Мои фантазии о дальнейших судьбах героев

      Примерно в те же дни, пока леди Каннингем гостила у Воронцовых...       …Ася вышла в столовую к обеду… Вера расшумелась, чего-то требовала. Асе было неприятно смотреть: Соня не справляется с этой девочкой, - но в душе она корила и себя. Ведь именно Анастасия была Верочкиной крёстной, а ничего для её воспитания она не делала.       Ася хотела поговорить с Софьей о Вере, но не знала, с чего и как начать. Голова и душа были заняты другим.       Когда они остались наедине, Софья первой участливо спросила подругу, склонив голову набок:       – Расскажешь?       Ася, по своему обыкновению, не хотела ворошить ничего в душе. Ей было больно.       – Соня! Ну а что рассказывать?! Тебе, наверное, твой супруг рассказал уже о похоронах Константина Николаевича… – Она запнулась и поправилась. – Великого Князя!       Соня видела, что Ася еле сдерживается. Ей хотелось обнять подругу.       – Дорогая моя, родная Асечка! Ты не таись, поплачь! Это ведь светлые слёзы, светлое чувство, - твоя скорбь! Ничего не поделать! Смерть безжалостна! Но мы всегда будем помнить Его Императорское Высочество и его милости, оказанные нам! Я разделяю твои чувства! Я с тобой!       Но она знала, что Черневская всегда хочет казаться стальной в глазах других, чтобы самой уважать себя.       Как-то надобно было облегчить душу Анастасии, и Софья решила пойти обходным путём. Она прочитала в газете, что в Москву из Петербурга приехал Пётр Ильич Чайковский, который будет дирижировать своей Пятой симфонией в Консерватории. Софья предложила подруге и графу посетить этот концерт.       Любочка тоже пыталась попроситься с родителями – она была очень музыкальной девочкой, и ей было интересно посмотреть и послушать Чайковского, но Софья сказала, что начало концерта в восемь вечера, поэтому туда детей не пускают. Вот когда будет детский концерт часов с двенадцати дня, тогда и дети пойдут. Девочка согласилась с мамиными резонами.       * * *       И вот Софья, граф и Ася в Большом зале Консерватории. Дирижировал сам композитор. Его приветствовали овациями. Он был в чёрном концертном фраке. Петру Ильичу (да, тёзке Шестакова!) было уже за пятьдесят, голова седая, но внешность очень романтическая!       Оркестр начал играть тихо-тихо. У каждого из слушающих рождались свои мысли и ассоциации.       Музыка была созвучна Асиному настроению. Начальные фразы симфонии показались ей похожими на похоронный марш. Ей представлялись похороны Великого Князя Константина Николаевича, на которые она не попала и о чём ей рассказал граф Воронцов. Светлая, вальсообразная мелодия, возникшая ближе к концу первой части, пела Анастасии о беспечности и жизнерадостности юных. Но суровые испытания жизни заставляют забыть романтику и своеволие, о чём говорила музыка, своим маршеобразным ритмом заглушив вальс.       Воронцов очень внимательно слушал симфонию. Музыка будто позволяла ему следовать воле своих чувств и эмоций. Соня украдкой наблюдала за мужем и видела, что он как будто устремился весь вперёд, к оркестру. Её всегда поражало умение Владимира отдаваться эстетическим переживаниям. Вроде, военный, человек логического и практического труда, а хорошую, настоящую музыку, живопись, литературу он понимал и ценил.       Владимиру музыка Чайковского намекала на то, что надежда должна жить всегда в душе человека, даже в самые суровые моменты бытия. А Софье в мрачных аккордах слышалась безжалостная поступь Рока. Но Чайковский противопоставил Року Любовь. А для Софьи, как мы знаем, Любовь была главное. И она верила в победу Любви!       На второй части у полковника уши запылали под звучание валторн и скрипок. Музыка как будто русским языком рассказывала Воронцову о том, как в его давнее мрачное существование без слёз, без жизни, без любви пришло всё самое прекрасное и живое в облике его Софьи! Но, как в той жизни графа, оно и в музыке было недосягаемо. Мелодия напоминала ему, как он тщетно стремился к своей любимой, надрывая душу и ей, и себе мыслью о том, что их общее счастье невозможно.       Ася под музыку думала о том, что прекраснодушные мечтания бесплодны, что необходимо бороться! «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой!» - вот что вспомнила графиня Черневская, услышав призывные фанфары.       А Соня всё посматривала на подругу, втайне ожидая, что музыка, наконец, позволит той отпустить свои чувства, свою боль наружу. Самой Софье было сладко и больно одновременно. Любовь несёт и счастье, и горе. Но главное – любовь, любовь – главное. Вот и Чайковский того же мнения.       Финал этой части принёс слушателям мысль о Смерти. Смерть ждёт нас в конце. Но всё равно – Любовь была! Всё равно – Надежда живёт! Всё равно, – пока живёшь, надо верить в лучшее!       Эту мысль коварно подтверждала третья часть симфонии, наполненная светом, легкомыслием, радостью. Она давала ощущение отдохновения измученной душе. Софье слышались россиниевские эпикурейские мотивы. «Ты всё пела – это дело…» Она почему-то вспомнила своего покойного сводного брата, князя Андрея Хованского.       А Ася, наконец, дала волю слезам! Казалось бы, напряжение сошло, но это расслабление и заставляло плакать. Софья, кажется, добилась своей цели: Ася почувствовала облегчение. Музыка позволила ей отпустить её душевную боль.       Торжествующая четвёртая часть подтверждала Софье её принцип: стоит захотеть – и всё получится! Воронцов в торжественной мелодии слышал тщету житейской суеты. Надо делать дело! И тогда победа будет за нами! Он всегда желал, чтобы интересы всех были учтены по максимуму.       Ася в патетических аккордах услышала рассказ о победе протокола над чувством. Что бы ни было, всё равно при дворе будут делать вид, что всё идёт как положено. Там нельзя плакать! Это не Москва слезам не верит, а Петербург, двор! Ассоциации с Петербургом довершались перекличкой с музыкальной темой «Пиковой дамы». Великий Князь Константин Николаевич погиб под ударами Судьбы, как и его порфироносный брат Александр Николаевич…       Под аккорды финала Ася оплакивала предыдущее царствование, с которым было связано столько горя и радужных надежд её юности, оплакивала себя, свою печаль. Соня могла быть довольна.       Слушая вновь вальсообразную мелодию, графиня Воронцова с улыбкой думала о том, что всё хорошо и надо молиться, чтобы и дальше было так же! Возникшая здесь тема из первой части вызвала у неё мысль о том, что мы повторяемся в детях, и тем мы бессмертны!       Владимир Сергеевич был человек действия, и пассивность ему была чужда. А музыка говорила ему как раз о полезности решительных действий! Но он не подумал о том, что неизвестно ещё, чьи именно действия будут решительными, к чему приведут все эти революционные призывы. Несмотря на то, что музыка, казалось, его предупреждала: аккорды в финале живо напоминали разрывы выстрелов.       В конце долго не смолкали аплодисменты. Граф и графиня Воронцовы передали маэстро за кулисы корзину цветов, как тогда было принято.       Выходя из зала, все трое прятали глаза. И каждый думал о своём. Ася отказалась ехать ночевать к Воронцовым, и Софья с графом проводили её в гостиницу в своём экипаже.       * * *       Однако позже она всё же приехала опять к друзьям. Когда Софья вышла к ней в гостиную, на лице Аси была смущённая улыбка.       - Сонечка, дорогая моя! Прости! Спасибо тебе большое, что...       Ася хотела сказать, что признательна Соне за её доброту, за то, что подруга пытается её отвлечь. Софья поняла, что её невинная хитрость с Чайковским удалась. Она перебила:       - Я рада, Асечка, что ты немного ожила, отошла от своей печали! Расскажи мне, как ты, как дети? Мы же с тобой и не разговаривали толком!       Ася ответила что-то в общих словах.       - Соня! Прости меня, что крестнице внимания не уделяю! Она у тебя такая своевольная, своенравная!       Говоря это, Ася поняла, что чувствует не раздражение или недовольство, а некую гордость.       - Так ей есть в кого, мадам! - посмеиваясь, ответила Соня.       - Смотри, Соня! Как бы не пришлось хлебнуть с этой девчушкой!       - Я надеюсь, ты будешь молиться за нас, Ася!       В репликах дам серьёзность мешалась с шутливостью.       Анастасия Фёдоровна предложила погулять с крестницей в саду. Родители отпустили их вдвоём. Уже появилась первая листва на деревьях, мокрая после снега и дождей земля подсыхала, Вера сбивала носком ботинка стебельки первой мать-и-мачехи и, казалось, совершенно не слушала воспитательную беседу, которую вела крёстная.       - А расскажите мне лучше о Лондоне! - вдруг выпалила она.       Ася опешила. Через несколько мгновений она сказала:       - Когда с тобой разговаривают взрослые, ты должна слушать и не перебивать!       - Тогда и взрослые должны! А они не слушают и перебивают!       Для своих шести лет барышня была больно бойка! Софья бы опять сказала, что девочка права! Но нельзя позволять детям командовать.       - Ох, Вера! Ты умеешь читать ведь, да? Читала книжки о животных?       Малышка кивнула утвердительно. Кисточки на капоре смешно качнулись.       - Представь себе прайд львов! Никогда не будет лев или взрослая львица слушаться львёнка! Командует лев! Охотой занимаются львицы! А дети сидят тихонько и ждут, когда им позволят подойти к добыче и насытиться. Если львёнок будет командовать, то прайд погибнет! Понимаешь это?       - А я хочу командовать! Почему вы мне не хотите рассказать о Лондоне?       Ася, к своему неудовольствию, отметила, что рада хотя бы тому, что Вера зовёт её на «вы». Младшая Сонина дочь, Динка, была настолько ещё мала, что обращалась к гостье на «ты», а это Анастасию коробило.       - Ну Асечка, ну пожалуйста! Расскажите мне, пожалуйста, о Лондоне! - неожиданно ласковым голосом заговорила крестница.       Ася вдруг растрогалась.       - Я надеюсь, что ты, когда подрастёшь, сама приедешь в Англию и всё увидишь. Рассказывать... Это видеть надо!       Но всё же Анастасия решила, что для установления лучшего контакта и вправду хорошо бы поговорить. Но надо держать расстояние, не поддаваться!       - Вера! Давай завтра поговорим! Я подумаю, о чём тебе рассказать.       Леди Анэстейша любила вначале составить план...       Вера разочаровалась. В её глазах это был признак слабости. А взрослые должны быть сильнее детёнышей. Иначе прайд развалится. Но она ничего не сказала и побежала по аллее к дому. Ася за ней.       Софья увидела, что беседа не очень удовлетворила обеих. Но и страшного ничего не произошло. Может, ещё удастся наладить отношения. Впрочем, это и не обязательно. Анастасия всё равно вскоре уезжает.       Хорошо, Ася не узнала о мнении Верочки - иначе бы она была расстроена. Ася не привыкла выглядеть слабой.       Софья спрашивала её о детях. Ася отшутилась, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.       - Они англичане, лондонцы, хотя мы стараемся говорить с ними по-русски. Может быть, как-нибудь познакомлю вас! Приезжай в гости! - сказала леди Каннингем.