию? Самую простую. – Чтобы услышать, как ты издеваешься над музыкой? Нет. Хватит на сегодня, – слова эльфа звучали категорично и непререкаемо. – С меня тушеная зайчатина, – Гвенит сразу же пустила в ход главный козырь. – Я никогда не пробовал твою зайчатину и не уверен, что она стоит того, чтобы мучить мой слух. – Как хочешь, – пожала плечами девушка. – Курица так курица. – Ладно, – удержал ее Йорвет. – Есть одна не очень сложная. Следи за пальцами и запоминай, второй раз показывать не буду. – За пальцами? – не осознала происходящее Гвенит. – А чем я тебе еще могу показывать? Носом? – возмутился эльф. – И постарайся не испортить мелодию своим безвольным выдохом воздуха. Счастливая девушка, радуясь своей второй победе, с трудом подавляла улыбку. Она оправила плечи, приподняла голову и сделала легкий выдох, фальшиво взяв произвольную ноту. Выдох оборвался резко – и так же резко сменился нервным хватанием воздуха. Дело в том, что объяснять Гвенит нотную грамоту и после диктовать по нотам нужную мелодию у Йорвета не было ни малейшего желания, скорее наоборот, поэтому самым подходящим способом исполнить ее просьбу эльф счел наглядный пример. Пальцы слепого скоя'таэля заскользили по рукам девушки в поисках флейты, а телом он подался чуть вперед, поближе к инструменту. Худенькая, хрупкая эльфка, прижатая к груди, практически и не являлась преградой. Йорвет ожидал начального звука, но его все не было. И можно бы попытаться списать все на смущение, но так девушка сама вчера показала, что не чувствует ничего подобного, находясь рядом с ним. – Ты планируешь готовиться до следующего сопряжения сфер? У Гвенит, почти взявшей себя в руки, вновь перехватило дыхание от этих слов, произнесенных прямо над ее ухом. Больше всего на свете она сейчас хотела оставаться такой же спокойной, как Йорвет. Краем уха девушка чувствовала ровное дыхание эльфа, терпеливо выжидающего, когда она будет готова следить. Безумие. Как тут следить за игрой, когда сердце вот-вот провалится в небытие?! Остается лишь радоваться, что платье с рукавами не позволяет ей чувствовать голый торс скоя'таэля. Хотя радости было мало, потому что его жар прожигал одежду насквозь, словно и не существовало этого слоя ткани. Гвенит неосознанно тяжело вздохнула. – Ты передумала? Здравое решение. Но зайчатину ты уже пообещала. – Нет, не передумала. Просто волнуюсь, что не запомню с первого раза. – Ты или воюешь, или сбегаешь с поля боя! – уставший от ожидания Йорвет бесцеремонно уложил свой подбородок ей на плечо. – Я ничуть не расстроюсь твоему бегству, но будь готова к статусу дезертира. – Я начну через десять секунд. Эльф усмехнулся, словно не веря в ее силы, и снова замер в ожидании, так и не убрав подбородок с плеча, из-за чего нескончаемая борьба с собой Гвенит грозилась оказаться полностью проигранной. В груди зияла вытягивающая все соки дыра, а дышалось как в раскаленной печке. От шеи донесся еще один смешок – видимо, ее десять секунд истекли. И гордость взяла свое. Этот эльф ничего к ней не чувствует, кроме презрения! Что это она тут растаяла со своими эмоциями! Правду ведь говорят – мужчины любят глазами. Для Йорвета она – лишь звучащая рядом речь, причем ненавистная ему, общая. Ни о какой взаимности и думать нечего! Собраться, вдохнуть и сделать все так, чтобы он захлебнулся своим ядом. Зазвучала флейта. Эльф, умышленно удерживая ноты чуть дольше нужного, шепотом подсказывал ей на ухо места вдохов, а Гвенит в это время перебирала пальцами, силясь запомнить последовательность положений – очень уж ей хотелось доказать ошибочность необоснованных суждений. Девушка слышала, что получается у нее вполне неплохо, поэтому, когда мелодия закончилась, она незамедлительно поинтересовалась мнением грубияна-учителя. – Ну как? – Гвенит абсолютно рефлексивно повернула голову в сторону собеседника. Давно уже эльфка не ощущала себя такой дурой. Все утро она сама себя ставила в такие неловкие положения, что хотелось провалиться под землю, а щека эльфа, столкнувшаяся с ее, – отличный апогей затянувшегося скудоумия. Девушка рывком отвернула лицо. Чувства захлестнули настолько, что способность мыслить и возможность двигаться оказались потеряны, только пальцы судорожно вцепились в колени. – Чудовищно, но хотя бы не хочется повеситься, – Йорвет почувствовал волнение Гвенит, но объяснил это себе совсем по-другому. – Чего шарахаешься? Уже право от лево отличить не можешь? Раздался нервный смешок. С точки зрения эльфа, это была очень странная реакция. Он крутил в руках флейту, ожидая, когда же девушка выскочит из обхвата, но Гвенит не двигалась, словно напрашиваясь на смыкание рук. Теперь настал черед Йорвета бороться со своими желаниями. Если бы он мог увидеть ее глаза, щеки, губы, пальцы, то смог бы понять, из-за чего она так взволнована, страх испытывает или влечение. Но сейчас в его распоряжении имелись только дыхание и биение сердца, которые так похоже учащаются от каждой из двух этих эмоций. Потому что он ни черта не видит! Не сметь! Забыть, как наваждение. Просто забыть. – Эй, beanna, – возмущенно заговорил Йорвет, отодвигаясь к стене, – ты решила заморить меня голодом? Это не самый лучший способ убить. Хотя кому я говорю – ты же считаешь, что вокруг одни цветочки да ягодки! Вы думаете, что в этом захолустье… – Да, да, да! Мы спрятались от реальности и живем в придуманном мире, – встала с кровати Гвенит. – Одевайся и готовься завтракать. Давай уберу флейту. – Не надо, я сам. А то, не приведи случай, найдешь еще. – Все равно найду, – самоуверенно хмыкнула девушка. – Тогда, во имя нашей расы, прежде чем начать играть, убедись, что в округе нет ни одного живого существа. – Какой же ты нахал! – Нахальство – это твои издевательства над восхитительным инструментом. Гвенит ничего не ответила. За месяц она отлично выучила, что последнее слово будет или его, или ничье, так что стоит уступить – пусть думает, будто он тут умнее всех. Но как ему мысль пришла, что он сможет от нее что-то спрятать? Невероятно. А еще более невероятно, сколько трагедии из-за простой флейты. Может, подарок? Любопытство разъедало, но спрашивать такие вещи у Йорвета казалось большим риском. В любом случае, называть ее игру позором – форменная наглость! Она вроде бы вполне неплохо справлялась. Внезапно дом заполнила мелодия. Такая красивая, нежная мелодия. Она плыла, как река, заполняя все пространство вокруг. А вода в ней была очень, очень теплая, волшебная до капли; она блестела и переливалась, вспыхивала разными цветами, подмигивала бликами, увлекала вглубь. Перелив за переливом, как перекат за перекатом, ширилась мистическая река, вбирая в себя новые притоки, наполняясь новыми чувствами. У Гвенит защемило сердце. Она прижимала к груди руки, словно старалась запечатать внутри окружающее волшебство. Влекомая магией, приблизилась к комнате, стараясь своими передвижениями не нарушить созданную гармонию, осторожно ступила внутрь и увидела ворожащего кудесника. Он стоял в центре комнаты, лицом к двери, чуть покачивался и иногда наклонял голову. Его длинные пальцы чаровали неведомой силой, не позволяя отвести от них взгляд, и околдованная девушка застыла на месте. А мелодия стала еще теплей, еще задушевней, еще глубже проникала внутрь, согревая каждую клеточку ее тела. Гвенит будто снова оказалась в объятиях эльфа, только на этот раз теплых и ласковых. Ах, как ей хотелось узнать, кому изливал он такие прекрасные чувства. Разум доказывал, что не она была адресатом, а сердце не слушалось, уверяя в обратном. Между тем мелодия начала затихать и вскоре прекратилась. Гвенит грустно вздохнула. – Вот так должен играть настоящий Aen Seidhe! – гордо выпрямился Йорвет, услышав реакцию девушки. – Иди есть, Aen Seidhe, пока каша не остыла. – Каша, – он положил флейту на стол и направился на кухню. – В этом доме вообще водится что-нибудь мясное? И не крылатое! – Раненый скоя'таэль считается? – Нет, его невозможно зажарить. – И это хорошо, а то бы все отравились твоим ядом, – устроилась завтракать Гвенит. – Не понимаю, как тебе удалось создать такую изумительную мелодию и не пропитать ее отравой. – Все дело в мастерстве, – твердо заявил эльф, подсаживаясь за стол. – И в правильных мыслях. – Думал о ком-то конкретном? – нескромный вопрос казался ей к месту. – Не твое дело. – Ясно, – девушка постаралась не позволить голосу дрогнуть, поскольку такой ответ, в ее представлении, однозначно означал «да». – Я все поняла. – Да ничего ты не поняла, – еле слышно произнес Йорвет. – Что ты сказал? – Ничего. Ешь. Уплетая кашу за обе щеки, Гвенит недоумевала, чем опять недоволен этот эльф. «Надо бы раздобыть зайца», – подумала она. В чем смысл стараний было непонятно и ей самой, но очень уж хотелось побаловать Йорвета, а заодно и доказать, что она умеет готовить.***
Кулинарным вопросом девушка озадачилась в тот же день, однако тушку, а точнее, ее часть, раздобыла только на следующий. Гвенит договорилась с одной из деревенских женщин приобрести мясо зверя вскладчину, заодно прикупив у этой же селянки немного овощей. Весь день хозяйничала на кухне, не подпуская эльфа и близко, чтобы не дать возможности присвоить себе все лавры, и к вечеру ароматное рагу было готово. На ужин, впрочем, пришлось доедать вчерашнюю курицу, но в ночную прогулку из корзинки уже доносился аппетитный запах зайчатины. Истекая все дорогу слюной, девушка решительно отгоняла соблазны остановиться незамедлительно, и путь завершился на привычном месте. Сегодня они устроились у самого озера, потому что весь день стояла неимоверная жара и духота. – Будет дождь, – заключила Гвенит, протягивая Йорвету горшочек. – Скорее, гроза, – уточнил эльф. – Ближе к утру. – Нет, ночью. – Откуда такая уверенность? – Лес совсем тихий. Йорвет счел, что выдал исчерпывающие разъяснения, и приступил к трапезе. Спрашивать о вкусе оказалось излишним. Смотря на то, с каким аппетитом поглощает поздний ужин эльф, Гвенит могла только радоваться своему успеху. Конечно же, устной похвалы она не дождалась, но девушка, давно привыкшая к характеру скоя'таэля, старалась не думать о таком незначительном недочете, наслаждаясь свежестью и прохладой, так необходимыми после изнурительного, душного дня, еще и проведенного рядом с печкой. – Послушай, Йорвет, ты пойдешь купаться? – Иди, – эльф легко понял, к чему она клонит. – Я потом. – Знаешь, это даже не смешно. – Гвенит принялась скидывать с себя верхнее платье и нижнюю рубашку, оставляя лишь трусы «на всякий случай». Что это может быть за всякий случай, она еще не придумала, но привычку между тем выработала. – Тут большое озеро, тебе нет никакого смысла ждать. К тому же духота сегодня неимоверная. Вместо ответа Йорвет уселся на крупный камень у воды, всем своим видом демонстрируя неприятие такой идеи. Девушка, хоть убей, не понимала упрямство эльфа. Он ее так и так не видит, она может на время отвернуться, если смущает. В чем он нашел проблему? Каверзная мысль посетила голову Гвенит: показать, что купаться с ней ничуть не страшно. С этой целью в здоровую часть лица эльфа полетела пригоршня воды. Ожидаемо, Йорвет издал возмущенный звук и потребовал прекратить, но покалеченная щека уже была выбрана следующей целью. Перевязывалось ранение с недавнего времени только на ночь, поэтому такие же мокрые, хоть и более осторожные, брызги угодили прямо в кожу. – Ты что творишь, beanna?! – громко возмутился эльф. – Совсем ума лишилась?! – Прости, отсюда тебя плохо слышно, – озорно ответила девушка и наградила его новой порцией свежести. Лицо скоя'таэля зажило своей жизнью: дергались ноздри, щеки, губы, не отставали лоб и подбородок. Гвенит ожидала подобную реакцию, намеренно провоцируя Йорвета, ведь ей требовалось разжечь в нем желание достать обидчика немедленно и любой ценой. Она, торжествуя, смотрела, как эльф избавляется от одежды, и осторожно подбирала безопасную дистанцию – пусть сперва намокнет и успокоится, а потом можно и на диалог идти. Тем временем раздевшийся до подштанников скоя'таэль атаковал водную гладь стремительным нырком, на пару секунд скрылся из виду, а затем вырвался на поверхность, освобождаясь от водяных оков. Ради такого зрелища стоило рисковать. Беспокойное сердце вырывалось из груди, требуя признать правду: эльфка влюблена по уши. И не только в широкие плечи, поджарые руки, царственную грудь и соколиную осанку или в правильные черты лица, строгие губы и нос с горбинкой – все это влечет, но вторично. Она полюбила его решительность и умение добиваться своего, зачастую граничащее с упертостью, спокойную разумность, сокрытую за горделивыми речами, даже – нет, особенно! – ершистый характер, на проверку оказавшийся милым и немного забавным. И ее любви наплевать на шрам через всю щеку и потерянный глаз. Они, бесспорно, уродовали и вызывали некую неприязнь даже у Гвенит, однако она принимала их как неотъемлемую часть Йорвета. А слепота его девушку вообще не волновала, ведь и с ней он оставался сильным, надежным мужчиной, который оказывал ей помощи гораздо больше, чем многие зрячие мужья своим женам. А вот разум зажимал тело в тиски, требуя не забывать, что любовь ее безответна. Хоть волком вой, а не питает к ней Йорвет никаких романтических чувств. И она может сколь угодно долго разглядывать, как бегут по его торсу тонкие струйки воды, поблескивая в лунном свете; как искрится, подобно огню в ночи, скоя'таэльский узор, маня к себе, будто бабочку; как разлетаются в разные стороны мокрые пряди темных, почти черных волос, но ничего от этого не изменится. Поэтому раздумья о его неукротимых, властных объятиях лучше оставить для снов и фантазий – им нет места в реальности. Долго слушавшая внутренний диалог гордость в конце концов решительно стукнула кулаком. Она незамедлительно заставила девушку вспомнить, как усмехался эльф над ее сбившимся дыханием, как холодно отнесся к пролившимся слезам, как взбесился из-за попытки просто постоять рядом. С безжалостностью палача мучила она Гвенит видениями прошлого, заставляя выпрямить хрупкий стан, раскинуть плечи и вздернуть подбородок, настаивала, требовала ни за что не открывать эльфу и толики истинных чувств. Под тяжестью аргументов пришлось согласиться. – D'yeabl! – вскрикнул Йорвет и схватился за ногу. – Что случилось? – обеспокоилась лекарь. – Камень случился! И порезанная ступня! Все из-за тебя! – Из-за кого же еще… – тихие слова спрятались за шумом водопада. – Давай посмотрю! – Толку смотреть, горе-лекарь?! – Ну как хочешь, – девушка отлично выучила, что переубеждать разозленного упрямца – неблагодарное занятие. – Иди сюда! – властно приказал Йорвет. – Выведешь из воды, раз уж по твоей милости я не могу ступить на ногу! – Иду, – выдохнула расплывшаяся в улыбке Гвенит. Как только заботливые пальцы коснулись мужского плеча, скоя'таэль коварно усмехнулся, схватил запястье эльфки и резко утянул в сторону, разворачивая девушку спиной к себе. Воздух еще не успел содрогнуться от вскрика, а Йорвет одной рукой уже обвил тонкую девичью шею, уверенно и достаточно сильно сжимая горло, а другой сковал тело девушки. Дышать пленнице было позволено, но с некоторым затруднением и неприятными ощущениями. От неожиданности Гвенит вцепилась пальцами в руку эльфа, словно ее на самом деле душат. За ухом раздался злорадный смешок. – Не дергайся, – спокойным, пусть и немного опасным голосом произнес Йорвет. – Я всего лишь решил расплатиться за вкусный ужин. – Чем? – прошипела девушка. – Убийством? – Нет, ценным советом, – эльф ощутимо ослабил хватку и сильнее наклонился вперед, приблизив губы к сáмому уху. – Когда решишь снова кого-то спровоцировать, убедись, что тебе хватит умений контролировать его действия. Пальцы девушки, все так же лежавшие на его руке, расслабились, прикосновения вновь стали легкими и, как ему показалось, нежными, а дыхание ровным, пусть и глубоким. Йорвет жадно вдохнул аромат ее волос. Свежесть воды и нотки леса. Она пахла, как цветок после дождя. Не выпуская Гвенит из рук, эльф развернул бедра в сторону. Все же он хотел еще немного побыть рядом с девушкой, воспользовавшись ситуацией – не так уж много у него сейчас возможностей оказаться настолько близко к желанному. И как он так легко попался? Йорвет ощущал себя хищной птицей, запутавшейся в силке. Эта женщина влекла, манила, сводила с ума. И можно сколько угодно себя убеждать, что она – оседлая, практически человек, но скоя'таэль слишком хорошо ее узнал, чтобы попытаться поверить в такой самообман. То, к чему она стремилась, чем интересовалась, чего желала, как себя вела – все это делало ее самой настоящей seidhe, только, увы, похищенной и воспитанной в неволе. Правую руку, до этого державшую пленницу под ребра, пришлось переместить на ее осиную талию, чтобы лучше контролировать расстояние, разделяющее их тела. Странное чувство: вроде бы она так близко, но в то же время так далеко. Ее нежные прикосновения, непринужденные разговоры, забавные вопросы, показывающие полное незнание жизни… Вот она вроде бы рядом – бери не хочу, но протягиваешь руку и хватаешь воздух, а хрупкий образ растворяется в темноте. Окутавшей все вокруг темноте. Как же редко он думал о ценности зрения. Иногда, видя раны товарищей, эльф допускал вероятность потери одного глаза, но никак не двух. Вот так живешь себе поживаешь, вынашиваешь идеи, строишь планы, а в один день все меняется. И все – ты больше не командир, не скоя'таэль, не мужчина. Беспомощность. Сквозящий во всем недостаток сил. Теперь он годен разве что мыть посуду и перетаскивать тяжести. И он бы мог сейчас притянуть ее сильнее, коснуться губами такой близкой, такой желанной кожи, дать ей понять, насколько она стала ему дорога, но это лишь песчаные замки, которые размоются первой же бурной волной. Нет, о взаимности не стоит беспокоиться. Это же Йорвет – он сражается, пока не победит. Вот только, когда туман битвы рассеется, останется суровая реальность – его любимая женщина будет обречена до конца жизни заботиться о слепом муже. Да и будем честны с собой, он сам же первым и не вытерпит такого существования. К тому же, здесь не Дол Блатанна, здесь в любой момент в твой дом могут прийти с оружием, а убить людей одной силой воли пока не удавалось никому. И какой он после этого мужчина? Тяжелые мысли пролетали быстро, как камни в пропасть. Йорвет их осознавал, но сейчас было не до этого. Сейчас он наслаждался близостью эльфки и ждал, когда она дернется к свободе. Ждал, и ждал, и ждал. Но девушка все так же безвольно висела на его руке, как ему виделось, расстроенная своей неудачей. Еще одно доказательство несостоятельности эльфа: разве голая женщина, пойманная полуголым мужчиной, ведет себя так? Мрачно наклонив голову, Йорвет наткнулся носом на заостренное ухо. Гвенит едва заметно вздрогнула, но не отстранилась. Эльф не понимал, что происходит. Неужели ее совсем не беспокоит лежащая на плече рука, касающаяся спины грудь, придерживающая за талию ладонь? Такая реакция словно лопатой била по его самолюбию. – Ты самая бестолковая seidhe из всех, кого я встречал, – заговорил эльф, щекоча шею девушки выдыхаемым воздухом. – Какого дьявола ты решила спасать вооруженного до зубов мужчину, который кинулся на тебя с мечом? – Ты умирал, – коротко ответила взволнованная до потери дыхания девушка. – И что? Из-за этого ты не заметила, что я хотел тебя убить? – Это неважно. – Folie ner`s, – Йорвет опустил голову еще ниже, почти касаясь носом плеча. – Почему? – Это… сложно объяснить. – Сдаешься, даже не попытавшись? – усмехнулся скоя'таэль и почувствовал, как у нее на шее трепетно вздрогнула кожа, потревоженная прыснутым им через нос воздухом. – Ну представь, – девушка отрывисто вздохнула. – Ты видишь на улице побитого, израненного ребенка. Разве тебе не станет его жаль? Разве не попытаешься ты ему помочь? Повисла пауза. Неподалеку несмело грянул гром, словно извиняясь за ту бурю, которая скоро начнется. Йорвет даже не услышал его за грохотом, разразившимся в голове. Он несдержанно оттолкнул девушку от себя и направился к берегу. Ему надо было срочно оказаться подальше от нее, чтоб ненароком не придушить. В висках остервенело колотила кровь, а пальцы, сжатые в кулак, вознамерились проткнуть ладонь. Бешенство, ярость, гнев. Назвать так его эмоции – все равно что именовать шторм бризом. Гвенит робко оглянулась вслед эльфу. «Зацепила что-то личное? Или он решил, что я считаю его ребенком?» – недоумевала она. От волнения и возбуждения слова подбирались какой-то резервной частью мозга, существование которой до этого момента хранилось от хозяйки в тайне, и первый блин мог скомкаться в любом месте. Под осмелевшие звуки грома оробевшая девушка выбралась из воды. Все ярче и ближе сверкали вспышки молний, подгоняя домой. Видеть их Йорвет не мог, и к тому моменту, когда Гвенит зашнуровала платье, он уже стоял одетый и с корзинкой в руках по совершенно иным причинам. – Йорвет, прости, если я… – попыталась завести разговор девушка, указывая эльфу путь. – Помолчи, beanna! – скоя'таэль говорил так эмоционально, что было непонятно, кричит он или нет. – Просто молча иди вперед! Из лука можно выпустить сразу две стрелы, однако даже умелые лучники не пойдут на такую авантюру. Но новичкам везет, верно? Оба наконечника вонзились точно в цель, оставив эльфа с разодранным сердцем и истекающим кровью самолюбием. Вот она – уродливая правда, явленная одним словом: жаль. Это слово нескончаемым водоворотом кружилось в голове у Йорвета. Меньше всего он ожидал услышать подобное, особенно из уст женщины. Надо полагать, теперь такая реакция будет встречаться сплошь и рядом. Да и плевать! Его абсолютно не заботит, что о нем думает каждая шваль! Все эти нескончаемые человечишки или попрятавшие по городам недоэльфы могут думать, что хотят – их мнение интересует Йорвета не больше, чем цвет дерьма Фольтеста. Ну а если найдется храбрец, который рискнет высказать эльфу в лицо свои измышления, то скоя'таэль, несомненно, наградит его за смелость билетом на тот свет. Все просто и очевидно. Со всеми, кроме нее. Пришла гроза. Она остервенело колотила дождем в окно, устрашающе грохотала над крышей дома громом, истерично выла ветром, будто рассвирепевшая хищница, упустившая свою добычу. Йорвет понимал ее, как никто другой. Ради своего народа эльф сменил мирную, хоть и суровую реальность Синих Гор на воинствующие будни северных лесов. Сражался яростно и беспринципно: жег, рубил, отстреливал; а в конце узнал, что для всех он – чудовище, преступник, достойный лишь изгнания и смерти. Смерть Йорвет обманул, на изгнание наплевал и начал свой путь к свободе с начала. Как же забавно повторяется судьба. Снова покинув привычную обстановку, на этот раз против воли, он пришел ровно к тому же итогу – стал чудовищем; ровно как эта ненавистная для всех гроза за окном, никак не дающая уснуть. Бушевало ненастье недолго, вскоре улетев на поиски новых жертв. В наступившей тишине Йорвет слышал ровное дыхание Гвенит, по всему, уже уснувшей. Удивительная способность спать в абсолютно любых условиях еще в первые дни приятно удивила эльфа. И вот в который раз прошедший огонь и воду скоя'таэль засыпал вторым. Проснуться первым тоже можно было не рассчитывать. Так и получилось. Йорвет еще только приходил в себя, а его лекарь уже бодро стучала посудой на кухне. По дому распространялся аппетитный аромат, предвещая вкусный завтрак. Скоро девушка впорхнет в комнату и, увидев эльфа бодрствующим, тепло поздоровается с ним и спросит пожелания к еде. Совсем неплохая жизнь. Для многих, но не для Йорвета. Свобода или смерть. Ему не нужна эта иллюзия счастья, которая в любой момент может лопнуть, как мыльный пузырь. К тому моменту, когда Гвенит забежала в комнату, скоя'таэль твердо решил, что ночью уйдет из этого дома. И его не остановят ни теплые речи, льющиеся у него над ухом, ни нежные пальцы, снимающие с лица бинты, ни этот дурманящий запах трав. Вот только перед расставанием хотелось еще раз ощутить тепло ее тела. Хитрости Йорвету не занимать, поэтому подходящее слово в звучащей речи было найдено очень быстро. – Тебе надо научиться радоваться разным мелочам… – вздохнула Гвенит. – Это ты рассуждаешь про необходимость учиться? – возмутился эльф. – Seidhe, не способная выучить простейшую мелодию для флейты? – Неправда! – легко попалась в ловушку девушка. – Я все запомнила! Но ты сам запретил мне ее трогать! – Я представляю, что ты смогла запомнить с твоими талантами. Самое позорное выступление, которое я слышал. – Ты еще ничего не слышал! – Да мне и слушать не обязательно! Но если ты считаешь, что сможешь доказать мою неправоту, то изволь, вон флейта. – И докажу! Йорвет внимательно слушал ее игру. И впрямь почти все запомнила. Наверняка речь освоила бы так же легко. Кто же загнал ее в это захолустье, кто сковал в ней стать и гордость старшей расы? Ничего, она вся пропитана этим насквозь, как и полагает настоящей seidhe, надо только дать ей волю да подождать, когда оперятся подрезанные крылья. И Йорвет даровал бы ей все это, если бы, как раньше, видел. Нет, сдаваться он не собирался. Такое слово к нему неприменимо. Эльф уже придумал план действий, который единственно осложнялся фактом слепоты. Если он справится, нет, когда справится, он заберет ее из клетки самообмана, обязательно заберет, потому что Гвенит – его женщина, пусть сама она еще об этом не знает. Но это в будущем, а сейчас скоя'таэль реализовывал совсем другие идеи. – Ужасно! – Хм… Ужасно – это ведь лучше, чем чудовищно, да? – Ненамного. – Что я сделала не так? – Теперь и не скажешь! К твоему безвольному выдоху добавились медлительные пальцы! – поднявшись с кровати, Йорвет подошел к девушке и, встав сзади, как раньше взял флейту в руки. – Начинай. Простенькая детская песенка с глупыми словами. Он и не думал, что в столь взрослом возрасте придется ее вспоминать. И вряд ли теперь она будет ассоциироваться с детством или с едой, о которой повествует. Забавные игры судьбы – первая мелодия, которую он сыграл на этой флейте, становится последней: эльф уже решил оставить инструмент Гвенит, потому что сейчас не способен защитить даже его. Тем временем ноты беспощадно подошли к концу, и пришла пора выпустить девушку из рук. Насколько же Йорвету не хотелось этого делать. Как он желал выкрасть у реальности хотя бы одни объятия. Эльф напоминал себе зеленого юнца, впервые дорвавшегося до женской плоти. Смешно. В другой день скоя'таэль и сам бы над собой посмеялся. Однако сегодня, рядом с ней, все совсем по-иному – ни капли не весело, а даже больно. Внутри обжигающе горело, словно в глотку влили расплавленный свинец, который, прожигая все на своем пути, врывался в самое сердце. – Я не понимаю, чем ты выдыхаешь воздух! И каким местом дышишь, тоже не понимаю! – Йорвет передал флейту девушке. – Обычно это делают грудью, но с тобой у меня нет подобной уверенности! – По-твоему, я – цветочек, дышащий солнечным светом? – По-моему, ты – труп в оболочке seidhe, которому дышать совершенно не нужно. Пробуй сама еще раз! Я удостоверюсь в твоем дыхании. Гвенит начала играть, изо всех сил готовясь не вздрогнуть, когда пальцы эльфа коснутся ее щек и горла. Однако Йорвет, вопреки ожиданиям, положил одну ладонь ей под грудь, а другую – чуть ниже ключицы. Звук сорвался и сильно зафальшивил, но не прекратился. Девушка, хватая воздух в сто раз более жадно, чем обычно, стоически доиграла мелодию до конца и замерла, не в силах произнести ни слова. Йорвет также молчал. Эльф не понимал, почему она не возмущается, не вопиет, что он переходит все границы, и, в конце концов, не влепит ему пощечину. Какого дьявола она опять молча замерла, как вчера? И вдруг скоя'таэль вспомнил причину – ей же жаль. Из жалости она подобрала его в лесу, из жалости залечила раны, из жалости позволила жить у нее. Что дальше? Из той же жалости она позволит ему овладеть собой? От подобных мыслей рука Йорвета медленно поползла от ключицы к шее. Невообразимыми усилиями сохранив остатки контроля, скоя'таэль шарахнулся в сторону. – Нет, beanna, лучше иди обратно на кухню! Тем более что самое время завтракать! Свирепо выплюнутые слова не давали ни малейшего шанса возразить. Девушка торопливо сбежала из комнаты, после чего Йорвет устроился на кровати в ожидании призывного крика. Выкидывая из головы все лишнее, он старался успокоить свою ярость и сохранить в памяти только тепло. Оказалось, это достаточно легко, когда речь идет о любимой женщине, с которой ты вот-вот расстанешься, и уже через пару минут эльфа грели выкраденные воспоминания и солнечный луч на лбу. Йорвет давно обратил внимание, как интересно расположена эта кровать: в определенный момент солнце из окна начинает бить по глазам, вынуждая просыпаться. Эдакий вариант петушиного крика. Эльфа же солнце будило не ярким светом, а томительной жарой, поскольку, как ни старалась Гвенит, глаз его отказывался прозревать. На кухне грозно гремела посуда, выдавая все возмущение кухарки, и на скорый завтрак рассчитывать не приходилось. Солнечный луч, напекая лоб, медленно спускался по лицу. Йорвет не отстранялся – знойное утро стало привычной частью его жизни. «Надо было передвинуть кровать», – подумал эльф и тут же удивился, отчего такая мысль не пришла в голову раньше. А, ну да, у него же никогда не было своего дома, в котором можно переставлять мебель как душе угодно… – Гвенит! – внезапно раздавшийся призывный крик был таким громким, что мог бы достичь центра деревни. – Гвенит! Хлопотавшая с завтраком эльфка мгновенно забыла обиду, нанесенную ей ранее. Она рванула на зов, перепуганная необычным тоном Йорвета и еще более необычным обращением по имени. Вбежав в комнату, девушка увидела эльфа, сидящего на кровати, который дышал так, словно его все утро гнали собаками. – Я здесь! – бросилась Гвенит к Йорвету, испуганно схватив его за плечи. – Что случилось? – Посветлело! – скоя'таэль неистово сжимал ладонями простыню. – Перед глазами посветлело! __________________________________________________________________________________ Beanna – женщина An'badraigh aen cuach – ругательство dh'oine – человек/люди d'yeabl – дьявол seidhe – эльф(ы) Neen – нет folie – глупый, безумный ner`s – лекарь