Держись.

Я уже толком не понимаю, где нахожусь. Поначалу я еще хоть как-то различала дороги и дома, но сейчас пытаться что-то разглядеть сквозь полные слез боли глаза невозможно. Я рву волосы на своей голове уже онемевшими руками. Рыдания оглушают собственные уши, горло сильно жжется, но я не могу успокоиться. Голова прижимается к трясущимся коленям, я пытаюсь остановиться или же немного ослабить истерику, но у меня не выходит. Надеюсь, что меня никто не видит и не слышит. Я так хочу побыть одна. Именно одна, без боли и слез, без страданий. Наедине со своими мозгами и мыслями. Одна. "Надо как-нибудь постараться разузнать, где ты находишься, Темперанс, - твердит внутренний голос, - иначе ты можешь и не выбраться отсюда. Давай же, действуй!" Я отдираю голову от коленей, сжимаю руки в кулаки, да с такой силой, что на внутренней стороне ладоней остаются ярко-красные полудуги, отдающие, каждая по-своему, болью. Не прекращая кричать, я тру глаза, чтобы хоть что-нибудь увидеть. Передо мной комната, видимо, гостиничная или отельная. Пастельные тона дают ощущение уюта и комфорта, страх за собственную безопасность быстро увядает, и мои рыдания и крики уменьшаются на 10%. Я, сильно пошатываясь, поднимаюсь и прохожу к небольшой мягкой кровати, бездушно падаю на нее и засыпаю. То, что я вижу во сне, походит на самый настоящий ад. Наша первая встреча. Я читаю лекцию и замечаю Бута, не очень комфортно чувствующего себя здесь. - Специальный агент ФБР, Сили Бут. - Я доктор Темперанс Бреннан, из института Джеффернсона. - Вы верите в судьбу? - Абсолютно нет, это нелепо! Множественные случаи, когда я или Бут находились на грани жизни и смерти. - Ты можешь в это не верить, Кости, но такие вещи, как любовь, не выявляются в лаборатории. Короткий поцелуй, перевернувший во мне все. Я отталкиваю его, давая понять, что нам не быть вместе. Какая же глупая! - Я твой парень Кости! Я знал. С самого начала. - Я ученый. Я не меняюсь. Гроза. Ночь. Я и Бут в его машине. До меня наконец-то дошло. Я помню каждую секунду этого разговора, каждый миллиметр чувств, что посещали меня тогда. - Я упустила свой шанс. Смерть одного из моих любимых интернов, Найджела Мюррея. Ночь, в которую я пришла к Буту в спальню. Когда раскрылась перед ним, залилась слезами прямо на его глазах. Наша ночь. Вечерняя прогулка после посетившего меня известия, которое перевернуло наши жизни. - Я беременна. Ты будешь отцом. Рождение Кристин. - Мы семья. Свадьба. - Мы догнали друг друга. Все эти события проносятся передо мной так быстро, но так детально. Они режут меня ножом прошедшего счастья изнутри, ломают мои кости, избивают воспоминания. Я уже как бы просыпаюсь, но не встаю, а зарываюсь в подушку, начиная рыдать еще сильнее прежнего. Я в жизни не думала, что человек может испытывать подобное. Это как будто ты горишь, в надежде закончить столь мучительный процесс как можно быстрее, но пламя не тушится, оно издевается над тобой, не давая спокойно умереть. Ты догораешь, но чувствуешь, что это не конец. Что ты будешь гореть всю жизнь, вечно живя с этой болью. Ты ничего не можешь с этим сделать. Хочется кинуться в объятия любимого человека, но от этой мысли становится еще хуже, хотя кажется, что хуже некуда. Я выхожу из этого состояния часа через три. Видимо, потому, что просто больше нет на это сил. Боль не утихает, зато истерика прекращается. Я выхожу из отеля, вспомнив, как здесь оказалась и как рассчиталась. Улица слепит меня, и я чувствую себя заключенным, впервые за двадцать лет увидевшим солнечный свет. Я пешком добираюсь до квартиры Энджелы, стучу, но никто не открывает. Телефон я потеряла, по всей видимости. С минуту подумав над тем, что делать дальше, я осознаю, что выбора у меня, как такового, нет. Оглядевшись, я не нахожу ни одной лавки или чего-то подобного, поэтому в отчаянии сажусь на бордюр, находящийся во дворе семнадцати-этажного дома и жду прихода Эндж или Ходжинса.