Шрамы, которые мы носим

      Прошло немало времени, прежде чем Санса присоединилась к нему – о ее приближении свидетельствовали шум ветвей дерева, под которым они спрятали коней и поклажу. Подняв голову от дорожной сумы, Сандор увидел ее – удочки в одной руке, наполовину полный мех с вином в другой. Их глаза встретились на мгновение, но потом оба отвели взгляд, и Санса с излишним тщанием принялась собирать хворост и кору для костра. Сандор, по-дотракийски скрестив ноги, сидел на земле и изучал карту отшельника, но слишком часто отвлекался на девушку. Его приводило в замешательство, что каждый раз, когда он смотрел на нее, она одновременно встречалась с ним глазами.       Сначала он почувствовал себя неловко, а потом и вовсе впал в панику: каждый раз, когда их взгляды будто бы случайно встречались, по его коже словно пробегал огонь. И чем дольше тянулось странное молчание, тем больше он раздумывал над тем, что сделал, поддавшись порыву, и о том, как она отреагировала. - Через пару дней мы достигнем Зеленого Зубца – сказал Сандор в попытке найти выход из безнадежного положения, в котором они оба оказались. – Не очень далеко отсюда есть еще одна деревня с таверной. Если там будет безопасно, и ты захочешь передохнуть, мы можем остаться там на день или два. - Тогда выходит, что нам придется проехать по краю Долины, чтобы добраться до Перешейка – спросила она неестественно высоким голосом, и сейчас во взрослой женщине говорил испуганный ребенок. - Возможно. Да.       Неловкое молчание парализовало их снова, и Сандор в который раз попытался сосредоточиться на карте. Но с тем же успехом он мог бы пытаться читать на валирийском языке – буквы перед его глазами отказывались складываться в слова. - Если ты ждешь от меня извинений, то это вряд ли, – вдруг выпалил он. Он ударил этими словами быстро и сильно, как мечом, пробивая защиту и не заботясь о последствиях.       Взгляды мужчины и девушки пересеклись, и оба вспыхнули. Санса оглянулась и села на низкий пенек в нескольких футах от него. Некоторое время она нервно хрустела пальцами, а потом спрятала их в коленях чтобы успокоиться. - Я и не стала бы требовать их – смущенно пробормотала девушка. - Тогда что с тобой? Пришла в ужас от того, что вместо рыцаря в сияющих доспехах тебя поцеловал уродливый Пес? Сраный шут Флориан – и тот был бы приятнее меня. – Санса открыла рот, но Сандор перебил ее прежде, чем она успела что-то сказать. Он не понимал, что чувствует, он только знал, что все это было одной большой ошибкой, и от того ему было нехорошо. - Или может быть, тебе есть с чем сравнивать? Скажи, девочка, тебе приходилось вставать на колени, чтобы поцеловать своего лорда Беса?       Она побелела, и он моментально ощутил ее боль как собственную. Его слова вдруг стали горькими, будто желчь, и, мужчина, отвернув голову, сплюнул, пытаясь избавиться от их мерзкого привкуса. Сквозь пожиравший его огонь раскаяния он думал, возненавидит ли она его после всего этого. А еще он думал о том, что вряд ли можно было ранить ее так просто и так сильно иным способом. Он низко склонил голову и отшвырнул карту прочь, не в силах посмотреть в ее спокойные как вода глаза. - Если хочешь знать, – медленно произнесла девушка – тогда спроси меня, я отвечу искренне. А вот у тебя я хочу спросить только одно: почему ты остановился? Его отбросило назад словно от взрыва дикого огня, и Клиган резко поднял голову, глядя на нее. Он будто онемел, и прошло несколько мучительных секунд, пока он смог найти слова для ответа: - Седьмое пекло, Санса! Я поклялся защищать твою честь, а не марать ее. Я не должен был целовать тебя так. - Возможно, с твоей стороны это и было ошибкой. Но я рада, что ты поцеловал меня. - Ты не знаешь, о чем говоришь, девочка. - Ты говоришь, что не целовал меня в ту ночь, когда уехал из Королевской гавани, и я должна верить тебе на слово. Я знаю, что ты не из тех, кто лжет. Но когда я попала в Гнездо, в моей памяти все смешалось и перепуталось. Я жила двойной жизнью: настоящей в своей голове и выдуманной – для всех остальных. Иногда я даже не понимала, что правда, а что нет. Но одно воспоминание всегда служило мне якорем, благодаря ему я помнила, что я не леди Ланнистер и не Алейна Стоун, не связанная позорным браком заложница, и не чья-то незаконная дочь.       Это была моя память о тебе – о той ночи и о многом другом. Я напоминала себе слова, которые ты говорил мне и то, что ты делал для меня. Я вспоминала тебя, и это помогало мне не забыть, кто я, и кем я хочу стать снова. И теперь, когда мы вместе, я не хочу расставаться. Ты выставляешь себя на посмешище без всякой пользы. Говори все эти жестокие вещи, если считаешь, что должен, но я буду напоминать тебе о твоих обетах, и они удержат тебя рядом со мной. Но защита моей чести, Сандор – это последнее, чего я жду от тебя. Я взрослая женщина, мне уже минуло шестнадцать, и впервые в жизни я могу выбирать, что мне делать. И если я хочу, чтобы ты целовал меня, то это мое право. - Посмотри на меня хорошенько - прорычал мужчина, наклоняясь к ней. - Я смотрю на тебя каждый день, все время. - Тогда не делай вид, что не замечаешь того, что видишь.       Санса пожала плечами: - Я вижу твои шрамы. Но не только их.       Внезапно желание бороться с ней, наполнявшее его, вытекло прочь, как вода из треснутой посудины, и Сандор медленно закрыл и открыл глаза. Разумеется, он понимал значение всего, что она говорила, но ему было слишком трудно сразу примириться с этим: это слишком превосходило самые смелые надежды, к тому же он так долго убивал в себе любые мечты.       Сандор страшно устал. Устал от путешествия. Устал от необходимости все время быть настороже. Устал все время держаться в стороне и взвешивать каждый свой жест и каждое слово, прежде чем она увидит и услышит его. Устал ждать, когда девушку затошнит от его присутствия, и когда она, недооценив своего рыцаря, наконец прогонит его, чего он и опасался. Устал прятать под невозмутимым видом то, что рвалось наружу. Он закрыл лицо руками, ощущая покрытую рытвинами и морщинами кожу на одной стороне, и покрытую пылью и щетиной – на другой. - Я бы хотел изменить это для тебя, Санса, – глухим голосом признался он наконец, проводя рукой по безобразным ожогам. - И я рада, что ты не можешь. Я привыкла к твоему лицу, и едва замечаю эти шрамы. На самом деле, они никогда не пугали меня так, как ненависть в твоих глазах. - Тебя я никогда не ненавидел. - А вот сейчас ты лжешь. Ты ненавидел все и всех, а больше всех себя самого. Но несмотря на это, ты приглядывал за мной как мог. Ты давал мне советы, пусть я и не всегда желала тебя слушать. В тебе и тогда теплилась доброта, иначе ты не смог бы стать тем человеком, которого я сейчас вижу перед собой. Ты можешь произносить длинные тирады, грязно ругаться и надувать грудь, но когда ты смотришь на меня – в твоих глазах нежность и уважение, и никто не смотрит на меня так, как ты – и никогда не посмотрит.       Санса встала с пня и подошла к нему. Сандор взглянул на нее сверху вниз с трепетом, слишком огорошенный ее словами, чтобы пошевелиться или сказать хоть слово. Она встала перед ним на колени, положила прохладную ладонь на обезображенную щеку, и он безотчетно потянулся к ней. - Ты не сир, но ты тот, кого я выбрала. Ты мой, Сандор. - Твой, – хрипло выговорил он, притянул девушку к себе на колени и уперся лбом в ее плечо; он рвано дышал, но в каждом вздохе била ключом возрожденная надежда.       Они застыли как изваяния, и казалось, не замечали ни сгущающихся теней, ни разливающегося в вечернем воздухе холода. Они были поглощены единением и покоем, которое давали им объятия. В них не было того жара, что снедал их на берегу реки, только утешение и подтверждение того, что они до этого выразили в словах.       Они немного переменили позу; шерстяная шапочка девушки раздражала его, и, стащив ее, он с наслаждением запустил пальцы в густые пряди. Она взяла его за руку и положила себе на талию, шепча что-то низким грудным голосом так тихо, что он не мог разобрать, и положила голову ему на грудь. Сандор нежно прикоснулся губами к ее волосам, и в этот миг где-то в чаще запел соловей. Волшебная мелодия пробудила их от забытья, и путники, расцепив объятие и поднявшись, принялись готовить еду. ***       После холодного ужина они сидели перед гаснущим огнем, завернувшись в меха: девушка по-прежнему на пеньке, мужчина – на земле у ее ног, облокотившись на обрубок спиной, вытянув длинные ноги. Она накручивала на палец пряди его волос, и он вздрагивал каждый раз, когда девушка касалась затылка, но это была приятная дрожь. - Так почему ты остановился? - неожиданно спросила Санса. Сандор взглянул на нее и сказал угрюмо: - Ты у нас взрослая женщина, мужняя жена – это ты мне скажи.       Она странно посмотрела на него в ответ, а затем повела глазами в сторону купы деревьев. - Ты не должен был останавливаться на поцелуе, ты должен был продолжать – произнесла девушка полувопросительно, полуутвердительно. Клиган не удержался от смешка. - Да, девочка, я не должен был останавливаться на поцелуе.       Санса не сразу осмелилась продолжить, и на сей тон ее голоса был немного более решительным: - Разве это было бы таким уж дурным поступком?       На эти слова Сандор повернулся к ней всем телом и обнял ее колени, ловя отблески огня в ее зрачках. - Нет, это не было бы дурно. Но это было бы неправильно. – сказал он. – Не так и не здесь, пташка. Когда придет время, я уложу тебя на мягкую пуховую перину, укрытую лучшими мехами во всем Вестеросе. Там будет чисто, тепло, сухо, и светло от множества свечей.       Ее ответный обжигающий взгляд мгновенно пробудил в нем острое желание и одновременно поверг в слабость, как будто в его теле не осталось костей: стой он на своих двоих, тут же упал бы перед ней на колени. Внутри него все горело и плавилось, и Клиган тяжело сглотнул, поспешно отворачиваясь, пока собственное тело не сделало его лжецом.       Но Санса как будто не до конца понимала его и ждала объяснений и подробностей. - Так значит…ты думал об этом и раньше? - медленно спросила она. - Больше, чем следовало – признался мужчина. - Тебе повезло, что я из тех, кто думает головой, а не членом. – он скользнул взглядом по лицу девушки и увидел ее смущение. Когда-то это могло разозлить его, но теперь лишь немного забавляло, и он тихо и глухо засмеялся. - Сандор, у тебя было много женщин?       Прежде чем ответить, он нащупал под рукой маленький камешек и швырнул его в костер. Догорающие угли взметнулись снопом искр и выплюнули последний язычок пламени. - Какого хрена ты спрашиваешь, девочка? – недовольно проворчал он. Санса молчала, но он знал, что она не успокоится, пока не услышит ответ. - Достаточно – признал он. – Шлюхи, в основном. Трактирные девки, посудомойки, служанки. Я ни разу не спал со знатной леди, если ты об этом хотела узнать. Говорят, высокородные девицы слаще других. Может быть, если мы доберемся до Перешейка и не умрем по дороге, у меня будет шанс выяснить самому.       Кажется, ему удалось на время лишить пташку голоса; он смотрел в огонь в тишине опускающейся ночи, и его веки становились такими тяжелыми, что начинали закрываться сами собой. Он был готов уже повалиться на тюфяк и заснуть, когда голос девушки вырвал его из сонной дремоты: - Так значит, я буду у тебя первой. Как и ты у меня.       Мыслями Сандор был так далеко отсюда, что ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать ее слова. Спустя секунду он вскочил на ноги как ужаленный и повернулся к ней. - Твоим – первым? Копье мне в задницу, Санса, только не говори, что ты все еще… - Девица? – закончила она – Да. - Но…как же Бес!? – она опустила глаза вниз, и Клиган с трудом удерживался от того, чтобы схватить ее и хорошенько встряхнуть, чтобы она посмотрела на него. - Мой лорд-муж, - ответила она с едкой иронией в голосе – был достаточно добр, чтобы не принуждать меня…насильно. У него есть свои шлюхи, - так он сказал, - и этого ему будет довольно.       Пока Санса, подняв голову, всматривалась в его лицо, он пытался разгадать выражение ее собственного, одновременно пытаясь успокоить бешеную гонку мыслей в своей голове. На лице пташки стыд мешался с тенью сурового удовлетворения, и он вспомнил, как выворачивало его при одной мысли о короткопалых руках карлика Тириона Ланнистера на ее теле. Эта пытка однажды едва не уничтожила его, и временами он мечтал об чьем-нибудь остром клинке, который принесет ему избавление. Но мгновение абсолютного, полного облегчения тут же сменилось другим мучительным подозрением: - А Бейлиш? – требовательно спросил Клиган.       Санса позволила себе испустить короткий и горький смешок. - Для него мое девичество было слишком ценным товаром, чтобы забрать его самому, выставив себя тем самым круглым дураком. О нет, гораздо более выгодным ему представлялось продать меня тому из лордов, кто даст самую высокую цену. - Самую высокую цену? - повторил мужчина в холодном омерзении. Он тут же вообразил себе, как ее девство продают, словно на торгах, - желанное приобретение, в то время как она сама была лишь ненужным довеском к покупке. Он знал, что так всегда было заведено у знати, что так есть и так будет, но никогда не задумывался, что это может касаться и Сансы. - Петир хотел завладеть Винтерфеллом и Севером – ровным голосом продолжала она свой рассказ. – Он уже подмял под себя Долину и Речные земли. Только когда его интриги начали рушиться, намерения по отношению ко мне стали более…откровенными.       Сандор не медля сел рядом с ней на пень и, поколебавшись мгновение, сжал ее небольшую и изящную ладонь в своих, переплетая пальцы. - Тогда-то он и объявил, что женится на мне сам, и мы найдем другой способ получить власть над Севером. Но он не понял – и никогда не понимал. Этого хотел он, а не я. Все, чего хотела я – вернуться домой на моих условиях, не на чужих. Вот тогда я и начала готовить побег. Дело было не только в том, что он хотел сотворить со мной. Это был единственный способ сохранить жизнь Зяблику. - Лорду Роберту? – Сандор замотал головой, ничего не понимая. – Я думал, он умер. Ты сказала… - Он умирал, когда я сбежала. Но на самом деле он умирал уже давно. Когда Петир сказал, что мы должны пожениться, я знала, что после этого мальчик обречен – не было ни единой причины оставлять его в живых. Но в случае моего побега Мизинец должен был продолжать свою игру в надежде удержать Долину в свой власти. Гарри еще раньше разорвал наше обручение, устроенное Бейлишем, и я уверилась в этом при нашей встрече. К тому же, когда открылось, что я не Алейна Стоун, никто из других лордов не захотел довольствоваться объедками со стола Ланнистеров. Так что…я сделала то, что сделала. Трижды просватанная, единожды побывавшая замужем, и все еще девица. Как много знатных дам могут сказать то же о себе? - А Гарри? - спросил мужчина. - Гарольд Хардинг. Симпатичный юноша, но умом не блистал. – Сандор был сбит с толку. В глазах Сансы играло лукавство, какого прежде мужчина не замечал. Это заставило его задуматься, как мало еще он ее знает - это была уже не та маленькая пташка, какой он ее помнил. - Нужно целовать тебя почаще – задумчиво сказал он наконец. – Это развязывает тебе язык.       Смех девушки поразил его сильнее, чем рассказ. Она погладила его ладонь и промурлыкала: - Представь, сколько всего ты сможешь узнать, когда окажешься со мной в постели и избавишь меня от моего девичества.       Она широко улыбнулась, показав ряд ровных белых зубов, и получила такую же улыбку в ответ, но потом Сандор опять посерьезнел: - Санса, это не то, что следует отдавать так легко. Если бы я знал раньше…я бы не сказал тебе то, что сказал. - Но почему? Мне нравится, что ты желаешь меня, как и я тебя. К тому же, разве оно не мое?       Он пожал плечами и тряхнул головой, молча требуя объяснений. - Мое девичество. Разве оно не принадлежит мне? - Не пори чушь, девочка. Разумеется, оно твое. - Раз так, в моей воле отдать его тому, кому я пожелаю. А я выбрала тебя. Неужели ты откажешь мне?       Что бы Сандор ни собирался сказать на это, Санса уже знала наперед любой его ответ – он читал это в ее глазах. Вместо этого он молча подтянул к себе их переплетенные руки и прижал к губам ее пальцы. Они оба знали, что он ни в чем не мог ей отказать.