Пока не прострелили колено

      Они втроем буквально вывалились из узкого пролома в скале, толкаясь, наступая на ноги, некоторые - ругаясь, словно маленькие дети, вставшие в очередь за хлебом. Никому не хотелось дольше оставаться в злополучной пещере, все спешили скорее выйти как можно скорей, вырваться из тёмных сырых коридоров. Два часа, или больше, проведенных в темноте, разбавленной тусклым освящением попадающихся то здесь, то там факелов, заставило спасшихся закрыть руками глаза, еще не привыкнувшие к лучам закатного солнца. Равенна даже не предполагала, что прошло столько времени. Будто в подземелье само понятие времени не действовало.       - Мы выжили, - выдохнула чародейка вместо едва не сорвавшегося с губ "я выжила".       Она плюхнулась на траву, уже не беспокоясь о том, что может испачкать платье, ибо и так её внешний вид оставлял желать лучшего. В растрепанных, торчащих во все стороны волосах застряла пыль и даже запутавшаяся невесть как паутина. Платье грязное, кое-где выступали пятна крови, не принадлежащей девушке, а сама ткань пропиталась запахом дыма и смрада хелгенской канализации.       - Да, есть такое, - без энтузиазма подтвердил Бьорн. А в этом немногословном предложении Равенна услышала: "Нужно что-нибудь пострашнее угрозы отрубания головы и сожжения заживо драконом, чтобы меня удивить". Последовав примеру спутницы, он тоже присел.       И этот непрошибаемый, и Ралоф, валяющиеся с ног от усталости, нуждались в тишине и спокойствии хоть некоторое время. Спутанные, будто очень долгое время не ведающие ни расчески, ни ухода темные волосы падали Бьорну на грязное от пыли и пепла лицо, закрывая шрам, который перекрыл полщеки. У Ралофа под левым глазом и на скуле красовались фиолетовые, как баклажан, синяки, которые сразу же бросались в глаза. Устрашающий вид мужчинам придавала заляпанная кровью броня. Чародейка оглядела товарищей с ног до головы. Нет, в народ в таком виде идти не стоит, только местных распугают. Или ещё чего придумают, так, чтобы было о чем языком почесать за кружкой мёда.       Вдали раздался рев дракона, а затем огромная фигура летящей рептилии стремительно пронеслась над головами оставшихся в живых нордов, заставив их мигом вскочить на ноги и опрометью броситься обратно, в пещеру. Дракон пролетел несколько кругов над пепелищем Хелгена, а затем, видимо, убедившись, что никого больше не осталось в живых, полетел на север, чтобы дальше бесчинствовать и наводить ужас на окрестности.       - Ладно, что будем дальше делать? - спросил Бьорн, провожая взглядом огромную тварь, пока ее силуэт исчез из поля зрения. - Скоро сядет солнце, надо где-нибудь переночевать.       - Вблизи есть какие-нибудь поселения? - спросила Равенна, на что норд лишь пожал плечами. Возникшая в ее голове мысль заставила девушку содрогнуться. - О боги, вы ведь не думаете переночевать там? - она кивнула в сторону того, что осталось от Хелгена. Нет-нет, туда соваться она боялась, тем более - оставаться на ночлег. От вида трупов ей и так становилось дурно, а оставаться в месте, где погибло столько людей, не было никакого желания - заснуть не сможет, мерещиться всякое начнет.       - Лучше я во сне спину сломаю, чем туда вернусь, - пробормотал в ответ её товарищ, прищурившись.       - Времени нет, - Ралоф вышел из пещеры и направился по едва заметной тропе, ведущей вниз по склону. - Внизу, возле реки, есть маленькая деревушка, Ривервуд. У меня там живёт сестра.       Остальные двое последовали за ним, недолго думая.       - Так что ты сразу не сказал? - отозвался Бьорн, довольный тем, что проблема касаемо ночлега была решена.       - Времена нынче опасные. Не хотел доставлять Гердур лишних неприятностей.       - Все ясно. Можешь не волноваться, мы не создадим проблем твоей сестре.       - Очень надеюсь.       Тропа вывела троих путников на дорогу. Равенна, которую не слишком интересовал разговор впереди идущих мужчин, стала рассматривать особенности местного пейзажа. Несколькими часами ранее, когда их всех везли в крепость, она не обратила внимания на местные красоты: когда человек тревожится за свою жизнь и будущее, ему как-то не до этого. Дорога вела через сосновый лес, который простерся на долгие мили. Первое, что притягивало к себе взгляд - это огромный комплекс из нескольких арочных строений, располагающийся на скалистом склоне, который показался вдали из-за верхушек сосен.       - Это Ветреный Пик, - начал рассказывать Ралоф, проследив за взглядом попутчицы. - Никогда не понимал, как возможно жить вблизи этих развалин. Устрашающее зрелище.       - Устрашающее? Не соглашусь, - покачала головой та. Хотя, несмотря на привлекательное с эстетической точки зрения строение, она все-таки признавала, что красота эта была пугающей. Тем более о древних нордских руинах ходят всякие слухи, а от некоторых, особенно удачных, и вовсе хочется заснуть и не просыпаться.       А вскоре солнце село, и кругом стало темно настолько, что увидеть что-нибудь не было возможным. Равенна все не могла понять, как Ралоф может разбирать дорогу, и иногда ее посещали мысли, что они заблудились. Слишком долго они искали его родную деревню. А еще девушке не понравился преследующий ее взгляд Бьорна и его странное поведение. Стоило ей отвлечься на что-нибудь, то он внезапно оказывался совсем близко, нарушая ее личное пространство. И стоило ей намекнуть на это, он вновь начинал отшучиваться, действуя на нервы.       В Ривервуд они пришли уже уставшие и измотанные после пересыщенного событиями дня. К ночи улицы опустели, и единственный, кто увидел странных приезжих, был местный пьяница и попрошайка, который в нетрезвом состоянии шатался по единственной улочке, распевая песни во всю глотку.       Пресловутая сестра, Гердур, хорошо сложенная красивая нордка с огрубевшими от тяжелой работы на лесопилке руками - Ралоф как-то упоминал в дороге, что она держит лесопилку - приняла нежданных гостей вполне радушно. Тут же к достаточно большому для трех человек столу был подвинут большой плоский сундук, а к привычным трем столовым приборам прибавилось еще три. Муж ее, высокий мускулистый норд, который участию в войне предпочел мирный труд и семейную жизнь, вкратце рассказал абсолютно все, что происходило в Ривервуде, начиная со времен его основания и заканчивая типичными житейскими проблемами. Никто из мужчин не стал раскрывать того, что Равенна обладает магическими способностями, но хозяева вскоре сами это поняли. Питомец их сына, большой пес Пенек, с первого взгляда невзлюбил чародейку. Он то злобно рычал, то со сдавленным скулежом от нее отшатывался, то начинал лаять без причины, и все время опасливо не сводил с нее взгляда. Все животные реагировали так на присутсвие мага. Так что пришлось Пеньку переночевать на улице, привязанным к забору. Зная, насколько бывает суеверным простой люд, Равенна поняла, что по крайней мере полного доверия со стороны родственников Ралофа ей не стоит ожидать, несмотря на то, что и Гердур, и Ход были с ней любезны. Норды не жалуют магов.       - Куда бы вас пристроить?       Дом был небольшой, как раз на трех человек, места было мало. А после приезда гостей и вовсе негде было ноге ступить.       - Мне много не нужно. Пристроюсь на сене возле курятника. - И, пропустив мимо ушей возражения сестры, Ралоф принял из рук Хода свернутый спальный мешок и вышел из дома.       - Где-нибудь у вас есть гостиница? - поинтересовалась Равенна.       - Есть трактир выше по дороге. Но не думаю, что тебе позволят остаться на ночь.       - Почему это? - нахмурилась она.       - Не пойми меня превратно, но твой внешний вид оставляет желать лучшего.       - Все ясно.       Недолго думая, она тоже решила заночевать на улице рядом с остальными. Девушка разложила на сене любезно предложенный мешковатый спальник, легла на мягкое, но колючее сооружение, и накрылась меховым плащом, тоже предложенным хозяевами. Никогда ещё не приходилось спать в подобных условиях: под открытым небом, на земле, рядом с громко храпящими товарищами и под пристальным взглядом привязанной к забору хозяйской собаки, поэтому заснула не сразу. А перед тем как веки отяжелели от усталости, она успела подумать о том, что на самом деле все не так плохо, как представлялось.       Когда она проснулась, уже светало, и вокруг веяло утренней прохладной. Все ещё спали, даже пристально следившая за ней минувшей ночью собака, в доме было тихо. Равенна выбралась из-под плаща, служившего ей одеялом, мешок, на котором она спала, валялся у ног свернутым клубком. Одна Азура знает, как можно так ворочаться во сне. Все сено застряло в волосах и на одежде. Отвратительный запах, исходивший от неё самой, ударил в ноздри. Как так можно? И дракон задохнется. Равенна стянула свой рюкзак и направилась к реке - неподалёку было слышно тихое журчание воды - приводить себя в порядок. Раньше она не была такой чистоплотной, да и никто особо не стремился её к тому приучать. В Винтерхолде говорили, что мыться и вовсе вредно и чревато последствиями. Болтали многое: и что в Вайтране одна особа после мытья на второй день захворала, и что другая, уже из Рифтена, померла на следующий день. И, как все остальные, девушка этому верила. Сиродил её поменял. Чародейки в конклаве Коррола даже на чародеек похожи не были. Скорее, на дам, собравшихся на пиру, чтобы погалдеть. Разодетые, расфуфыренные, с припудренными носами, надевшие на себя все семейное серебро, вальяжно разгуливающие, говорящие, словно на приёме у архимага, только магическими терминами. Как только появилась дикарка из какого-то там Скайрима, из какого-то там Винтерхолда, о котором и в помине слуху не было, они только и делали, что носы воротили и разговаривали по надобности, но так, будто делают ей великое одолжение. И все как одна красивые, не то что кривоносая косоглазая приезжая из варварского Скайрима, из развалин Винтерхолда. А Равенна? А что Равенна? Меньше всего ей хотелось становиться белой вороной. Со слезами на глазах мылась пятый день подряд, уже думая о скорой кончине, начинала наносить на лицо, руки и волосы всякую гадость, которая, якобы, сделают её "похожей на человека", потому что, во имя Азуры звездоокой, до этого она им не была, и задыхалась от запаха собственных духов. А дальше оно пошло само по себе. Вскоре она сама стала расфуфыренной дамочкой, которая танцевала лучше чем попадала огнем по мишени, смотрящей на всех свысока и видевшей во всех своих соотечественниках неграмотных грязных дикарей.       Искупавшись в озере и почувствовав себя чистой, волшебница некоторое время полежала, греясь в лучах утреннего солнца. Равенна не боялась, что ещё кто-нибудь увидит. Было слишком рано - а она всегда просыпалась ни свет ни заря, и расположилась подальше от деревни, у берега, над которым нависала сверху длинная плоская глыба, а сверху укрывала верхушка сосны, то ли поваленная после грозы, то ли задетая летавщим в округе крылатым ящером. А когда девушка убедилась, что волосы более-менее высохли, оделась в чистую одежду, правда, помятую из-за долгого лежания в рюкзаке, нанесла на руки светло-синюю жижу, пахнущую то ли колокольчиками, то ли черникой, то ли и тем и другим, надела серебряный амулет, подаренный кем-то - уже и не помнится, кем. И тут она застыла с открытой сумкой на коленях. "Странно."       Пропало серебряное кольцо с большим аметистом, она его купила по дешевке у какого-то искателя приключений, который, однако, не смог по достоинству оценить проданную побрякушку. Зато за зачарование дала немало. Теперь бесполезная дешевая безделица повышала вероятность эффективности заклинаний школы разрушения. Когда нужно себя защитить, это очень кстати, особенно для нее, не умеющей и шипа ледяного создать как следует. Да и просто - это красивая вещь, которая ей нравилась, и которой теперь нету. Внутри все похолодело. Она проверила свой кошелек и поняла, что он заметно полегчал. Равенна высыпала все содержимое себе в подол и стала пересчитывать все, каждый септим, каждый медяк. Из ее пятиста семидесяти пяти септимов хозяйка недосчитала сотню. Сотню! Она схватилась за волосы. Неужто мерзавцы-имперцы забрали? А вскоре она поняла, что, нет, дело вовсе не в них.       Девушка быстро-быстро собрала свои вещички и скорым шагом направилась обратно, злая и ненавидящая все на свете. Не извинилась даже, когда сбила проходящего мимо босмера с ворохом дров в руках, и распугала мирно шастающих куриц Гердур.       - Уйди с дороги, чудище, - зло процедил пожилой человек с седой бородой, который явно был не в себе.       - Провались в Обливион, - ответила магичка раздраженно, оттолкнув пьяницу в сторону так, что он, и так едва трясущийся на своих двух, чуть не рухнул на мостовую.       Когда она вернулась, спальный мешок Ралофа уже пустовал, Пенек тоже куда-то пропал - наверное, отправился на прогулку с младшим из хозяев. А вот Бьорн еще спал, тихо похрапывая. И хорошо, что спит - думала она, ибо будить норда совсем не было желания. Она думала, что просто проверит его карманы и заберет то, что принадлежит ей.       - Когда-то за кражу рубили руки, - услышала она его голос, стоило лишь коснуться его карманов. Застигнутая врасплох чародейка мигом отошла на метр от, оказывается, вполне бодрствующего товарища.       - Тогда назови мне пять причин, почему я не должна закричать что ты вор.       - Что, принцесса, побрякушки жалко? - смеясь, он вытащил из внутреннего кармана куртки искомое колечко и подбросил его чародейке.       - А деньги?       - Плата за вчерашний день и аванс за сегодняшний. Уж не думала ли ты, что я буду защищать тебя по доброте душевной?       - Что?! - Равенна была ошарашена его наглостью, ее и так слишком большие глаза расширились.       - Ладно, за сегодняшний не имеет смысла - в эти дни я никуда не собираюсь уходить. Скажем, за послезавтра.       - С чего ты взял, что я соглашусь? - вспылила она.       - Ты закрываешь глаза и затыкаешь уши, когда видишь смерть. Боишься касаться трупов и готова дух испустить при виде крови. А судя по твоей вчерашней пламенной речи, ты очень дорожишь своей задницей.       - Да как ты...       - Скажи спасибо, что не прошу столько же за час. Она демонстративно отвернулась.       - Тридцать. Больше не дам.       - Ну тогда в добрый путь. Берегись драконов, - усмехнулся мужчина и, изображая безразличие, перевернулся на другой бок.       - Ты издеваешься надо мной? До Винтерхолда неделя пути, не меньше. И еще если учитывать возможность заблудиться... Ты меня разоришь.       - Уверен, ты как-нибудь справишься. Подумай хорошенько, принцесса, - он устало зевнул и махнул рукой. - И все, иди уже, мешаешь.       - Мерзавец! - Равенна пнула ногой усевшуюся посреди мостовой курицу. Та, замахав крыльями, с громким кудахтаньем сорвалась с места, теряя по дороге перья. - Самовлюбленный болван! Грязный варвар! - бормотала она. На местных жителей, провожающих ее взглядом и крутивших пальцем у виска, разъяренная девушка совершенно не обратила внимания.       Откуда теперь достать деньги? Совершенно одна на своей варварской родине, никого не знает. Место работы вряд ли найдет - никому не нужен работник на один день.       - Ну и что мне делать? - пожаловалась она Гердур. Женщина отвернулась, чтобы скрыть от гостьи накатившее раздражение. Принесла ее нелегкая на лесопилку, и сопли раздувает, белоручка даэдрова...       - Единственное, что я могу предложить, это нарубить дров, - ответила нордка, подавляя желание послать назойливую гостью куда подальше.       - А что-нибудь другое?       - Ничего, извини. Так берешься?       - Берусь, - с тяжким вздохом ответила чародейка, хотя никогда в жизни не рубила дрова. Гердур ей почетно вручила колун, который Равенна потом с трудом подняла - она не ожидала, что он будет настолько тяжелым.       - Плачу по пять золотых за полено. В твоих же интересах нарубить больше.       В голосе северянки она услышала насмешку. Но делать нечего. Перекинув колун на плечо, горе-работница отправилась к рубочной колоде. Насколько она поняла, все, что нужно сделать - это разрубить полено надвое. Нет ничего легче - подумала она сначала... ...пока топор не застрял в колоде. Она попробовала его вытащить - не получается. Собрав все силы и приподняв топор с застрявшим на лезвии бревном, ударила несколько раз об землю - и безрезультатно. Застрял наглухо.       - Эдак она только дрова испортит, - услышала Равенна чей-то голос, доносившийся с лесопилки. Разозлившись, она топнула ногой. Полено раскололось на две криво обрубленных половинки. Принялась за второе, тоже провозилась с ней несколько минут. Топор тяжелый, замахнуться не удавалось, а силенок было мало.       - Эй, - окликнул ее тот же голос. Она повернулась. Босмер, которого она ранее сбила с ног, опирался руками о перила и смеялся. Еще один... - Ты неправильно держишь колун. Одну руку держи поближе к лезвию, другую пониже, - Равенна сделала так, как он сказал, - вот так. Теперь пробуй.       На этот раз полученный продукт казался менее кривым, да и работа пошла легче. Равенна не помнила точно, сколько дров нарубила - не считала, и так и продолжила бы до полудня, забыв обо всем на свете, если бы Гердур не остановила ее. Вручила ей заслуженные деньги, извиняясь, что недооценила гостью, пригласила к столу. Нордка посчитала полученную выручку - можно было сказать, что почти вернула сотню, конфискованную самим себя нанявшим телохранителем Бьорном. Вернула ценой своих белых нежных рук, которые уже успели покрыться мозолями. Как раз тогда возвращался Ралоф, взвалив на спину свернутую в мешок медвежью шкуру, в одежде, заляпанной кровью животного, а вслед за ним бежал его племянник, Фроднар, вместе с Пеньком. При виде ненавистной гостьи пес снова зарычал, но от усталости та даже не обратила на зверя внимание. Накрыв на стол, Гердур села напротив гостей.       - Вы можете помочь всем нам, - обратилась она к гостям. Мужчины взглянули на нее, а Равенна, забыв про всех на свете, жадно глотала овощную похлебку. - Надо сообщить ярлу, что в округе объявился дракон, чтобы прислал нам солдат. Если вы это сделаете, Ривервуд будет у вас в долгу.       - Конечно, мы ярлу сообщим, - Бьорн покачал головой. - Но вряд ли горстка солдат что-нибудь сделает в случае нападения. Мы были в Хелгене. Мы своими глазами видели, как дракон спалил весь гарнизон. Женщина нахмурилась, но все равно весь её вид говорил о том, что она знает, чего просит.       - Я знаю, что громадину, которую вы описали, вряд ли сразит пара лучников. Тем не менее, остальные хотя бы немного успокоятся. Нам только паники здесь не хватает.       - Мы нескоро покинем Ривервуд. Нам нужно собраться с силами перед отъездом.       - Конечно, мы подождем.       - А также нам нужны будут припасы.       - Не беспокойтесь, я вас снабжу всем, что понадобится.       Ту ночь Равенна провела в местной таверне. Костер, который располагался буквально внутри, что ей показалось странным, хоть и излучал тепло, но дым заполнил все помещение из-за отсутствия выхода. Пришлось открывать настежь дверь. Спать ей долгое время не давали: бард ночь напролет пиликал на лютне - она успела выучить наизусть "Век произвола", который был не самым удачным примером местного творчества, хозяйка таверны, бретонка с дурным нравом, весь вечер кричала на своего помощника из-за всяких мелочей, и кровать была слишком твердая - в Сиродиле чародейка спала только на пуховых перинах.