***
Одна из гувернанток в детстве постоянно вдалбливала мне в голову, что главное — это безукоризненный внешний вид. Именно он позволит всегда и в любой ситуации чувствовать себя уместно. Одежда должна быть универсальной, такой, в которой можно одинаково комфортно вращаться как в формальных, так и в неформальных кругах. Увы, на последнем этаже Интерконтиненталя в Осаке я пренебрегла всеми заповедями строгой миссис Норрис. Войдя в ярко освещенный холл, мы столкнулись с одетым во фрак администратором, которого, мягко говоря, смутил наш внешний вид. Если мои джинсы с белой футболкой выглядели еще неплохо, то Шеннон в леопардовых кроссовках, джинсах и растянутой майке производил двойственное впечатление. — Мисс, — начал администратор, но я его перебила, тут же перейдя на японский: — Я личный ассистент мистера Лето и мой клиент хотел бы поужинать в приватной обстановке, организуйте нам, пожалуйста, отдельный стол, а также я бы хотела отметить нежелание мистера Лето общаться с прессой и фанатами, поэтому буду весьма признательна, если вы передадите это охране. Говорить четко, уверенно и нагло — вот залог успеха, даже если ты врешь. Администратор, удивленный, в первую очередь моим идеальным японским практически без акцента, ошалело перевел взгляд на Шеннона, который заинтересованно разглядывал картины на стенах. — Для нас большая честь принимать такого важного гостя, как мистер Лето, — мужчина поклонился мне и распахнул дверь ресторана, сразу подзывая официанта, — проведите их в дальнюю кабинку. Поблагодарив администратора, я схватила Шеннона за руку и потащила мимо столиком, за которыми сидели богатые японки в вечерних платьях и их спутники в строгих костюмах и галстуках. Стоит ли говорить, что наше появление вызвало особый интерес? — С каких пор ты знаешь японский и почему они таращатся? — шепнул мне Шеннон, когда мы поднимались по лестнице на второй уровень, где в ряд расположились кабинки со столиками, отделенные друг от друга ширмами из плотной ткани. — С двеннадцати лет учила и для них ты звезда мирового уровня, — я ответила сразу на оба вопроса, — радуйся, что они настолько вежливы и не могут сказать, что не знают, кто ты на самом деле такой. — Нет, ну я ведь известный, — пробурчал Шеннон, подходя к нашему столику, действительно самому уединенному. Я перевела ему меню и мы заказали несколько видов рыбы, мяса и салаты, рекомендованные шеф-поваром. Из напитков Шеннон остановился на привычном виски, а я решила ограничиться белым сухим вином, которое и расслабит меня немного, но в то же время позволит сохранить ясный разум. — Какой контраст по сравнению с нашим первым свиданием, — лениво откинувшись на спинку кресла, Шеннон смотрел на меня довольно не скромным взглядом. — Макдональдс был очень даже вкусный, — я попробовала сашими из тунца и даже закрыла глаза от наслаждения, — господи, это божественно! — Ну должен же я устроить своей жене нормальный медовый месяц! — Черт, — я подавилась после его слов, — тебе не кажется, что уже поздно, учитывая то, как давно мы... — Женаты, — закончил за меня Шеннон, — не бойся ты это произносить вслух! И медовый месяц никогда не бывает поздно. Он накрыл мою ладонь своей, нежно поглаживая большим пальцем запястье. Вырвавшись из плена его глаз, я вернулась к еде, к тому же Шеннону как раз принесли говядину под соусом терияки. Он, бедненький, долго пытался разрезать мясо неудобным тупым ножом, в итоге рассердился, отбросил приборы, и, взяв в руки ребро на кости, наконец-то откусил. — Ты животное, — засмеялась я, потянувшись, чтобы вытереть соус с его верхней губы. Шеннон замер, проглотил мясо, а затем разразился громким смехом. — Ну и что тут такого? — Меня очень часто называют животным, — отсмеявшись, пояснил он, — но из твоих уст это прозвучало как-то по-особенному. — Почему тебя так называют? — где-то в глубине сердца шевельнулась противная змея ревности. — У меня есть определенная репутация, — мужчина пожал плечами, а вот я вдруг захотела воткнуть ему вилку в глаз. Надеюсь, ему хватит ума не рассказывать мне о своих постельных подвигах. — Из-за игры в группе. Джо, ну чего ты? Он поднес мою руку в своим губам и поцеловал каждый палец, но и это не помогло. — Ты так очаровательно меня ревнуешь. — Кто я такая, чтобы тебя ревновать? — Моя жена, например, — спокойно пресек он мою попытку взбунтоваться, — ладно, в одном интервью у Джареда спросили обо мне, о моей манере игры. Он не долго думая, сказал, что я животное — Шенимал, и с тех пор это прозвище очень пристало ко мне. — Шенимал, — я медленно протянула это имя, будто пробуя его на вкус, — в нем что-то есть. Шенимал... Произнести еще раз мне не дал требовательный поцелуй Шеннона. Так резко, как началось, все и завершилось, когда он оторвался от меня, садясь назад на свое кресло. — Ты сведешь меня с ума, Джо. Конечно, но только сперва я сама потеряю все остатки здравомыслия из-за таких вот его фокусов.***
После ужина мы оба настолько разленились, что едва смогли добраться до номера, где забрались на кровать и включили телевизор. Далеко не сразу мы нашли единственный англоязычный канал, по которому крутили какой-то женский телесериал, где главная героиня столь откровенно страдала, что мне даже стало ее жаль. — Итак, — Шеннон повернулся на бок, глядя на меня, — когда ты собираешься мне все рассказать? — Все — это что? — мне вдруг стало жутко некомфортно. — Твои проблемы съедают тебя изнутри, Джо, — пальцы Шеннона еле ощутимо заскользили по моей руке от запястья к локтю, — они не дают тебе жить дальше. И я хочу, чтобы ты их отпустила. — Я нормально живу! — Мне не ври, ладно? Я не твой отец и не тот пижон в смокинге, мне нужна именно ты, настоящая, а не какая-то там идеальная барышня с десятком дипломов. — Ну и что ты хочешь знать? — я села на кровати, вытянув вперед ноги. — Про Алекса. Его слова словно нож вонзились в меня, острым лезвием касаясь сердца. В груди невыносимо сдавило, как всякий раз при упоминании ненавистного мне имени. Глаза неприятно защипало, хоть я и пообещала себе, что больше никогда из-за него не заплачу, сейчас вряд ли получится сдержаться. — Мы познакомились, когда мне было восемнадцать, — клянусь, я не собиралась открывать рот и уж тем более выкладывать малознакомому мужчине историю своего позора, но почему-то его рука, сжимающая мою ладонь, вселяла столько силы и уверенности, что я непроизвольно заговорила, — Майкл устроил вечеринку по случаю начала моей учебы в Йеле, туда был приглашен отец Алекса, директор крупнейшей нефтяной компании Америки. Я влюбилась в Алекса с первого взгляда, это была первая, глупая, наивная, но все равно любовь. Через несколько дней мы встретились уже в университете и он начал проявлять определенный интерес ко мне. Совместные занятия, вечера в кофейне, постепенно мы стали неразлучными, я не могла поверить своему счастью, что на меня обратил внимание такой популярный и красивый парень, как он. Дальше говорить становилось труднее, к горлу подступал ком, но я старалась пересилить себя, ведь, может быть, Шеннон прав и если я ему все расскажу, то действительно станет легче. — На Хеллоуин мы были на вечеринке в его братстве, он выпил, скорее всего выкурил пару косячков, а может принял какие-то таблетки. И Алекс потерял контроль, — мой голос опустился до шепота, щеки залила краска, а затем я ощутила, как по ним одна за одной заструились соленые капли, — я не хотела, не готова была, но он был сильнее. Шеннон притянул меня к себе, заботливо поглаживая по спине и прижимаясь губами к виску. — На утро он сказал, что это моя вина. Действительно, я не должна была приходить на вечеринку, и тем более не нужно было одевать короткое платье... — Джо, что ты несешь? — Шеннон был вне себя от гнева. — Этот подонок тебя изнасиловал, а ты всерьез считаешь, что сама виновата? — Но ведь... — Послушай, — он пристально смотрел мне в глаза, — ты не виновата, — с расстановкой произнес он, выделяя каждое слово, — ты пережила это, отпусти прошлое. Ему было легко говорить. Я не стала уточнять, что после Хеллоуина еще несколько месяцев Алекс позволял себе подобные "инциденты", пока, как он мне сам признался, я ему не надоела. У меня ушло несколько лет, чтобы перестать пугаться случайных прикосновений и только через четыре года я созрела для следующих отношений, которые обернулись полнейшим фиаско. Еще одна попытка была в прошлом году, но и из нее ничего достойного не вышло. С другой стороны Шеннон был в чем-то прав. И, засыпая в его крепких объятиях, я действительно позволила себе жить настоящим.***
Наблюдать за солнцем стало моей новой привычкой в Осаке. Я подошла к огромным окнам и прислонилась лбом к холодному стеклу, отделяющему меня от реальности и начала нового дня. За последние сутки все слишком поменялось, перевернулось и преобразилось в нечто кардинально иное. — Джо? — я обернулась к Шеннону. Он сидел на кровати, нахмурив брови, очевидно, удивленный моим отсутствием на месте. На нем все еще была майка и джинсы, вчера он не позаботился переодеться в пижаму. — Все нормально? Я кивнула и вернулась к нему, в микро-мир, созданный нами в этом номере. Кровать очерчивала его границы, внутри которых не существовало никого, кроме нас двоих. — Шеннон, — мне стоило немалых усилий собрать всю храбрость, — поцелуй меня. — Неожиданно, — усмехнулся он, — ты уверена, что это хорошая идея? В смысле я не отказываюсь ни в коем случае, но не хочу на тебя давить. — Хорошая или плохая идея, мы никогда не узнаем, если не попробуем. Это была не я. Нет, обычная Джо не могла вот так сесть на колени к мужчине и позволить ему себя целовать. И она бы не наслаждалась каждой секундой, каждым движением его языка, вкусом губ, этой дикой смеси кофе и мяты, она бы не стонала, когда он резко перевернул бы ее, накрывая своим телом. — Последний раз спрашиваю, — Шеннон тяжело дышал, нависая надо мной, — ты точно этого хочешь? Я бы солгала, сказав, что мне не страшно. Последний раз я занималась сексом четыре года назад и это было ужасно, но я должна была сделать шаг вперед. Потому что это Шеннон и как бы я не боялась, но каждая клеточка тела отчаянно жаждала быть с ним. Безумие, магия — называйте как угодно. Он не торопился, медленно избавляя меня от одежды, предмет за предметом снимая все, и мне не было стыдно или неловко. Быть обнаженной рядом с ним казалось естественным, будто бы не впервые. Когда его рука накрыла самое чувствительное место, я сжала его плечи, наверное, до крови впиваясь ногтями в кожу. Непривычно, но так приятно, я сходила с ума, я извивалась под ним, умоляя только об одном — еще. Шеннон вошел осторожно и постепенно, давая мне привыкнуть, но все равно было больно. Я зажмурилась, принимая его до конца, ощущая заполненность не только в физическом плане, но и в душе. Он двигался нежно, стремясь доставить мне максимум удовольствия, что у него с легкостью получилось. От нахлынувших ощущений, в какой-то степени новых для меня, я едва не потеряла сознание. Его губы заглушали мои крики, пальцы переплелись на смятых влажных простынях. И это был мой рай. Немного позже мы, уставшие и обессиленные, пытались восстановить дыхание. Я положила голову ему на грудь, каждый удар его сердца эхом проходил через мое тело, вторя моему сердцебиению. — Кажется, я окончательно влюбился в тебя, принцесса.