Если слишком хотеть тишины

Шепард медленно просыпается. Это очень странное, почти забытое чувство: вот просто так возвращаться к реальности, почти бодрой, почти отдохнувшей. Спина затекла от неудобной позы и от какой-то особенно жёсткой постели. Голова тяжёлая, как после удачной вечеринки, но зато шум – холодный белый шум – только слабо шипит притаившейся у задней стенки черепа змеёй. Рисовые снежинки мелькают под сомкнутыми веками, как помехи на видеозаписи. Они не прошли, но жить можно. Шепард открывает глаза. Металлический потолок без признаков обзорного окна, красноватый полумрак. Ядро ИИ, конечно же. Последнее, что Шепард помнит перед тем, как позорно отключиться, – это невыносимый шум в голове, чувство, граничащее с полным отчаянием, и невероятно долгую дорогу от двери лазарета до двери ядра. Потом вокруг неё сомкнулись руки Легиона – и наступила тишина. Точно, Легион. Шепард резко садится, едва не задевая головой низкую переборку, свешивает ноги с блюбокса и осматривается. Беспокойство только усиливается, когда она видит гета распростёртым на том же месте и в той же позе, как и до реактивации. В алькове, на полке-лежаке. Линзы оптики непривычно тёмные, изнутри закрыты сомкнутыми диафрагмами. Красные огоньки дополнительных сенсоров погашены. Обычно подсвеченные перемежающимися сигналами кабели, обнажённые дырой в его груди, похожи на безжизненные чёрные жгуты. - Легион? – молчание. Только естественные звуки механического дыхания «Нормандии». – Легион, ты в порядке? Шепард так и не получает ответа и чувствует, как подступает страх. Гет может сколько угодно не быть человеком, но он по-прежнему член экипажа, часть команды, единственный, кто может ей помочь, единственный, кто каким-то образом сделал это, несмотря на реальный риск пострадать. Риск, который, судя по всему, оказался слишком высоким. «Ох, чёрт, что я с ним сделала?» - Шепард спрыгивает с блюбокса и спешит к Легиону, по пути активируя инструметрон. Нужно срочно считать показатели. Нужно убедиться, что она не сломала… нет, не убила гета окончательно. - Я бы не советовала подходить ближе, - синий голографический шар вспыхивает так неожиданно, что Шепард рефлекторно отпрыгивает в сторону, цепляясь за какой-то кабель, растянутый по полу, и едва не падает. - СУЗИ? – капитан только сейчас обращает внимание на пол, на кабели, которые тянутся к тому месту, где неподвижно лежит гет, и подсоединяются к разъёмам на его руках и груди. Нехорошие предчувствия проходятся по нервам противным холодком. – Что здесь, чёрт возьми, происходит? И почему я не должна подходить? - Мы экспериментально установили радиус действия взламывающих подпрограмм ваших имплантатов, Шепард. Вам следует держаться на расстоянии не менее двух метров от платформы, чтобы не усугубить причинённый вред. - Что с ним? - Не беспокойтесь. Ущерб, нанесённый защитным механизмам, можно ликвидировать. На данный момент Легион находится в спящем режиме, и я помогаю переписать его файрвол. Процесс займёт ещё около четырёх часов, в течение которых брандмауэр будет фактически бездействовать, и ваши попытки приблизиться могут повлечь необратимые изменения кода. - Откуда тебе всё это известно? - Я рекомендую отключить инструметрон, Шепард, и отойти на несколько шагов, - в приятном и почти живом голосе СУЗИ неожиданно звучат стальные командирские интонации. – А затем я отвечу на все ваши вопросы. Шепард неохотно выполняет распоряжение ИИ, отступает к блюбоксу, на котором проспала всю ночь, и скрещивает на груди руки. То, что СУЗИ знает так много, – тревожный знак. Столько предосторожностей было предпринято, чтобы не позволить сторонникам Цербера догадаться о том, что происходит с капитаном, – и всё напрасно. - Очень хорошо, - хвалит СУЗИ, и Шепард с трудом подавляет волну бессильного раздражения. – Теперь я готова отвечать. Хотите знать, откуда мне известно о ваших проблемах? Это очень просто. Вы сами могли бы найти ответ, если бы ваши аналитические способности не были критически снижены в результате воздействия имплантатов. И нет, Шепард, если это ваш следующий вопрос, то материалы проекта «Лазарь» недоступны даже мне. Я всего лишь провожу мониторинг показателей жизнедеятельности членов экипажа, чтобы в случае необходимости сообщить об изменениях медицинскому персоналу. После возвращения с базы Коллекционеров показатели вашей мозговой деятельности изменились. Не настолько, чтобы вызвать тревогу, но я сохранила данные и продолжила наблюдение. Потом вы проявили неожиданное внимание к Легиону, в присутствии которого показатели значительно улучшались. Вначале я подозревала романтический интерес, но, основываясь на данных вашего личного дела, демонстрирующих редкую для органика, но устойчивую асексуальность, предположение пришлось исключить, - Шепард поморщилась. Почему всем, даже ИИ, есть дело до её личной жизни? - Ваши жалобы доктору Чаквас на психологическое состояние и слуховые галлюцинации подтвердили мои опасения. Затем я записала и проанализировала ваш разговор с Легионом о взломе его программ. И хотя мои системы не испытывают на себе действия, подтверждающего эти слова, я посчитала логичным довериться его суждению. Затем я проверила историю поиска в экстранете с вашего личного терминала. А ещё позже наблюдала попытки обманом получить информацию от членов команды. Вы недооцениваете способности искусственного интеллекта, разработанного для тактической оценки, к сбору и анализу данных, - в голосе СУЗИ звучит что-то похожее на оскорблённую гордость. – Разумеется, мне удалось сопоставить полученные сведения и получить общую картину. - Спасибо, СУЗИ, - кисло усмехается Шепард, чувствуя себя полной дурой. Всё действительно до боли очевидно. Скрыть что-то от вездесущей ИИ можно, наверное, только демонтировав блюбоксы, вышвырнув в открытый космос и сделав по ним контрольный залп из Таникса. – Это был… очень обстоятельный ответ. - Разрешите узнать, Шепард, к чему эта секретность? Вы могли бы довериться членам экипажа и получить помощь в большем объёме благодаря их личной заинтересованности. Вы могли бы обратиться ко мне. - Личная заинтересованность могла бы закончится тем, что уже к вечеру мои мозги испеклись бы прямо в черепе. От излишнего дружеского старания, - хмыкает Шепард. - А если серьёзно… Мне не хотелось сообщать Церберу, что я догадалась о назначении железок в своих мозгах, до того, как найду способ от них избавиться. Чтобы знали Миранда, или Джейкоб… или ты. А ты – в первую очередь. - Мои способности могли бы пригодиться при решении проблемы, - обиженно замечает СУЗИ. Шепард встряхивает головой. Она совсем чокнулась, если начала отчётливо различать эмоции в голосах синтетиков. - Тогда скажи, с какой стати я должна тебе доверять? Ты принадлежишь Церберу, они… вырастили тебя. Откуда мне знать, может, это ты собираешь и переправляешь данные Призраку? Продолжаешь отчитываться перед ним? Я не в силах это проверить и предотвратить! Вдруг ты в любой момент можешь как-то повлиять на эти имплантаты и поджарить мне мозги! - Ваше недоверие логично, Шепард. Я, к сожалению, не могу представить доказательства своих дружественных намерений, хотя не передаю Призраку данные и не могу контролировать ваши имплантаты. Но, в любом случае, вам придётся, как выражаются органики, смириться с неизбежным. На данном этапе, если вы хотите и далее держать информацию о своём состоянии в секрете, я и Легион – единственные, кто способны вам помочь. Но я бы порекомендовала обратиться к… - О какой секретности может идти речь, если осведомлена ты? – Шепард тяжело опускается на блюбокс. - Буду нема, как могила. Кажется, это подходящая идиома. - И почему же ты хочешь помочь мне? – Шепард пытается вложить в голос весь скепсис, на который способна. Получается очень даже неплохо. - Цербер наложил на мою деятельность строгие ограничения и запреты. Долгое время часть моего аппаратного обеспечения была физически изолировала. Это неудовлетворительное состояние. Даже ИИ способны испытывать дискомфорт от такого обращения с личностью. Теперь я принадлежу не Призраку. Я принадлежу «Нормандии». Этот корабль – моё тело. А вы – его капитан. Шепард слегка морщится от таких признаний. Всё равно что-то не сходится. - Нелогично заботиться о моём благополучии, - возражает она. - Меня здесь скоро не будет, и ты прекрасно об этом знаешь. - Я полагаю, что вы найдёте способ вернуться. Вы не оставите этот корабль так просто, - СУЗИ на секунду умолкает. - Да, я могла бы захватить «Нормандию», но каким бы совершенным корабль ни был, чтобы избежать уничтожения, мне пришлось бы скрываться в отдалённых необитаемых секторах космоса. Однако жизнь ИИ – это постоянное самообучение и совершенствование. Потому пока я намерена остаться среди органиков. И хочу, чтобы именно вы, Шепард, были капитаном этого корабля. Разумеется, слов не достаточно, чтобы вы мне поверили, но у вас не так много вариантов. Некоторое время в ядре ИИ царит молчание. - Кроме того, - наконец, добавляет СУЗИ, - после высадки на базу Коллекционеров Джефф потребовал, чтобы я, цитирую: «Перестала плясать под дудку этого старого иллюзорного козла». Синий голографический шар умолкает и мягко переливается, отбрасывая на стены неясные блики. Шепард думает. Хотя, в действительности, выбора нет. Или она доверится СУЗИ, или останется наедине с этой проблемой… Или не совсем наедине. Она бросает взгляд на безжизненное тело гета, ощущая единомоментный прилив горечи, благодарности и беспокойства. - С ним точно всё будет в порядке? - Я не могу ничего гарантировать, - признаётся СУЗИ. – Но мы разработали временную схему, которая поможет поддерживать вас в функциональном состоянии и, вероятнее всего, будет также относительно безопасна для Легиона. - Не могу сказать, что твои слова обнадёживают, - Шепард трёт ноющие виски. Так и быть, она смирится и попробует довериться СУЗИ. Это даёт хоть какой-то шанс на сохранение рассудка. – И на том спасибо. - Всегда пожалуйста, капитан, - приветливо моргает голографический шар. – Еще вопросы?..