Дорога из ниоткуда в никуда

Пейзаж окружающей местности постепенно менялся. На смену заснеженным и диким лесам пришли разрушенные деревни. Пустые дома, наполовину засыпанные снегом, напоминали груды почерневших костей. Дорога на юг постепенно становилась более людной и приветливой. Вскоре на смену заснеженным лесам и холмам пришли поля с тут и там виднеющимися в снегу прогалинами. Но вскоре и снега стали исчезать, сугробы стали редкими островками, а кое-где в полях уже были заметны крестьяне, начавшие раннюю работу в полях, покрытых почти бесцветной сухой прошлогодней травой. Густые хвойные леса севера сменились обширными полями и березовыми рощами, и чем дальше вела на юг путника дорога, тем более пологой становилась местность. На границе южных королевств поля уже во всю возделывались и кишели, словно муравьями, крестьянами с мотыгами и плугами, готовящими землю к новым посевам. Все вокруг уже полнилось жизнью и предвкушением весны. А дорога все вела и вела вперед к побережьям незнающим прикосновения зимы. В одном из таких южных королевств. В маленьком городке на берегу океана родился и он сам. Где-то здесь должен был быть поворот в его родной город. Проезжая его, он изо всех сил боролся с желанием повернуть коня, снова пройтись по мощеным красным булыжником улочкам, на которых играли они с братом, посмотреть на окна того дома, где они раньше жили, если время и стихия не разрушили его за прошедшие две сотни лет. Но Киллиан упрямо ехал вперед к своей цели, ведомый магическим артефактом и компасом. Найдя Эмму, он мог отправиться куда пожелает и, конечно, он хотел бы показать ей места, в которых он когда-то жил. Но это будет позже. «Тихая гавань» была видна еще издали. Он заметил далекие огни города еще ночью. На такой ровной местности видимость была очень хорошей, и это вводило путников в заблуждение. Дорога до города оказалась длиннее, чем можно было предположить. Киллиан достиг его только в полдень следующего дня. Но и в это время у ворот в белоснежной городской стене была длиннющая очередь из желающих попасть внутрь. Стоящие у поднятой решетки стражники с подозрением вглядывались в лица вновь прибывших посетителей. Жителей окрестных деревень они пропускали без пошлины по специальным удостоверительным грамотам, с остальных же взымали пошлину. Стражи неспешно проверяли телеги и дорожные сумки у путников, записывали налоги в большую учетную книгу и расспрашивали о цели посещения города. Памятуя о том, как за три недели пути он должно быть страшно выглядел, Киллиан досадливо поскреб заросшую жестким волосом щеку. Дорожный плащ был весь в грязи и пыли, гривы обеих лошадей спутались, а сам он выглядел глубоко больным с темными кругами вокруг запавших от бессонных ночей глазами. Забыв об усталости, он останавливался на ночлег только чтобы дать лошадям небольшой отдых. А сам ночами напролет вглядывался в магическое блюдце. Как правило, в столь поздние часы его Эмма уже спала в своей комнате на широкой резной кровати. Длинные волосы были разбросаны по подушке, а лицо было таким мирным и безмятежно красивым, что Киллиан не мог оторвать от него взгляда до самого рассвета. Поравнявшись со стражниками, Киллиан откинул капюшон своего плаща. Он не бывал в этом городе очень давно, наверное, сейчас его могли вспомнить только седые старцы, но все равно червячок беспокойствия, что кто-нибудь сможет опознать в нем бывшего пирата, точил его изнутри, пока стражники пристально разглядывали его лицо. - Что привело вас сюда…? – стражник сделал паузу и приподнял бровь, ожидая услышать в ответ имя путника. - Мое имя Киллиан Джонс, - на всякий случай негромко сказал путник. Крюк сделал паузу, надеясь, что его имя не напомнит стражникам имя некоего пирата – Я приехал в город по личным делам. – Он напрягся, когда один из стражников заглянул в седельную сумку его второго коня, но страж лишь пожал плечами, увидев там аккуратно сложенные наряды. Стражники не были настолько проницательными, не обратили они внимание ни на напряженное лицо мужчины, ни на его руку с неестественно прямыми и неподвижными пальцами. Да и если задуматься, никто никогда не ожидал бы прибытия легендарного пирата через сухопутные ворота. - Что за личные дела? – все еще допытывался один из стражей. - Сердечные, - с большой неохотой ответил капитан. Стражник в ответ ухмыльнулся, явив собравшимся у ворот отсутствие одного зуба. - Не вы один милсдарь этой весной решили свою личную жизнь уладить! Намечается у нас нынче крупное торжество, - заявил он. Второй стражник с толстой учетной книгой согласно закивал. Получив пошлину от Киллиана, стражники расступились, давая ему проехать в город. Под влиянием то ли хорошего настроения, что его никто так и не узнал, то ли в благодарность за отсутствие лишних расспросов, Киллиан бросил стражникам горстку серебряных монет. Мужчины просияли и наперебой загалдели, желая ему удачного разрешения его «сердечных» дел. «Что ж» - подумал Киллиан, - «удача мне и правда не помешает».

***

Киллиан, замотавшись в простыню, разглядывал свое отражение в запотевшее после купания зеркале. Теплые струйки стекали с темных волос по шее и спине, но еще влажные волосы больше не топорщились неопрятными прядями во все стороны, а были аккуратно подстрижены, короче, чем он привык носить. Но даже такая стрижка выглядела лучше, чем его сальные неопрятные патлы, в которые превратились его волосы за время путешествия. Лицо было тоже аккуратно выбрито, а бородка приняла более цивилизованный и опрятный вид. Девушка скромно стояла в дверях, теребя в руках ножницы и расческу. Она хоть и старалась не поднимать на полураздетого мужчину взгляда, но щеки ее заливал густой румянец. Несмотря на жизнь в таверне девушка была явно очень стыдливой и молчаливой. Ей явно не доводилось видеть полуодетых мужчин так часто, чтобы это не приводило ее в смущение. Еще реже ей доводилось видеть пиратов, а о том, что это пират свидетельствовал его медальон в виде скрещенных костей и черепа и такого же знака наколотого на теле. Киллиан довольно улыбнулся девушке в отражение, заметив, что та оторвала свой взгляд от подола. Она снова залилась румянцем и выскочила из комнаты, стоило ей получить плату за свою работу. Молчаливая дочка трактирщика почти не отвечала на расспросы о городе и его обитателях, которыми забросал ее пират, пока она его стригла. Мужчина нахмурился, разглядывая город. Ему нужна была информация. Его внимание привлек виднеющийся в дали рынок. Где как не там можно было узнать все сплетни и новости. Которыми полнился город? Несмотря на предзакатные часы, торговля на площади перед пристанью шла все еще бойко. Площадь полнилась запахами и звуками. Ароматы рыбы, специй, духов, человеческого пота и табака смешивались, превращаясь в тяжелое удушливое облако. Мужчина едва сдержался от желания прикрыть лицо платком, спасаясь от стоящего смрада. Вокруг суетились люди, их голоса, стук копыт ездовых животных о камень, скрежет тележек, крики чаек и скрип кораблей образовывали невообразимую какофонию звуков, так сильно отличающуюся от умиротворяюще спокойных звуков леса. Глашатаи зачитывали приказы местного лорда, тут же гомонили торговцы, зазывая покупателей посмотреть на их товар. Мимо суетливо ходили женщины с большими хозяйственными корзинами, юные девушки хихикающими группами переходили от одного лотка с безделушками к другому. Мальчишки, едва не сбивая с ног прохожих, гоняли мяч, и завершала все это ругань между собой матросов и их пьяное гудение. Киллиан подошел к одному из тучных лоточников, делая вид, что интересуется рассыпанными по прилавку безделицами из полудрагоценных камней и жемчуга. - Господин желает что-то приобрести? У нас есть чудесные черепаховые гребни, и малахитовые шкатулки, - затарахтел торговец. Киллиан вежливо улыбнулся и осмотрел предложенный лоточником товар. Продолжая прохаживаться вдоль прилавка, Киллиан как бы между делом бросил фразу на которую не смог бы не ответить любой уважающий себя сплетник: - Какие новости слышно в последнее время? Меня не было в городе почти полгода и я, кажется, немного отстал от жизни. Торговец надулся как индюк и принялся рассказывать. В основном это был не интересный для Киллиана треп о торговле, о стычках с пиратами, о засевшей за ближайшей каменистой грядой банде разбойников. Киллиан терпеливо улыбался и кивал, но уже начинал терять терпение, сгорая от желания напрямую спросить торговца об Эмме. Казалос, поток мелких и незначительных новостей льющийся из уст торговца не прекратится никогда. - А какие-нибудь новости из замка есть? – едва скрывая раздражение спросил Крюк. Торговец засопел. - Конечно, есть! Около полугода назад…, - начал торговец. И поток новых историй хлынул на Киллиана. Местный лорд подписал мирный договор, схоронил свою жену, умершую во время родов. А около пяти месяцев назад, лорд нашел во время охота посреди леса и останков разграбленного купеческого каравана девушку молодую женщину, которая была перепугана до смерти. Она была в таком глубоком шоке, что с трудом вспомнила свое имя. Лорд привез ее в город. Нашлась какая-то старуха, которая признала в ней дочку погибшего с караваном купца. Убитый горем от потери жены лорд пожалел женщину и оставил жить в замке. Все слуги относились к ней как к принцессе, она и выглядела как принцесса: длинные волосы, хорошая кожа, которая среди обычных крестьян и ремесленников была большой редкостью. Она была привлекательна, хотя юной ее уже нельзя было назвать. Все описания явно свидетельствовали, что этой девушкой была Эмма. Киллиан затаил дыхание, ожидая продолжения истории от отвлекшегося на другого покупателя торговца. - Кх-кхм, - крякнул торговец, снова поворачиваясь к Киллиану, - ну так на чем бишь я остановился? … А…. ну вот. Живет, значит, она в замке уже несколько месяцев, покорив своим характером и красотой и слуг и всех обитателей, - Киллиан с сомнением нахмурил брови. Если описание внешности и соответствовало образу Эммы, то характер ее нельзя было назвать легким. – В общем, наш овдовевший лорд вскоре утешил свое горе в обществе гостьи. И, попав под действие ее очарования, решил на ней жениться. Киллиан пошатнулся. Все его нутро стянуло вдруг тугим узлом, а к горлу подступил комок дурноты. - Лорд отбыл сегодня утром к королю за благословением на второй брак… - слова торговца доходили до капитана, словно из тумана, голос был глухим и далеким. - Как… как зовут эту девушку? – задыхаясь, простонал Киллиан, ухватившись здоровой рукой за прилавок так, что побелели костяшки. - Эмма, ее зазовут Эмма… Стойте! Куда вы, а как же гребень!- крикнул он уже в спину уходящему нетвердой походкой мужчине.