PotterWhoLock: Lumos

На Тисовой Улице, в милом маленьком домике, вот уже почти десять лет проживал удивительный мальчик с необычным шрамом на лбу. Вот только этот самый мальчик не подозревал, насколько он сам удивительный, а шрам его – необычный. Не подозревал он, что за свою недолгую жизнь побывал в таких местах, где другим людям не побывать, что дважды спас этот мир, и жил себе спокойно в самой маленькой спальне на втором этаже дома номер четыре, не обращая так же внимания на общую унылость и скучность Тисовой Улицы. В данный момент улицу окутывала тихая ночь, и Гарри Поттер спокойно спал в своей спальне, наблюдая удивительные сны. Ни у кого больше таких снов быть не может. Может быть, потому, что каждый сон – реальность, нечаянно или специально забытая вот уже почти год, но все еще спрятанная в глубине его головы. Иногда Гарри видит далекую планету с дивным народом, иногда встречается со странными существами, напоминающие перечницы, иногда разговаривает со своими родителями, давно мертвыми от рук злого волшебника. Но днем он ничего этого не знает – ни волшебников, ни магии, ни других миров. Проходит несколько часов, на улице развидняется, солнышко встает. И мальчика будит настойчивый стук в дверь: - Подъем! Просыпайся! – визгливый голос тети Петуньи слышался сквозь сон. – Сейчас же! Гарри Поттер открыл глаза и недовольно посмотрел на мир. Откуда-то с кухни донесся звук сковородки, которую поставили на плиту. Мальчик попытался вспомнить свой сон. Но воспоминания не шли, словно что-то мешало им. Он только помнил, что это был чудесный сон, оставляющий в душе теплоту… - Ты уже встал? – вновь настойчивый голос тети за дверью. Она вернулась. - Почти, - ответил ей Гарри, тихо вздыхая. Как же он не любил такие пробуждения. Таким был обычный день необычного мальчика, который и не подозревал о своей необычности. - В таком случае шевелись, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом. И чтобы он не подгорел! Сегодня день рождения Дадли, все должно быть идеально, - сказала тетя. Гарри застонал. – Что ты там говоришь? – недовольно спросила она. - Нет, ничего. Ничего… - ответил Гарри. Тетка стукнула в дверь в последний раз и послышались её удаляющиеся шаги. Ах, нет, не просто обычный день – это на редкость ужасный день. Дадли в этот день ведет себя еще хуже обычного. Как он мог забыть? Ох, это кошмарное время – по крайней мере, для Гарри. Дурсли обычно уезжают в зоопарк, а его оставляют со старухой миссис Фигг – сумасшедшая она. Все толкует о своих бесчисленных котиках, показывает их фотографии, дом её насквозь пропах кабачками (почему ими?), да и в целом с ней что-то решительно не так. Иногда она ходит мимо их дома и ищет глазами Гарри, словно она – шпион, который следит за ним… Гарри быстро оделся, не забыв сунуть в карман палочку. Ту самую волшебную палочку Темного Лорда, которую носил с собой, совершенно о ней не задумываясь. И сейчас он хоть и был каждый день с нею, но в голову совсем не закралась мысль: «А почему я эту непонятную штуковину таскаю за собой?». Так что он спокойно спустился на кухню. Там он обнаружил стол, полностью заваленный подарками для Дадли. Их было не просто много – их было очень много. Гарри вздохнул. Ему-то обычно ничего не дарили. На плите уже жарился бекон, и мальчик поспешил перевернуть его, пока не пригорел. Примерно в этот момент в кухню вошел дядя Вернон. - Причешись! – едва завидев непослушные волосы Гарри, вместо утреннего приветствия рявкнул он. Сам Гарри одарил дядю недружелюбным взглядом, которого никто не заметил. Мальчику нравились его непослушные волосы, а вот почему – он и сам объяснить не мог. С трудом расставив на заваленном подарками столе тарелки с яйцами и беконом, он перевел взгляд на Дадли, который с сосредоточенным видом считал свои подарки, и вот теперь закончил. И был решительно недоволен: подарков оказалось тридцать шесть, на два меньше, чем в прошлом году. - Дорогой, ты не посчитал подарок тети Мардж, вот он, прямо под большим подарком от мамы и папы, - ласково сказала ему тетя Петунья. - Ладно, тогда тридцать семь, - произнес Дадли, но лицо его продолжало краснеть от неудовольствия (на целый один подарок меньше!), и Гарри поспешил поскорее доесть завтрак, а то еще стол перевернет. - И мы купим тебе еще два подарка сегодня, – торопливо предложила тогда тетя, заметив возмущение сына. - Как тебе это, малыш? Ты доволен? Дадли задумался. Ох, крепко задумался. - Значит, их у меня будет... - в голове его шел очень напряженный мыслительный процесс. – Тридцать… тридцать… - Тридцать девять, мой сладенький, - подсказала тетя Петунья, совершенно не обращая внимания на то, что её сын не может даже такого простого действия выполнить – взять тридцать семь и прибавить два. - А-а-а! – Дадли, наконец-то, понял. – Тогда ладно, - он опустился на стул, откуда до этого уже возмущенно поднялся. Зазвонил телефон, к которому пошла тетя Петунья, а Дадли принялся распаковывать свои подарки. Чего только ему не надарили: и гоночный велосипед, и видеокамеру, и штук шестнадцать компьютерных игр впридачу с компьютером, и часы золотые, наручные… Дадли как раз срывал упаковку с тех часов, как на кухню вернулась тетя Петунья с одновременно разозленным и озабоченным видом. - Плохие новости, Вернон. Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять этого, - взмахнула рукой в сторону Гарри. Дадли, оторвавшись от своих подарков, раскрыл рот от ужаса, а сам Гарри обрадовался. Раз в году он терпит миссис Фигг, её истории и фотографии Снежинки, мистера Лапки и Хохолка – но этот год станет исключением. И, конечно, ему стоило бы пожалеть старушку, но только это было проблематично в сложившихся обстоятельствах. - И что теперь? – тетя с ненавистью посмотрела на Гарри, словно только он один виноват в сломанной ноге. И начали Дурсли предлагать варианты, куда же деть Гарри. Они говорили так, как будто самого Гарри в комнате не было, и предлагали позвонить то тете Мардж, то Ивонн. К счастью, эти идеи разнесли в дребезги: Мардж (что была похуже десятка миссис Фигг), как всем известно, абсолютно ненавидела Гарри, а Ивонн отдыхала где-то очень далеко. - Вы можете просто оставить меня здесь одного, - решил вставить Гарри свой вариант. Если бы он остался в доме один, то смог бы посмотреть телевизор или даже поиграть на компьютере Дадли. Раньше его, он помнил, изредка и в самом деле оставляли, но почему-то со временем решительно прекратили, словно раньше Гарри не мог сделать чего-то ужасного с собой и домом, а теперь может. Хотя должно быть совсем наоборот! Раньше Гарри был маленький и мог по глупости чего-то натворить, а теперь ведь подрос, ему почти одиннадцать… - И вернуться к руинам вместо дома? – как и ожидалось, с видом, словно её только что заставили прожевать и проглотить лимон, прорычала тетя. - Я ведь не собираюсь взрывать дом… - попытался объяснить ей Гарри, но его слова уже никого не интересовали. - Может быть… мы могли бы взять его в зоопарк… и оставить в машине, - наконец, придумала тетя. - Эта машина новая, я не позволю ему сидеть в ней одному! – тут уж дядя Вернон был недоволен. Дадли определенно не понравилось направление мыслей своих родителей, так что он решил вставить свое слово. Вернее, свое рыдание. Оно, не настоящее, действовало намного лучше слов. Скорее всего, к его слову в любом случае прислушались бы, но так это делают быстрее. В такой форме он и сообщил родителям, что не хочет видеть Гарри рядом в этот день. Тетя Петунья обняла сына, а тот незаметно для родителей показал Гарри язык. В этот момент кто-то позвонил в дверной замок. - О боже, это они! - воскликнула тетя, бросаясь открывать. На кухню вошел Пирс Полкисс, лучший друг Дадли. Он был костлявым мальчишкой, чем-то напоминающим крысу, и в их банде занимался в основном тем, что держал жертву, пока остальные били её. Дадли сразу же прекратил свой притворный несолидный плач, настолько быстро, что будь Дурсли чуть-чуть меньше ослеплены любовью к своему сыночку, то обязательно что-то бы заметили. Куда деть Гарри они так и не придумали, так что спустя полчаса он сидел на заднем сидении машины и старался не слишком заметно сиять от счастья, ведь его везут в зоопарк впервые в жизни! Но прежде, чем позволить Гарри сесть в машину, дядя Вернон отвел его в сторонку: - Я предупреждаю тебя! - лицо его побагровело от злости. - Я предупреждаю тебя, мальчишка, если ты что-то сделаешь из своих «забавных» штучек, что угодно, то просидишь взаперти до самого Рождества! - Я не собирался ничего делать, честное слово! - пообещал Гарри. Но дядя лишь махнул рукой - не поверил. Но они все равно ехали в зоопарк. Гарри, припомнив этот короткий разговор с дядей, грустно вздохнул. С ним происходят непонятные вещи, но он не может их контролировать! Тетя и дядя этого не понимают и жутко злятся. А самому Гарри в какой-то момент начали нравиться его странности. Он как будто особенный, не такой, как все остальные люди. Но, конечно же, он не пытался творить странности специально! Они подъехали к зоопарку. Воскресенье - а это было именно оно - было солнечным, так что там было много людей. На входе Дадли и Пирсу купили по большому шоколадному мороженому. Сладость досталась и Гарри, но лишь потому, что он не успел уйти от прилавка прежде, чем продавщица, обслужив Дадли и Пирса, спросила, чего хочет третий мальчик. Тогда ему купили фруктовый лимонный лед. Выхода в тот момент у Дурслей не было: не купят - о них подумают плохо, а такого они не потерпят. Так что теперь Гарри ходил по зоопарку, задумчиво лизал свой лед и пытался вспомнить одно небольшое событие. Небольшое, но очень важное – как для мальчика. Где-то на границе сознания было воспоминание о том, что ему уже покупали мороженое. Не потому, что выхода не было, не за какую-то там особую заслугу, а просто так. Или не было такого?.. Вспомнить бы… Вдруг у мальчика заболела голова от попыток вспомнить, поэтому он бросил это дело, решив, что подумает как-нибудь потом... Они пообедали в ресторанчике, где Гарри даже досталось немного торта. Магия, не иначе. Дадли не доел свой кусок, заявив, что он очень маленький, и теперь ел кусок побольше. А остатки первого достались Гарри, как всегда. Ну хоть что-то. После чего отправились в террариум. Там, в прохладных аквариумах, жили черепахи, рептилии, змеи и прочие существа, которые не относились к пушистым и пернатым. Гарри было интересно абсолютно всё, а вот Дадли и Пирс скорее бежали к всяким змеям – ядовитым и не очень. И зачем им они? Остальные существа ведь тоже интересны. Среди всех змей Дадли с поразительной скоростью нашел самую большую в мире. Это был невероятно длинный удав, метра в три, а может и больше. Вычислить точную длину было несколько проблематично: удав спал, свернувшись кольцами. Дадли, конечно же, сразу потребовал, чтобы змейка проснулась и поползала. А змейка, увы, не нанималась на эту работу, поэтому не подчинялась и игнорировала все попытки себя разбудить. - Скучно, – вынес вердикт Дадли и поплелся прочь, громко шаркая ногами. Остальные, конечно же, пошли за ним. А Гарри теперь встал в освободившееся место перед змеей. Грустно, наверное, удаву живется. Никого из своих родичей рядышком нет, поговорить не с кем, и только люди стучат по стеклу, требуя каких-то телодвижений. Это ведь удав, а не акробат! Удаву тоже хочется отдохнуть от внимания. Змея, заметив, что шумные посетители ушли, подняла голову так, чтобы быть на одном уровне с головой Гарри. Несколько секунд она внимательно разглядывала его, а потом неожиданно подмигнула. Гарри уставился на удава, как на какое-то там чудо света, внезапно свалившееся ему на голову. Оглянулся по сторонам – если змея и в самом деле подмигнула ему, то, к счастью, никто этого не заметил. После чего вернулся к змее и подмигнул в ответ. Почему бы не подмигнуть? Змея, тем временем, указала на Дадли и дядю Вернона, которые топтались уже у другой змеи, а потом подняла глаза к потолку. «И так каждый день». Гарри был уверен, что услышал шипение, но оно было слишком тихим, чтобы слышать точнее – стекло мешало. Как он и это услышал? Наверное, где-нибудь были дырочки для воздуха или что-то в этом роде. - Я знаю, - пробормотал Гарри неуверенно. Он знал-понимал не только то, что удаву живется плохо, но и то, что змея говорит с ним. Змея! И вновь воспоминания в голове: он уже говорил со змеями, еще как говорил! Но как же вспомнить?.. И время разбираться не подходящее. - Наверное, это ужасно раздражает, - продолжил мальчик, чтобы не было видно того, как сильно он завис в своих мыслях. А то вдруг удав обидится. Но он только энергично закивал, чем вызвал еще больше удивление. Змея понимает его! - Откуда вы, кстати? – поинтересовался Гарри. Вот так будет точно. Если ответит, то это не сможет стать совпадением, значит, он в самом деле говорит со змеей. Удав что-то зашипел изо всех сил, но стекло все-таки мешало. Гарри попытался прислушаться, он был уверен, что слышал слова, но не смог их разобрать. Тогда змея показала на табличку рядом со стеклом. «Боа констриктор, Бразилия». - Там было хорошо? – ну подумаешь, говоришь со змеей и говоришь, почему бы не поговорить? К тому же Гарри надеялся, что боа констриктор опять начнет шипеть, и тогда-то он точно сможет внимательнее вслушаться. Но тот, очевидно, поняв, что за таким стеклом нет смысла шипеть, и вновь указал на табличку, чуть ниже. «Данная змея родилась в зоопарке» - прочитал Гарри. - О, вижу. Значит, вы никогда не были в Бразилии? Боа констриктор – кстати, в переводе на русский язык, удав обыкновенный – замотал головой. Печально. Их интересный диалог прервал внезапный крик Пирса. - ДАДЛИ! МИСТЕР ДУРСЛЬ! ИДИТЕ СЮДА, ПОСМОТРИТЕ НА ЗМЕЮ! ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, ЧТО ОНА ВЫТВОРЯЕТ! Тут же рядышком нарисовался Дадли. - Пошел отсюда, ты, - грубо сказал он, толкнув Гарри. От неожиданности мальчик не устоял и встретился с полом. Вставать, впрочем, не торопился, потому что дальше произошло непредсказуемое. И в этом, конечно же, обвинят его, а так он вроде как лежит на полу, а может и не заметят? Стекло, к которому так упрямо прижимались Дадли и Пирс, вдруг пропало, и оба от неожиданности свалились прямо к змее. Удав же, заметив, что теперь ничто не отделяет его от свободы, развернул свои кольца и выполз из аквариума, шипя. Ничего точного он не говорил – только шипел, распугивая людей, а проползая мимо Дадли, сделал вид, что хочет укусить его за ногу. Маленькая месть. Тетя Петунья, заметив, что случилось с её сыном и в какой опасной близости Дадли оказался к змее, испуганно завизжала. Сам Дадли тоже был готов завизжать, но в данный момент был скован страхом. Проползая мимо Гарри, удав зашипел вполне разборчиво: - Бразилия – вот куда я отправляюсь… С-с-спасибо, амиго… Гарри, хоть и пытался последнее время услышать речь змеи, все равно растерялся и лишь кивнул, мол, ладно, всегда рад помочь. Вокруг собралась толпа народу. Конечно же, все заметили такую шумную компанию. Люди – очень любопытные, и им было интересно узнать, что же происходит. Несколько раз Гарри заметил в толпе человека в песочном пальто. Казалось бы, просто человек, просто пальто, но почему-то и человек, и пальто показались мальчику очень знакомыми. Сейчас Гарри вдруг стало наплевать на орущего Дадли, Дурслей, на всю заинтересованную толпу - его единственным желанием было пойти и догнать этого человека. И он бы непременно именно так и сделал бы, если бы злой дядя Вернон этому не помешал. Расправа с мальчиком случилась не сразу, ибо сперва директор зоопарка долго извинялся перед всей семейкой. Дадли и Пирс были слишком напуганы и несли кошмарную чушь. Дядя Вернон с виду был нормальным человеком, вот только Гарри чувствовал, что все очень плохо… Уехали из зоопарка. В машине Дадли и Пирс уже немного пришли в себя, так что надумали свою героическую версию событий, решительно преувеличив то, что случилось в самом деле. И ладно бы, пусть бы рассказывали, что угодно, но Пирс вдруг произнес: - А Гарри разговаривал со змеей – не так ли, Гарри? - Нет, не разговаривал, с чего ты взял! – выпалил мальчик поскорее, но ему, конечно, никто не поверил. Остальные промолчали, но Гарри понял, что это лишь затишье перед бурей. И только когда мама забрала Пирса, дядя Вернон вышел из себя. Но он был настолько зол, что даже кричать не мог. Он просто схватил Гарри и запихнул его в чулан. Да-да, в чулан. Почему-то последнее время мальчика вновь начали запирать в чулане, когда он сильно провинился. В чулане, кстати, все еще стояла его старая-старая кровать, на которой он спал, когда был поменьше. Ведь раньше – он помнил это – он жил в чулане, а потом его переселили в комнату. А вот почему переселили – этого он в подробностях вспомнить не мог, как ни пытался. Сколько ему лежать здесь, было решительно неясно. Время он считать не мог, не было никаких часов. Но он пробыл тут довольно долго, прежде чем дверца чулана распахнулась. Тетя Петунья выковыряла мальчика из тесного помещения и отвела в его комнату, где его вновь закрыли. Так тоже часто бывало – дядя со злобы закрывал Гарри в чулане, а потом они, словно опомнившись, переводили мальчика в комнату. Странные они, эти Дурсли.

***

Когда ему, наконец, разрешили выходить из комнаты, уже начались летние каникулы, а Дадли переломал кучу техники. Впрочем, ломание техники – не показатель, Дадли делал это с поразительной скоростью. Но еще он успел, сев на свой новый гоночный велосипед, так врезаться в переходившую на костылях дорогу миссис Фигг, что та упала и потеряла сознание. Занятия в школе закончились, наконец-то можно не волноваться о домашнем задании, но теперь было сложнее спрятаться от банды Дадли, который очень любил преследовать Гарри. Раньше-то мальчик прятался в школьной библиотеке, куда кузен не влезет под угрозой смертной казни, а теперь это стало немного проблематично. Даже у библиотек бывают каникулы! А последнее время жизнь превратилась в что-то невыносимое. Дурсли стали невероятно дерганными, кричали на Гарри за его малейший промах, за малейшую странность, которая даже не напоминала те странности, которые так ненавидели Дурсли. Словом, родственники нервничали, как могли, а по какому поводу – мальчик не знал. Нет, он-то мог бы догадаться, если бы помнил некую важную часть своей жизни, но увы. Однажды Гарри вытирал пыль на полках, тумбочках и повсюду в комнате (да откуда же там пыль?), как ему и приказала тетя Петунья. Она последнее время все больше загружала работой по дому: там прибери, то отмой. Гарри невероятно уставал и порой очень злился на Дурслей: ну дом же и так сверкает, ну за что они! Он как раз, погруженный в свои мысли, аккуратно вытирал подоконник, стараясь случайно не задеть дорогой цветочный горшок, когда в комнату вошел дядя Вернон. Заметив, что Гарри стоит в опасной близости к тому самому горшку, он не знал, что мальчику было велено убирать скорее, поэтому резко рявкнул: - Ты чего там крутишься? Еще цветку навредишь! Гарри был слишком увлечен своими мыслями, чтобы заметить дядю вовремя, поэтому от неожиданности его рука дернулась, сбивая тот самый горшок и тот самый цветок на пол. Голова тут же закружилась от осознания содеянного. Да его же повесят за этот цветок! Цок – разбился горшок. И прежде, чем мальчик успел подумать еще что-либо, горшок склеился обратно и запрыгнул на подоконник. О нет, лучше бы он разбился. Глаза дяди Вернона сперва расширились до максимально возможного размера, а потом все его лицо так покраснело, что он стал похож на гигантскую свеклу с усиками. Или на бомбу - как это выглядело с точки зрения Гарри. - Ах ты опять за свое! – закричал дядя, приближаясь к мальчику и хватая его за футболку. – Не сметь делать подобные вещи в моем доме! Не сметь! Ты – ненормальный, позор нашей семьи… И все на эту тему. В итоге дядя бросил Гарри в чулан, сказав, чтобы тот и носа своего оттуда не показывал, пока не отучится от этих штук. Вот так и оказался мальчик запертым на неизвестное время в почти полной темноте. А уж заняться было поистине нечем. На этот раз его, почему-то, никто не торопился вернуть в комнату, где хотя бы светло было. Странно. Прошел, наверное, день или два. Хорошо хоть, что его кормили, а то могли бы и забыть. И был еще один плюс. Пока он в чулане, никому ничего от него не нужно, сидит себе и сидит. Можно поспать, сколько хочется. На утро третьего дня Гарри совсем заскучал. Он сидел у дверцы и слушал разговоры, доносившееся из кухни, где завтракали Дурсли. С коридора донесся знакомый звук. Почта, просунутая через специальную щель в двери, шлепнулась на коврик. - Принеси почту, Дадли, - буркнул дядя Вернон. Послышалась какая-то возня – Дадли не хотел идти за почтой – но все же пошел. Его шаги было невозможно не узнать. - Мам, пап! Смотрите! Тут и для Гарри письмо! – донесся до Гарри крик Дадли. Мальчика словно облили холодной водой. Письмо? Ему? Серьезно? Дадли, между тем, донес письмо до кухни. И… и что? И ничего. Самого Гарри никто, кажется, не собирался ставить в известность. Сам не зная как, мальчик решительно пнул дверцу чулана, и она отворилась. Выскочил в коридор и побежал на кухню. Там он застал дядю Вернона, читающего письмо, и его лицо очень быстро менялось из ярко-красного в совершенно зеленый. - П-п-петунья! – выдавил дядя. Тетя, в общем-то, и так была рядом и вся внимание, но теперь во внимании дважды. - Вернон! О боже, Вернон! А может, это у них перекличка?.. - Дайте мне мое письмо! – потребовал Гарри, которого до этого момента никто даже не заметил. - Я хочу почитать! – заныл Дадли. - Пошли прочь, вы оба, - каркнул дядя Вернон. Кстати, даже не обратив внимания на то, что Гарри как-то выбрался из чулана. Однако разве время подчиняться? - ОТДАЙТЕ МНЕ МОЕ ПИСЬМО! – прокричал Гарри. - Дайте мне его почитать! – требовал Дадли. - ВОН! – рявкнул дядя Вернон с красным лицом и, схватив Дадли, а потом Гарри, вытолкал обоих в коридор и захлопнул дверь. Гарри и Дадли сразу же устроили драку за место у замочной скважины. Сражались яростно, но молчаливо. Победил, конечно же, Дадли. Он и стал там. А Гарри улегся на пол, обнаружив щель между полом и дверью. - Вернон, - голос тети Петуньи дрожал. – Вернон, посмотри на адрес. Как они могли знать, что он в чулане? Ты думаешь, они следят за домом? - Следят… даже шпионят… а может быть, даже ходят за нами по пятам, - пробормотал дядя Вернон. - Но что нам делать, Вернон? Может быть, стоит им ответить? Написать, что мы не хотим?.. Блестящие туфли дяди Вернона шагали по кухне взад и вперед – это все, что видел Гарри. - Нет, - наконец, ответил дядя. – Нет, мы просто проигнорируем их. Если они не получат ответ… Да, это лучший вариант… Мы просто ничего не сделаем… - Но… - Мне не нужны в доме такие типы, как они, Петунья! Разве мы не поклялись, когда взяли его, что искореним всю эту опасную чепуху?! «Опасную чепуху». Наверное, письмо о тех странностях, что происходят с Гарри. А Дурсли все это время пытались «искоренить». Что-то плохо у них получается. Послышались приближающиеся шаги, так что Гарри и Дадли пришлось срочно убегать, чтобы их не застукали во время подслушки. Дадли побежал куда-то наверх, Гарри вернулся в чулан и сделал невинный вид. Из кухни вышел дядя Вернон с крайне серьезным лицом, а за ним тетя Петунья – с обеспокоенным. Хлопнула дверь – дядя ушел на работу. А тетя вернулась к Гарри, который был в чулане. - Где мое письмо? – твердым тоном спросил мальчик. Тетя поджала губу и несколько секунд колебалась, придумывая, что сказать. - Убирайся в свою комнату и чтобы и ноги твоей больше не было в этом чулане, - в итоге сказала она и ушла. Гарри вздохнул и пошел в комнату.

***

На следующее утро за завтраком царила какая-то напряженная тишина. Дадли сидел припухший – вчера он довольно долго пытался расспросить родителей на тему, что же это за письмо, но ему ничего не сказали. Впервые в жизни ему чего-то не дали! А с дядей Верноном произошла пугающая перемена: он все утро старался, как мог, быть добрым и вежливым с Гарри. Послышался звук падающей почты. Гарри, прежде чем кто-то успел сориентироваться, вскочил со стула. - Я заберу почту! – сказал он. А вслед ему послышался звук отодвигаемого стула. Кто-то пошел следом. Неспроста это! Среди почты он, как и почему-то надеялся, нашел письмо, адресованное ему. До чего странное письмо! Конверт был из желтого пергамента, тяжелый и толстый. А адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Чернилами! Теми, которыми из пера! Ну кто сейчас пишет чернилами и перьями? «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, самая маленькая спальня» «Самая маленькая спальня»! Кто бы это ни был, он знал, что вчера Гарри вытолкали из чулана, запретив туда даже заходить. Сзади конверт был запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом. На гербе были изображены лев, орел, барсук и змея, которые умостились на большой букве «Х». Гарри почувствовал на себе уж слишком внимательный взгляд и поднял глаза. Перед ним, с красным злым лицом, стоял дядя Вернон и выжидающе смотрел. В следующий миг он вырвал письмо из рук Гарри. И тут началась драка с участием Дадли, который все это время выжидал сзади. Когда он набросился на дядю со спины, Гарри попытался вырвать из рук конверт. Но дядя был силен, ничего не скажешь. А в ярости еще и опасен. Схватка была жаркая, но непродолжительная, и в ней каждый, даже сам Дадли, получил по удару узловатой палкой Дадли. Той самой, которую ему купили для школы, чтобы он потом мог молотить своих одноклассников. Победил, конечно же, дядя Вернон. Он сжимал в руке письмо так, что кончики пальцев побелели, и все это было очень контрастным с его красным лицом. - Иди в свою комнату… - прошипел он, обращаясь к Гарри. – И ты, Дадли… уйди отсюда, просто уйди. Битва проиграна, но не война. Гарри еще долго мерил шагами свою комнату, думая о письме. Кто-то знал, что он теперь точно больше никогда не окажется в чулане. Кто-то знал, что Гарри так и не смог прочитать письмо. И этому самому кому-то было очень нужно, чтобы Гарри получил письмо. А значит, должны быть еще письма.

***

Следующим утром Гарри, благодаря старому-старому будильнику, проснулся рано – в шесть часов. План мальчика заключался в том, чтобы выйти из дома, встретить почтальона на улице и забрать у него письмо прежде, чем до него доберутся Дурсли. Так что Гарри бесшумно оделся и, крадучись, пошел к двери. Пока что все шло по плану. Родственники, вроде бы, ничего не услышали. Но тут вдруг… - А-А-А-А! Гарри был уверен, что даже взлетел в воздух от неожиданности. Его нога наступила на что-то большое, мягкое и теплое. Живое! И оно лежало на коврике у входной двери. Кто-то зажег свет наверху, и Гарри с ужасом понял, что это было лицо дяди Вернона, который лежал тут в спальном мешке, словно знал этот хитрый план. Дядя кричал долго и громко. Несколькими днями ранее он наверняка попытался бы засунуть Гарри опять в чулан, но сегодня даже не дернулся в эту сторону. В итоге он попросил сделать ему чашку чая, а когда Гарри вернулся с чаем, тот уже сжимал в руке три конверта с надписями изумрудно-зеленым чернилом. Конверты вмиг превратились в разорванные кусочки бумаги и снежком осели на полу. В тот день дядя Вернон так и не пошел на работу, вместо этого остался дома и намертво заколотил щель для писем.

***

В пятницу письма все равно пролезли в дом. Их подсунули в щель под входной дверью, а несколько штук – в окошко в туалете. В целом их было не меньше дюжины. Дядя вновь не пошел на работу, вместо этого заколотил парадную и заднюю двери дома, чтобы никто не смог выйти. При этом он что-то напевал себе под нос и вздрагивал от малейшего шороха, как сумасшедший. А Гарри удивлялся. Кто-то очень сильно хочет доставить ему письмо.

***

И в субботу письма нашли путь в дом. Они оказались засунуты среди двух десятков яиц, которые молочник передавал тете через окно гостиной. Письма сразу же отправились в кухонный комбайн и были перемолоты на маленькие кусочки. Дядя Вернон очень долго звонил на почту и в молочный магазин, жалуясь на письма, но никто о них не знал. - Интересно, кто мог так сильно хотеть пообщаться с тобой? – как-то спросил Дадли у Гарри.

***

Утром воскресенья дядя Вернон выглядел утомленным и больным, но при этом невероятно счастливым. - Никакой почты по воскресеньям, - радостно заявил он, с довольной улыбкой и под недоверчивые взгляды обитателей дома намазывая джемом свою газету. – Никаких чертовых писем сегодня!.. Вселенная – очень странный предмет. Она бывает рада подстроить все так, чтобы желания исполнилось, но иногда делает решительно наоборот. Да и в первом случае – исполняется совершенно не то желание… Автор сего текста считает, что Вселенная просто любит шутить над людишками, вот и делает все так, чтобы людишки хлопали себя рукой по лбу и говорили: «Вы издеваетесь, да?». Так что слова дяди Вернона сработали как заклинание призыва писем, и, едва он успел договорить, что-то просвистело по дымоходу и врезалось дяде в затылок. Тот задергался, но на него уже никто не смотрел. Из камина продолжали, одно за другим, вылетать письма. Штук тридцать или сорок, не меньше. Пока Дурсли пригнулись, уклоняясь от их персональных пуль, Гарри подпрыгнул, пытаясь поймать хоть одно письмо. - Вон! ВОН! – дядя Вернон схватил Гарри за футболку и вышвырнул в коридор. Потом выбежали и остальные Дурсли, захлопнули дверь гостиной. В комнату, судя по звуку, продолжали падать письма. Они стучали по стенам, по окнам. Наверное, там уже все в письмах. И откуда их только столько много? - Хватит, - твердым тоном произнес дядя Вернон. Он пытался говорить спокойно, и это получалось у него не очень хорошо, в основном потому, что он выдергивал из своих усов целые пучки волос. – Через пять минут я жду вас всех здесь, готовыми к отъезду. Мы уезжаем. Соберите необходимые вещи. Никаких возражений! Возражать никто и не осмелился – таким злым и опасным выглядел дядя. Так что через десять минут они все уже сидели в машине, которая стремительно ехала к скоростному шоссе. Гарри сидел на заднем сидении рядом с напряженно сопевшим Дадли – тому отвесили затрещину за то, что слишком долго собирался. А ведь он всего лишь засовывал в свою спортивную сумку телевизор, компьютер и видеомагнитофон! Они ехали все дольше и все быстрее. В машине царила напряженная тишина, нарушаемая только тихим бормотанием дяди, когда он делал вдруг крутой вираж, ехал обратно, а потом разворачивался и ехал опять вперед, как будто пытаясь оторваться от невидимой погони. За день езды они не сделали ни единой остановки, ни разу не перекусили. Вечером Дадли начал тихонько скулить. Это был самый плохой день в его жизни. Он был голоден, он пропустил программы по телевизору, которые всегда смотрел, он еще никогда не делал таких больших перерывов между сражениями с компьютерными монстрами. Остановились они лишь когда совсем стемнело. Дядя Вернон затормозил у мрачной гостиницы, где они и заночевали. Гарри и Дадли поселили в одну комнату на двоих, которая не отличалась особым уютом. Но здесь было две двуспальные кровати, застеленные пахнущими плесенью простынями. Дадли тут же улегся спать и захрапел, а Гарри вылез на подоконник и еще долго смотрел за окно, глядя на звезды, которые закрывали пролетающие мимо темные тучки, и думая о таинственном отправителе писем, гадая, найдет ли он их вновь... Завтрак их был не самый радужный. Заплесневелые кукурузные хлопья и кусочки поджаренного хлеба с кислыми консервированными помидорами. Но они даже не успели съесть его, как подошла хозяйка гостиницы. - Я извиняюсь, но Г. Поттер, случайно, не один из вас? У меня есть около сотни таких писем для него, там, у стойки портье. Она протянула конверт. А на нем, знакомыми зелеными чернилами было написано: «Мистеру Г. Поттеру, город Коукворт, гостиница «У железной дороги», комната 17». Гарри попытался схватить письмо, но дядя Вернон помешал ему, ударив по руке. Хозяйка гостиницы так и застыла, не в силах понять происходящее. - Я их заберу, - сказал дядя Вернон с миленькой улыбочкой, вставая из-за стола. Едва они позавтракали, как вновь двинулись в путь. На этот раз направление их было совершенно неясным. - Дорогой, не будет ли нам лучше вернуться? – робко сказала тетя Петунья после нескольких часов безостановочной езды. – Мне кажется, это не собьет их со следа… - тихо добавила она, но дядя Вернон, казалось, и не слышал. Они заехали в самую чащу леса, где дядя вылез из машины, огляделся, потряс головой и сел обратно. Вновь в пути. Точно такую же остановку они сделали посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки. - Папа сошел с ума, да, мам? – грустно спросил Дадли, когда дядя приехал к побережью, запер их в машине, а сам исчез. Тетя Петунья ничего не ответила, но сидела с абсолютно бледным лицом. Может быть, думала о том же. Полил дождь. Огромные капли падали на крышу машины, создавая восхитительную музыку, если только вы умеете слушать. Гарри вслушивался в перестук падающей воды, поскольку больше делать было нечего. Не падать же в бесконечность своих жизненных страданий, как, например, Дадли? Тот, кстати, сидел и бормотал: - Понедельник. Вечером показывают шоу великого Умберто. Я хочу, чтобы мы остановились там, где есть телевизор. Понедельник. Гарри ухватился за это слово. Если сегодня понедельник, значит, завтра вторник и его день рождения. Ему исполнится одиннадцать лет. Интересно, вспомнит кто-то об этом? Нет, вряд ли. Даже в нормальной обстановке едва вспоминают, а тут – нет, никогда. Когда дядя Вернон вернулся к машине, то держал в руках длинный сверток, а по лицу его блуждала непонятная улыбка. На вопросы, что это он там купил, он не ответил, словно и вообще не слышал. - Нашел превосходное место! – вместо ответа, радостно объявил он, перекрикивая внезапно поднявшийся ветер. – Пошли! Все вон из машины! «Превосходным местом» оказалась огромная скала посреди моря, на чьей вершине красовалась мрачная старая хижина. И как она только еще не развалилась? - На сегодня передавали штормовое предупреждение! – радостно вещал дядя, потирая руки. – А этот джентльмен по доброте душевной согласился одолжить нам лодку! Они увидели семенящего к ним беззубого старика, который показывал на старую лодку, прыгающую на серых волнах. И Гарри очень сомневался, что лодка выдержит хоть кого-то. - Я уже запасся кое-какой провизией. Так что все на борт! - скомандовал дядя, первым направляясь к воде. Лодка, на удивление, не развалилась, когда они все в нее садились. Хотя она весьма угрожающе скрипнула. Добрались они без происшествий, если не считать общей мрачности путешествия, плохой погоды, ледяного ветра, скользких камней на скале… В хижине оказалось не намного лучше. Ветер все равно со свистом задувал сюда сквозь многочисленные щели, пахло водорослями и сыростью. Камин был полностью отсыревший, в домике было всего две комнаты, словом – все очень плохо. Провизия дяди Вернона поразила всех. Четыре пакетика чипсов и четыре банана. Они съели все это, но разве тут наешься? Дядя попытался зажечь пакетики. Но из-за влажности сделать это было не так просто. Гарри смотрел на попытки Дурсля и всей душей надеялся, что зажечь их все же удастся. Очень не хотелось сидеть в такой холодине всю ночь. И вдруг, в самом деле, огонек вспыхнул. Мальчик в ужасе отшатнулся. Не иначе, как это была одна из тех странностей! Но дядя Вернон, кажется, даже не заметил этого – принял за собственную заслугу. Впрочем, горело не долго. Пакетики явно не были предназначены для таких целей, так что они обиженно съежились, заполнив комнату едким дымом. - Пригодились бы сейчас все те письма, а? - весело сказал дядя, пребывая, кстати, в очень хорошем настроении, в отличие от всех остальных. Он, несомненно, считал, что во время шторма до них никто не доберется, включая эти упрямые письма. И Гарри был совершенно с ним согласен, если думать логически, но в глубине души все еще надеялся на то, что письмо найдет способ попасть и сюда. Может быть, тогда он почитает… Едва стемнело, поднялся сильный ветер и начался обещанный шторм. Наверное, дядя Вернон давится радостью от того, как далеко их занесло. Тетя Петунья нашла в углу комнаты старые одеяла, под которыми, теоретически, можно спать. Она с дядей легла во второй комнате наверху, Дадли пристроили на изъеденной молью софе, а Гарри пришлось спать на полу под самым тонким и самым рваным одеялом. И, несмотря на все неудобства, он все-таки довольно быстро погрузился в сон. А снились ему, как обычно, дивные сны, которые он никогда не мог вспомнить даже приблизительно… «Звук из сна!» - такая мысль вдруг пулей пролетела в голове Гарри. Он даже не понял, в какой момент проснулся. Поднял голову и напряженно прислушался к свисту ветра, бою волн. Что-то определенно выделялось из этой картины, какой-то звук… Скрежет, свист или что-то такое… Но сейчас этого звука не было, совершенно точно. Больше Гарри уснуть не мог. Все лежал и вслушивался в звуки шторма, надеясь услышать этот звук еще раз и убедиться, что он реален. Либо же это было из сна. Хотя и то было бы открытием. Он ведь ничего не помнил из снов, а теперь у него есть этот странный звук, который принес тепло и спокойствие в душу. Ураган все крепчал. Становилось в самом деле страшно. Этот ветер должен был завалить хижинку, как карточный домик, но доски лишь поскрипывали и не ломались. С софы упала рука Дадли с наручными часами. Циферблат там светился, а как же. Приглядевшись, Гарри увидел, что через десять минут наступит вторник и ему исполнится одиннадцать лет. Он смотрел на секундную стрелку, которая бежала и медленно, и быстро одновременно. Нет, Дурсли не вспомнят об этой дате. А вот таинственный отправитель писем, пришлет ли еще письмо? Было бы отличный подарком, если бы Гарри еще и прочитать смог. Пять минут до полуночи. Гарри лежал, наблюдая за часами, и был погружен в свои мысли, как вдруг услышал звук еще раз. Скрежетание, как от двигателей… Ух. Может быть, простому человеку этот звук не понравится, но для Гарри он был невероятно мелодичным. Четыре. Мальчик, уже почти забыв о часах, напряженно вслушивался. Ну еще разок, ну пусть этот звук появится еще разок! Но только ветер да волны за стенами домика. Две минуты. О да, точно! Гарри забыл о часах. Вот он, этот звук! Потрясающий звук. Мальчик таки смог расслышать его и убедиться, что он реален. К тому же ему вдруг подумалось, что он уже слышал такой звук, но вот где?.. А тем временем осталась всего одна минута. Гарри краем глаза следил за секундной стрелкой. Ему не хотелось пропустить первую секунду своего одиннадцатилетия, хоть он, разумеется, не будет праздновать. Просто... хотелось заметить эту секунду. Десять секунд. Девять… восемь… семь… Его внимание привлекли странные звуки за дверью. Словно кто-то идет, раскидывая камни на своем пути. Гарри отвлекся от секундной стрелки, вглядываясь в стены, как будто он смог бы видеть сквозь них. Тем временем: Три… два… один… БУМ! Как раз в этот момент кто-то очень настойчиво ударил в дверь. Невероятно настойчиво. Это должен быть кто-то не меньше слона, судя по такому тяжелому удару. БУМ! После второго удара Дадли, который все еще пытался спать, все-таки проснулся и сел, огромными глазами глядя на дверь. - Где пушка? – ошарашено спросил он. Хлопнула дверь, в комнату вбежал дядя Вернон. С ружьем. Так вот что было в том длинном пакете! - Кто там? – дядя Вернон нацелили ружье на дверь. – Предупреждаю, я вооружен! Шум на мгновение стих, а потом… БУМС! Дверь сорвалась с петель и упала. В дверном проеме, освещаемый вспышками молний на улице, стоял ни кто иной, как великан. Таких огромных людей Гарри еще не видел. Этот был не только широкий, но и высокий. Лицо его скрывалось за длинными спутанным волосами и бородой, но были видны глаза: черные, маленькие и блестящие, как жучки. Было бы место поуютнее и посветлее, не составило бы труда заметить, что это были добрые глаза, несмотря на весь остальной угрожающий вид. Великан пошел в хижину, легко поднял дверь и вернул её на место. Шум урагана сразу стал тише. - Может... э-э... сделаете чайку, а? – оглядывая всех присутствующих, сказал он. – Добраться до вас - та еще задачка! Повезло, что тот человек помог… - начал был он, но быстро замолчал, как будто сказал что-то, что говорить не следовало. Впрочем, этого никто не заметил, все были слишком шокированы таким появлением. Он пошел к софе, на которой сидел застывший Дадли. - Подвинься, пузырь, - приказал. Дадли взвизгнул и буквально испарился оттуда. Позже он нашелся за спиной матери, которая, в свою очередь, пригнувшись, стояла за Верноном, словно её могут так не заметить. - Так, а вот и Гарри! – удовлетворенно сказал великан, заметив мальчика. Тот, кстати, стоял у стены подальше от незнакомца и сам не понял, когда успел отскочить так далеко. Лицо великана, которое сперва показалось таким злым и свирепым из-за многочисленных волос и большой бороды, на самом деле было добрым, а глаза улыбались. - Последний раз, когда я тебя видел, ты... э-э... совсем малышом был, - добродушно сказал великан. – А сейчас – вылитый отец, один в один просто! А глаза материны, точно. Гарри был несколько ошарашен тем, о чем начал говорить великан. Ладно - о нем, но о родителях?.. Пока мальчик пытался понять, как так-то, вмешался дядя Вернон. Ему совсем не понравилось то, что на него не обращают ни капли внимания. А может, он бы и не против этого, вот только не нравилось ему, что он не контролирует происходящее. - Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! – решительно сказал дядя, наверняка всеми силами пытаясь выглядеть не испуганным. – Вы совершили взлом и проникновение! - Ах, да заткнись ты, Дурсль! Великан выдернул наставленное на него ружье из рук дяди и с легкостью, будто это была сосиска, завязал его в узел. После чего вернул дяде, который побледнел от увиденного и пока что был не в состоянии говорить. - А теперь - Гарри, - пробормотал великан, поворачиваясь спиной к Дурслям, словно и вовсе забыл он них. Гарри отступил бы еще на шаг, после того, что, как он видел, случилось с таким крепким ружьем, но сзади и так была стена. Великан же продолжил: – С днем рождения тебя, вот. У меня тут есть для тебя кой-чего… Я, может, нечайно сел на эту штуку по дороге… но по вкусу-то ничего не изменилось, так? Он запустил огромную руку куда-то во внутренний карман своей куртки и извлек оттуда изрядно помятую коробку. Как ему удалось сесть на нее, если она была в куртке?.. Но Гарри об этом не задумался, он несмело взял коробку и аккуратно развернул непослушными от волнения пальцами. В коробке был большой шоколадный торт, наверняка очень липкий. А зеленым кремом на нем неуклюже было написано: «С днем рождения, Гарри!» Гарри перевел взгляд на великана. Надо было, наверное, поблагодарить за подарок, но слова благодарности где-то потерялись, вместо этого мальчик сказал совсем другое. - Кто вы? - Точно, я ж не представился, - хохотнул великан. – Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса. Он обхватил руку Гарри своей огромной ладонью и энергично потряс её. Затем, отпустив руку, великан заметил пустой холодный камин, где все еще лежали обиженные таким обращением пакетики из-под чипсов. Он презрительно фыркнул и нагнулся над камином. Спустя несколько секунд он отошел – и яркий огонек весело потрескивал на упаковках. Гарри хотел было спросить, как же получился этот огонь, если они все так старались, и не смогли зажечь пакетики, но потом передумал. Окружающие обычно не радовались его вопросам. Сразу стало теплее и уютнее. - Извините, но я до сих пор так и не знаю, кто вы такой, - вежливо сказал Гарри, поняв, что если не скажет он, то не скажет никто. - Зови меня Хагрид, - ответил великан. – Все меня так зовут. А вообще, я ж, вроде, тебе уже сказал – я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, уже всё о Хогвартсе знаешь. - Э-э-э… нет, - робко ответил Гарри. – Извините, - добавил мальчик, заметив такой вид великана, словно на него вылили ведро холодной воды. Спустя секунду удивление сменилось недовольством. - Извините?! – воскликнул Хагрид, поворачиваясь к Дурслям, которые сразу же отступили в тень. – Это им надо извиниться! Я… э-э… знал, что ты наших писем не получал, но никогда не думал, чтоб ты вообще про Хогвартс не слышал! Неужто тебе никогда не было любопытно, где твои родители всему научились? - Научились чему? – переспросил Гарри. - ЧЕМУ? - Возмущение Хагрида росло. - Не, подожди секундочку! Сейчас разберемся! Он словно стал еще больше и заполнил собой всю хижину, когда вскочил на ноги и начал угрожающе надвигаться на Дурслей. - Вы мне тут чего хотите сказать? Что этот мальчик – этот мальчик! – ничего не знает о... Ничего не знает ВООБЩЕ? Гарри всерьез заволновался за жизнь Дурслей. Хоть ему и не было за что любить своих родственников, он все же решил, что не стоит им вот так просто умирать от рук злого великана, а именно такое впечатление Хагрид производил сейчас. Так что Гарри вмешался, но, правда, совсем неудачно: - Кое-что я знаю, - сказал мальчик. – Я знаю, ну, например, математику, и всякие другие вещи. - Да нет же, - более спокойно, но грустно ответил Хагрид. - О нашем мире, я имел в виду. Твоем мире, моем мире и мире твоих родителей. - Каком мире?.. - уточнил Гарри. Великан же вновь вернулся к Дурслям. - ДУРСЛЬ! – прогремел он, а дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Тогда Хагрид отвернулся от него, вновь глядя на Гарри. – Но ты же знаешь о своих родителях? – с надеждой спросил он. Мальчик покопался в голове. Какое-то воспоминание определенно было, но вот вспомнить, какое именно, не удавалось. Только в автокатастрофу он уже почти не верил. Воспоминание, которое нельзя вспомнить, Гарри считать за правильное знание не стал, так что промолчал, боясь даже дернуться в неправильном направлении. С ним великан пока что был добрым, но вот «пока что» - это очень непостоянное состояние. - Но они ж люди известные! И ты... э-э... тоже знаменитость, - добавил Хагрид. - Разве мои мама и папа… разве они были известными людьми? – Гарри показалось, что на него вылили ведро холодной воды, такой неожиданностью стала эта новость, и он, конечно, не мог так просто её воспринять. - Значит, ты не знаешь… Не знаешь, да… - Хагрид огорченно дергал себя за бороду. Как огорченность и дерганье за бороду можно сочетать, придумайте сами. – Не знаешь даже, кто ты такой есть? – спустя несколько секунд, спросил он. - Прекратите! – дар речи вернулся к дяде Вернону и тот начал очень требовательным голосом. – Прекратите сейчас же, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику! Хагрид посмотрел на него так яростно, что под таким взглядом даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы в комочек и постарался стать поменьше. Но дядя Вернон был такой большой, что при всем желании не смог бы притвориться маленьким комочком, так что ему оставалось только продолжать стоять и бледнеть. - Вы что, никогда ему не говорили?! - взорвался Хагрид. - Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был! Я видел, вот этими глазами видел, как Дамблдор оставил письмо! А вы скрывали это от него все эти годы? - Скрывали от меня что? – с подозрением поинтересовался Гарри, но его, кажется, даже не услышали. - ОСТАНОВИТЕСЬ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! – заверещал дядя Вернон, совершенно выходя из себя. Тетя Петунья глубоко вдохнула воздух, боясь того, что последует дальше. - Ох, идите проветритесь, оба, может, полегчает, - посоветовал им Хагрид, а сам повернулся к Гарри. – Короче, Гарри, ты волшебник, понял? Понял. Почему-то эта новость не сильно удивила Гарри, словно он и так знал. Он, в общем-то, не раз и не два, отсиживаясь в чулане после очередной странности, задавал себе вопрос, почему же с ним это происходит. Шуточный ответ – «магия!» оказался совсем не шуткой. - Так я – волшебник? – в звенящей тишине, где даже звуки шторма, казалось, на миг затихли, тихий голос Гарри звучал довольно четко. – Я всегда знал, что я не простой!.. – почти неслышно добавил мальчик обращаясь, скорее, к самому себе. - Ага! И еще какой, а я б сказал, будешь еще лучше, когда… э-э… подучишься, - Хагрид опустился обратно на софу. – С такими-то родителями, ну кем ты еще мог быть? И еще... Вообще, пора тебе письмо свое прочитать. Откуда-то из многочисленных внутренних карманов Хагрид вытащил письмо и вложил его в протянутую руку Гарри. И вот, наконец-то, мальчик держал в руке конверт из желтоватого пергамента, на котором было зелеными чернилами написано, кому адресовано данное письмо: мистеру Поттеру, который живет в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на полу. Так вот почему им никак не удавалось сбежать от писем! Они были магическими.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов) Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора

Несколько мгновений Гарри пытался осознать прочитанное. Затем в его голове, один быстрее другого, начали появляться вопросы, очень много вопросов разной важности, но мальчик никак не мог решить, какой же задать первым. - Что это значит: они ждут мою сову? – наконец, спросил Гарри мелочь, хотя были и другие, намного более важные вопросы. Но ведь мелочи тоже важны, не так ли? Хагрид хлопнул себя по лбу. - Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем! – сказал он. Великан запустил руку в свои многочисленные карманы и достал оттуда сову. Гарри пораженно смотрел на это. Бедная птица! Сложно же ей было сидеть в карманах, наверное… Так же Хагрид достал длинное перо и свиток пергамента и начал писать, высунув от усердия язык: Дорогой профессор Дамблдор! Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная, еле добрался. Надеюсь, с вами все в порядке.

Хагрид

Он скатал свиток, сунул его сове в клюв и вышвырнул птицу за дверь, в бушующий шторм. Гарри поежился. Бедная птичка. - А с ней ничего не случится? – спросил мальчик. – Там холодно, и волны, и ветер… - Да нет, что ты, - отмахнулся Хагрид. – Она ж сова умная, магическая, её так просто нельзя с курса сбить! Великан опустился обратно на софу с таким видом, словно ничего необычного не делал. Он и в самом деле не делал, только «обычность» - понятие у каждого разное. - Так, на чем я остановился? – пробормотал он. Дядя Вернон, судя по всему, немного пришел в себя и сделал еще одну попытку вмешаться. - Он не поедет, - выйдя из тени, но все еще с серым лицом, сказал он. - Я бы посмотрел, как такой большой маггл, как ты, его остановит. - Кто? – Гарри ухватился за слово «маггл». Оно казалось знакомым, но… не очень. - Маггл, - ответил Хагрид. – Это так мы называем всех неволшебников, вроде их. Да-а, не повезло тебе вырасти в семье этих... Короче, хуже них я магглов не встречал. - Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой чепухе, - твердо продолжил дядя, вновь привлекая к себе внимание, - Поклялись, что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне волшебник! - Так вы знали? – спросил Гарри, хотя это был скорее не вопрос, а факт. – Знали, что я… что я волшебник? Ему ответила тетя Петунья своим визглявым голосом. Да, конечно же, они знали. Как могли они не знать? - Как мы могли не знать, когда знали, кем была моя "дорогая" сестра? - говорила тетя. - О, она получила точно такое же письмо и испарилась, уехала в эту... эту школу. Она приезжала домой на каникулы, её карманы были полны лягушачьей икры, а чашки она превращала в крыс. Только я знала, только я видела, кем она была - чудовищем! Но для мамы и папы, конечно, существовала только она: Лили то, Лили это, они были так горды тем, что в их семье есть ведьма! Она выдохлась и замолчала, чтобы перевести дыхание. В домике повисла тишина, нарушаемая лишь шумом шторма в море – хотя и тот шум, казалось, стал как-то тише, как-то дальше. Тетя Петунья вдохнула поглубже и разразилась еще одной речью, гневной, словно она давно уже хотела сказать эти слова: - …А потом она встретила этого Поттера, опять же в школе, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И я, конечно же, сразу знала, что ты будешь точно такой же, такой же странный, как они, такой же… ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам! Ах взорвалась? Не автокатастрофа? Какая-то часть души Гарри была злобно рада: он был прав, это не автокатастрофа, и Дурсли признались в этом. – Но тогда зачем вы говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе? - воскликнул Гарри. Ответить тете было не суждено, ибо Хагрид вновь вскочил с софы, вновь недовольный поступками Дурслей. Его возмущению не было предела. - Да как могла автокатастрофа убить Лили и Джеймса Поттеров? Безобразие! Скандал! Гарри Поттер не знает своей собственной истории в то время, как каждый ребенок в нашем мире знает его имя! - Но почему? Что случилось-то? – настойчиво спросил Гарри в тот момент, когда понял, что речь Хагрида не несет никакой новой информации. - Да, в жизни не мог представить такого, - после паузы, сказал Хагрид. Ярость сошла с его лица и говорил он теперь скорее разочаровано. – Я и подумать не мог, когда Дамблдор мне сказал, что непросто будет… ну… забрать тебя у этих. Не мог и подумать, что ты вообще ничего не знаешь. Ох, не думаю, что я тот человек, чтобы рассказать тебе обо всем… э-э… но кто-то ж должен, так? Ты ж не можешь ехать в Хогвартс, не зная. Хагрид мрачно посмотрел на Дурслей, взглядом обвиняя их в такой ситуации. Затем он сел опять на софу и уставился в огонь. – Эта история началась, я полагаю, с человека... с человека по имени... Нет, это невозможно, что ты не знаешь его имя, - его в нашем мире все знают… - Кто этот человек? – не давая Хагриду замолчать, а тот явно попытался это сделать, спросил Гарри. - Ну… я не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит. - Почему? - Клянусь драконом, Гарри, - (драконом? Он серьезно о драконе или это просто выражение?) – Люди все еще боятся. А, чтоб меня, это нелегко… Видишь ли, был там один волшебник, который… который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его… Хагрид замолк, не в силах сказать это простое имя. Он тоже, судя по всему, боялся этого волшебника. - Может быть, лучше написать это имя? – предложил Гарри. - Нет… не знаю я, как оно пишется, - ответил великан. – Ну ладно… э-э… - он собрался с духом. – Волдеморт, - тихо выдохнул. – И больше не заставляй меня произносить его еще раз. Имя злого волшебника показалось Гарри знакомым. Словно он уже слышал его. Но ведь не слышал! Мальчик был совершенно точно уверен, что никогда не слышал такого имени. И еще… странное оно, ну. Хагрид, тем временем, начал свой рассказ. О том, что этот волшебник примерно двадцать лет назад начал себе приспешников искать – некоторые пошли за ним, потому что испугалась, некоторые подумали, что он властью поделится. А делиться было чем, и со временем власти у темного волшебника становилось все больше. Волдеморт однозначно побеждал. Настали темные дни, опасное время. Никому нельзя было верить, нигде нельзя было спрятаться. И лишь Хогвартс был безопасным местом, а Дамблдор - единственным волшебником, кого сей злодей боялся. Что касается родителей - в основном мальчик понял, что, по мнению великана, они были едва ли не самыми лучшими людьми, которых только можно найти (естественно, после Дамблдора), первые в выпуске и все такое. А Волдеморт хотел их на свою сторону перетянуть. Или с дороги убрать? Наверное, если первое не получится, так сразу второе. Но никто точно не знал, вот в чем штука была. - … Все, что известно - это то, что десять лет тому назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы все жили. Тебе всего год был. Он пришел в ваш дом и… и… - Хагрид достал откуда-то огромный носовой платок, весь в грязных пятнах, и высморкался с громкостью сирены. – Прости, - сказал он. - Но это все так грустно - зная твоих маму и папу, такие хорошие люди были... В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот эт самая главная тайна — он и тебя попытался убить. Хотел завершить работу, чтоб следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Но он не смог этого сделать. Никогда не интересовался, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это ж не порез. Такое получается, когда могущественное, злое проклятие касается тебя. Родителей твоих он... э-э... так убил, даже дом разрушил, но с тобой это не сработало - вот поэтому ты знаменит, Гарри. Никто не мог выжить, если он решал убить его, никто, кроме тебя, а он ведь убил некоторых очень сильных волшебников — МакКиннонов, Боунсов, Прюиттов, а ты ребенком был и выжил. Хагрид замолчал, а Гарри задумался. Что за странное чувство у него в голове, что он уже знал, как умерли родители, что он уже слышал про этого Волдеморта? Мальчик на секунду закрыл глаза, вновь продумывая в голове рассказ Хагрида. И вдруг перед глазами снова мелькнула ослепительно-яркая зеленая вспышка, та самая, которая всегда часто снилась ему в плохих снах. А еще был ледяной, беспощадный смех. И Гарри непременно бы услышал и другой звук, тихий на фоне вгрызшегося в память смеха, но был слишком… удивлен смыслом этого воспоминания. - Я ж, по приказу Дамблдора, вот этими руками тебя из развалин вынес, - сказал великан, с грустью наблюдая за Гарри. – А потом я привез тебя этим… Его прервал осмелевший в который раз дядя Вернон: - Вздор и ерунда! А про Дурслей-то забыли. Словно и не было их тут. Гарри даже подпрыгнул от неожиданности. - А теперь слушай сюда, мальчик, - прорычал дядя, сжимая кулаки и яростным взглядом зыркая на Хагрида время от времени. – Я допускаю, что в тебе есть что-то странное, но это, скорее всего, ничего, от чего хорошая порка не смогла бы избавить раз и навсегда тебя, а заодно нас всех от всей этой чуши о твоих родителях. Да, они были чудаками, не отрицаю это. И мир стал лучше без них, я считаю. Учитывая, что все, что у них было, было связано с этими волшебными типами - я этого и ожидал, я знал, что они плохо кончат… Его оборвал Хагрид, который спрыгнул с софы, достал из кармана старый, потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона. - Я тебя предупреждаю, Дурсль, я тебя в последний раз предупреждаю: еще одно слово... Наверное, дядя Вернон представил, как его с легкостью нанизывают на этот зонтик с острым концом, поэтому сразу замолчал и прижался к стене. - Так-то лучше, - довольно сказал Хагрид и сел обратно на софу. Бедная мебель со скрипом прогнулась до самого пола. В голове Гарри вертелись сотни, а может и тысячи самых разнообразных вопросов о всем этом мире, но мальчик выбрал один, самый, наверное, важный на данный момент. - Но что случилось с Вол… - Хагрид послал предупреждающий взгляд, Гарри понял. – Извините, я имел в виду, с Сами-Знаете-Кем? - Хороший вопрос, Гарри. Исчез. Растворился. Той же ночью, когда тебя пытался убить. Это делает тебя еще знаменитее. Вот что и есть самой большой загадкой, видишь ли... Он становился все сильнее и сильнее - и почему он исчез? Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, ерунда это всё! – Хагрид решительно махнул рукой. - Не знаю, осталось ли в нем что-нибудь человеческое, чтоб умереть. Но те, кто на его стороне были — они на нашу вернулись. Некоторые из них были... э-э... под своего рода заклятием, а теперь проснулись. Вряд ли б это вышло, будь он где-то рядом, да! И все ж большинство из нас думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб сражаться дальше. Потому что в тебе было что-то, Гарри, что его… э-э… сломило. Чтой-то случилось той ночью, чего он не просчитал, - я не знаю что, никто не знает… - но сломал ты его, это точно. «Чтой-то приключилось». Гарри ухватился именно за эти слова, сам не зная, почему. Что могло такого приключиться, что он сломил самого сильного темного волшебника? Хагрид смотрел на него с теплом и уважением, хотя сам мальчик не понимал этого. Значит, он известен во всем мире, но даже не знал (в нашем случае, скорее, не помнил) этого всю свою жизнь, и не знал вообще ничего. Но дело не в этом! Как он смог остановить могущественного темного мага? Это… странно. Слишком много странностей для одного дня. - Вероятно, во мне есть много... силы какой-то, - пробормотал Гарри. - Хотя пока что я её точно не чувствую. Она точно есть? Он вспомнил, как Дадли гонял его, как тот футбольный мяч, как Дурсли сколько раз пытались полностью испортить его жизнь. И это Гарри Поттер - великий волшебник? - Ерунда, все такими были! - махнул рукой Хагрид. - Погоди, ты скоро в Хогвартсе самым знаменитым учеником станешь. Дядя Вернон, тем временем, в который раз отошел от испуга. Он не сдастся без боя. - Разве я не сказал вам, что он никуда не поедет? – шагнув вперед, прошипел он. – Он пойдет в школу «Хай Камеронс», и он должен быть благодарен нам за это. Я читал эти ваши письма – про то, что ему нужна целая куча всякой ерунды, вроде книг заклинаний и волшебных палочек… - Если он хочет поехать, то даже такой здоровенный маггл, как ты, его не остановит, понял? – рявкнул Хагрид. – Помешать сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе! Да ты ж совсем свихнулся! Его имя в списке учеников с того момента, как он родился! И он поступит в лучшую школу чародейства и волшебства. А через семь лет и сам себя не узнает, да! Он будет жить там с такими же, как он сам, а это будет уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор за всю историю Хогвартса, сам Альбус Да… - Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ФОКУСАМ! – заверещал на все горло дядя Вернон. Это было большой ошибкой. Если раньше Хагрид казался яростным – то это все глупости были. Великан схватил свой зонтик, наставил на Дурслей, а голос великана загремел, как самый настоящий гром: - НИКОГДА... НЕ ОСКОРБЛЯЙ… ПРИ МНЕ… АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА! С этими словами он наставил зонтик конкретно на Дадли. Из зонтика вырвался фиолетовый свет, раздался звук, словно взорвали петарду, а потом Дадли очень громко завизжал, и, обхватив руками свой жирный зад, завертелся-затанцевал на месте. Когда, вертясь юлой, он повернулся спиной к Гарри, тот заметил, что на штанах Дадли теперь дырка, а из нее торчит поросячий хвостик. Тетя Петунья, увидев это, тоже завизжала, а дядя Вернон, с ужасом посмотрел на Хагрида, схватил жену и сына и затолкался вместе с ними в другую комнату, закрыв дверь. Кажется, они не вернутся. Гарри тихо вздохнул с облегчением: одной проблемой меньше. Хагрид же неловко посмотрел на свой зонтик и почесал бороду. - Зря я так из себя вышел, - пробормотал он. – И ведь все равно не сработало. Хотел его в свинью превратить, но, похоже, он и так уже свинья, только этого оставалось сделать. - Так ему и надо, - усмехнулся Гарри. – А в свинью не надо, а то Дурсли вас бы точно порвали. - Порвали? Меня-то? - Вы недооцениваете их, - уверенно сказал Гарри больше в шутку, чем всерьез. Хагрид замолчал, нахмурился, а потом боязливо покосился на Гарри. - Будет неплохо, если никто в Хогвартсе об этом не узнает. Мне... э-э… нельзя колдовать, если по правде. Разрешили только чуть-чуть, чтобы за тобой мог съездить и письмо передать, ну и все остальное... - А почему вам нельзя колдовать? – осторожно поинтересовался Гарри. Мало ли, вдруг это секрет. - Ну… Я же и сам когда-то в Хогвартсе учился, и меня… э-э… если по правде, выгнали. На третьем курсе. Они сломали мою волшебную палочку пополам и… эта… и все такое. Но Дамблдор мне разрешил остаться и работу в школе дал. Великий он человек, Дамблдор. - А почему вас исключили? – спросил Гарри. - Поздно уже, а у нас много делов завтра, - вместо ответа, торопливо сказал Хагрид. – В город надо, книги тебе купить, и все такое. И эта… давай на «ты», нечего нам с тобой «выкать», мы ж друзья, да? Гарри кивнул. А Хагрид стащил с себя толстую черную куртку и бросил её к ногам мальчика. - Можешь спать под этим, теплее будет. Не обращай внимания, если она... э-э… шевелиться начнет. Я там в одном кармане мышей забыл, кажется. До-обрый Хагрид, мышек любит.

***

Следующим утром Гарри проснулся довольно рано. Уже рассвело, и мальчик знал это, хотя глаз пока что не открывал и не спешил узнать о том, что его окружает, какими-то другими способами. Он вернулся воспоминаниями во вчера, вспоминая странного огромного размера человека и все, что тот сказал нового. Сейчас все это показалось мальчику просто сном, и он сейчас проснется в чулане или в своей комнате… как повезет… Его мысли прервал громкий стук. «А вот и тетя Петунья», - подумал Гарри, и это совершенно ничего, что звук был не такой, как если бы стучали в дверь. Если это был сон, то он был слишком хорош, чтобы просыпаться. И все же. Стук повторился. - Ладно, - пробормотал Гарри. – Я встаю. Мальчик сел и посмотрел на тяжелую куртку Хагрида, под которой он спал и которая теперь упала на пол. При падении куртка тихо пискнула, а потом немножко, казалось, зашевелилась, но Гарри уже не обратил на нее внимания. Все это не сон! И он в самом деле волшебник. Хижина была залита светом утреннего солнца, ураган закончился, а они все еще живы. На софе спал Хагрид, а в окно ломилась серая сова с газетой в клюве. Гарри вскочил на ноги. Счастье мигом прогнало любые намеки на сонливость. Мальчик впустил сову в хижину, а то она своей настойчивостью грозилась разбить стекло. Сова закружилась под потолком, словно прицеливаясь, а потом кинула газету прямо на Хагрида. Но великан этого даже не заметил. Птицу, впрочем, это не огорчило, она нашла другое занятие: спикировала на куртку Хагрида и начала клевать её. Куртка, в свою очередь, попискивала и немного дергалась. - Прекрати! – Гарри замахал руками, пытаясь прогнать сову, но та была настойчива. Она продолжила терзать куртку. – Хагрид! Тут сова… - Заплати ей, - проворчал великан, не желая просыпаться. - Что? - Она хочет денег за то, что она газету притащила. Посмотри в кармане. «Посмотри в кармане». Вы смеетесь? Эта куртка, казалось, состоит из одних карманов и ни кусочка простой ткани. Но делать нечего – Гарри попытался найти деньги. Не с первой попытки, конечно. Прежде всего он отодвинул сову. Её слишком много, мешает. Сова, кажется, поняла, что хочет сделать Гарри, и успокоилась. Первым делом мальчик наткнулся на мышей. Открывает карман – а они там. Белые и попискивают. Маленькие и с умными глазками. Сова, однако, милыми их не посчитала и дернулась к ним. Совы ведь едят мышей! Гарри с трудом отогнал птицу. Не хотелось, чтобы этих мышек вот так вот сожрали, а вдруг они еще нужны были Хагриду? Сова недовольно ухнула, а мыши, повыскакивав из кармана, спрятались рядом с софой, в тени. Они бы бежали и дальше, но птица не сводила с них взгляда, поэтому зверьки решили, наверное, что если не шевелиться, то она и не заметит. А Гарри продолжил поиск денег. Сперва нашлись мятные леденцы, потом – кучка пакетиков чая, следом за ними – моток веревки, связка ключей и кучка совершенно непонятных штук, с виду не очень опасных, но определенно магических, поэтому, наверное, не стоит держать в руках незнакомые вещи слишком долго… В конце концов, Гарри нашел сколько-то странного вида монет. - Дай ей пять кнатов, - сонно сказал Хагрид. - Кнатов? - Маленьких бронзовых монеток. Монетки были. Гарри отсчитал пять штук и положил их в маленький кожаный мешочек на лапе у совы. А затем птица вылетела в по-прежнему открытое окно. Хагрид же, наконец, решил просыпаться. Он зевнул, сел и потянулся. - Лучше идти, Гарри, э-э... делов на сегодня куча, надо нам в Лондон смотаться же. Купить тебе... для школы. Гарри, прежде чем положить деньги обратно в карман, повертел в руках волшебные монетки, внимательно разглядывая. И вспомнил кое о чем. - Но у меня нет денег, и ты слышал, что сказал дядя Вернон. Он не будет платить за то, чтобы я учился волшебству. - Не беспокойся об этом, - Хагрид натянул свои башмаки и встал. – Неужто думаешь, что твои родители ничего тебе не оставили? - Но если их дом уничтожен... - Да они ж не все свое золото в доме хранили, ты чего! – махнул рукой Хагрид. - Короче, первая остановка: волшебный банк. - У волшебников есть банки? – удивился Гарри. - Только один. Гринготтс. Там гоблины всем заправляют. Гарри пораженно замер. - Гоблины? - Да, и тебе надо быть сумасшедшим, чтоб попытаться его ограбить, вот что я тебе скажу. Никогда не связывайся с гоблинами, Гарри. Гринготтс - самое безопасное место в мире, если тебе надо... э-э… что-нибудь спрятать. Разве что Хогвартс надежнее. Кстати, мне все равно пришлось бы сходить сегодня в Гринготтс - дело есть! Дамблдор поручил кой-чего, да! Дела Хогвартса! — Хагрид был очень горд этим. - Дамблдор мне всегда серьезные вещи поручает. Тебя вот забрать, из «Гринготтса» кое-что взять - он знает, что мне доверять можно. Ладно, все взял? Пошли. Они вышли из хижины и стали на скале. Гарри посмотрел на окружающую воду. Сегодня она была более-менее спокойна, но было прохладно, несмотря на светящее солнце, лучи которого красиво отражались в море. Лодка, арендованная дядей Верноном, все еще была здесь, вот только залита водой. Впрочем, она была в теории пригодна для использования. - А как ты сюда попал? – спросил Гарри, не найдя другой лодки, на которой мог бы приплыть Хагрид. - Прилетел, - ответил великан как-то нервно. - Прилетел? - Э-э… да… вроде как… если попроще... Пропал там, появился тут. Давай не будем об этом, - сказал он уклончиво. – Сейчас мы уже не можем так сделать. Так что они уселись в лодку, которая раскачивалась на воде. Хорошо, что шторм закончился. - Будет как-то... э-э... глупо грести самому, наверное, - Хагрид нервно покосился на Гарри. – Если я… э-э… сделаю так, чтоб мы побыстрее поплыли, ты ведь никому в Хогвартсе не расскажешь? - Конечно нет! – торопливо ответил Гарри, которому не терпелось увидеть что-нибудь магическое. Интересно же. Хагрид вытащил тот самый зонт, дважды стукнул по лодке, и та вдруг довольно быстро помчалась по воде, как на моторчике. - А почему только сумасшедший может попытаться ограбить «Гринготтс»? – спросил Гарри. - Заклинания, колдовство, — небрежно ответил Хагрид, а сам развернул газету. - Говорят, драконы охраняют там самые секретные сейфы. И потом оттуда еще выбраться надо - Гринготтс в тысячах километров под Лондоном, чуешь? Глубже, чем метро. Даже если тебе удалось что-то оттуда взять, ты скорее с голоду помрешь, чем выберешься, да! Гарри задумался об услышанном. Драконы, гоблины. Неужели это все – реальность? А его-то с детства учили, что только сказки. Слишком сложно к восприятию… Мальчик все еще боялся, что это сон, и скоро он проснется. А пока что перевел взгляд на газету, за которой скрылся Хагрид. Газета называлась «Ежедневный пророк». Мальчик пригляделся и даже икнул от увиденного. Фотография на первой странице шевелилась! И оттуда, заметив удивление Гарри, помахал рукой какой-то низенький человечек. - Министерство Магии опять дров наломало, - недовольно пробормотал Хагрид и перевернул страницу. Гарри помнил, что читающего газету человека отвлекать не стоит, но хотелось задать слишком много вопросов… - Существует Министерство Магии? – поинтересовался мальчик. - Конечно, - протянул Хагрид. – Сначала хотели Дамблдора на должность министра, но он никогда Хогвартс не оставит, во как! Так что старый Корнелиус Фадж получил эту работу. Настоящий растяпа. Он теперь каждое утро к Дамблдору сов посылает, за советами. - А чем Министерство Магии занимается? - Ну, их главная работа - чтоб магглы не догадались, сколько в стране до сих пор волшебников живет. - Почему? - Почему? Чтоб мне провалиться, Гарри! Ты же видел Дурслей! Это одна часть маглов! А другие сразу ж захотят волшебством свои проблемы решить, эт точно! Не, лучше, чтоб о нас не знали. Лодка стукнулась о стену причала. Так что Хагрид сложил газету, они выбрались на сушу, поднялись по каменным ступеням и оказались на улице. Жители маленького городка вовсю глазели на Хагрида, и Гарри мог их понять. Дело не только в том, что Хагрид в два раза выше обычного человека и в три раза шире, но и в том, что великан все время восхищенно тыкал пальцем в самые обычные для маггловского мира предметы. Да ладно бы тыкал, но при этом он еще и очень громко восхищался хитростью магглов, которые построили все это совершенно без магии. - Хагрид! - Гарри немного запыхался, пытаясь догнать великана, который шел быстрее из-за большого шага. – Ты сказал, что в «Гринготтсе» есть драконы? - Ну, так говорят, - ответил Хагрид. – Э-э-э, хотел бы я иметь дракона. - Ты хотел бы дракона? - С детства хотел, да. Все, пришли мы. Разговор продолжать не удалось, потому что они стояли на станции, откуда поезд до Лондона отходил через пять минут. Но и услышанного было достаточно, чтобы Гарри сделал вывод: драконы реальны. Впрочем, учитывая все новые факты о мире, в которые он уже поверил, поверить и в этот было совсем не сложно. Хагрид сунул Гарри несколько купюр маггловских денег, попросив, чтобы тот купил билеты, ибо сам великан ничего не понимает в этих бумажках. Ну ладно. В поезде на них глазели еще больше. Конечно, тут было закрытое пространство и намного меньше вещей, куда уткнуть свой взгляд. И Хагрид, заняв целых два сидения, и начав вязать что-то похожее на шатер канареечного цвета, словно магнит притягивал к себе внимание окружающих. А сам этого даже и не замечал толком. - Письмо-то все еще у тебя, Гарри? – считая петли, спросил Хагрид. Гарри вытащил из кармана конверт и продемонстрировал великану. - Хорошо. Там есть список всего, что нам нужно, - сказал великан. Гарри удивился. А он-то и не заметил никакого списка! А там и в самом деле был второй листок бумаги. Развернув его, мальчик принялся читать.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «Хогвартс» Форма Студентам-первокурсникам требуется: Три простых рабочих мантии (черных). Одна простая остроконечная шляпа (черная) на каждый день. Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала). Один зимний плащ (черный, застежки серебряные). Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента. Книги Каждому студенту полагается иметь следующие книги: «Курсическая книга заговоров и заклинаний» (первый курс). Миранда Гуссокл «История магии». Батильда Бэгшот «Теория магии». Адальберт Уоффлинг «Пособие по трансфигурации для начинающих». Эмерик Свитч «Тысяча магических растений и грибов». Филли-да Спора «Магические отвары и зелья». Жиг Мышъякофф «Фантастические звери: места обитания». Ньют Саламандер «Темные силы: пособие по самозащите». Квентин Тримбл Также полагается иметь: 1 волшебную палочку, 1 котел (оловянный, стандартный размер № 2), 1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов, 1 телескоп, 1 медные весы. Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу. НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЕТЛЫ.

- Мы все это сможем купить в Лондоне? – Гарри был поражен списком. - Если знаешь, где искать, - улыбнулся Хагрид. Доехали они без приключений, и вот уже поезд остановился в Лондоне. Лондона Гарри не знал – никогда не гулял там. Литтл Уингинг – сколько влезет, но Лондон как-то далековато, чтобы одиннадцатилетний мальчик до него пешком дошел. Хагрид хоть и знал, куда им надо, но знал еще, что просто так туда не добраться. Не добрались так просто и в самом деле. Для начала великан застрял в турникете метро, а потом еще долго жаловался, что сиденья в вагонах – маленькие, а поезда – медленные. Поднявшись по сломанному эскалатору, они оказались на улице, полной магазинов и людей, которые шли за покупками. Пришлось пробираться сквозь толпу. Хагрид неплохо прокладывал себе дорогу, а от Гарри требовалось лишь идти следом и не отставать. Шли они мимо самых разнообразных магазинов: там продавали книги, диски с музыкой, одежду, еду, видели бесконечность закусочных и кинотеатров, но ни одно из этих мест не было похоже на магическое, а значит, волшебной палочки там не купить. Просто обычная улица и обычные люди, ничего интересного. - Вот оно, - Хагрид вдруг остановился. – «Дырявый Котел». Известное местечко. Это был бар. Маленький, невзрачный, и какой-то слишком уж темный для «известного местечка». Если бы Хагрид не стал перед ним столбом, Гарри даже и не заметил бы это заведение. А простые люди на улице – вот, кто действительно Дырявого Котла не видел. Они скользили взглядом с книжного на музыкальный магазин, задерживаясь на каждом, но бар они пропускали. Неужели они не видят целое здание, расположившееся тут? Удивительно. И Гарри хотел было уже спросить великана, как так получилось, но тот пошел внутрь. В баре царил полумрак, людей было не много. В углу сидели несколько пожилых женщин и пили вино из маленьких стаканов. Одна из них курила длинную трубку. Со старым лысым барменом разговаривал маленький человечек в цилиндре. Хагрида здесь определенно знали – едва они вошли, ему начали улыбаться и махать руками, а бармен уже тянулся за стаканом: - Тебе как обычно, Хагрид? - Не могу, Том, я тут по делам Хогвартса, - Хагрид хлопнул Гарри по плечу своей огромной ручищей, так что мальчик едва устоял на ногах. - Боже милостивый, - прошептал бармен, пристально глядя на Гарри. – Это... Это действительно?.. В баре повисла тишина. - Благослови мою душу, - сказал, наконец, бармен. – Гарри Поттер… какая честь! Он вышел из за стойки, подошел к Гарри и схватил его за руку. - Добро пожаловать обратно, мистер Поттер, добро пожаловать домой, - сказал бармен, а в глазах его стояли слезы. Гарри не знал, что и ответить, поэтому только улыбнулся бармену. Да и этого, кажется, было достаточно. Затем мальчик обратил внимание на остальных людей в баре. Все, замерев, смотрели на него. В один момент заскрипели отодвигаемые стулья, и все, как один, встали. В следующий момент Гарри уже обменивался рукопожатиями со всеми ими, наблюдая их счастливые лица. - Дорис Крокфорд, мистер Поттер. Не могу поверить, что наконец встретилась с вами. - Большая честь, мистер Поттер, большая честь. - Всегда хотела пожать вашу руку… Я вся дрожу. - Я счастлив, мистер Поттер, даже не могу передать, насколько. Меня зовут Дингл, Дедалиус Дингл, - это сказал тот самый маленький человечек в цилиндре. - Я вас уже видел! – воскликнул Гарри, припомнив один случай давным-давно в магазине, когда ему поклонился один человечек в странной одежде. Дедалиус так разволновался, что его цилиндр слетел с головы. – Вы однажды поклонились мне в магазине. - Он помнит! – вскричал Дингл, оглядываясь на остальных людей и безумно гордый этим. – Вы слышали? Он меня помнит! Окруженный толпой, Гарри продолжал пожимать руки посетителей бара. И откуда тут столько людей набралось? Он не заметил, что их тут столько, когда вошел. Между тем, Дорис Крокфорд подошла к нему во второй, а потом и в третий раз, продолжая сиять от счастья. И никто в баре не заметил человека, который стоял в тени и с улыбкой наблюдал за происходящим. Взгляд Гарри на миг задержался на нем, но черт лица рассмотреть было невозможно из-за освещения, зато каким-то образом удалось рассмотреть весело торчащие вверх волосы… Что-то знакомое было в этом человеке, но ход мыслей мальчика прерывали люди, которые продолжали жать ему руки, а некоторые хлопали по плечам и по спине, словом – всячески пытались потрогать Героя Магической Британии. Странный «незнакомец» быстро вылетел из головы, словно какая-то часть в Гарри отказывалась думать о нем. Вперед выступил очень бледный молодой человек, который сильно нервничал. У него даже дергалось одно веко. - Профессор Квиррелл! – радостно представил его Хагрид. – Гарри, профессор Квиррелл будет одним из твоих учителей в Хогвартсе. - П-п-поттер! – невероятно заикаясь, произнес профессор и схватил Гарри за руку. – Н-не могу п-представить, насколько я п-польщен встречей с вами. - Какой раздел магии вы преподаете, профессор Квиррелл? – поинтересовался Гарри. - Защита от Т-т-темных Искусств, - пробормотал профессор с таким видом, словно его нервирует одно название. – Н-не то, что вам н-нужно, П-п-поттер? – он нервно рассмеялся. – Как я п-понимаю, вы собираетесь п-приобрести все н-необходимое для школы? А я должен выбрать новую к-книгу о вампирах, - вновь с таким видом, словно он одного слова – вампиры – боялся. Остальным решительно не понравилось то, что один человек надолго завладел вниманием Гарри, так что Квиррелла аккуратненько оттолкнули и вновь принялись пожимать руки мальчику. Так продолжалось еще минут десять, а потом зычный голос Хагрида перекрыл все остальные голоса: - Пора идти - кучу всякого покупать. Пошли, Гарри. Дорис Крокфорд уже в неизвестно который раз пожала Гарри руку – напоследок. После чего Хагрид вывел его в маленький двор, со всех сторон окруженный стенами. Здесь была только мусорная урна и несколько сорняков, а местом, где можно купить все для школы, даже и не пахло. - Я ж говорил тебе, а? – ухмыльнулся Хагрид. – Я ж тебе говорил, что ты знаменитость. Даже профессор Квиррелл затрясся, когда тебя увидел… Хотя если по правде, он всегда трясется. - Он всегда такой нервный? - Да. Бедный парень. Такой умный. И он, пока науки по книгам изучал, в полном порядке был, а потом взял себе… э-э… отпуск, чтоб кой-какой опыт получить… Говорят, он в Черном лесу вампиров встретил, и еще там одна… э-э… беда приключилась с какой-то ведьмой. С тех пор он сам не свой. Учеников боится, предмета своего боится… Так, а теперь куда это мой зонт подевался? Хагрид начал искать свой розовый зонтик, а Гарри пытался переварить услышанное. Ведьмы, вампиры? Вампиры! Оказывается, они существуют! Какой кошмар! От мыслей о том, что надо скорее запастись чесноком, Гарри отвлекло бормотание Хагрида. Тот считал кирпичи на стене. - Три вверх, два в сторону… Так, а теперь отойди, Гарри. Он торжественно трижды коснулся зонтиком кирпича. Вдруг кирпич, которого коснулся великан, задрожал, а потом в нем появилась дырка. Дырка росла и увеличивалась, и вот уже нет кирпича. Остальные кирпичи раздвигались и складывались, и вот перед ними уже была арка, достаточно большая, чтобы туда спокойно прошел даже Хагрид. - Добро пожаловать в Косой переулок. Гарри пораженно уставился на целую улицу, которая вдруг оказалась перед ним. Но ведь это невозможно! Как маги впихнули целую улицу в центр Лондона, где и так все уже забито обычными магазинами? Они прошли сквозь арку. Гарри, оглянувшись, заметил, что арка вновь стала обычной стеной. Магия-я. Мальчик принялся разглядывать улицу. В ближайшем к ним магазине на витрине были выставлены котлы. «Котлы. Все размеры. Медь, бронза, олово, серебро. Самопомешивающиеся и разборные» - гласила табличка над ними. Гарри вспомнил, что у него в списке был котел. Значит, и котел они купят. Но, как сразу же напомнил Хагрид, сперва надо денежки забрать. Они продвигались вверх по улице, а Гарри вертел головой, разглядывая витрины и магов. Да, здесь ведь определенно все должны быть магами! Рядом с аптекой стояла полноватая женщина и качала головой: - Печень дракона, семнадцать сиклей за унцию... Да они с ума сошли… Печень дракона?! Гарри над этим поразмышлять не успел: его отвлекло уханье их магазинчика «Торговый центр «Совы». Неясыти обыкновенные, сипухи, ушастые и полярные совы». И там, было видно через стекло, в самом деле были самые разнообразные птицы! А рядом с этим магазином мальчишки прижались носом к витрине другого, глядя на что-то огромными восхищенными глазами. - Смотри, - услышал Гарри восторженные слова одного из них. – Новая «Нимбус-2000», вообще самая быстрая... Гарри пригляделся и увидел, что любовались они на метлу! Значит, тут, похоже, на метлах летают… Еще были магазины с мантиями, телескопами, странным инструментами, предназначение которых Гарри определить затруднялся. Витрины многих магазинов были заполнены бочками с селезенками летучих мышей и глазами угрей, пирамидами из книг, которые угрожающе раскачивались, а еще птичьими перьями и свитками пергамента, бутылками с зельями и еще глобус. Луны. Глобус-луна. Удивительно. Когда Гарри повернул, наконец, голову, чтобы посмотреть вперед, а не по сторонам, он увидел белоснежное здание, величественно возвышавшееся над магазинчиками. - «Гринготтс», - объявил Хагрид, пока Гарри внимательно смотрел на здание. Мальчик перевел взгляд пониже – к дверям. Они были бронзовые, отполированные до блеска, а рядом с алой с золотом униформе стоял… - Ага, это гоблин, - ответил Хагрид на вопрос, который Гарри так и не смог озвучить. Но удивленные глаза мальчика говорили сами за себя. Они поднялись по ступенькам и прошли мимо гоблина, который им поклонился. Сам гоблин был на голову ниже Гарри, у него были тонкие длинные пальцы и ступни, а еще смуглое умное лицо и острая бородка. За бронзовыми дверями нашлись серебряные, на которых были красивыми буквами выгравированы строчки:

Входи, незнакомец, но не забудь, Что у жадности грешная суть, Кто не любит работать, но любит брать, Дорого платит – и это надо знать. Если пришел за чужим ты сюда, Отсюда тебе не уйти никогда.

- Я ж тебе говорил: чтобы попытаться ограбить этот банк, надо быть сумасшедшим, - усмехнулся Хагрид. Они прошли через двери и оказались в огромном мраморном холле. Откуда-то нашлись два гоблина и сразу же поклонились им. Эх, бедные вот эти гоблины. Стоишь весь день и кланяешься. Как-то оно… наверное же им неприятно. И точно неприятно, если знать их гордую сущность. Может, это чем-то провинившееся гоблины? Вот их и поставили стоять сюда весь день, кланяться всем без исключения. Но не время было думать об этих, потому что впереди, за высокой стойкой на высоких стульях сидела еще примерно сотня гоблинов. Они все что-то записывали в огромнейших гроссбухах, изучали камни с помощью луп, взвешивали монеты. Некоторые говорили с людьми, после чего последние направлялись к одной из многочисленных дверей в холле. Дверей было так много, что Гарри затруднялся их сосчитать. Да и времени не было, и уж тем более смысла. А Хагрид уже пошел к гоблину за стойкой. Мальчик поспешил догнать его. - Доброе утро, - великан обратился к свободному гоблину. – Мы пришли, чтоб немного денег забрать… э-э… из сейфа мистера Поттера. - У вас есть его ключ, сэр? - Где-то тут был, - ответил Хагрид и начал поиски в своих бесконечных карманах. И посыпались на стойку кучка непонятных штучек, перьев, а еще пригорошня заплесневелых собачьих бисквитов, на которые гоблин недовольно сморщил нос. - Есть! – наконец, Хагрид протянул гоблину крошечный золотой ключик. - Кажется, все в порядке, - придирчиво осмотрев ключик, сказал гоблин. - У меня тут еще письмо есть, от профессора Дамблдора, - с жутко важным и «секретным» видом произнес Хагрид, протягивая гоблину конверт, которому пришлось пережить многое в карманах Хагрида. – Это насчет Вы-Знаете-Чего в сейфе семьсот тринадцать. - Очень хорошо, - гоблин внимательно прочитал письмо и вернул его Хагриду, который тут же начал засовывать все обратно в свои карманы. – Сейчас я найду того, кто отведет вас к обоим сейфам. Крюкохват! Появился еще один гоблин. Как только Хагрид закончил распихивать свои вещи по карманам, Крюкохват повел их к одной из дверей. - А что такое это Вы-Знаете-Что в сейфе семьсот тринадцать? – спросил Гарри по дороге к двери. - Не могу этого тебе сказать, - ответил Хагрид. – Очень секретно. Дела Хогвартса. Дамблдор мне доверяет. А я своей работой слишком дорожу, чтобы тебе рассказывать. И только одного Гарри не понял: если все это так-так-так секретно, то делать ведь тоже надо секретно, верно? А об этом деле уже знает совершенно посторонний мальчик и кучка гоблинов, к тому же Хагрид очень привлекает к себе внимание своими размерами. Какая уж тут секретность? Додумать Гарри не успел, потому что перед ними открыли дверь. Там, на удивление, оказался темный коридор, освещаемый факелами и круто уходящий вниз. Никакого мрамора. Неожиданно. А на полу внизу были тоненькие рельсы. Крюкохват свистнул и к ним тут же подкатила маленькая тележка, в которую все и забрались. И они поехали, петляя по длинному лабиринту из коридоров. Гарри пытался запомнить дорогу всеми силами, чего ему сделать при всем желании не удалось. Слишком много поворотов. Пускай они просто не потеряются, ладно? Какая разница, куда они едут? Тележка неслась с потрясающей скоростью, как на американских горках, где Гарри никогда не был. Мальчик заметил огненную вспышку в конце одного из коридоров. Неужели дракон?! Он обернулся, но было слишком поздно: тележка уже поехала вниз. Они ехали через огромную пещеру мимо восхитительного подземного озера. На стенах и потолке росли сталактиты и сталагмиты. - Знаешь, - произнес Гарри, – я никогда не знал, в чем разница между сталактитом и сталагмитом. И именно теперь решил узнать. - В слове сталагмит есть буква «м». Спасибо, кэп. - И не задавай мне больше вопросов сейчас... Мне кажется, меня сейчас вывернет наизнанку, - добавил Хагрид. Гарри перевел на великана взгляд – тот был весь зеленый. Тележка, наконец, остановилась. Хагрид поскорее вылез из нее и попытался прийти в себя – ему такие путешествия явно были не по душе. Крюкохват, тем временем, отпер дверь. Из сейфа вырвалось облако зеленого дыма. Как только оно рассеялось, Гарри смог разглядеть огромные кучи золотых монет, колонны серебряных и горы маленьких бронзовых кнатов. - Всё твое, - сказал Хагрид. Вот этого подтверждения Гарри только и не хватало. Поразительно. Значит, пока он донашивал старую одежду Дадли, здесь, под землей, хранилось целое сокровище? Да за эти деньги можно было, наверное… наверное… да хоть купить Дурслей в пожизненное рабство. (Опять автор со своими мастерскими сравнениями.) Между тем, Хагрид пояснил систему денег в магическом мире. Значит, золотые – галлеоны, серебряные – сикли, бронзовые – кнаты. Один галлеон – семнадцать сиклей, а один сикль – двадцать девять кнатов. Может быть, и просто, но только не сразу. Так что они складывали в сумку монеты до того момента, как Хагрид объявил, что этого им хватит на первый семестр, а остальное пусть дальше в сейфе лежит. - А теперь, - он повернулся к Крюкохвату, – сейф семьсот тринадцать… и… пожалуйста, нельзя ли помедленнее? - У тележки только одна скорость, - ехидно ответил гоблин. Несмотря на это, тележка поехала еще быстрее. Наверное, такое развлечение у гоблинов: быть вредными. Они спускались все ниже и ниже, становилось холоднее. И Гарри действительно понял: безумен тот, кто пытается что-то украсть отсюда. В сейфе семьсот тринадцать не было никакой замочной скважины. Гарри удивленно разглядывал дверь, гадая, как же они открывать это собираются. Крюкохват подошел к двери и мягко коснулся её своим длинным пальцем. Дверь просто испарилась. - Если это попробует сделать кто-то, кроме Гринготтских гоблинов, его засосет внутрь и он окажется в ловушке, запертым здесь, - произнес Крюкохват, наводя ужас на Гарри, который и так был ошарашен всеми чудесами банка. Да, вот это система! Очень подло. Вор вроде бы и получает желанное, но не может выбраться. - А как часто вы проверяете, нет ли там кого внутри? – спросил Гарри. - Примерно раз в десять лет, - ответил гоблин с мерзкой улыбочкой. Что хранится в сверхсекретных сейфах? Гарри был уверен, что там могут быть очень драгоценные камни, материалы, древние артефакты, горы золота. Учитывая слова Крюкохвата, мальчик так же готовился к тому, чтобы увидеть в сейфе еще и то, что осталось от вора. А вдруг. Ничего этого не было. Вора, к счастью, тоже. Увидеть скелет мальчик был не готов. Сначала Гарри показалось, что в сейфе совсем пусто. Но секундой спустя он разглядел на полу маленький старый сверток из коричневой бумаги. Хагрид поднял тот сверток, засунул в карман и они пошли обратно к тележке. Что Гарри удивило, что его никто не попросил даже не заглядывать особо («все очень секретно, поэтому давай, Гарри, смотри внимательно, ух какой красивый сверточек, только я тебе не скажу, что там, но ты смотри, может увидишь через бумагу, ты же волшебник…»). Еще одна бешеная гонка на тележке, и они с радостным Хагридом, который был радостный от того, что все закончилось, стоят на оживленной улице и щурятся от солнца. - Ну что, надо бы купить тебе форму, - пробормотал великан, кивая на магазин с вывеской «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». – Слушай, Гарри, ты… э-э… не против, если я заскочу в «Дырявый котел» и пропущу стаканчик? Ненавижу я эти тележки в «Гринготтсе». Хотя было и немного нервно входить в магазин самому, Гарри, решив, что Хагрид слишком бледный, все же кивнул. Пусть тот придет в себя, не надо его мучить. А Гарри и сам справится – впервые ему, что ли, шагать по жизни самому. Всегда шагал – от Дурслей ведь помощи не дождешься. Хагрид отправился к «Дырявому котлу», а мальчик вошел в магазин. Здесь было мило. Мадам Малкин была одета в розовато-лиловые одежды и приветливо улыбалась. - В Хогвартс, дорогуша? – прежде, чем Гарри успел что-либо сообразить, спросила она. Впрочем, тут не сложно было понять, что да как. Скоро начало учебного года, Гарри как раз похож на того, кто поедет в Хогвартс… Мадам Малкин сообщила, что тут не только Гарри в Хогвартс готовится, после чего отвела его вглубь магазина, где на высокой скамеечке стоял бледный блондинистый мальчик с тонкими чертами лица. Вокруг него крутилась какая-то волшебница, подгоняя по росту черные одежды. Гарри поставили на соседнюю скамеечку. - Привет, – сказал блондин. – Тоже в Хогвартс? - Да, - кивнул Гарри. - Мой отец в соседнем магазине покупает мне учебники, а мать, где-то вверх по улице, смотрит волшебные палочки, - произнес собеседник, невероятно противно растягивая слова. – А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не понимаю, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся уговорить отца, чтобы он купил мне такую, а потом как-нибудь пронесу её в школу. Гарри не понимал того восторга, с которым мальчик говорил о гоночных метлах. Гарри вообще пока что не все понимал в этом мире, поэтому предпочел молчать, чтобы не сглупить. - А у тебя есть своя метла? – продолжал блондин, страшно напоминая своей манерой речи Дадли. - Нет, - отрицательно качнул головой Гарри. - А в квиддич хоть играешь? Гарри судорожно попытался понять, что такое квиддич. Вроде бы, он такого слова не слышал. Что же делать? Наверное, лучше не ввязываться. - Нет. - А я да. Отец говорит, что они серьезно ошибутся, если не возьмут меня в сборную факультета, и я должен сказать, что согласен с ним. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете? Гарри уже думал, что ответить, но их внимание привлекли люди, вошедшие в магазин. Это был среднего роста парень, который выглядел лет на семнадцать, хотя, может быть, он казался старше, чем есть на самом деле. Вероятно, из-за его внимательного взгляда, который словно разбирал каждую вещь и каждого человека на маленькие кусочки, и смотрел с ноткой высокомерия или даже презрения. Но только не такой взгляд, как у блондина на соседней скамеечке, а как-то… другой. Вы меня поняли, я думаю. Взгляд, сообщающий «я лучше вас, но промолчу об этом». Он за руку ввел в магазин мальчика с острыми чертами лица, вьющимися и черными, как у ворона, волосами и бледной кожей, словно она уже давно не видела солнечного цвета. Этот мальчик выглядел каким-то взлохмаченным, словно только что побывал в какой-то драке. Похоже, родственники. Братья, судя по возрасту. - И на этот раз, я прошу тебя: не ввязывайся в неприятности, - строго сказал старший младшему. - Как будто я когда-то в них ввязывался, - недовольно буркнул тот, вырывая свою руку из руки брата и с независимым видом отдаляясь от него. Второй лишь насмешливо хмыкнул и вышел из магазина. Минутой спустя этот мальчик занял третью скамеечку рядом с блондином. Последний несколько секунд разглядывал его, словно пытаясь понять, что он из себя представляет. Гарри тоже заинтересовал этот мальчик, который уже спокойно стоял на скамеечке, не интересуясь окружающими его людьми. Как быстро он перешел с состояния «вконец недовольный жизнью» в состояние «вы все букашки, вы меня не интересуете, я просто тут постою». Он, казалось, полностью ушел в свой внутренний мир и почему-то теперь в его образе читалось что-то грустное. - Привет, - наконец, сказал ему блондин. Наверное, решил, что это еще один объект, которому можно продемонстрировать всю свою крутость. – И ты в Хогвартс? - Разумеется, - ответил тот, словно у него спросили, зеленая ли трава, и перевел взгляд на блондина, а потом на Гарри. Гарри захотелось куда-нибудь деться отсюда, уж слишком неприятно было под таким внимательным взглядом. Блондина, похоже, тоже этот взгляд напряг, поэтому он перестал смотреть на странного соседа, как будто предлагая сделку: «я на тебя не смотрю, вот и ты на меня не смотри». Тот, скользнув взглядом по Гарри, хмыкнул и вновь принялся смотреть в окно. - А мы как раз факультеты обсуждали. На какие хотите попасть? – уже не так смело продолжил блондин, обращаясь уже и к Гарри, и ко второму мальчику: уж очень, похоже, хотелось поговорить. Гарри же на долю секунды задумался. Он вообще не понимал, что там за факультеты. - Не представляю, - ответил он вместо банального «нет» и обреченно вздохнул. Тот кивнул, мол, ясно все с тобой, и вновь перевел взгляд на второго, который все так же смотрел в пространство. - А ты где будешь? - Какая разница? Учат везде одинаково, - мальчик пожал плечами. - Ну, вообще-то, никто заранее не знает, пока не попадет туда, но я знаю, что я буду на Слизерине, вся моя семья там была. - Гениально, ничего не скажешь. Никто не знает, но я буду на Слизерине. – А представьте, если вы окажетесь на Хаффлпаффе? Я бы сразу из школы ушел. - А я бы сперва хорошенько подумал, может, все не так уж и плохо? – после паузы пробормотал Гарри, чувствуя себя акробатом, балансирующим на канате. Жутко не хотелось, чтобы его приняли за дурака. - Какая разница, где ты окажешься? – настойчиво повторил второй мальчик. Что-то с ним было не то. Он какой-то слишком серьезный, слишком задумчивый, определенно считает себя выше всех остальных, но не спешит это демонстрировать, как блондин. Между тем, тот самый блондин хотел было ответить, но увидел за окном кое-что более интересное, как для него. - Ха, вы только посмотрите на этого! – воскликнул он, кивком показывая за окно. Там стоял Хагрид и радостно улыбался, показывая Гарри два огромных мороженых. - Это Хагрид, - пояснил Гарри, наконец-то радуясь тому, что знает хоть что-то, чего не знали остальные. – Он работает в Хогвартсе. - А-а-а, - протянул блондин. – Я слышал о нем. Он что-то вроде прислуги, да? - Он лесник, - ответил Гарри. Блондин нравился ему все меньше и меньше. - Да, точно. Я слышал, он какой-то дикарь - живет в хижине на территории школы и время от времени напивается и пытается колдовать, а все кончается тем, что вспыхивает его кровать. - Я считаю, что он хороший, - холодно ответил Гарри. - Вот как? – с презрительной усмешкой хмыкнул блондин. – А почему он с тобой? Где твои родители? Где-то на скамеечке рядом темноволосый мальчик обреченно закатил глаза. Его лицо выражало его мысли: «ну почему же мир полон идиотов». К счастью, блондин сейчас не смотрел на него, да и вообще забыл, наверное, о его существовании. - Они умерли, - коротко ответил Гарри. Ему и тема эта уже не нравилась. Вообще, как-то не повезло с компанией блондина. - О, мне очень жаль, - ответил тот, но в голосе его не было и капли сожаления. – Но они были из наших, да? - Они были волшебники, если ты это имеешь в виду. И тут блондин разразился не короткой речью о том, что он не понимает, с чего это в Хогвартс принимают детей, которые родились не в магических семьях, ибо они ведь другие, не такие, росли по-другому и все такое… Заканчивалась эта речь неожиданно вопросом о фамилии Гарри. Тем временем черноволосый мальчик опять насмешливо хмыкнул, и опять его не заметили. Прежде, чем Гарри успел ответить, вмешалась мадам Малкин: - Все готово, - сказала она. Ура. Можно наконец-то уйти от надоедливого блондина. - Пока, - бросил Гарри собеседникам, спрыгивая со скамеечки и торопясь расплатиться, чтобы поскорее уйти отсюда. Вообще-то, он был бы не против узнать получше того молчаливого черноволосого мальчика, но блондин уж слишком доставал. - Что плохого в маглорожденных? – услышал Гарри слова того самого черноволосого, который впервые сам полез в разговор. Блондин начал что-то там говорить, но Гарри уже не слышал, поскольку вышел из магазина. Там его ждал Хагрид с мороженым. Уходя, Гарри услышал звуки какой-то возни в магазине, напоминающие драку. Похоже, черноволосый все-таки «влез в неприятности». Съев мороженое – оно, кстати, было невероятно вкусным: ванильно-шоколадное с орешками – они отправились по магазинам дальше. Купили пергамент и перья, а еще чернила, которые меняли цвет, пока ими пишешь. Вообще, у Гарри не очень получалось писать перьями – как-то это необычно. Но необычно – это очень интересно! Поэтому он будет писать перьями и чернилами, которые меняют цвет, пока ими пишешь. - Хагрид, а что такое квиддич? – спросил Гарри, вдруг вспомнив странное слово. - Черт меня подери, Гарри, я все время забываю, как мало ты знаешь - как ты можешь не знать о квиддиче? – пораженно воскликнул Хагрид. Гарри вздохнул. - Не заставляй меня чувствовать себя еще хуже, - сказал он и коротко рассказал Хагриду о высокомерном блондине и его словах. – И еще он сказал, что детям из семей магглов не должно быть позволено даже... - Но ты же не из магглов, - возразил Хагрид и принялся убеждать Гарри, что даже среди маглорожденных есть очень много талантливых волшебников, и вспомнил в который раз, как радостно встречали Гарри в «Дырявом котле», и вообще говорил много, забыв о самом главном, с чего все это и началось… - Так что такое квиддич?.. - Это наш спорт. Спорт волшебников. Что-то вроде… э-э… футбола у маглов. Все следят за играми в квиддич. В него в воздухе играют, на метлах, и там четыре мяча… э-э... немного сложно тебе все эти правила объяснить, да... - А что такое Слизерин и Хаффлпафф? - Школьные факультеты. Их четыре всего. Про Хаффлпафф говорят, что там самые тупицы учатся, но… - Готов спорить, что я попаду на Хаффлпафф, - в приступе понимания своей ничтожности в этом мире, мрачно произнес Гарри. - Лучше в Хаффлпафф, чем в Слизерин, - не менее мрачно ответил Хагрид. – Все те, кто потом плохими стали, все они из Слизерина. Ты-Знаешь-Кто тоже. - Вол... прости, Ты-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе? - Много-много лет назад… Они зашли в магазин книг под названием «Флориш и Блоттс», чтобы купить учебники. Магазин поразил любящего читать Гарри: все пространство, от пола до потолка, было заставлено шкафами, а в них – книги. Много-много книг на, наверное, самые разные темы. Гарри очень увлекся их разглядыванием. Так увлекся, что Хагрид почти силой оттащил его от книг с разными не смертельными, но неприятными проклятиями. Конечно же, Гарри хотел испытать каждое из них, не просто испытать, а испытать на Дадли. Когда-нибудь должна была свершиться месть. Что он и сообщил Хагриду в оправдание своему зависанию у книги. - Не скажу, что идея плоха, но нельзя… э-э… пользоваться магией в мире магглов. Ну, кроме всяких особых ситуаций. Ясно все с вами, скучные вы. А еще Хагрид не позволил Гарри купить котел из чистого золота. Тут он был неумолим – если в списке оловянный, значит, будет оловянный. А мальчику, может, нравилось, как красиво блестит золотой! Как бы ему было приятно готовить зелья в этом котле, с каким бы удовольствием он это делал! Он бы, таким образом, непременно стал самым лучшим учеником в предмете зелий, если бы у него был такой котел!.. Ну ладно, пропала карьера зельевара. Зато они купили красивые весы и складной телескоп. Обе вещицы были очень интересными, так что Гарри уже и забыл о том котле. Зачем ему котел, когда можно наблюдать за звездами? Звезды ведь намного интереснее, да. Он даже не задумывался о том, откуда у него такая тяга к звездам. Они добрались до магазина «Олливандер», где была также вывеска «Семейство Олливандер – производители волшебных палочек с 382 года до нашей эры». Половина золотых букв облетела. Хагрид вдруг вспомнил о очень важном неотложном деле, вследствие чего Гарри вновь пришлось заходить в магазин одному. Ну ладно, подумаешь. В магазине царил приятный полумрак, пахло пылью и было очень тихо. Казалось, что стены именно поглощают звук. Это маленькое помещение напомнило Гарри библиотеку с очень строгими правилами. Где-то звякнул колокольчик, когда он вошел, но ничего не произошло. Гарри принялся разглядывать тысячи маленьких коробочек, выставленных у стен. Волшебная палочка – это интересно. Мальчик неотрывно думал о волшебной палочке с того самого момента, как узнал о том, что он волшебник. Будет классно получить себе такую. Тогда будет подтверждение тому, что он волшебник. И почему-то длинные цепочки мыслей ни разу не повернули в сторону той самой подозрительной палочки, до сих пор лежащей в кармане Гарри. Он просто не вспоминал о ней, словно её вообще нет. - Добрый день, - вдруг услышал Гарри тихий голос. Мальчик вздрогнул, выныривая из своих мыслей. Как-то продавец незаметно подобрался. Между тем, перед ним стоял пожилой человек с огромными, почти бесцветными глазами, которые, казалось, светились лунным светом. Но что за чушь – как глаза могут светиться?! - Здравствуйте, - выдавил из себя Гарри. Почему-то от взгляда этого человека становилось не по себе. Словно он действительно знал о мальчике абсолютно все. Что-то в этом мире слишком много людей, которые взглядом расщепляют тебя на атомы, все узнают и сцепляют обратно. - О, да. Да, да. Я думал, что скоро увижу вас. Гарри Поттер. - Покивав головой, сказал он это с полной уверенностью. Он не просто «думал», он знал. – У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она сама была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Очаровательная палочка для очаровательной волшебницы. Олливандер приблизился к Гарри очень близко и неотрывно смотрел на мальчика. И мальчику страшно захотелось отвернуться, а лучше вообще уйти куда подальше, ну хотя бы моргнуть. Продавец же продолжал говорить: - Ваш отец, с другой стороны, предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Гибкая. Чуть больше силы и идеально подходит для трансфигурации. Ну, я сказал, что он предпочел палочку - но, конечно, это палочка выбирает волшебника. Наконец, эта пытка прекратилась. Он прекратил смотреть на Гарри так пристально и отошел. - Так, а теперь, мистер Поттер... - протянул Олливандер. – Дайте мне подумать. Какой рукой вы держите палочку? Смысл вопроса не сразу дошел до мальчика почему-то. - Я?.. А, я правша! – наконец, вспомнил он, зачем-то выбрасывая вперед правую руку и держа воображаемую палочку. Это он скорее для себя сделал – проверить, удобно или нет. Вроде нормально. Олливандер достал из кармана длинную линейку с серебристыми делениями и принялся измерять Гарри. Расстояние: от плеча до пальцев, от плеча до пола, от запястья до локтя и так дальше. - Каждая палочка фирмы «Олливандер» содержит внутри мощную магическую субстанцию, мистер Поттер, - пояснил он. – Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Каждая палочка уникальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И конечно, вы никогда не получите хороший результат, колдуя чужой палочкой. Как-то отстраненно Гарри понял, что мистер Олливандер уже не измеряет его, а копается среди маленьких коробочек на полках, а линейка движется сама. Ох уж эта магия. - Этого достаточно, - сказал Олливандер, и линейка в ту же секунду прекратила измерения и упала на пол. У Гарри сложилось впечатление, что эта линейка летала тут просто для произведения впечатления. Ведь никто не поинтересовался результатами измерений. Олливандер, тем временем, вышел из закромов полок с коробочками и принес Гарри, не поверите, волшебную палочку. Мальчик уставился на нее, как на очередное чудо света. Значит, вот откуда начинается волшебство. - А теперь, мистер Поттер. Попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Красивая и гибкая. Просто возьмите её и взмахните. Гарри сделал, как ему было сказано. Он взял палочку в руки и… ничего толком не почувствовал. Просто деревяшка в руках. Мальчику показалось это до обидного неправильным. Но все же, чувствуя себя полным дураком, он помахал палочкой перед своим носом. Ничего не произошло. Впрочем, Гарри не успел это осмыслить, поскольку Олливандер вырвал палочку из его рук и вновь метнулся к полкам. Так это началось – долгое метание в поисках палочки для Гарри. Сколько же палочек он попробовал? Уже сбился со счета. Рядом с ними уже вырастала целая горка неподходящих палочек. И каждый раз, когда Гарри брал в руку палочку, он почти ничего не чувствовал. Это не слабо пугало его. Может, он все-таки не волшебник? Хотя этим он противоречил самому себе, давно уверенному, что он маг. Но вот палочки должны откликаться, когда он берет их в руки – это он точно знал! Он уже перестал обращать внимания на то, что оказывается в его руках. Механически махал, а сам задумался. Что-то он знает, что-то относящееся к этой ситуации, что-то спрятанное на виду… И о – озарение! У него же в кармане вот уже сколько лет покоится настоящая волшебная палочка. Хм, может быть, именно эта палочка предназначена ему? Гарри уже хотел было сказать о палочке мистеру Олливандеру, но что-то его останавливало. А потом вмешался и сам Олливандер своим задумчивым бормотанием. - Вы необычный клиент, мистер Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, мы найдем идеальное решение где-то здесь... а кстати… действительно, почему нет? Сочетание очень необычное – остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень прекрасная, гибкая палочка. Олливандер протянул Гарри еще одну палочку. Мальчик на секунду засомневался, а потом все же взял её в руки. И тут произошло то, чего он ждал с того самого момента, как вошел в магазин. По рукам пошло тепло, пальцы легонько защипало, по крови словно прошел легкий разряд тока. Он помнил подобное ощущение, с трудом вспоминал, откуда, но все же помнил. Вот только эта палочка была как-то добрее и роднее, словно они были одним целым. А та, что была в кармане – тоже чем-то на нее похожа, вот только не такая… она какая-то злая, вот именно. Ах, и среди всех этих ощущений Гарри забыл о самом главном. Хотя нет, далеко не самом главном, ведь самое главное – то, что ты чувствуешь, а не что происходит вокруг. Из кончика палочки вырвались яркие искры – желтые, фиолетовые, зеленые. Как прекрасный фейерверк. И это было чудесно. - О, браво! – торжествующе воскликнул мистер Олливандер. – Да, в самом деле, очень хорошо. Так, так, так… любопытно… очень любопытно… Старичок забрал у Гарри палочку и принялся упаковывать её в коробку, продолжая бормотать все то же самое. - Извините, а что именно любопытно? – несмело спросил Гарри. Он уставился на Гарри своими почти бесцветными глазами. - Я помню каждую палочку, которую продал, мистер Поттер. Каждую. Внутри вашей палочки – перо феникса, я вам уже сказал. Так получилось, что феникс отдал два пера из своего хвоста, хотя обычно отдает одно. Любопытно то, что эта палочка выбрала вас, потому что её сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем скрывать – её сестра оставила на вашем лбу этот шрам. Гарри похолодел. Его рука почему-то вдруг метнулась к карману, в котором он хранил палочку, и нащупала деревце через ткань. Олливандер это не заметил… или заметил? - Да, тринадцать с половиной дюймов. Тис. Странная вещь – судьба. Палочка выбирает волшебника, запомните это... Я думаю, что мы должны ожидать от вас больших свершений, мистер Поттер. Старичок несколько секунд помолчал, вновь внимательно глядя на Гарри и, казалось, разбирая всего мальчика на частички, чтобы узнать всё. Страшный взгляд. Наконец, он вновь заговорил: - Эта палочка с вами, не так ли, мистер Поттер? Та, что оставила вам этот шрам. Она с вами? – тихо сказал он. Вот теперь Гарри занервничал. Это уже что-то странное происходит. - Да… Как вы узнали? – выдавил из себя мальчик охрипшим голосом. Если бы он был чуть менее поражен неожиданными знаниями Олливандера, то непременно удивился бы: а откуда он знает, что с ним именно та самая палочка? А вот просто… знает. - Я многое знаю, - таинственно ответил старик. – Могу я… взглянуть на нее? Неуверенно Гарри вытащил палочку из кармана. Деревце отозвалось привычным покалыванием, но каким-то… враждебным, да. Олливандер осторожно взял палочку и поднес к глазам, разглядывая каждую царапинку на ней, а потом торопливо вернул Поттеру. - Я вижу много злой и темной магии в этой палочке, - нервно сказал он. - Хотя обычно темная магия предпочитает нападать и убивать, эта – спокойная. Словно что-то сдерживает её. Я бы посоветовал любому человеку держаться от нее подальше, мистер Поттер. Но в дурных руках она натворит слишком много бед. Поэтому берегите её и не позволяйте никому забрать. Пока она с вами, её темные силы останутся нетронутыми. И все же, я бы не советовал вам использовать её. Берегите, но не используйте. Да, так будет лучше всего. Гарри очень сильно не понравились эти слова. Вот теперь действительно хотелось сбежать подальше от Олливандера. Хотя было и желание расспросить его поподробнее и предложить самое очевидное: почему бы просто не уничтожить эту палочку? Однако задать вопросы он не успел, так как услышал, как кто-то стучится в стекло витрины. Торопливо спрятав палочку в карман, Гарри обернулся и увидел Хагрида, стоящего и сияющего на улице, а в руке у него была клетка с белоснежной совой. Все вопросы о этой странной палочке дружно покинули голову Гарри, так дружно и быстро, словно им даже помогли. Расплатившись поскорее за действительно свою палочку, мальчик выскочил из магазина, как из огня, и зажмурился от лучей яркого солнца, наполнявших улицу.

***

Та сова была для Гарри. Замечательная сова. Такая белая и… ну, не пушистая же. Перьевая. Милая. Ухала. Чего еще можно требовать от совы? Хагрид еще сообщил, что она магическая и умеет доставлять письма так же, как и та, которую он выбросил в шторм. И сбить её с пути непросто поэтому. А Гарри уже не мог сосчитать, сколько раз он благодарил Хагрида за такой подарок. Во второй половине дня они покинули Косой Переулок, отправляясь обратно к Дурслям. Они, конечно же, уже вернулись в Литтл Уингинг – дядя Вернон ведь понял, что его затея с прятками не удалась. Хагрид торжественно вручил Гарри билет на поезд до Хогвартса. Первое сентября, вокзал «Кингс Кросс», ничто не предвещало беды. Распрощавшись с великаном, мальчик отправился на поезде к Дурслям, пытаясь осознать весь этот удивительный мир, что свалился ему на голову. Хотя осталось очень много незаданных вопросов, неразгаданных тайн и странных, странных подозрительных воспоминаний в голове, которые никоим образом не удавалось вспомнить. И может быть, если бы Гарри, пораженный волшебным миром, хотя бы раз действительно задержал взгляд на одном конкретном человеке в песочном пальто, неотрывно следовавшем за ним по Косому Переулку и Лондону, то он бы вспомнил… Но нет – видеть что-то мешало.