Свобода

      Ли не была поражена выходкой Ривая. Теперь она знала его настолько хорошо, что могла понять, что им двигало. Да, Фрост заслужила своё. Надо думать, прежде чем говорить о том, чего совсем не знаешь, а особенно — о душе другого человека. «Вылетит птичка — береги скворечник!» — такую пословицу лучше вспоминать до того, как что-нибудь сморозил при Капрале.       Утро ещё полностью не вступило в свои владения, а новобранцы уже успели поспорить. Ривай. Жесток, беспощаден, силен, холоден — это всё он, но лишь одно слово попадает в саму цель в описании него — «одинок». Он одинокий волк, блуждающий во тьме. В душе у него навеки поселились холод и пустота, развеять которые невозможно. Все смотрели на него, как на машину, для резки гигантов. Если его не станет, многие испугаются, поняв, что остались без какой-либо защиты. Он всё время защищал и спасал людей, хотя они были этого не достойны.       Ли знала, что такое боль, и всю жизнь боролась с ней. Но в любом возрасте одна встреча способная изменить всю жизнь. Грет понимала всю грубость и жестокость Ривая. Даже если бы он сказал ей что-нибудь обидное, то брюнетка расценила бы эти слова не как попытку задеть, а как попытку избавиться от этой пустоты. Жаль, что другие не понимают этого.       — То, что есть в человеке, важнее того, что есть у человека.       У Ривая не было ничего. Ли хотела поговорить с ним. Извиниться за свои слова. «Теперь и я причиняю ему боль». Она много думала над словами Эрвина. Лиане казалось, что она знает Ривая, как никого другого. На самом же деле она его совсем не знала, только догадывалась о том, что он прятал под маской безразличия и жестокости. Она не знала ни о том, что он любил, ни о его мечтах, ни о его надеждах. Она знала только то, что он решил следовать за Эрвином. И опять же: почему?       Грет медленно бродила по коридорам. Она хотела хоть с одним человеком говорить как с собой.       — Все мы сильные, пока не встретим свою слабость.       Девушка спускалась по лестнице и столкнула с Капралом. Несколько минут они молча мерили друг друга взглядами, пытаясь понять, что и кто прячется за этими масками. Девушка так много хотела сказать, но слова застряли в горле. При виде серых глаз она забывала, кем являлась, что хотела сделать или что уже сделала. Воспоминания начали отсчитывать секунды в прошлое. Ли вспомнила боль и страдание, промелькнувшие у него в глазах сегодня утром, она вспомнила разговор с братом, она вспомнила прошедшую ночь, вспомнила свои слова и его понимание.       — Ривай…       Парень скептически приподнял бровь:       — Зайди через десять минут ко мне в кабинет.       Грет кивнула, а брюнет продолжил свой путь. Всё так же непоколебим. Ни один мускул не дрогнул на его лице, не было видно и блеска в глазах. Либо он ни на что не обращал внимания, либо каждое слово колом застревало в его сердце.       Девушка ещё немного постояла, а потом решила эти десять минут побегать вокруг корпуса, чтобы развеяться. Бежать было тяжелее обычного: сказывались ночные тренировки с Деном. Кстати, о нём. После вчерашнего случая, девушка так с ним и не разговаривала. Она боялась встретить его. Она не знала, что ему ответить. Груз ответственности за свои слова сдавливал плечи. Теперь девушка понимала цену каждого слова. Словом можно убить, а можно спасти. Намного благоразумнее было молчать.       Грет, не останавливаясь, бежала, всё больше и больше наращивая темп, словно преодолевала препятствия. Горько было осознавать, что с этой вылазки она могла не вернуться. Ли вспомнила о Фрост. Она не винила девушку в срыве. Каждый мог сорваться, особенно знаешь, что в любой момент можешь умереть. Фрост поступила правильно, открыв себя, рассказав о том, что у неё лежало на сердце. Теперь, выдохнувшись, она чувствовала себя самой счастливой, хоть и не признавалась никому в этом. Грет даже немного завидовала ей: у неё была подруга, которая тебя выслушает, у неё была семья, которая будет ждать и любить не смотря ни на что. Этого не было ни у Ли, ни у Ривая, ни у Эрвина, ни у Ханджи.       Ли остановилась так резко, что, споткнувшись о какой-то камень, неожиданно упала. Она подняла голову, отплевываясь от песка. На неё упала тёмная тень. Это была Фрост.       — Ли. почему ты не встала на мою сторону? Ты же должна понимать, что мы не должны сразу отправляться на такую опасную вылазку.       — Любая вылазка опасна. Как только ты покидаешь Стены, ты уже в опасности.       — Но в горах ещё опаснее, — настаивала девушка.       — Не думаю. Мы даже за Стены не выходили, а сражались с гигантами в Шиганшине. Неужели, ты думаешь, что есть безопасное место? Мы не от чего не застрахованы.       — Как ты можешь на всё плевать? Неужели, тебе безразлично, что многие погибнут?       — Идти в горы — решение Эрвина. Я не буду его оспаривать. Чтобы чего-то добиться, надо чем-то жертвовать. Нет мира без войны.       — И ты не боишься умереть?       — Нет.       — Почему?       — Намного страшнее жить и видеть, как умирают родные.       — Тогда желаю тебе поскорее встретить свою смерть, а я умирать не собираюсь!       Фрост убежала. Она вся дрожала от ярости и возмущения. Раньше для неё каждый новый день — это возможность для роста и развития. Её всегда ждали. Её всегда любили. Она никогда не была одинока. Она была терпелива к самой себе, ведь любовь и поддержка всегда были рядом. Разговаривая с друзьями и с семьёй, она всегда получала помощь и утешение. Она была больна, семья ей внушила надежде, что болезнь можно преодолеть. Ей нечего было стыдиться, ведь родные и близкие всегда были рядом и понимали её. В болезни не было ничего страшного. Но сейчас Фрост дошла до переломного момента. Она не могла прятать это в себе вечно. Никто не подозревал о нём, потому что это легко было спрятать. Чем веселее вела себя Фрост, тем труднее было об этом догадаться. Лора тоже до сегодняшнего утра ничего не подозревала. Словно за маской, она прятала это за улыбкой и всегда говорила: «Я в порядке». Казалось, она могла перевернуть горы, но за этой злостью скрывался страх. Страх приходит тихо и незаметно, съедая изнутри каждого, выгрызая всё хорошее, что у тебя есть. Она боялась умереть, потому что у неё всё было. Она боялась всего лишиться.       Ли на её заявление никак не прореагировала.       — У каждого свои страхи.       Такого рода угрозы девушка получала не впервой. В детстве, когда погибли её родители, и она осталась совсем одна, Лиана стала предметом насмешек и издевательств. Никто не мог её защитить. Вначале было больно, обидно и страшно, но как организм привыкает к постоянным болезням и с каждым разом всё более успешно борется с ними, так и у Грет выработался иммунитет на издевательства. Казалось, к ним не возможно привыкнуть, с ними не возможно смириться. Но брюнетка просто перестала их замечать. Она их не слышала. Затыкала уши и бежала, куда глаза глядят. Ещё с того момента она полюбила бег.

***

      Через несколько минут Ли стояла перед кабинетом Капрала. Её кулачок слегка дрогнул, когда она поднесла его к двери, но потом, вдохнув в лёгкие побольше воздуха, брюнетка несколько раз постучала. У неё появилась мысль сделать шаг назад, чтобы не наткнуться на Ривая, но, посчитав это проявлением слабости, она не двинулась с места.       Но ничего того, чего она ожидала, не случилось. Через несколько мгновений девушка услышала твердый, но тихий ответ: «Войдите». Ли вошла в кабинет, в котором никогда раньше не бывала. Комната может многое рассказать о человека. Проходя к нему, она врывалась в его душу, в его мир.       Кабинет был светлым и просторным. Почти всю стену напротив занимало огромное окно, которое украшала белая ажурная тюль. «Он любит свет и ненавидит тьму». Смежная с окном стена с была полностью отдана под длинный стеллаж с огромным количеством книг. Девушка заметила и «Дом, в котором…» Мариам Петросян, и «Похороните меня за плинтусом» Павла Санаева, и «Детей подземелья» Владимира Короленко. «Он очень много читает, находя в каждой книге себя». Слева от окна стоял огромный письменный стол, за которым восседал, закинув на него обе скрещенные ноги, Ривай. Он был откинут на спинку стула, а левая рука перемахнула через него и просто висела. Правой рукой парень держал бумаги и, нахмурив брови, изучал их.       Стол был завален огромным количеством бумаг и папок, но все они, как и вся комната, находились в идеальной чистоте и порядке. «Ненавидит грязь и беспорядок». Так же на столе стояла кружка с черным напитком. «Обожает чай». Клубы пара исходящие от него, завиваясь, поднимались к белому потолку, да там и растворялись в ничто.       Ривай поднял глаза на завороженную девушку и одним лишь взглядом показал на раскрытую дверь. Ли поспешно спохватилась и закрыла её за собой, продолжив рассматривать кабинет. Он ей рассказ о Ривае намного больше, чем он сам. Она пыталась заметить каждую мелочь, надеясь узнать о нём как можно больше.       — Вы меня звали? — спросила она.       — С каких пор ты стала обращаться ко мне на «вы»? — сделав глоток горячего чая, спросил парень. — В тебе проснулось уважение к старшим?       Ответом было только напряженное молчание. Она пришла не за тем, чтобы ссориться.       — Я позвал тебя для того, чтобы разобрать предстоящую вылазку, — девушка медленно кивнула, а он продолжил: — Будешь командовать новобранцами. Надеюсь, у тебя хватит мозгов не делать глупости.       «Ривай, я знаю, что Фарлана и Изабель больше не вернуть, так же, как и моих родителей, поэтому… Нет, не то! Ривай, я не хотела тебя задеть… Нет! Помнишь мы говорили о выборе? Теперь я всё знаю… Не так! Благодаря Эрвину теперь я знаю… При чём здесь Эрвин?!» — думала девушка, не зная, как лучше начать разговор, который уже был начат Риваем.       Не дождавшись реакции девушки, парень оторвался от бумаг и, скрестив руки на груди, прямо посмотрел на Ли.       — На нас напали гиганты, и Эрвин погиб, — продолжил брюнет.       — Хорошо, — ответила девушка, продолжая думать о своём. — Как скажете.       Ривай закатил глаза. Он терпеть не мог, когда его не слушали, но сейчас ему было интересно наблюдать за брюнеткой, которая вроде была здесь, а вроде и нет.       «Как же мне сказать? — думала Ли. — А может просто? Я…»       — Люблю тебя.       «Нет. Слишком прямо… Стоп! Это кто сейчас сказал?» Ли резко перевела взгляд на парня.       — Ну наконец-то, — ответил Ривай, вставая из-за стола и обходя Ли. — Раз уж ты здесь, то послушай. Ты будешь командовать всеми новичками, к счастью, их не так много.       Он подошел к двери и оперся на неё, скрестив руки на груди, перекрывая любую возможность скрыться, но Ли, проводив его взглядом, даже не думала об этом.       — Ты была повышена Эрвином до Младшего Капрала?       — Почти как ты? — удивилась Ли. Она всегда была обычным солдатом и никогда не стремилась идти выше, занимая другие должности. Ей было достаточно и этого. Она была слегка шокирована таким заявлением.       — Не совсем. Я Капитан отряда специального назначения. Слова «капрал» и «капитан» немного схожи, не находишь?       Ли тихо прошептала каждое из них, будто пробуя на вкус. «В японском они звучат почти одинаково».       Ривай подошел к карте, которая висела у него на стене, и приступил объяснению передвижения Легиона. Грет слушала, но мало что услышала. Она пыталась понять, не показалось ли ей то, что Ривай сказал.       «Глупости! — подумала она.       Ривай снова обернулся и, увидев на лице девушки отстраненность, подошел к ней.       — Долго будешь витать в облаках? — спросил он, не спуская с брюнетки пристального взгляда.       — Это… как бы сказать? — начала она.       — Говори уже как-нибудь, — устало проговорил парен. — Ты уже давно пытаешься мне что-то сказать. Я прав?       Грет медленно кивнула.       — Я всё знаю… — Грет запнулась, но неожиданно на неё накатила буря эмоций, как будто целлофановый пакет вдруг порвался от большого объема воды, и все с огромным напором вылилось наружу. — Ривай, прости меня за тот вечер. Я всегда думала только о себе, считала, что сильнее боли, чем я, никто не чувствовал. Заставляла себя об этом думать. Я никого не видела перед собой, считала, что раз я такая несчастная, то все обязаны мне. Я давно должна была умереть, но все продолжали спасать меня. Я думала, что ненавидела гигантов, но на самом деле я ненавидела себя, — она проглотила комок, — за свои слабости, за свои страхи, за свою ложь. Я поняла это только после того, как Эрвин мне рассказал о тебе. К сожалению, я не самая несчастная планете. Есть люди, которые потеряли намного больше. Есть люди, которое продолжают терять. Я осуждала Фрост за её страхи, но на самом деле она намного сильнее меня. Я считала майора Ханджи ненормальной, но она продолжала улыбаться не смотря ни на что. Когда-то я и тебя ненавидела за твоё безразличие.       Каждое слово Лианы странно отдавалось у Ривая в груди. Сердце бешено застучало, дыхание сбилось, но он не показал этого, а так и остался стоять и слушать.       — Но теперь я знаю, что ты такой же, как и я. Чувствовал то же, что и я, и всё равно пытался всех спасти. Ты до сих пор защищаешь тех, кого ненавидишь. Я долго чувствовала пустоту, но ты смог заполнить её, а в тебе она так и осталась. Я всегда мечтала быть свободной, но сейчас я поняла, даже если бы не было гигантов и этих Стен, с этой пустотой мы бы всё равно остались рабами собственных чувств. благодаря тебе я поняла, что не надо искать свободу за пределами этих стен или за гранью этого мира. Здесь её нет и никогда не будет. Надо искать свободу в себе, в своих мыслях и поступках. Я нашла свою свободу в тебе. Поэтому, если я всё-таки умру, — девушка остановилась, стараясь не смотреть ему в глаза, а затем продолжила: — считай, что я отдала свою свободу тебе. Я люблю тебя, Ривай…       Ей не дали закончить, заткнув требовательным и нежным поцелуем. Лиана даже задохнулась от того, как встрепенулось её сердце. Это он. она чувствовала его всем телом и душой. Она знала, что он её понимает. Понимает, как никто другой. Возможно, это были последние минуты, последние прикосновения, последние признаки их любви.       — Неужели ты думала, что я чего-то о тебе не знал?       Он нежно провёл рукой по её щеке, заправляя за ухо выбившуюся из хвоста тёмную прядь.       — Пообещай мне, что ни за что не сдашься. Ты нужна мне живой, — его низкий бархатный голос ласкал ей уши, а слова тёплым бальзамом обволакивали раненое сердце.       Ривай поднял за подбородок её лицо и посмотрел в самые глаза, в которых, словно звёзды, блестели слезы. Слёзы радости и счастья. Лиана, улыбнувшись, кивнула в ответ.       — Не слышу, — проговорил парень ей в самые губы.       — Обещаю, — выдохнула Грет, и её губы накрыл поцелуй.       Пейзаж меняется чертовки быстро и непредсказуемо.

***

      В это время провинившиеся Ден, Лора и Фрост по приказу Ривая чистили стойла и лошадей. В одно мгновение может происходить несколько вещей. В одну секунду одни рождаются, а другие умирают; одни болеют, а другие выздоравливают; одни обретают своё счастье, а другие проклинают его. Тёмная тень скользнула в стойло. Красивый и сильный чёрных конь, ни о чём не беспокоясь, тихо проводил незваного гостя тёмными глазами и продолжил жевать сено. В руке холодным блеском сверкнул нож. Человек, найдя седло, взял в руки один из ремешков и обрезал его. Ремень тихо и глухо упал на сено. Инкогнито подобрал его и, взбив сено руками, скрылся под звуки ржания коня.