Шрамы, которые мы носим

      Спустя две недели они оставили за собой Близнецы, пройдя к востоку от владений Фреев, и почти добрались до южной оконечности Перешейка. Путь был трудным, и опасность грозила отовсюду, как и боялся Сандор. По дороге они почти не встречали других путников или местных жителей. Но это не имело значения – несколько раз Сандор буквально кожей ощущал, что за ними наблюдают, и тем хуже, что наблюдатели были совершенно незаметны. Он уже привык, что от этого взгляда волосы на затылке начинали шевелиться, и теперь носил меч открыто. Кинжал Сансы был убран в седельную суму, но так, чтобы можно было легко достать в случае необходимости. И он убедился, что девушка знает уязвимые места, куда надо прежде всего бить в ближнем бою.       Повсюду они видели следы разорения – разрушенные деревни, пепелиша на месте домов и септ, запустелые и обезлюдевшие фермы, землю, заросшую бурьяном и покрытую золой и пеплом. Но они научились укрываться в маленьких пещерках или даже просто под навесом из камней, - там, по крайней мере, было сухо. Иногда Клигану казалось, что дождь никогда не закончится. А Санса, если и замечала, что дни и ночи становятся все холоднее, то не подавала виду.       Но и сейчас в путешествии были свои радости, пусть маленькие и достававшиеся трудом. Иногда жажда почувствовать тепло друг друга становилась такой невыносимой, что они устраивали краткие остановки, и невзирая на риск, сливались в долгом объятии. Приходилось прятаться то в тени хвойных деревьев, то в разрушенных строениях, чьи стены были покрыты копотью, а то и бурыми пятнами засохшей крови. Но для мужчины и девушки ничего не имело значения, все, чего они хотели – снова ощутить свою близость, которая каждый раз играла новыми красками.       Когда же на Вестерос спускалась ночь, тогда можно было отбросить осторожность, и они сплетались в тесных объятиях на своих узких соломенных постелях под грязными шкурами. Ее тихий шепот придавал ему смелости, и иногда кроме поцелуев он позволял своим широким ладоням аккуратно изучать холмы и изгибы ее тела. Сандор по-прежнему держался своего обещания: он не возьмет ее в таком месте. Почему-то это было для него важно, хотя он и не мог внятно объяснить почему. Возможно, дело было в том, что принимая ее дар, он хотел, чтобы это произошло в обстоятельствах, которых заслуживала его ценность.       Тем не менее, за те две недели, что прошли после поцелуя на берегу, знание, что он ей не безразличен, и что она хочет его, изменило Клигана на удивление мало – не говоря уже о том, что мир вокруг них не изменился вовсе. Его по-прежнему вгоняло в скуку ее чириканье и бесконечные вопросы; по-прежнему слегка раздражало ее отвращение к любой грязи и вони, или недоверчивость к незнакомой или странной на ее вкус еде. Он все еще ощетинивался на ее расспросы, почему они едут не той дорогой, а этой. Когда они оба выбивались из сил к вечеру, он принимался браниться в ответ на то, как тяжко, судя по ее вздохам, ей дается ее часть работы.       Но главное, то что было больше всего этого, - оно изменилось.       Сандор больше не боялся сказать или сделать что-то не то из страха, что она отвергнет его. Он чаще говорил то, что думает – и ждал того же в ответ, вне зависимости от того, что она скажет. Если возникали трудности, они обсуждали их, и иногда не обходилось без препирательств. Теперь ему открылся тот дар богов, ради которого он преклонил бы колена в септе на Тихом острове: ее привязанность и нежность. Другим же даром было время.       Теперь, когда все изменилось, Сандор даже видел девушку по-другому. Мучительные попытки разгадать каждый ее жест, фразу и выражение лица уступили место бесконечному восхищению и не отягощенной самокопанием заботе. Он избавился от бесконечных сомнений и мог просто смотреть на нее – и это было хорошо. - В чем дело?       Сегодня они укрылись в небольшом гроте на краю гряды каменистых холмов – три каменных стены были лучше, чем ничего. Слишком маленький, чтобы называть его пещерой, грот был размером с небольшую каморку, и они разожгли огонь, чтобы поджарить двух тощих кроликов, которых Сандору удалось поймать прежде чем дождь полил снова.       Санса взглянула на него поверх куска мяса на кости, которую она обгладывала. - Ничего – ответила девушка. - Вижу я твое «ничего». Ты что, поранилась и не сказала мне? - Нет, это не то.       Она сосредоточилась на ужине, и Клиган решил, что и в самом деле это может быть просто какая-то мелочь. Но тут по ее лицу опять прошла гримаса боли, на этот раз более заметная. Он отшвырнул кость и облизал пальцы. - Сан-са. Посмотри на меня. - Он подождал, пока все ее внимание не оказалось обращено на спутника. – Так что с тобой творится? – настойчиво произнес мужчина.       Она замотала головой, а потом отвела глаза. - Ничего особенного, уверяю тебя. Это всего лишь моя…моя лунная кровь.       Он облегченно засмеялся, и потрепал своей ручищей девичье плечо. - Всего-то? - Помолчав, Сандор добавил: - Больно, да?       Она стрельнула в него глазами, все еще красная как рак, и смущенно кивнула. - Здесь нечего краснеть, пташка. До того, как меня приставили к Джоффри, я много лет был цепным псом Серсеи, и знаю кое-что о женском теле.       Он поднялся с земли, обтер руки о робу и начал расхаживать по гроту, ища что-то глазами среди камней и щебня. Наконец, найдя достаточно широкий и плоский камень, Сандор положил его с краю костерка и носком сапога задвинул его в пылающие угли.       Она с интересом смотрела, как он сел у каменной стены и разложил их седельные сумки у ног, так что получилось что-то вроде сиденья. - Иди сюда, пташка – сказал он, похлопывая по ним. - Садись спиной ко мне, но прежде снимай свою робу.       Санса покосилась на Клигана, но потом все же взялась за края одежды и стянула ее через голову. Теперь на ней были только бриджи из грубой ткани, высокие сапоги и зашнурованная куртка из вареной кожи, надетая поверх одной из его рубах. Шерстяной шарф закрывал шею, а волосы все еще были спрятаны под шапкой. В этот миг своими длинными стройными ногами она напомнила ему молодую кобылицу, полную природной грации. Девушка подошла к мужчине поближе, развернулась и аккуратно уселась между его ног.       Клиган начал распускать шнуровку: когда его озябшие пальцы случайно касались ее затылка, по телу Сансы пробегала дрожь. Наконец последний узел был развязан, и Сандор стащил тяжелую куртку с девушки. Та с облегчением повела плечами и, наклонилась, чтобы сложить одежду у своих ног. Прежде, чем она успела выпрямиться, он с силой нажал ей большими пальцами в самом узком месте спины по обе стороны позвоночника, крепко обхватив остальными ее бока.       Она удивленно вздрогнула, а потом из ее груди вырвался низкий жалобный стон; под его сильными руками Санса согнулась почти вдвое, в то время как его пальцы начали двигаться по кругу, глубоко разминая мышцы. - Вот тут болит? - усмехнулся Сандор. - Ох…да – выдохнула Санса, а потом ойкнула, когда он нажал на особо болезненное место. Он отнял руки, но она попросила продолжать, и сильные пальцы вновь начали растирать ей спину.       Она сидела ссутулившись, будто перепивший на ярмарке солдат: локти лежат на коленях, голова низко опущена. Но ни один солдат на свете не мог похвастаться столь изящными формами. Сандор с трудом преодолевал искушение забраться руками под ткань рубахи и отчаянно ругался про себя, стараясь усмирить желание прикоснуться к ее обнаженной коже. Он ощутил, что девушка, наконец, полностью расслабилась, медленно покачиваясь в такт его движениям. - Ты делал это и для Серсеи? - так неразборчиво пробормотала она, что он с трудом расслышал ее слова. - Кто бы мне позволил, пташка! - неожиданно громко расхохотался мужчина. – Помнишь историю про мой разбитый нос? Так вот, мне его расквасили за то, что я подхватил королеву под руку, когда эта стерва оступилась на лестнице. В тот день она была в дурном настроении и заявила, чтобы пес не смел ставить свои грязные лапы на львицу. Нет-нет, я видел как это делала ее служанка. - У тебя неплохо выходит, – похвалила Санса. - На этот раз я не возьму с тебя платы. Но в следующий раз, возможно, я попрошу что-нибудь взамен. Но уж точно не разбитый нос. - Я не львица, сир – возразила Санса ему в тон. – Думаю, волки и псы гораздо больше похожи между собой. Твоему носу ничего не угрожает. - Рад это слышать. Надеюсь, ты не хочешь испортить мое хорошенькое личико.       На это Санса хихикнула, а потом снова блаженно замолчала. Сандор трудился, пока не заболели руки, и тогда он разжал пальцы и легонько похлопал ее между лопаток. - Все – сказал он и встал.- Принеси мне рубаху из моего мешка, неважно, чистую или нет.       Клиган сел перед костром на корточки, и взял одежду из рук девушки. Обернув руку тканью, он вытащил плоский камень из углей и осторожно проверил ладонью, насколько тот нагрелся. - Пойдет – решил он, разворачиваясь на пятках и одним движением возвращаясь обратно к стене. - Возьми шкуры и неси сюда – скомандовал он Сансе. Осторожно размотав рубаху, Сандор обернул ей горячий камень, чтобы ткань служила защитой от жара. Девушка расстелила шкуры между его вытянутых ног, и уютно устроилась на них, прислонившись к его груди. Он заметил: - Будь у нас мой шлем, то мы могли бы нагреть воду в нем, и перелить ее в мех. Но это тоже подойдет – с этими словами он опустил завернутый в материю камень прямо ей на живот. - Сдвинь туда, где болит сильнее всего, девочка, и жар сделает свое дело. – Он накрыл их обоих еще одной шкурой, стащил наконец шапку с ее головы и запустил пальцы ей в волосы. Скоро и Сандор, и Санса погрузились в приятное оцепенение, наслаждаясь теплом и покоем в своем маленьком каменном убежище. *** - Ну как, легче? – спросил он через несколько минут. - Да, очень помогло. Спасибо тебе.       Клиган обнял ее и накрыл руки девушки своими. Она запрокинула голову и посмотрела на него снизу вверх. - Где ты этому научился? - Девочка, я живу на свете в два раза дольше чем ты и много чего умею. Способ незамысловатый, но верный. - Это было нехорошо. То, что сделала Серсея. – сказала она через некоторое время. – Она не должна была бить тебя.       Сандор уже достаточно изучил движение ее мыслей: пташке всегда было необходимо вернуться, обдумать и прощебетать свою песенку, прежде чем лететь дальше. Он приготовился терпеливо слушать дальше, но Санса неожиданно затихла; вдруг его озарило, что именно этот щебет и стал для него неистощимым источником сладости, и Клиган на долю секунды крепко сжал девушку в объятиях. - Львы, собаки, волки. Все они одинаковы: у стаи может быть только один вожак. Серсея была охренеть как уверена, что ее цепной пес знает свое место, - сам продолжил он. - Не все дикие звери ведут себя так. - Большинство - да – убежденно возразил он. - Но не птицы. Они ни о чем таком не думают, просто хотят быть свободными и лететь куда пожелают.       Задетый неожиданной грустью в ее голосе, Сандор прижался щекой к ее волосам, вдыхая их аромат. - Возможно, ты и так можешь лететь куда хочешь – проговорил он – но от волчицы в тебе куда больше, чем от птички, Санса. Помни об этом. - Может, поэтому она меня и ненавидела – задумчиво произнесла девушка. - Кто, Серсея? - Да. Она притворялась, будто любит меня. Но если бы она меня любила, то не позволила Джоффри так обращаться со мной и казнить моего отца. И когда-то я хотела быть похожей на нее. Боги, какой же я была глупой! - Люди видят то, что они хотят видеть, Санса. Первое впечатление всегда сильно, особенно если оно хотя бы отчасти правдиво. Но верно и обратное. Когда в тебе видят только то, что хотят видеть, в один прекрасный день, хочешь ты или нет, именно таким человеком ты и станешь. - Это и случилось с тобой, когда Григор сжег тебе лицо? - Ну да, что-то вроде того. Но я и сам постарался. - Но то, как ты выглядишь, еще не делает тебя кем-то. По крайней мере, не теперь. - Нет. Да и ты уже не пустоголовая маленькая пичужка. - Но тебе-то казалось, что я такая и есть. - Иногда мне по-прежнему так кажется. – Он расхохотался своим хриплым смехом и охнул от боли, когда она ткнула его локтем под ребра, но это рассмешило его еще больше, и он пихнул ее в ответ, а потом они оба затихли снова. *** - Сандор. - Ммм. - Сколько нам еще ехать? - Если все будет хорошо, то через две недели перейдем Перешеек. Придется держаться поближе к Королевскому тракту, иначе нас поймают лягушатники. Но зато мы будем ехать быстрее. - А потом? - Потом нужно будет пересечь Ров Кейлин. - Все равно оттуда до Винтерфелла еще далеко. - Все равно ближе, чем где мы сейчас. - Мы успеем доехать, прежде чем вернется зима?       С языка Клигана уже готовы были сорваться слова уверения, но вместо этого он затолкал их поглубже. Пташке он врать не мог. - Я не знаю, девочка. Я постараюсь, чтобы мы доехали побыстрее, но не могу обещать тебе.       Санса замолчала, потом откинула шкуру и, сняв с себя остывший камень, положила его в сторонку, накрылась опять и крепче прижалась к Сандору. Она подтянула колени к подбородку, так что он мог обхватить ее всю. - Все будет хорошо – сонно протянула она,– если будет необходимо, то мы можем найти деревню, остановиться там и пожить спокойно. Или хотя бы дом, который сумеем починить. Мы ведь можем так сделать, правда?       Скорее уж они замерзнут по дороге, и снег станет их могилой. Или их убьют солдаты какого-нибудь лорда, а то и просто банда вооруженного отребья. Все это время им везло больше, чем Сандор мог надеяться, но он знал, что рано или поздно удача отворачивается от человека, - знал так же точно, как и то, что умрет, защищая ее. Он не мог разделить ее полудетскую уверенность, поэтому он просто вздохнул, притянул девушку поближе и сказал: - Все, что захочешь, пташка. Я позабочусь об этом. Все, что захочешь.       Ночью в его снах шел снег и завывал ледяной ветер – он пробирался под теплые шкуры и резал будто ножом. А когда тусклый рассвет разбудил его, Сандор сначала не поверил своим глазам: в отчаянии он смотрел, как все вокруг, пока они спали, стало белым-бело – и их скалистый холм, и поля вдалеке были покрыты ровным слоем снега. Мешая ругательства со словами молитв, он стал трясти Сансу за плечо, чтобы она поскорее проснулась.       В Вестерос вернулась зима.