Другая душа

Работа всегда была тяжелой, но Ник не жаловался – платили достаточно и поделом. Он готов был сделать все для того, что бы Анна ни в чем не нуждалась, и поэтому часто брал дополнительную работу. Но новости о закупке машин все полностью изменили. В тот день Николас нервничал. Собираясь на работу, он несколько раз поправлял свою жилетку, смотрел на себя в зеркало и неслышно молился – только чудо могло спасти его от грядущего сокращения. - Если ты будешь смотреть на себя еще хоть минуту, то точно опоздаешь, - Анна, незаметно наблюдавшая за мужем, слегка улыбнулась. Ник попытался ответить ей тем же, но губы плохо его слушались. Она заметила это и обняла его, стараясь передать все свое тепло и уверенность в том, что все будет хорошо. Николас был ей благодарен. - А вот теперь я точно опоздаю, - кое-как ему все же удалось улыбнуться. Он отстранился и нежно прикоснулся к большому животу жены – всего через несколько недель мир увидит его дитя. - Не беспокойся. Мы со всем справимся, - Анна говорила мягко, но в ее словах слышалась сила. Она верила в то что говорила, всем сердцем. Николас коснулся губами ее лба и вышел из дома. Вокруг было оживленно – район, в котором он жил, был заселен, в основном, работниками фабрики. Многих из них Ник знал лично, практически всех – в лицо. Раньше он часто слышал, как мужчины рассказывают шутки и громко смеются, тем самым поднимая себе настроение перед тяжелым трудовым днем. Сегодня же все были мрачными и угрюмыми; кому-то удавалось скрыть это лучше, кому-то – хуже, но печать всеобщей тревоги отражалась в глазах всех, чья смена была сегодня. Ник непроизвольно сглотнул, вспомнив вчерашний вечер. Старина Фрэнк, работавший на фабрике более двадцати лет... Что он будет делать теперь? И тот немного странный парень, Стэнли. Николас не мог себе представить, что возможно сегодня, станет одним из них. Погрузившись в свои тревожные мысли, он даже не заметил, как дошел до фабрики. Разговоров сегодня было значительно меньше и, переодеваясь, он слышал недовольные шепотки других рабочих. Ник оглядел раздевалку, понимая, что многие из этих людей сегодня лишатся единственного средства к существованию. Прозвенел первый звонок и Николас, вместе с остальными, отправился на свое рабочее место. До обеда время пролетело незаметно – так бывало всегда, но сегодня было все по-другому. - Перерыв! – прокричал дежурный и раздался второй звонок. Рабочие собирались выйти на свежий воздух, однако им это не удалось. На втором этаже распахнулась железная дверь, и из нее вышел Альдус Пип – владелец фабрики. - Прошу всех задержаться на несколько минут, - он поднял руки, тем самым обращая на себя внимание. Толпа рабочих остановилась в метре от выхода и все как один подняли головы. Николас, стоящий где-то посередине, отчетливо видел, как капли пота выступили на лбу начальника. В руках тот держал лист бумаги на котором, судя по всему, был вынесен приговор для пол сотни людей. - Итак, - Пип начал уверенно, сжав листок в руках сильнее, - все вы уже слышали о грядущих сокращениях. В толпе раздался гул. Начальник снова поднял руки, призывая к тишине. Ник скрестил пальцы наудачу. - У меня в руках список, - он поднял пресловутый листок вверх, чтобы его могли видеть все, - в нем сорок восемь имен. Это имена тех, для кого сегодняшняя смена станет последней. Пип обвел взглядом собравшихся рабочих, ожидая каких-либо разговоров, но все молчали. Сердце Николаса забилось быстрее. - Те люди, которые услышат свои фамилии, должны будут по одному подняться ко мне и расписаться в увольнении. По огромному помещению разнесся неодобрительный гул. Кто-то из толпы выкрикнул: - Черта с два мы добровольно будем что-то подписывать! Толпа загомонила еще сильнее. Ник чувствовал, как по его спине ползет капелька пота. Пип что-то прокричал, взывая к порядку. Когда это не возымело успеха, он устало склонил голову, ожидая, когда это пройдет. В конце концов, рабочие затихли – они ничего не могли изменить в существующем порядке вещей. Машины, призванные заменить ручной труд, обходились скупердяю Пипу гораздо дешевле, чем рабочий люд. Когда в помещении воцарилась полная тишина, Пип прокашлялся и взглянул на листок. Николас был уверен – все его товарищи затаили дыхание, в ожидании приговора. - Бэйли. Молодой парень по имени Найджел заметно вздрогнул, услышав свою фамилию. Ник мог поклясться, что в этот момент услышал первый вздох всеобщего облегчения. - Картер... Это продолжалось бесконечно долго. Парни, которых он знал лучше или хуже, хорошие работяги, лишились стабильной работы в один миг. В какой-то момент Николас понял, что машинально сгибал и разгибал пальцы, считая, сколько людей сегодня пойдут по домам и принесут свои близким не самые радужные новости. Когда сорок человек были названы, Ник почувствовал некоторую надежду. Возможно, Анна была права. Возможно, Господь услышал его молитвы, и малыш Томми родится в счастливой, полностью обеспеченной семье. Сорок пять... Николас облизнул пересохшие губы. Воздух был словно наэлектризован недовольством, надеждой, злостью, горечью и крушением безоблачного будущего. - Майерс. Сердце Ника пропустило удар. Палец остановился в воздухе, а в голове пронеслась одна-единственная мысль – сорок восемь. *** Человек спал, иногда дергаясь во сне. Демон, немного искривив красиво очерченные губы, взглянул на своего нового хозяина. Эта душа была противоречивой. Желания и мысли Николаса были для дьявольского создания как на ладони, и все же, было в этом человеке что-то такое, что демону хотелось сломить и растоптать. Ему было почти интересно посмотреть, что же станет со сгустком энергии после того, как он над ним поработает. Едва заметная усмешка переросла в хищный оскал. Демон повернулся к окну, которое выходило на дорогу, и без особого внимания разглядывал снующих прохожих. Люди были так одинаковы, так эгоистичны в своих помыслах и поступках, так предсказуемы, что не составляло особого труда делать из них послушных марионеток. Да, иногда попадались действительно редкостные экземпляры, и ради особого вкуса этих душ можно было потерпеть временные неудобства. В конце концов, все они знали, чем все закончится. Они умоляли оставить их в живых, кричали, стонали, плакали, вызывая лишь отвращение. Жалкие, загнанные в угол и насквозь пропитаны чувством страха. Мысли демона прервал едва слышный звук, доносившийся из угла, где стояла кровать, на которой спал Ник. Он ворочался, иногда постанывал и тяжело дышал. Губы посланника преисподней вновь скривились. На этот раз от воспоминания от полученного имени. - Том...- едва слышно произнес демон, пробуя буквы на вкус. Он должен был признать, что его еще ни разу не называли именем не родившегося ребенка. Это вызывало непонятные ощущения; было в этом что-то притягательное и отталкивающее одновременно, и демон не мог определить, как относится к этому факту. По сути, ему было глубоко наплевать на бессмысленное сочетание букв, которым люди привыкли называть вещи. Но было в самом наречении что-то глубоко личное. Люди не называют приятные вещи неприятными именами, опираясь на свое восприятие этого мира. Поэтому, имена, каким бы они ни были, могли рассказать о многом, пусть даже сами люди об этом и не догадывались. Том, как нынче стал именовать себя демон, снова взглянул на спящую фигуру. После заключения контракта он перенес Ника в гостиницу. Переодел, умыл и оставил спать, а сам навел кое-какие справки о тех, с кем придется иметь дело. Вернувшись полчаса назад, он увидел своего хозяина по-прежнему спящим; его рубашка немного расстегнулась и часть печати, поставленная на ключице, выглядывала из-под мятой ткани. Том не стал его будить – на улице уже была глубокая ночь. Опыт показывал, что для свершения возмездия новый день подойдет как нельзя лучше. Из стороны кровати вновь послышался тяжелый, судорожный вздох.