Шрамы, которые мы носим

      Прошел месяц с того дождя, и однажды утром Старший брат нашел Сандора в конюшне: тот немилосердно разил грубо выточенным деревянным мечом своего безмолвного и неподвижного соломенного противника. - Я пришел с вестями из Цитадели. Клиган отшвырнул детское оружие, сорвал с перегородки стойла тряпицу и обтер ей вспотевшее лицо и шею. - Что за вести? В одной руке у Старшего брата был свиток пергамента, в другой – длинный сверток, перевязанный бечевой. Он показал свиток Сандору: - Все, как я и думал: ложная весна. Мейстеры не знают, сколько она продлится, но точно не больше полугода. Если ты намерен ехать, то тебе лучше поспешить. Его собеседник посмотрел на брата поверх свитка и коротко кивнул. - Я хотел бы уехать завтра, самое позднее – послезавтра. Сяду на паром до Солеварен, а потом двинусь дальше на север. Старший брат протянул сверток: - Тебе это пригодится.       Еще только взяв сверток в руки, по его весу и очертаниям Клиган понял, что там. Развязывая узлы, он переглянулся с отшельником и тяжело сглотнул при мысли о том, что ждет его впереди и как много значит для него предмет в его руках. Наконец, обмотки упали на пол, и его пальцы коснулись кожаных ножен, простых, без украшений, и чуть тронутых патиной; годы употребления оставили на них свой след. В ножнах лежал отличный полуторный меч, и было видно, что они изготовлены именно для этого клинка. Высвобождая лезвие, Сандор залюбовался великолепным оружием – широкая, обтянутая кожей рукоять с круглым яблоком; гарда, подходящая для массивной руки и хорошо выкованная. Клиган подставил блестящую сталь солнечным лучам, проникавшим через открытые двери конюшни, и смотрел, как заиграли на ее поверхности блики. - Подарок Трезубца? - Да, один из многих. Я попросил брата Брайана отобрать кое-что для тебя, почистить от грязи и как следует наточить. До того, как попасть к нам, он был кузнецом, и осмелюсь заметить, получил от этой работы немалое удовольствие, - поделился Старший брат. - Он прекрасен, – пробормотал Сандор. – Спасибо тебе. - Достаточно тяжелый? А баланс – подходит для твоей руки? - в голосе отшельника прозвучало любопытство.       Мужчина сделал пару шагов назад и описал мечом широкую дугу, потом еще одну в другую сторону, и вдруг начал рубить воздух длинными и короткими ударами, то наступая на невидимого противника, то отбивая его атаку. Мускулы рук, шеи и корпуса воина пели, приветствуя вес настоящего оружия, а его самого затопило такое странное и сильное чувство полноты и завершенности, какого он не ощущал уже очень давно. - Не убивай каждого, кто этого заслуживает – предостерег его Старший брат, в то время как Сандор убирал меч в ножны. - По мнению богов или моему собственному? - клинок с тихим лязгом скользнул внутрь. - Надеюсь, ты и Семеро уже не так уж сильно расходитесь во мнениях, как когда-то – криво усмехнулся Старший брат. – Или же все мои усилия за эти два года потерпели крах. Сандор хмыкнул. - Ты полагаешь, что превратил меня в человека, достойного стать настоящим рыцарем? – в полушутке прозвенел едкий цинизм. - Ты всегда и был достоин, Сандор. Ты просто свернул со своего пути, как и многие до тебя. Я согласен с тем, что твоя судьба не в служении Семерым, как я одно время надеялся. Но в тебе есть место для их милости и благодати. - Думаю да. Насколько это вообще возможно для такого, как я. - Ты пробыл здесь достаточно долго, брат. Мир за пределами этого островка изменился, он уже не тот, каким ты его покинул. - Я тоже не тот человек, каким был раньше.       Мужчины обменялись долгими взглядами. В них сквозило уважение, дружелюбие и с трудом приобретенная взаимная приязнь. Старший брат отвел глаза первым, его рука дернулась в неопределенном и немного стеснительном жесте. - Когда ты будешь готов, брат Брайан поможет тебе подобрать доспехи по размеру. Вряд ли у нас получится вооружить тебя как следует, но у нас есть броня и вареная кожа. Твоя роба скроет то, что нужно скрыть. Отшельник осторожно добавил: - Прошу тебя, скажи, что заберешь свою зверюгу с собой. Сандор потянулся и потрепал Неведомого по морде. Жеребец терпел ласку какое-то время, потом мотнул головой и куснул хозяина за пальцы. - Я его не брошу. - Мои молитвы услышаны – нам от него было мало пользы.       Между ними опять воцарилось молчание. Старший брат изучал землю у себя под ногами, а Сандор в свою очередь изучал его. Беспокойство нарастало, и Клиган чувствовал его. - Ну валяй, старик, – хрипло сказал он – наноси свой последний хренов удар. Никто из нас не успокоится, пока ты не сделаешь это. - Что ж, хорошо, - угрюмо произнес отшельник, будто предпочитал не говорить того, что собирался. – Ты должен подумать вот о чем. Что ты будешь делать, Сандор, если ты найдешь ее, и она... - Не захочет меня видеть или иметь со мной что-то общее? Захочет насадить мою голову на пику? Ты про это? Да, я думал. Если так случится, то я это приму – а что еще мне останется? Может быть она пожелает прогнать меня или увидеть меня мертвым. Я с радостью отдам свою жизнь, если такова будет цена, которую она потребует. Но сначала я скажу ей то, что должен сказать, а потом... только боги знают, что будет потом. - Тебя всегда с радостью примут здесь, - быстро заговорил отшельник. - Нет, сюда я не вернусь. Это твоя жизнь, а не моя. Возможно, я закончу свои дни на Стене, если Пташка отвергнет меня. Говорят, когда надеваешь черное, этим смываешь все свои грехи. - И примешь их обеты? - Как знать, – Клиган хлопнул Старшего брата по плечу. – Разве что скрестив пальцы за спиной.       Смеясь, двое мужчин вышли из конюшни вместе, и рука Сандора лежала на плече Старшего брата. ***       Утро отъезда обещало быть ясным, но холодным. Колокола прервали его сон, который оставил после себя неприятный привкус тревоги. В этом сне он шел по широкой белой равнине. Снег был пушистый, глубиной по колено, нетронутый ни человеком, ни зверем. Вокруг не было ни жилья, ни деревьев, ничего - только снег. А потом он увидел кровь – сначала маленькие капли, потом пятна побольше, они сливались в цепочку. Он пытался шагать шире, потом побежал, но ноги вязли в глубоком снегу, который не желал ослаблять хватку. И наконец, он увидел ее, лежащую, в платье, что было белее самого снега. Руки сложены на груди, глаза закрыты, губы чуть приоткрыты, совершенные черты лица похожи на фарфоровую маску. И рядом с ней все было красным – шелковистые волосы, мягкими волнами окружавшие голову, и лужа густо-алой крови, расплывавшаяся по снегу. Он ничего не делал, просто стоял и смотрел на нее, а к горлу подкатывал комок. Тогда она раскрыла глаза, повернулась к нему, и, глядя прямо на него, произнесла: «Я не могла защитить себя. Поэтому я умерла». Сердце Сандора дрогнуло и разлетелось на тысячу осколков.       Потирая лоб, он дернулся, когда в дверь постучали. Отмахиваясь от последних клочьев недавнего кошмара, он встал со своего тюфяка и открыл дверь. Там стоял брат Нарберт, его красное лицо было недовольным. - Старший брат пожелал, чтобы я сообщил тебе, что нет нужды спешить – паром может прийти позже. С последним приливом брат Маркус отправился на большую землю привезти септона Мерибальда. Сегодня с ним прибудет еще одна душа, ищущая убежища, но они будут здесь еще нескоро. Старший брат встретит тебя на пристани после утренних молитв и завтрака. Сандор кивнул в знак согласия и захлопнул дверь. Помочившись в горшок в углу, он налил воду из кувшина в таз и умылся, жалея, что вода не сможет смыть следы кошмара в его душе. «Это только сон», - подумал он. – «Она жива. Я бы узнал, если бы она умерла». «Кто ты теперь, Клиган, - вслух выбранился мужчина – Гребаный волшебник, что ли?».       Он стащил с себя тяжелую ночную рубашку, надел бриджи, натянул носки, сапоги, а затем пришел черед рубахи из грубой ткани. Потом куртка из вареной кожи и броня. Он опоясал себя кинжалом, проверяя, крепко ли тот сидит в новых ножнах. Поверх всего он надел коричневую робу, доходившую ему до середины бедра. Свой длинный меч Клиган решил приторочить к седлу так, чтобы он был под рукой.       Дорожная сума давно уже была собрана, но он счел нужным еще раз проверить ее содержимое, а потом еще раз обошел свою маленькую келью, проверяя, не забыл ли чего. Дойдя до стола, Сандор уткнулся взглядом в книгу – неплохую копию «Семиконечной звезды». Он сгреб ее со стола, и, не давая себе времени передумать, засунул в сумку, рядом с туго свернутой стопкой листов, крепко перевязанных кожаным шнурком. Все это были письма, которые он скрупулезно писал последние полтора года. И все они были к ней.       Он положил суму рядом с дверью, чтобы обмотать шарф вокруг лица и натянуть капюшон на лицо. Он поднял мешок, открыл дверь, и вышел вон не оглядываясь.       Пробравшись в септу к концу утренних молитв, он протолкнулся сквозь стройные ряды отшельников, торопившихся на завтрак и расступавшихся перед ним по сторонам. Некоторые протягивали руки, похлопывали его по спине или сжимали его плечо на прощание – на большее он и не рассчитывал. Два года он жил среди этих людей, трудился с ними бок о бок, делил с ними еду и участвовал в их службах, но так и не стал для них своим. Они не были ему ни друзьями, ни братьями.       Не говоря ни слова, он зажег свечи, и начал ставить их перед алтарями. Сначала Матери, потом Воину, и последнюю – Деве. У выхода Сандор обернулся и задержал взгляд на алтарях. - Я выполнил свою часть сделки, – в тишине септы его шепот звучал громко. – Посмотрим, как вы выполните свою.       У кухонь он остановился лишь затем, чтобы забрать еду, собранную братьями в дорогу: солонина и копченая рыба, ржаной хлеб и твердый сыр, сушеные яблоки и груши. Также он взял с собой несколько полных мехов сидра и воды, прежде чем направиться к конюшне. Неведомый, почуяв настроение хозяина, начал храпеть и рыть землю копытом, готовый покинуть стойло.       Несколько минут спустя Клиган уже выводил жеребца под уздцы в холодное утро. Покосившись на небо, которое постепенно заволакивали облака, Клиган глубоко вдохнул – в воздухе пахло близким дождем. «Сыроватое у нас получается начало» - сообщил он коню. – «Что ж, нам не привыкать, а? Ну ладно, черный засранец, готов поразмяться?». Неведомый издал короткое ржание, переступив с ноги на ногу, и Сандор немного подтянул повод, оглядывая исчезающие кучки снега и тропинку впереди – она вела на другую сторону острова, где закончится одно его путешествие, и начнется другое.       Когда они достигли гребня над отмелью, паром как раз подходил к берегу. Старший брат был уже там, ожидая прибывших. Сандор смотрел, как тот переходит на плоскодонное судно и приветствует септона. На пару секунд он отвлекся, чтобы проверить, крепко ли привязаны к седлу его мешки, свернутая постель и меч, и в последний раз проверил подпругу. Когда он повернулся назад, Старший брат стоял на пристани один, а септон выводил из-под просмоленной крыши закрытой части парома еще одного путника, приплывшего сюда в поисках убежища.       У Клигана перехватило дыхание в ту же самую минуту, как на него изумленно уставился Старший брат. Но расширенные от удивления глаза отшельника не сказали Сандору ничего нового - он уже увидел все сам.       Его приготовления оказались тщетными. Маленькая Пташка прилетела к нему сама.