Мои фантазии о дальнейших судьбах героев

      А Серёжа вечером так больше никого и не дождался. Он стал стучать в дверь, что ему надо выйти по нужде. Ему дали ночную вазу, служившую, наверное, ещё какому-нибудь князю XVIII века! Чудно!       Он попросил кувшин с водой и тазик, чтобы помыть хотя бы руки. Он и ноги привык мыть каждый день перед сном. Но мужик со странными тёмно-вишнёвыми пятнами на лбу и висках сказал: «Обойдёшься: невелика птица!»       И Серёжа, от нечего делать, лёг на кушетку. Он вспоминал недавно прочитанную историю об индейцах, в которой говорилось, как были обменяны сыновья индейца и шерифа. И сын шерифа оказался в индейском племени, а сын индейца – в цивилизованном обществе. Серёжа чувствовал себя как у индейцев.       И ему пришло в голову: а вдруг сейчас у мамы с папой какой-то мальчик из этого общества? Воображение его разыгралось! Вдруг родители думают, что тот мальчик - их сын! Как они могут заблуждаться? Как они могут не увидеть, что это не их мальчик?       Ведь Серёжа так похож на маму и на папу! Нос и уши у него – как у мамочки! А волосы чёрные – как у отца! И походка такая же, как у папы! Крёстный шутит: «Кавалерийская!» Но Бутов же сам в кавалерии служил!       Сестра Любочка говорит, что у Серёжи бывает такой же взгляд искоса, как у папы, а когда он упрямится, то подбородок поднимает, как мама! Люба, конечно, девчонка и младшая сестра, но она умница. Ну по всему же видно: Серёжа – сын Воронцовых!       А дома у него какой-нибудь подменыш: на носу бородавка, зубы кривые, волосы рыжие… Неужели родители не видят, что это не их мальчик? Сестёр, небось, обижает Серёжиных: и Любу, и бойкую Веру, и маленькую Диночку: её обидеть – вообще раз плюнуть! Дитё в пелёнках! Он соскучился уже по сёстрам, по смешному круглому Ванятке. Мама так забавно его зовёт: «Иванка!» - будто он девочка… Мужчин-то пока в семье двое: отец да он, Сергей!..       В горестных думах Серёжа задремал. Он был здоровый мальчик, и сон у него был такой, какой бывает у мальчиков в 12 лет. Он уснул и хорошо проспал ночь.       Утром его разбудил тот же мужик с пятнами, дал печёной картошки и чаю. Серёжа любил печёную картошку, поэтому поел с удовольствием. От чая тоже пахло костром. Неожиданно он вспомнил: папа обещал устроить пикник. Скоро ли Серёжа увидит папу?!..       Его размышления прервал всё тот же мужик, он отвёл мальчика во вчерашнюю комнату. Дама в шляпе опять сидела на диване. Её тёмно-розовая кофта напомнила ему дьявольские цвета, и Серёже опять стало страшно. Но он повторил про себя мудрость настоящих индейцев: «Хороший человек видит хорошие знаки» и стал присматриваться к окружающему, чтобы их увидеть.       Завтраком его накормили, бить не собирались, глаза у дамы были добрые – вот уже три хороших знака. За окном была хорошая погода: золотая осень, голубое небо! Тоже хорошо.       Женщина в розовой кофте показала ему письмо, в котором было написано, что Серёжа Воронцов – не родной сын графа Воронцова и его жены Софьи Ивановны, что его родители живут в другой стране и ищут бедного ребёнка, лишённого кровной семьи.       - Вот мы тебя искали и нашли! Мы обошли множество стран и государств! Хочешь, мы отвезём тебя к твоим настоящим родителям? А Воронцовы – вовсе тебе чужие люди! Ты им не нужен! Видишь, они даже тебя не ищут!       Серёжа подумал, что всё как-то нелогично. Зачем было его искать в других странах, если он живёт в Москве? Почему это родители его не ищут? Может, как раз ищут, да не могут найти! Он промолчал, ибо «тот, кто молчит, знает в два раза больше, чем болтун».       Женщина продолжала:       - Я понимаю, что ты сейчас ошарашен. Но подумай, ведь лучше жить со своими собственными родителями, видишь: вот тут написано, что они тебя ждут за границей! Это письмо долго ждало встречи с тобой!       Серёжа молчал и не знал, что ответить. Любопытство щекотало ему нервы. Но в этот нелогичный бред совершенно не верилось. Складывалось впечатление, что его зачем-то дурят. Но зачем? И вообще, сегодня последний день увольнительной, надо как-то возвращаться в корпус. Оставление места службы - проступок, за который по головке не погладят! А что скажет папа... Эх, лучше не представлять себе этого! Серёжа даже покраснел.       Дама поняла по-своему.       - Ты стесняешься? Не стесняйся! Хочешь, я тебя отведу к ребятам?       Хм, может, с ребятами удастся как-то выйти из этого безвыходного положения? Вообще-то, безвыходных положений не бывает, бывают только те, выход из которых нам не нравится. Серёже тоже не нравится торчать тут, когда его дома ищут и когда надо возвращаться в корпус!       Серёжа согласился с видимым нежеланием. Пусть дама не думает ничего такого о Серёже!       * * *       «Ребята» - это были мальчики и девочки примерно Серёжиного возраста в одежде мастеровых и служанок. Они сидели на брёвнах во дворе.       Они заинтересованно посмотрели на мальчика в белой гимнастёрке. Фуражка с красным околышем тоже была у Серёжи при себе. Он знал, что терять ничего из кадетских вещей он не имеет права! «Береги шинель снову, а честь – смолоду!» Папа объяснял, что это значит: как нельзя терять честь, так нельзя терять и шинель! Другую тебе дадут – значит, у кого-то отберут, потому что в армии всё посчитано!       Вы догадываетесь, что «ребята» тут же захотели отобрать у него фуражку. Подошёл к нему крепкий парень, выше и раза в два толще Серёжи, и протянул руки к фуражке.       «Ну конечно, кто сильнее, тот и прав!» - с досадой подумал Серёжа.       Но недаром он уже третий год учился в кадетском! Да и крёстный с папой ему показывали кое-какие приёмы. «Пора использовать в деле!»       Серёжа захватил парня за руки выше локтей, ногой сделал хитрую подсечку, а когда тот потерял равновесие и стал падать, Сергей обрадовался, потянул его на себя, а потом заодно ещё дал по шее ребром ладони. Это у него получилось чуть ли не первый раз в жизни. Во всяком случае, он так подумал.       - Ишь ты! - не ожидал парень. - На вид, вроде, барчук, а дерётся так, что и не скажешь! Приёмчик интересный!       Серёжа, в общем-то, и сам не ожидал. Парень не обиделся - это хорошо.       - Как это у тебя и получилось! Случайно! Ну давай ещё раз! - предложил мальчишка.       Серёжа и сам подумал, что случайно получилось. Но фуражка на нём сидела как влитая.       Мальчишка полез с другой стороны. Он опять протянул руку к Серёжиной голове, но тот уже был начеку. Правой рукой схватил его за ворот рубашки, а под его правой поднырнул, так что правая нога оказалась у того между ног. Противнику, чувствовалось, сразу стало неуютно. А Серёжа молниеносно продел туда же руку и, работая ногами, перевернул мальчишку таким движением, каким обычно высыпают что-то из тяжёлого мешка.       - Ух ты! - воскликнул парень, вскакивая. - Научишь?!       Видно, Серёжа заработал себе авторитет у предводителя и у всей ватаги. Во всяком случае, двое или трое, а то и больше на одного на него не полезли. Крепкий парень сказал:       - Отвяжитесь от него: пусть носит свою фуражку! Кличка у него будет – Кадет!.. А я - Гришка, зови меня «Поп»! Кликуха у меня такая.       И Гришка потянул Серёжу за собой и усадил на брёвна на почётное место и стал о чём-то расспрашивать, Воронцов отвечал нейтрально, тоже задавал дежурные вопросы. Нет, правда, ему было интересно узнать здешние порядки. Они болтали.       И тут Серёжа понял: надо срочно соглашаться пойти с ними «на дело». Но не сегодня, а завтра! Конечно, не всамделишно, а притворно. Ради дела, папа говорил, можно и наврать. Тут же он не с офицерами, не с дворянами.       Завтра, 19 сентября, переход на зимнюю форму одежды! Это его путь к спасению! Незаметно он пощупал в кармане увольнительную. На месте!       - Эй, можно мне переговорить с вашей начальницей?       - Ха, начальница! Это мать-командирша! Чего, ябедничать побежишь?       - Нет, вы мне понравились! – наврал Серёжа. – Хочу с вами остаться, попробовать вольной воровской жизни.       И сплюнул сквозь зубы. Чему-чему, а этому-то в корпусе было можно научиться в первую же неделю!       «Ребята» окончательно признали его за своего. Он стал с ними болтать на всякие ребяческие темы. Особенно понравилось им, что Серёжа много знал об индейцах. А он уселся на своего любимого конька и рассказывал, рассказывал, рассказывал, отвечал на самые каверзные вопросы, учил произносить мудрёные индейские названия типа Попокатепетль или Истакспуатль, Монтигомо Ястребиный Коготь и Чингачгук Большой Змей. Ребята ни о чём таком не слышали, и Серёжа на свежачка рассказывал с упоением! Он даже перестал тосковать о маме и папе, о сестрёнках и Ванятке.       Гришка-Поп важно сказал: «Может быть, я возьму себе кликуху «Попопокатель»!» Задачей Серёжи было не заржать, как конь. Когда вечером ребят позвали перекусить, Поп сказал мужику, который следил за ребятами: «Вон тот, кадет, согласился с нами выходить!»       - Не быстро?       - Да вроде клёвый пацан, не должен подвести! Поставлю пока в подворотню караулить.       - Чёй-то ты так уверен, Поп? Смари у меня! Мать-командирша сказала, что через него мы можем мнооого денег получить!       Серёжа сделал вид, что его это не касается и что он ничего не слышит. На самом деле, слух у него был великолепный.       Вечером Серёжа попросился ночевать с ребятами. Они долго не спали, лёжа в нижнем помещении, типа кухни, на охапках не очень свежего сена. Серёжа опять рассказывал об индейцах. Из соломы, которой валялось там в избытке, Серёжа делал забавных куколок и лошадок, каких он мастерил обычно Ванюшке и Верочке.       Он опасался зазеленить и запачкать гимнастёрку и курточку, так как имущество следовало беречь! Но ничего не поделаешь! Не везёт тем ребятам, которым приходится тут жить всю жизнь!       Настроение у него было хорошее: надежда выбраться отсюда отчётливо забрезжила.